Философическое, или Гнев и наглость

(кантата нашего противоречивого бытия. Исполняется глубокомысленным, словно с многодневного поноса голосом. Сопровождается всё той же яростно-заунывной игрой на только что отремонтированной балалайке)

Посвящаю моему великолепному другу, оригинальному мыслителю, к огромному сожалению, слишком рано познавшему все сложности взрослой половой жизни, благодаря поездке в подростковом возрасте в летний пионерский лагерь имени  профессора Розенблома и знакомству в этом грёбаном лагере с тамошней старшей пионерской вожатой, той же… великолепной гражданкой по фамилии Любовь

У каждого – своя, конечно, наглость.
(И Гарьку тоже здесь имею я в виду)
А что поделать, если человеку
Не совестно дудеть в свою дуду!

Вернёмся к Гарьке! Да, известн красавец!
Задумчив взгляд. В плечах широк и прост.
Опять же морда явно не соплива.
Ну, Аполлоний в весь прекрасный рост!
И что с того, что нутр его – загадка,
В противоречьях сложен и речист,
И трудн понять, когда он откровенен,
Этот лихой щекастый гармонист!

Опять ж страстями полон черезмерно,
Понять их сложно оч. бывает сметь,
Когда в кустах он прячась, из бинокля
За дефькими желает подсмотреть.
Чего смотреть? Как сиськими махают?
Как на пруде от жоп исходит пар?
Нет, сложен он и даже непонятен,
Гарько любезный, штучный экземпляр!