Два сердца Часть четвертая

Часть четвертая


   Утро третьего дня пребывания в теплых краях началось так же, как и второе. С той лишь разницей, что молодые люди не стали задерживаться на пляже, а, искупавшись, незамедлительно покинули побережье.
   В отеле они тоже долго не задержались, и лишь быстро приведя себя в порядок, отправились в город.
   Особого плана Алексей не предлагал, в голове у него, правда, были кое-какие наметки, но он ничего не стал говорить Голубевой, тем более, что она пока и не спрашивала.
   Они просто бродили по городу, и Леша рассказывал Саше об истории города, о его особенностях, и его не многочисленных достопримечательностях. А, так как Никольский был прекрасным рассказчиком, то девушке было вовсе не скучно, и она изредка перебивала его рассказ своими вопросами.
- Откуда ты так хорошо все это знаешь? Ты, что, бывал здесь раньше?
- Да, и не один раз. Мне всегда здесь очень нравилось.
- И поэтому ты затащил меня именно сюда?
- Что, значит, затащил? Да ты, еще здесь ничего не видела! Тут очень много интересного и необычного, я тебе все покажу! Знаешь, с чего мы, начнем, пожалуй …?  - он немного задумался, покрутил головой в разные стороны и, потом, голосом экскурсовода, обратился к своей спутнице;  - а сейчас, уважаемые жители нашего города, а также его гости, приглашаем вас посетить Мини-Сиам! Приятная и романтичная экскурсия, которая не оставит вас равнодушными и доставит массу незабываемых впечатлений! – и показал рукой туда, где находился тот самый Мини-Сиам.
- А ты, случайно, здесь не подрабатывал, часом, развлекая туристов в качестве гида?
- Нет, до этого, как-то, не доходило, но я подумаю.


   Они ходили по парку, разглядывая точные копии  очень искусно выполненных памятников архитектуры, в масштабе один к 25, размещенных среди карликовых садиков. А Лешка, и впрямь, как гид, показывал Александре то туда, то сюда, рассказывал, объяснял, отвечал на вопросы.
- Это - афинский Парфенон, вон там - Триумфальная арка с Эйфелевой башней…. Кафедральный собор из Германии, а это - Тауэрский мост. Сиднейская Опера, египетские пирамиды, храм Абу Симбел, ну, и конечно, куда же без нее - американская Статуя Свободы. Вообще-то, здесь очень красиво вечером, когда включается подсветка. Но днем тоже ничего, да?
   Саша кивнула в ответ. Ей действительно все здесь очень понравилось. А особенно -  маленькие садики с фонтанами, лужайками и клумбами.
   Немного устав, побродив, где-то, часа два, просмотрев около ста макетов, и изрядно проголодавшись, наша пара решила отметиться в каком-нибудь ресторанчике.

   Они сидели за столиком, с аппетитом уплетая обед.
   Никольский стал замечать, что в поведении Александры произошли какие-то, едва уловимые, изменения. Что-то поменялось в ней за эти два с половиной дня. Взгляд стал немного другой, более живой, что ли. В ее красивых серо-голубых глазах, время от времени, появлялись искорки, которых он раньше там никогда не замечал и они свидетельствовали ему о том, у Саши, наконец, стал появляться интерес к окружающему ее миру.
    Похоже, грусть и печаль покидала, потихоньку, Александру, вымещая в ее сердце место для другого.
   Это не могло не радовать Лешку. То, на что он рассчитывал, перенеся ее сюда на крыльях могучей алюминиевой  птицы, наконец-то, начинало сбываться. Солнце, морской воздух, и даже небольшая прогулка делали-таки свое доброе дело в благотворном влиянии на девушку.
   И если предыдущие дни пребывания на острове, она ничего не признавала, кроме традиционной русской еды, к которой привыкла с детства, то сейчас Голубева не без любопытства рассматривала то, что заказал себе Алексей. Каждый раз, спрашивая: «Можно?», она нанизывала на вилку с блюда юноши тот или иной, понравившейся ей кусочек, осторожно клала себе в рот и, неторопливо разжевывая, оценивала на вкус. Выглядело это довольно забавно, но Лешка даже и не думал шутить по этому поводу.
- А, что ты на меня так смотришь? В здоровом теле – здоровый аппетит. Ну, да, люблю покушать.
- Да нет, ничего, - Лешка боялся сглазить. Как любой человек, а в большей степени, как и любой спортсмен, он был очень суеверен, - тебе можно.
- Что значит, можно? Я что – дистрофик на откормке, что ли?
- Ну…, поправиться бы не мешало….
- Зачем?
- Что бы догнаться до необходимых параметров 90-60-90.
- Вот еще! Мой будущий муж будет меня любить и такой худой. По крайней мере, иметь такую жену очень выгодно.
- Да ладно! И чем же?
- Можно одеваться в недорогих детских магазинах.
- А ты предполагаешь изначально, что он у тебя будет скупердяй?
- Типун тебе, Никольский, на язык. Разве можно такого желать девушке? А ты вот, какой будешь муж? Добрый, щедрый и или жадюга?
- А ты как думаешь?
- Ну, судя по тому, как ты легко и красиво расстаешься со звонкой монетой, твоя будущая жена будет тобой довольна. Если, конечно…, - и она несколько замялась, не зная, как продолжить.
- Если, что? Ну, ну, продолжай, продолжай.
- Если конечно, сейчас, разбрасывая купюры на лево и на право, ты распоряжаешься чисто своими деньгами. Кто тебя знает, возможно, ты ограбил какую-нибудь старушку процентщицу, а, может быть, просто пьешь родительскую кровинушку?
- Сашенька! И как только в такую красивую головушку могут приходить подобные черные мыслишки? Да я, с девятого класса, можно сказать, зарабатываю себе на жизнь вот этой светлой головой и вот этими золотыми руками, - и он сначала показал на свою голову, а потом протянул ей свои руки.
- Красиво поешь, красавчик…. А вот с этого места – поподробнее!
- Поподробнее? Хорошо!
- Только без придумок, вранья и фантазий! – Саша поднесла к лицу Алексея два пальца, изображающие дуло револьвера.
- Как на исповеди! – поднял он обе руки вверх.
- Валяй, - снисходительным тоном разрешила девушка.
- Как Вы уже успели убедиться, господа судьи, - Никольский встал и обратился к невидимым служителям Фемиды, - мой подзащитный всегда испытывал тягу к большим деньгам. Но он никогда не переступал закон! Им двигали только благородные чувства в достижении цели. Обогащение не было его главной мечтой. Деньги! Они были только средством, да именно средством. А у кого их всегда много? Деньги – это большое зло, но только тогда, когда их нет вовсе. И, вот мой подзащитный, в один прекрасный момент понял и решил, что можно недурно заработать, причем, заметьте, абсолютно честным путем, правда, избегая необходимых налоговых отчислений в государственную казну, но, тем не менее, честным. И хоть, он был молод, я бы, даже сказал, юн, был он чертовски талантлив! И, вот, на ниве общей компьюризации, компьютерной грамотности, потребности населения в необходимых и нужных приложений для различного рода программ, он нашел, так сказать, свою нишу, свою, понимаете ли, стезю. Наш подзащитный обзавелся довольно обширной клиентурой, исключительно благодаря своему таланту, и заметьте, не смотря на то, что учился лишь в девятом классе, и начал косить бабло. После чего он был замечен довольно крупными и солидными фирмами, которые тоже стали пользоваться его услугами, щедро их оплачивая, и как Вы, понимаете, не одними только «спасибо».  И так, господа судьи, исходя из всего вышеизложенного, прошу строго не судить моего подзащитного, и не карать, если он невзначай, потратит немного больше, чем кому-то это может показаться. Я закончил. Спасибо, что набрались терпения и, выслушали меня, не перебивая.
   Он поклонился и снова уселся на стул.
   Саша негромко похлопала в ладоши.
- Что ж, я думаю вердикт будет оправдательный.
- Спасибо за поддержку.
 -Ага-а-а-а, - как-то задумчиво произнесла девушка. - То есть мы, как бы, при деньгах, - при этих словах она сделала красивый театральный жест правой рукой в воздухе, -  и можем себе, так ссссзать, позволить…!
- Легко! – и Леша повторил за ней тот же самый жест. – А, что бы Вы пожелали? Может, есть конкретное предложение?
- Ну…, я даже не знаю, - задумчиво произнесла девушка.
- Звонок другу?
- Чего?
- Помощь зала?
- А…, - наконец «дошло» до Голубевой, - ну, если Вы у нас такой умный,  предложите мне четыре варианта на выбор.
- Хорошо…! В таком случае, у меня есть вариант! Один, но какой роскошный!
- Интересно?
- Может, разнообразим программу нашего отдыха и расширим, так сказать границы…
- А поконкретнее? - перебила Саша.
- Дайвинг!
   Саша посмотрела по сторонам.
- Ты, это с кем-то сейчас поздоровался?
- Саша! Дайвинг! Дай-винг! Никаких ассоциаций? Ну, маска там, ласты, акваланг….
- А-а-а-а-а! Все, поняла. Такая здоровенная железяка, с которой в воду падают? Ты, что, хочешь, чтобы я тоже ее одела – и камушком на дно?
- По-о-нятно…, - протянул Леша.
- Что тебе понятно?
- А понятно мне то, что Ваши познания в этом виде спорта и отдыха начинаются  и заканчиваются понятиями: «Огромная тяжелая железяка, которую одевают на спину», и «Большой черный кусок резины, который обувают на ноги.»
- Оч-ч-ч-ч-ень смешно!
- Согласен. Ну, так как?
- Что, «ну так как?»
- Ну, в смысле, разнообразить?
- Дайвинг?
- Дайвинг!
- Не-е-е-е-е! Ты че? Во-первых, я боюсь, а во-вторых…. Тоже боюсь. И в-третьих, тоже!
- Вот, все вы женщины вот так! Сначала боитесь, а потом….
- Что за прозрачные намеки и грязные инсинуации, молодой человек? – перебила его Саша.
- Ну, в смысле, а потом проявляете нездоровый активный  интерес….
- Хорошо, я подумаю над Вашим предложением…. Но предупреждаю сразу, Лешка-картошка, – если я утону, то я тогда с тобой, - она сдвинула брови, задумалась слегка, но не найдя подходящего наказания, продолжила, - я тогда…, короче…, я, тогда,  не знаю, что я с тобой сделаю! Но, в любом случае, мстя моя будет страшна! – и она сделала суровое лицо.
- Согласен, Сашка-несоглсашка, а, нет, точнее – Сашка-сомневашка, но предупреждашка! О содеянном - не пожалеешь, чтоб провалиться мне на этом месте, - и он, проведя себе ребром ладони по горлу, добавил слегка хриплым голосом, – за базар отвечаю, в натуре!

***

   Алексей из всех баллонов выбрал для нее пошарпанный, повидавший виды, трехлитровый пони-баллон, сам проверил редуктор, давление воздуха, и выбором остался вполне доволен. Себе же взял семилитрового «японца».
   Что бы проверить, что Саша не запаникует, оказавшись первый раз в необычной для себя среде, он прошел с ней на «ворбьиную» глубину, не одевая прочего снаряжения, а взяв лишь только акваланги и маски. Там они уселись не корточки, и он, внимательно стал следить за ее реакцией и поведением, но, к его удивлению, та была совершенно спокойна, что, вообще-то было не свойственно новичкам, и крутила головой в разные стороны, с нескрываемым интересом рассматривая через запотевшее стекло морское дно и все, что только можно было увидеть сквозь толщу воды.
   Это его успокоило. Он дал знак ей подниматься, взял ее баллон и они вышли из воды.

   После только что проведенного небольшого теста он стал облачать девушку в снаряжение аквалангиста. Леша все делал неторопливо и спокойно, внушая своими действиями уверенность в Саше, что дайвинг - дело интересное, и вовсе не опасное. Она же, напротив, суетилась, и в стремлении помочь, скорее, больше мешала, чем помогала. 
    Никольский благодарил Бога за то, что  Саша не была блондинкой во всех смыслах этого слова. Она все схватывала, буквально, на лету и оказалось, вполне достойной ученицей.
   Он подробно объяснил, как надо обращаться со снарягой, показал, как следует «продуваться» в случае, если заложит уши, взял маску и поплевал на стекло изнутри.
- Юноша, в каком колледже Вас учили подобным манерам?
   Леша ждал этого вопроса и очень бы удивился, если бы она его не задала. На этом ловятся все «чайники», и он в свое время не избежал этой участи. Но он не стал ей рассказывать всякие страшилки, которыми обычно «пугают» новичков, а просто объяснил:
- Ваши широкие познания в области дайвинга мне уже известны, и, как я совсем недавно мог убедиться, не отличаются особой глубиной в этой сфере. Поэтому стябаться не буду, а просто объясню, что делается это, отважная Вы, наша Александра,  исключительно для того, чтобы стекло маски в воде не запотевало. Поэтому убедительно советую Вам сделать то же самое.
   Саша с некоторым сомнением посмотрела на «наставника», но, убедившись, что тот не шутит, внимательно и серьезно глядя на нее и кивая головой, мол, давай-давай, не тормози. Она старательно помазюкала пальчиками по стеклу, после чего посмотрела на Алексея. Тот стоял и улыбался, взирая, как мило у нее это получается.
- Глазки не сла-а-а-а-амай!
- Об такую как ты – не жалко…. Так, хватит, любезностей. Море не ждет. Ну, что, рыбка моя золотая, двинули, - и с этими словами он развернул ее спиной к воде, развернулся сам, и они медленно побрели спиной вперед, осторожно перебирая ногами в ластах по дну. Когда таким образом они оказались по пояс в воде, точнее, он оказался по пояс, а Саше, было где-то и повыше, он открыл вентили, запустив воздух в автоматы, вложил загубник сначала девушке, потом себе, показал ей большим пальцем руки вниз, и стал приседать, увлекая девушку за собой. Та подчинилась, и они, погрузившись  в воду, медленно двигая ногами, погребли от берега.
   Никольский изначально решил, что не потянет Сашу сразу на глубину, а побарахтается с ней, самое большее, на двух-трех метрах, не глубже. Морских красот, разнообразной живности  в виде рыбок, рачков, морских водорослей и всего прочего, вполне хватит и здесь, и для первого раза тех впечатлений, которых она здесь наберется, ей с избытком хватит не на один день.
   Он не отпускал ее от себя и на метр, даже придерживая иногда, чтобы она от него не упорхнула. Побороздив минут пятнадцать морские просторы, он решил, что для начала вполне достаточно, привлек к себе ее внимание, показал обеими ладошками «домик», потом сделал круговое движение рукой и сделал требовательное движение рукой в сторону берега. К своему удивлению, Никольский увидел через стекло маски ее широко открытые от возмущения глаза, и она сделала рукой тот же жест, что и он, только в противоположную сторону. Алексей тут же, не став разводить в воде сантименты, просто поднес свой кулак к ее носу. Это был веский аргумент, который не предполагал каких либо возражений, и девушка, развернувшись, покорно поплыла вслед за юношей.
   Когда они вышли на берег, и Саша сняла маску, то глаза ее, буквально, еще неделю назад тусклые и равнодушные ко всему, сейчас не просто блестели, они горели каким-то живым, ярким светом, и вся она была очень эмоционально возбуждена оттого, что только что увидела.
   Буквально, выплюнув, загубник изо рта, она темпераментно, то, разводя обе руки в стороны, то, дергая Алексея, чуть ли не вопила от восторга:
- Лешка, ты видел, нет, ты видел, видел!? Ты видел…, во-о- о-ще, какая она была огромная! Я думала, она просто сожрет, если на меня накинется, да как начнет чавать…! А эти, маленькие, большими кучками, шасть, шасть вокруг, туда-сюда…, - и несколько раз сделала своим гибким телом движения, показывая ему, как они «шастали» возле нее.
- Не кучкой, а косячком, - поправил ее Леша, не сводя с нее влюбленных глаз. Такой он ее еще ни разу не видел, и ему сейчас очень хотелось, чтобы она оставалась в таком состоянии вечно.
   Саша, заметив, наконец, его взгляд, немного даже смутилась.
- А, что ты ТАК на меня смотришь?
-Как?
- Как будто видишь в первый раз?
- Такую – действительно в первый раз.
- Какую - такую?
- Настоящую и живую Сашку Голубеву.
- А раньше я что, мертвой была, что ли?
- Да, вроде, как живая, а вроде, как и нет….
- А, ты значит, Лыцарь Иванушка,  пришел и оживил, меня, полумертвую?
- По правде говоря, очень хотелось бы в это верить….
- Слушай, Лыцарь, ты что, хочешь, чтобы я сгорела заживо на  солнце с этой железякой на спине? Может, поможешь-таки освободиться от этих тяжестей? Навесил на меня сто килограмм, и стоит довольный, улыб-а-а-а-ается….
- Вот, чего бы мне совсем не хотелось, - помогая разоблачаться девушке, сказал Леша, - так это потерять тебя сгоревшей, так до конца и не растаявшей. А, довольный я стою и улыбаюсь потому, как тобой залюбовался, и в очередной раз потерял голову.
   Саша, освободившись от «доспехов» и облегченно расправив плечики, подошла к нему и легонько постучала ему по лбу.
- Вот твоя голова, але-о-о-о, пока еще на месте-е-е-е-е! 


***

   
    Алексей проснулся, встал, подошел к окну, раздвинул жалюзи, потянулся. Глаза отказывались работать, и все время стремились захлопнуть веки и больше их не открывать. Смертельно хотелось спать. Он прошел в ванную и освежил лицо холодной водой. Не помогло. Никольский сладко зевнул и подумал: «Ничего, сегодня пораньше лягу».

   Ага! Ляжешь ты сегодня пораньше! Да ты сегодня ночью вообще глаз не сомкнешь….

   И так, наступил четвертый день пребывания на островах.
   На сей раз, еще накануне, Алексей изложил Саше весь распорядок дня с самого утра и до самого вечера. Так как возражений не последовало, правда, лишь только с одним маленьким замечанием, повестка дня была принята единогласно.
   Какое замечание? А….
   Когда Леша огласил весь список мероприятий, Голубева недовольно спросила:
- А дайвинг?
- А…. Дайвинг…. Что, понравилось? Ну, хорошо, пойдем навстречу пожеланиям учащихся средней школы, если позволит время, конечно. Ну, не надо так дуть губки и морщить лобик. А то морщинки появятся….   

   Сегодня они отправились с самого раннего утра в Ботанический сад мадам Нонг-Нуч.
   Все, что Саша там увидела, удивило и поразило ее одновременно. Столько красивого, необычного и великолепного, собранного в одном месте, она никогда и негде не видела.
   Алексей, гуляя с ней по саду, вдруг вспомнил свою первую встречу с Голубевой и ее тот взгляд, равнодушный и холодный. Но сейчас Саша была совсем  не похожа на ту, строгую и неприступную девушку, которая любого могла убить своим ледяным взглядом. Теперь она больше была похожа маленькую девочку, воспитанницу детского сада, которая с живым интересом, с какой-то детской непосредственностью и неподдельным восхищением смотрит на все вокруг широко открытыми глазами, не переставая задавать любопытные вопросы.
   Когда девушка увидела орхидеи, Лешка впервые услышал, как Голубева может выражать свои эмоции.
- Ва-а-а-ау! Ка-ка-я-а-а-а красотень!
- Нравяться?
- Не то слово!
- Самым красивым из них дают имена в честь короля или королевы.
- Они того стоят…. Слушай, а почему они все в горшочках?
- Так удобнее. Можно всегда поменять оформление клумб, да и продавать без проблем.
- Понятно…. А зачем тут везде так много лягушек понатыкано? Маленькие, большие, разноцветные…, прямо на каждом шагу.
- Они же все помешены на Фэн Шуй. Считают, что это приносит деньги.
   А еще Сашку просто потрясли бонсаи. Некоторые из них стояли на своих корешках, словно на ножках.
- МаНюсенькие какие….
   Леша повел девушку дальше, где они поднялись вверх по лестнице и прошлись на уровне крон самых высоких растений, откуда открывался чудный вид на разнообразные, потрясающие своей красотой клумбы, великолепные сады, устроенные на крышах беседок.
   Потом они прошли в Голубой сад, где погуляли среди пальм и папоротников.
- Угадай, сколько здесь пальм.
- Спроси, чего полегче.
- Здесь, Сашенька, собрана почти половина всех этих растений, живущих на нашей Земле.
- И, сколько же, в этой половине штук?
- Где-то, 1100 видов и 2600 разновидностей.
- Даже не буду спрашивать, откуда ты это знаешь.
   В саде бабочек они пробыли недолго, не смотря на всю прелесть увиденного. Крылатые, яркие в своей расцветке, хозяйки вольеров, словно не замечая других посетителей, просто липли к Голубевой, садились на голову, руки, плечи, а та, умиленная их навязчивым вниманием, негромко жаловалась:
- Леш, ну что они все на меня так обращают внимание? Других, что ли нет?
- Красота всегда притягивает красоту, Сашенька. Видно, ты им очень понравилась.
- Ну, хоть кому-то я нравлюсь, и то хорошо.
- Ох, не цените Вы меня, Александра Витальевна, совсем не цените.
- Да, ладно тебе жалиться, помоги лучше избавиться от этой красоты.

   Перед тем, как зайти в небольшой сад птиц, Алексей купил фруктовые палочки.
- А это зачем?
- Сейчас узнаешь.
   Когда они вошли, Саша спросила, увидев больших птиц и маленьких птичек:
- А они на меня не будут садиться?
- Нет, если не будешь это класть себе на голову, - и передал ей только что купленный  пакетик.
- И что мне с этим делать?
- Не жадничай, покорми пернатых. Положи к своим ногам и увидишь маленький аттракцион.
   Саша нагнулась и положила корм, только не к своим ногам, а чуть в сторонку, ближе к Леше. Тут же подлетел огромный тукан, цапнул своим не маленьким носом угощение и полетел к самке, похвастаться своей добычей.
- Ты смотри, прямо таки джентльмен хвостатый, - не смогла удержаться девушка.
- Красавчик, настоящий самец, - подтвердил юноша.

   Молодые люди шли по аллее, когда навстречу им выскочило лохматое животное и остановилось прямо возле Голубевой, уставившись ей в глаза своими черными бусинами. Саша от неожиданности прижалась к Алексею, обхватив его руками.
- Ой! Леша, это что? – испуганно, еле слышно, прошептала девушка, словно боясь, что «это» может ее услышать.
- Это? Да это же коза.
- А что ей от нас нужно? – девушка не меняла своей позы.
- Да она же ручная совсем, не бойся. А от нас он не просто чего-то хочет, а требует. Что бы ты ее покормила.
- А ты точно это знаешь?
- Точнее некуда, - он достал из кармана кусочек недокормленной птичкам еды и протянул его Голубевой. Та неуверенно посмотрела в глаза Алексею, но он ее приободрил.
- Смелее. Давай, давай, не дрейфь!
- А она мне не оттяпает пол руки?
- Это же не крокодил, а коза! Ну….
   Девушка положила на середину ладошки кусочек палочки и не смело протянула руку козе, которая, не мешкая, быстро, но аккуратно смахнула его оттуда и тут же отвалила в поисках других зевак. Сашка как-то облегченно вздохнула.
- Фу-у-у-у. И, правда, почти домашняя…. Слушай, а тут ручные тигры, случайно, не бегают?
   Они пошли дальше и неожиданно наткнулись на… гараж, где стояли красивые автомобили различных марок и моделей.
- Не поняла…. А это что такое?
- Это? А это собственность директора парка Кампона Тансаке. Он сын Нонг Нуч. Не плохая коллекция, да?
- А что они все тут делают?
- Да кто его знает…. У богатых свои причуды…. Но я точно знаю, что к Ботаническому саду они не имеют абсолютно никакого отношения.   

   После плотного обеда молодые люди посетили крокодиловую ферму, где Саша кормила огромных рептилий, а Леша даже отважился засунуть одному из них голову в пасть. Правда, крокодил был дрессированный, и весь процесс страховался инструктором. Алексей хотел предложить Саше повторить его трюк, но не успел произнести и слова.
- Никольский, даже не думай!
   Но покататься на слонах Голубева дала свое согласие практически сразу.
- Что, совсем не боишься?
- Честно? Страшно-о-о-о! Но, как хочется-а-а-а-а-а!
   Потом они побывали в зоопарке, где Алексей сфотографировал Сашу с живым тигренком на руках. Она его гладила, и все время приговаривала умиленным голосочком:
- Какой славненький, какой миленький, прямо лапочка. А тяжелый-то какой!
   Потом они еще посетили несколько аттракционов, и в конце дня остановились в чудесном саде из камней, созданном в японском стиле.
   После всего, услышанного, увиденного и исхоженного за день, Саша смотрелась, прямо скажем, не очень-то бодро, и, глядя на ее усталый вид, Леша задумчиво произнес:
- Я знаю, что тебя может взбодрить….
- И что?
- Спа!
- Ну.
- Что, ну?
- Ну, договаривай, коль начал.
- Что договаривать?
- Что, что? Ты же не договорил. Спа-а-а-а-а! А дальше?
- А-а-а-а-а! Ты не поняла. SPA! S.P.A. SPA-салон!
- Ты думаешь, это хорошая идея?
- А то! Почувствуешь себя совсем другим человеком, как заново родишься. Будто сбросишь с себя лет двадцать и снова ощутишь себя школьницей.
   Она действительно устала и поэтому пропустила его шутку мимо ушей, хотя шпильку все-таки воткнула. 
- А ты откуда знаешь? Что, пользовался услугами местных салонов массажа? И как массажистки? Творят чудеса?
- Так! Александра! Что за тон? И не надо задавать лишних и глупых вопросов! Вперед, к перерождению, омоложению, тонизирующим эффектам и другим прелестям SPA-салона! Встретимся через два часа.
- Мне, что, тут целых два часа будут ломать кости? Это так долго, чтобы не осталось не одной целенькой?
- Ты даже не заметишь, как они пролетят, и отсюда ты не просто выйдешь ножками, а выпорхнешь на крылышках, ако перышко.

   День подходил к своему логическому концу. Солнце скрылось, но было еще светло, хотя сумерки уже начинали накрывать побережье.
   Никольский и Голубева сидели на открытой веранде отеля и смотрели в сторону уходящего дня, туда, где еще осталась небольшая светлая полоска горизонта.
- О чем грустим? – поинтересовался Алесей у девушки.
- Да, так. Ни о чем. Просто я подумала, что мы с тобой здесь уже, считай целых четыре дня, а ни разу не посетили не одну ночную дискотеку, не одно ночное шоу, не выпили ни одной пинты пива и даже не одного ящика водки. Как две пенсии на пенсии.
- Что я слышу? Александра! Вас потянуло в злачные места? В рассадники алкоголизма, наркомании и преступности? Туда, где нравы молодежи….
- Леша, а что мы прикалываемся, а? Ты мне что обещал?
- Что?
- Нет, ну ты мне что обещал?
- Ну, что?
- Что, что…. Ты мне мальчика-то наивного из себя не строй. Ты мне что обещал? Чудный отдых обещал?
- Обещал.
- Обещал…. Показать мне все самое интересное обещал?
- Обещал.
- Развлекать меня обещал?
- Обещал.
- Обеща-а-а-а-а-ал! Так и выполняй! – и она показала рукой в направлении побережья, где уже зажглись разноцветные огни дискотек, многочисленных кафе и ресторанов, где уже звучала веселая музыка, призывающая отдыхающих не скучать, а наоборот, веселиться, веселиться, веселиться….   
 
***

    Саша сидела на высоком барном стуле, и, допивая сок, слегка притоптывала ножкой в такт музыке, с интересом рассматривая веселящихся вокруг людей.
- Может, тебе тоже, что-нибудь, заказать, чтобы не скучала? Водочка, мартини, абсент?
- А, можно, все вкусняшки сразу?
- Смотри-ка ты, ка-а-аки-и-ие мы разборчивые! Детям здесь - не на-ли-ва-ют!
   Она скорчила Леше миленькую рожицу и показала кончик языка. В ответ он произнес, тяжело вздохнув и закатив глаза к небу:
- Господи! Дитя дитем!
   В ответ на это он снова увидел ту же рожицу, и кончик языка, но теперь уже гораздо большего размера, и отвернулся. Но Саша призвала его внимание, ткнув в плечо Алексея своим пальчиком.
- Леш, ну, правда, может по пивку? А то, все сок, да сок….
Юноша повернулся к Голубевой и посмотрел на не нее тем же взглядом, каким доктор обычно смотрит на  пациента.
- Что, Александра Витальевна, не терпится оказаться в клинике анонимных алкоголиков, среди себе подобных?
- Я уже взрослая, - надула та губки,- а ты, прямо, как отец-наставник в монастыре, не дашь разгуляться широкой русской натуре.
- Во-первых, тебе еще нет и восемнадцати, а, во-вторых, Сашечка – за пьянством нет будущего!
- А, при чем здесь возраст?
- А, при том, милая моя, что за спаивание и растление малолеток по нашим законам мне грозит до…, не помню точно, сколько, но, ой как, грозит.
- Леш, ну, Леш…. Не будь занудой….
- Я твоей маме обещал, что никакого алкоголя, никаких пьяных дебошей с мордобоем. Откуда я знаю, это ты сейчас с виду такая тихоня, пока трезвая, а как накатишь стопу без краев, так начнешь тут крушить все подряд без разбору, да хлестать всех, чья морда ближе.
- Нет, - настаивала девушка, - я тихий алкоголик, обещаю вести себя пристойно.
- Да, да, да. Охотно верю. Ладно. Сейчас попрошу официанта принести тебе пробочку.
- Какую пробочку?
- От бутылки из под пива. Так уж быть, нюхни пару раз.
- Да ну тебя, - и впрямь обиделась Голубева  и отвернулась.
- Ну, все, все, пошутил я, пошутил, ну что ты, в самом-то деле, шуток не понимаешь? Ну, хорошо, хорошо, будь, по-твоему.
   Саша тут же повернулась. Глазки ее блестели.
- По большой?
- А не оппи… ндицит у тебя не вырезали? – и, увидев ее взгляд, как у кошки перед броском на врага, он тут же согласился, - по большой! Мужчинам! А девушкам – по ма-а-а-а-ленькой.
- А у тебя оппи… ндицит не вырезали?


   Алексей выбрал самое низкоградусное из всего предложенного барменом, но Сашке хватило и этого.
   Как только напиток попал внутрь девушки и немного там понаходился, как настроение ее резко изменилось к лучшему, и она, едва услышав веселую музыку, вся оживилась, взяла за руку Лешу и потянула его танцпол. Танцевать он не хотел и тут же отмазался.
- Ты хотела веселиться? Хоте-е-е-ела! Вот и давай, позажигай, а я пока посижу, на тебя поглазею.
   Она выпустила его руку.
- Смотри, не прогла-а-а-а-азей….
   И Лешка действительно, не сводил с нее глаз.
   Он смотрел на не нее и просто любовался. Ее изящной фигуркой, и тем как она танцует.
   А она танцевала, то, глядя на Никольского неотрывно, каким-то серьезным, и, вместе с тем, лукавым взглядом, то отворачивалась от него и снова поворачивалась, стреляя в него своими чудными глазками.
   Видя, что его таким образом не смутить, вытянула в его направлении руки, и стала звать его к себе, движением одних только ладоней, как мамы привлекают к себе малышей, едва научившихся ходить. Алексей сделал недовольное лицо и отрицательно покачал головой. На это девушка нахмурила бровки, надула губки и снова сделала те же движения руками, но более требовательно. Лешка поднялся, не очень довольный, показывая всем своим видом, что делает ей огромное одолжение.
   Саша танцевала очень красиво. Ее гибкое тело гармонично извивалось в такт музыке, руки синхронно повторяли все переходы мелодии и всегда оказывались в нужном месте, не останавливаясь, поспевали за движением тела и ног.
   То, что она не просто великолепно двигалась, а действительно красиво исполняла танец, обратил внимание не только Никольский, но и окружающее. Они дружно расступились, освободив пространство для Голубевой и ее друга, и стали дружно аплодировать. Алексей чувствовал себя немного не ловко, оказавшись  в эпицентре всеобщего внимания. Саша же, наоборот, словно ждала этого, и стала ходить в танце вокруг Алексея, стесняя его в движении, понимая, что для него так будет лучше, и пусть все смотрят только на нее.
   Когда музыка закончилась, все зааплодировали еще громче, отдавая дань Сашиному таланту, выражая и голосом тоже свое к ней восхищение.
- И где же девушка так прелестно научилась танцевать? – поинтересовался Леша.
- Как где? – Саша, слегка раскрасневшаяся, посмотрела на Никольского, едва подернув бровкой и покачивая плечиками, - ты что, забыл? Институт благородных девиц! На Камчатке….
   
   После этого они побывали еще на нескольких дискотеках Паттайя Бич, где тоже выпили  пива. Не по одной бутылочке.
   Время подходило уже к трем.
   На все уговоры после очередной дискотеки проследовать на бай-бай, Саша отвечала все время одинаково, и диалог двух молодых людей каждый раз звучал примерно так:
- Ты мне что обещал?
- Что?
- Ну, вот, что? Отдых на лазурном берегу обещал? Обеща-а-а-а-л…. Вот и не приставай ко мне со своими отелями. Если хочешь спать, я тебя не держу. Но ты же меня не бросишь здесь одну, правда? 
- Саш, на часы посмотри.
- У меня нет часов.
- У меня есть.
- Вот ты и смотри.
- Ну, С-а-а-а-аш!

   Но Сашку уже было не остановить. Она словно слетела с катушек. Нет, не в той степени, конечно, что тот безумный водитель, который несется по трассе с выпученными глазами и с перекошенным лицом, а на лбу его прямо впечатан девиз «Тормоза придумали трусы!»
  Она просто не хотела останавливать себя. Казалось, что та энергия, которая копилась в ней весь этот год, наконец, вырвалась наружу, и экономить ее Голубева даже и не собиралась, словно стремясь потратить всю без остатка именно в эту чудесную ночь.
   
   Потом были шумные и веселые ночные дискотеки на Walking Street, Marine disco и Lucifer, и где-то еще.
 
    Угомонилась Сашка только к утру, когда рассвет стал настолько очевидным, что ночное освещение уже не требовалось.
- Никольский! Ты еще долго собираешься веселиться? Я уже замоталась тебя вылавливать по ночным клубам. Вот все расскажу твоим родителям, как ты тут развлекался всеми ночами напролет со всякими трансвеститами да трансвеститками, - и глядя на него, всего возмущенного, добавила, - ну, и что мы так «ласково» смотрим на меня своими коричневыми брызгами? Глазки не сла-а-а-а-а-амай! А ну-ка, гуляка, быстренько в люлю!

***

   Пятый день отдыха застал наших героев в кроватях.
   Но это было уже далеко не утро.
   Вышли молодые люди из комы далеко за полдень и сразу же отправились на море, в надежде освободиться от остатков сна и от последствий столь бурно проведенной ночи.
   Они кое-как позавтракали обедом, и на предложение Алексея «усугубить пребывание», Голубева, превозмогая себя, согласилась.
   Они погоняли на морском скутере, и немного отдохнув, полетали на парашютах за катером. После чего, Саша взмолилась:
- Леш, давай сделаем привал, а? Я уже так наотдыхалась, что хочется поработать, сидя на спине. Может…, - и она кивнула в сторону пляжа.
- А…. Давай. У нас время еще есть, так что пойду на поводу у твоих желаний.
- Я знала, что добрый.

   Саша лежала на песке, позволяя ласкать свое тело, как бы это странно не звучало, нежному декабрьскому солнышку, которое слегка припекало. Изредка она глубоко вдыхала в себя морской воздух своим маленьким носиком, словно желая запастись им впрок.
   Девушка долго смотрела через темные стекла своих очков в небо, где проплывали, иногда, белые маленькие облачка, и стремительно проносились оголтелые, и вечно голодные, чайки.
- Знаешь, Леш, я, кажется, лежала бы, вот так вечно…, - мечтательно произнесла девушка, - солнце, море, ни забот, ни хлопот…. Поспал, поел, и на пля-а-а-а-аж…   
- Вечной жизни, Сашулечка, не существует. Вообще, на белом свете нет ничего вечного, как утверждает наука.
- Можешь, ты Никольский, кайф обломать со своим прагматизмом. Не дашь предаться сладким мечтам.
- А, что, это я, и в правду? Помечтай-ка, Саша, чего, я, в самом-то деле? Ты, вообще-то, любишь мечтать?
- Да, как-то, не знаю, даже…. Наверное, как и все…. А, ты?
- Кто, я?
- Ну, да, да, ты, кто еще то?
 - Я то? Ну, я…. Ну, я то – да! Я – очень мечтательный! Я так люблю мечтать, что, бывало, так размечтаюсь, что….
- Леш, ну я серьезно….
- Бывает….
   Девушка, словно ждала этого ответа, потому что сразу же, не раздумывая, задала следующий вопрос.
- А, о чем?
- Не о чем, а о ком.
- И о ком? – Саша оторвала спину от песка и присела. Сняв темные очки, пристально взглянула на Алексея, хотя ответ знала заранее.
- О тебе, конечно.
- А что обо мне-то мечтать? Я же ведь вот она, здесь, рядом….
   Леша подвинулся и приблизился к Саше настолько близко, насколько это было возможно.
- А мечтаю я о том, что увижу когда-нибудь на твоем прекрасном лице не менее прекрасную и чудесную улыбку, и снизойдет на меня тогда радость вселенская от произошедшего….  А, еще мечтаю я, несравненная моя серо-зелено-голубоглазая, о трех прекрасных близнецах, двух мальчиков и одной девочке…. Мальчики, конечно же, удивительным образом будут похожи на меня, а дочурка – ну прямо вылитая ты, такая же, очаровашка, только с милыми завитушками!
   Девушка, не отрывая своего пристального взгляда от юноши, не отодвигаясь от него, медленно, очень медленно водрузила свои солнечные очки себе на глаза.
- Эко, куда Вас занесло, Алексей Андреевич, мечтательный Вы мой!
   Она снова легла на песок, и философски произнесла:
- Хотя…. Мечтать не вредно….
- Вредно не мечтать! – отпарировал Леша и тоже распластался на песке.
   Они полежали еще молча какое-то время, но не очень долго, потому как Никольский после не длительной, но тяжелой, мучительной борьбы со своим внутренним голосом и собственной совестью, сел на колени и обратился к своей спутнице.
- Нет, Саш, ну, я так больше не могу! Я должен сделать официальное заявление! – и взглянув на ничего не понимающую девушку, встал во весь рост.
     Алексей отвел от нее взгляд в сторону, понимая, что, если этого не сделает, то глаза его неизбежно  «упрутся» в ее маленькие упругие груди, и она это обязательно заметит, чего ему совсем не хотелось бы. Ну, в смысле, не хотелось, чтобы заметила….
- Обстоятельства вынуждают меня, сударыня, сделать некое признание…. Как честный юноша и  добропорядочный  человек, я не могу дольше скрывать от Вас…, честь моя и совесть не позволяют мне…. Это нелегкий выбор, но…, - он тяжело вздохнул, прежде чем продолжить, но Саша уже привстала на колени и посмотрела на него снизу поверх очков и не дала ему договорить.
- Так ты, что, любезный, многоженец? Маленький гарем на Фиджах, семеро по лавкам? Или, того хуже, в бегах? А, я-то, глупая, повелась, как корюшка на поролон!
- Да, нет, все гораздо серьезнее….  Только, дай слово, что не обидишься!
   Теперь уже и Голубева встала на ноги и серьезно посмотрела на Алексея, понимая, что тот вовсе не шутит.
- Ну, допустим….
- Нет, не допустим, - настаивал он на своем.- Так, даешь слово, что не зароешь меня в песок на веки вечные?
- Ну, хорошо, даю слово, что не обижусь, - она вытянула вверх правую руку с открытой ладошкой. – Практически, клянусь. А, это не больно?
- А, точно не обидишься? - и Леша показал ей кончик мизинца, - даже ни столечко?
   Девушка в ответ ему протянула свой кончик мизинца.
- Да, не даже вот пол-столечко!
- Ни капельки, ни капельки?
- Ни капельки, ни пол-капельки!
- Ну, что ж…. Тогда…. Не было никакой лотереи, не было никакого праздничного предновогоднего розыгрыша «горящих» авиатуров…. Я…, я…, я все подстроил….
- Что значит, все подстроил?
- Ну, вот, это все, - и он обвел руками пространство вокруг, - подстроил….
- Как, простроил? Ты хочешь сказать, что…
   Леша в ответ только молча кивнул.
   Саша не знала, как отреагировать на его признание. С одной стороны, она была благодарна ему за то, что все, происходившее с ней сейчас, было похоже на какую-то чудесную сказку, где она была главной героиней. А, Лешка был добрым волшебником, который, взмахнув своей волшебной палочкой и, вмиг, легко и непринужденно, перенес ее, пусть и не без современных средств передвижения, из холодного зимнего декабря в декабрь другой, теплый и солнечный. Это ли не чудо!
   Но с другой стороны, получается, вроде, как и обманул….
- Погоди, а в школе…? А родители? Они все…, что, тоже были в курсе? Ты их тоже…? Вы, что, сговорились…? Ну, блин, вы даете…!!! Ах, мама, ну  мама, ну и притвора...! «Хочу поглядеть на этого молодого человека, могу ли я отпустить с ним свою единственную…!» - писклявым голосом передразнила она Викторию Павловну. Потом подняла голову вверх и встала в позу «руки в боки», после чего прищурилась и посмотрела на юношу. – Значит, плетем интриги и строим тайные заговоры за моей спиной? И когда только успели? Ну, и что мне прикажете, после всего этого, со всеми вами делать?
   Леша упал на колени.
- Не вели казнить сударыня, вели милости просить!
- Не будет тебе моего прощения, негодный мальчишка! Да как же могла я верить такому подлому, коварному злодею-обманщику!? Да, как ты посмел, змей-искуситель, обманом затащить бедную несчастную девушку на этот далекий остров к этим маленьким человечкам! Так, кайся же, убогий, иль не видать тебе света белого! – и Саша тоже села на колени.
   Леша низко склонил голову к ее ногам, касаясь своим лбом песка, и запричитал:
-  Ой, не губи ты  мою глупу головушку-то, ой не губи, не губи! Все, что хошь, сделаю, любо желание твое исполню! Век воли не видать!
   Она делала вид, что бьет его в наказание за его проступок, нанося ладошками не сильные удары по его спине.
- Вот тебе, вот тебе, негодный. Больно-то, тебе, небось-то, больно?
- Ой, больно-то, матушка, больно! Все стерплю, токмо прощения жажду великодушного, не жить-то мне без него!
- Ну, ладно, холоп, вот тебе мое прощение! – и она щедро осыпала спину юноши мелким белым песком.
   Алексей сделал своим телом те же движения, как наши братья меньшие, когда стряхивают с себя воду, сбросил со спины песок, и выпрямился, продолжая стоять на коленях.
- Ой, спа…, - начал, было, он отвешивать благодарные речи в честь справедливейшей из справедливейших, но прервался на полуслове, потому что, вдруг, увидел то, о чем так долго мечтал, с тех пор, как влюбился в Голубеву….
   Сашка улыбалась…. Она улыбалась!!!
   И это была не просто улыбка! Это был тот самый шаг, который она, наконец-то сделала, переступив невидимую границу в сегодняшнее настоящее из того прошлого, о котором Алексей ничего не знал, и знать не хотел.
   Ее улыбка была для него самой лучшей наградой за его терпение и те чувства, что он испытывал к этой славной девушке, которая забрала его сердце.
- Какая же, ты все-таки, Сашка…. А когда улыбаешься….
   Лешка был по настоящему счастлив сейчас, и просто обезумев на мгновение от нахлынувших на него чувств, он вскочил на ноги и, набрав в легкие столько воздуха, сколько могло туда поместиться,  что было мочи, вознеся руки вверх, и, глядя в безоблачное пространство, радостно  и восторженно закричал:
- Спасибо, небо-о-о-о-о!!! Она улыбается-а-а-а-а-а! Спа-си….
   Договорить, да нет, скорее, докричать, ему было не суждено, потому, как Сашка стремглав взлетела с колен, бросилась к Лешке и прикрыла тому рот рукой, и, обняв его за поясницу, стала заваливать на песок. Он, даже не думая ей сопротивляться, легко ей поддался, и они вместе рухнули вниз.
- Сумасшедший, сумасшедший, сумасшедший, - негромко повторяла девушка, несильно лупцуя его своими маленькими кулачками по всему его накаченному телу, - лю-ди же кру-гом, что они про нас по-ду-ма-ют!
   А Лешке было безумно весело, его забавляла такая экзекуция, и он, делая вид, что прикрывает голову руками, счастливо смеялся.
- Да пусть думают, что хотя-а-а-а-а-ат….


***


 «Период реабилитации», как потом называл Алексей этот период в жизни Голубевой, подходил  к концу.
   Время пребывания на острове стремительно сокращалось, оставив молодым людям всего один день беззаботного себаритствования. Для тех, кто не знает значение этого прекрасного и любимого многими русскими слова, поясню сразу, что оно означает не что иное, как «ничегонеделанье».
   Поэтому вечером на «совете старейшин» было принято решение провести последний день с максимальной пользой для духа, желудка и тела, подкупить сувениры для дорогих сердцу, а также и для просто хороших знакомых. Все тщательно было спланировано, буквально по минутам. Осталось только дождаться утра.
   Но их планам завтрашнего дня сбыться было не суждено….


   На утро, Саша, как и всегда, проснулась рано. Быстро собралась и позвонила Никольскому.
- Ну что, соня, ты, готов?
   Начать день было решено с принятия «морских ванн», и дальше – по программе.
- Да, еще пару минут, - еще сонным голосом ответил абонент.
   Но, Саше не терпелось поскорее окунуть свое тело в воду и, по возможности, подольше поплескаться в ласковых морских волнах, поэтому она не захотела задерживаться в гостинице даже не на секунду. Когда еще представиться такая возможность!?
- Я не жду, догоняй.
   Не дожидаясь ответа, она положила телефон в сумочку и вышла из номера. Быстро спустилась по ступенькам и, не дойдя до выхода, остановилась.
   На улице раздавались звуки полицейской сирены, которые становились все громче и громче, явно приближаясь. Вскоре у входа в отель раздался визг тормозов нескольких машин, оттуда выскочили люди в форме и, стремительно проникнув в здание, буквально пронеслись наверх мимо Александры, едва не снеся ее на своем пути, не отскочи она вовремя в сторону.
   Она вышла на улицу, но там уже было оцепление, через которое ее не пропустили, а отвели в сторонку, ничего не объясняя. Завели в большой автобус, где двое полицейских тщательно обыскали ее сумочку, и, сказав что-то по-своему друг другу, видимо очень смешное, дружно рассмеялись. После этого они вышли, один из них, не закрывая дверь, громко крикнул, ему отозвался женский голос, и появилась женщина в форме. Она вошла, закрыв за собой дверь. Молча, она аккуратно обследовала руками Сашину одежду, которой было на ней не так уж много и, видимо, убедившись, что у девушки нет ничего такого, что могло бы ее заинтересовать, кивнула головой в сторону вещей, разложенных на столе, которые принадлежали Голубевой. Саша собрала вещи в сумочку и, повинуясь жесту руки молчаливой страже порядка, вышла вслед за ней из автобуса.
   На улице к ней подошел, по-видимому, офицер, так как на нем было немного больше всяких регалий и знаков различия, чем на других, предварительно пообщавшись с теми тремя, которые только что занимались ее персоной. Он что-то быстро ей проговорил на незнакомом ей языке, потом добавил одно слово на английском, отдаленно похожим на «сори», и показал ей рукой в сторону моря. Саша перевела для себя его слова и жест как:   «Я глубоко сожалею, уважаемая, что произошло такое ужасное недоразумение, и приношу Вам свои извинения за случившееся. Виновные будут найдены и наказаны,  а их головы еще до восхода солнца буду брошены к Вашим ногам».
   Девушка хотела ему ответить соответственно своему испорченному настроению, но не стала, потому что тот все равно бы не понял сочных оборотов, красочных эпитетов и высокого слога «великого русского», да и напрягать этого самодовольного «наполеончика» не хотелось, дабы, как говориться, избежать….
   Она просто отвесила вежливый поклон, развернулась, и пошла в том направлении, куда показал ей офицер. Отойдя немного на расстояние, на котором ее уже никто не мог слышать, она, не сдерживая себя больше в своих эмоциях, не смогла отказать себе в удовольствии громко выругаться вслух, сочно и с оттяжкой….

   Но, настроение быстро пошло в гору после того, как Саша искупалась, выбежала на берег и быстро вытерла тело полотенцем. Ложиться на песок она не стала, потому что времени, на то что бы тот обсох на ней, сегодня не было. Сейчас же прибежит Лешка, искупается, и они вместе побегут обратно. Сегодня так много всего надо успеть сделать!
   Прошло минут пятнадцать, а Никольского все не было. Девушка забеспокоилась, но, вспомнив, что твориться у гостиницы, немного успокоилась. Она решила, что его тоже, как, и ее, недавно, задержали, но скоро отпустят и он вот-вот появится.
   Прошло полчаса. Саша обеспокоено всматривалась в ту сторону, откуда должен был появиться Леша, но тот все не появлялся.
- Елэ-палэ, - стукнула по лбу себя девушка. Она вспомнила, вдруг, что на свете есть такая чудная вещь, как сотовая связь!
- Вот, овца, блин, - выругалась вслух Саша, удивляясь сама себе, - о чем только думаешь? Ну, ты, Голубева, даешь….
   Она судорожно стала рыться в сумочке, нашла телефон, но пальцы никак не могли нажать на нужную кнопку. В конце концов, телефон пискнул, она поднесла его  к уху и вскоре оттуда послышались гудки, и милый женский голос сообщил, что абонент….
Саша сбросила вызов, набрала вновь, потом повторила эту операцию еще с десяток раз, но всякий раз слышала все тот же вежливый женский голос. В сердцах Саша поднесла телефон к лицу и крикнула куда-то туда, где мог находиться обладатель этого чудного образца вежливости:
- Да пошла, ты, коза…!!!
   С досады Голубева бросила телефон обратно  в сумочку.
   Девушка в нерешительности походила по пляжу туда-сюда, еще минут пятнадцать и потом потихоньку пошла к отелю. Но, не пройдя и половины пути, резко развернулась и быстро пошла в другую сторону.

    Она вдруг вспомнила, как в первый день приезда сюда, он оставил ее одну на пляже, строго-настрого наказав ей «даже не двигаться» и ждать, пока он не вернется.
   Никольский тогда отсутствовал минут, наверное, тридцать, а может и сорок, а когда вернулся, голосом, не предусматривающим ни какие возражение, заставил ее подняться и последовать за ним.
- Куда ты меня тянешь? - Саша шла за ним, еле передвигая ноги, размягшая под лучами солнца до состояния аморфности.
- Не ной, - коротко отвечал ей Леша, - шевели булками.
- Сам не ной, изверг, сам шевели, не дашь понежиться….
   Когда они пришли на место, Леша обратился к ней, глядя прямо в глаза. Тон его слегка удивил девушку, потому что был далеко не шуточным.
- Саша! Послушай меня внимательно! Это очень серьезно! Запомни, как следует это место. Если, вдруг, по каким-то причинам мы с тобой потеряем друг друга, то должны будем встречаться  только здесь. Поняла?
   Саша неопределенно передернула плечиком.
- Ну, поняла….  Что тут непонятного?
- И еще одно…. Если ты появишься здесь раньше меня, но не дождешься и уйдешь, то оставишь вот такой знак, - и Алексей начертил на скале кусочком створки от какой-то ракушки символ «Инь», - если же я буду здесь раньше и не дождусь тебя, то я оставлю такой знак, - и он снова нарисовал, теперь уже символ «Ян».
- А не проще ли, Джеймс наш Леша 007, просто пойти  в отель или позвонить?
   Никольский тогда очень-очень серьезно посмотрел на нее и ответил,  как-то, странно, а может, ей это просто показалось.
- Нет, не проще…. Я не хочу тебя пугать, но запомни, что мы находимся с тобой в чужом государстве, и законы у них, мягко говоря, довольно своеобразные….  Так, значит, договорились?
- Хорошо…. Договорились….

   Придя на условленное место, Саша нарисовала на камне «свой» знак, после чего быстро пошла к отелю. Там она, не стала заходить внутрь, а просто походила вокруг, понаблюдала.   
   От недавнего полицейского «кипиша» не осталось и следа. Все было тихо, спокойно, размеренно, как и все предыдущие дни. Девушка постояла недалеко от входа, а потом, решившись, направилась к себе в номер. Но сначала подошла и постучала в дверь, где жил Алексей. Никто не ответил. Девушка спустилась вниз и поинтересовалась относительно жильца из 214 номера, но ничего определенного так и не узнала. Она снова поднялась на этаж, зашла в свой номер, взяла все необходимое и быстро покинула гостиницу.





Часть пятая