Кармен

Есть дни и ночи, которые не забываются. Они, как татуировки со шрамированием, остаются на сердце и в памяти - навсегда. Их невозможно забыть, вычеркнуть, перешагнуть.

В моей жизни таких дней и ночей было достаточно. Когда меня наконец-то выключат, я знаю, что будет. В этих мрачных лабиринтах я буду блуждать, в поисках света. Света, который будет настолько ярким, что он заслонит собой контуры этих татуировок. Со шрамированием.

- Кармен?

Я почти слышу звук кастаньет. Или щелчок ее пальцев, таких нежных, когда они прикасались к моему лицу, рукам, телу.

- Кармен...

Почему Кармен? Так сложилось. Было лето, вечер в небольшом городке на побережье. Испания нежилась в лучах заходящего солнца. Улица, узкая и маняще-безликая, просящаяся на холст, спускалась вниз, к морю. Я, со смущенной улыбкой, наблюдаю, как обмахивается веером красавица-испанка, сидящая через стол от меня, в уличном кафе. У нее прекрасные, такие странные, не совсем испанские глаза! В ее правой руке - веер. В левой - кастаньеты. И золото испанского солнца - в глазах.

- Кармен!

Так ее окликнули. Это не совсем имя, это, скорее, обращение - там, в Испании. И моя Кармен это знает. Она смеется. Кокетливо закрывается веером. Чисто внешне... Это такая мирная картина! А на деле? Сталь сменяет золото в глазах Кармен. Веер отброшен в сторону. Сухой, отрывистый щелчок кастаньет. Кармен... Ты была прекрасна.

Кармен сидит напротив меня, ломая и без того изломанные, неудачно зажившие руки. Мало, кто знает, что ей больно иногда даже провернуть колесо зажигалки. Особенно, если она, как сегодня, добавила, ударяя в стену костяшками. Изящный жест, щелчок пальцев. Что же ты сделала, Кармен?! Что?! Зачем?!

- Ты дура. Ты чертова редкостная дура!

Кармен закрывает нижнюю часть лица ладонью. Знакомый жест. Воротник или ладонь - попытка скрыть от всех свои настоящие чувства. Встаю, захожу за спинку ее стула. Глажу ее по плечам.

- Расслабься. В идеале - поспи. Отвести тебя в комнату отдыха?

Кармен замирает. Ее голова безвольно откидывается назад. По усталому, такому измученному лицу, текут слезы. Рывком поднимаю ее.

- Кармен...

Кармен прячет лицо у меня на груди. Обнимает. От ее волос пахнет чем-то очень грустным, красивым.

- Пойдем. Часа три у нас есть. Пошли.

Комната отдыха. Кармен раздевается, протирает лицо какой-то салфеткой. Теперь она больше похожа на ребенка - вот такая, без следа косметики. Поворачивается ко мне. Вопросительно смотрит. Я молчу. Она молча ложится на диван, натягивает одеяло. Почему везде такая безликость?! Белая мягкая безликость безликих гостиниц. Кармен теплая. Ее тело, изломанное в странной, нелепой позе, согревает собой. Она закрывает глаза.

- Кармен...

Я рассказываю ей про Испанию, про солнце, про странные блики на море. Про чаек, огромных морских чаек, спешащих поймать серебристую рыбку - свой обычный завтрак. И Кармен засыпает. Ее лицо похоже на тех ангелов, которых так часто рисовали художники Возрождения. Я отключаюсь. Меня возвращает к реальности легкий стук в дверь. Нажимаю переговорник.

- Полковник, разрешите войти?

А у меня есть выбор? Нет.

Ему лет тридцать. Немного смущен, хотя, пора бы привыкнуть к картинам нормальной жизни. Да, мужем и женой агенты бывают крайне редко. Даже бывшими. Но - бывают.

- Разрешите ее сфотографировать. Пришел запрос из Лондона.

- Я сам. Давай камеру.

- Полковник, не будите ее. Нам сказали, что нужно просто лицо.

Щелчок. Кармен не просыпается. Я передаю камеру этому смущенному парнишке. Он, не отрываясь, смотрит в лицо спящей. Женщина-легенда...

- Иди. И передай в Лондон, что это именно она.

Он выходит. А мы с Кармен на пару часов остаемся наедине с собственной совестью. Я знаю, что она даже во сне слышит ее голос. Как и я.

Утро. Кармен, пытаясь согреться, прижимается ко мне. Ей холодно. Это началось около получаса назад. Я знаю причину, но я бессилен ее устранить.

- Кармен, все хорошо. Поспи еще.

Бесполезно. Мутные, странные глаза. Закушенная нижняя губа.

- Нет... Пожалуйста, нет. Не надо.

- Кармен, успокойся. Кармен!

Ее трясет. Надо это прекратить. Нажимаю переговорник:

- Врача.

Через десять минут Кармен успокаивается, приходит в себя. Врач уходит. Молча, без эмоций. Они тут повидали всякое, так что... Давно ничему не удивляются.

- Кармен, что покажут тесты?

- Я чиста. А ты?

- И я. Значит, все получится.

Она медленно встает. Ее шатает, но помогать ей нельзя. Она не простит.

- Я подписал все бумаги. Ты знаешь?

Брякнул, не подумав. Кармен резко оборачивается. Сузив глаза, усмехается.

- Так не терпится?

- Так надо. Или...

Кармен смотрит на меня. Я - на нее. Ва-банк.

- Поехали со мной. Ты и я. Сегодня. Навсегда.

Кармен меняется в лице. Я почти ненавижу ее в этот момент. Закрываю глаза. Ну, Кармен, твое сакраментальное!

- Не могу.

Как обычно. Ничего не изменилось. Кармен, Кармен...