Предсмертная апатия

Город подсвечивал огнями пожаров тёмно-серые вечерние тучи. Упирался в них колоннами чёрного дыма. Истошно выл сигнализациями и сиренами. Грохотал взрывами.

Город корчился в агонии. Он падал в адскую бездну. Падал вместе с проклятым, неизлечимо больным миром…

Варлам вошёл в магазин через разбитую стеклянную дверь. Внутри всё было вверх дном. Большую часть продуктов растащили горожане. Остальное валялось на грязном полу, как манна небесная.

Подобрав погнутую металлическую корзину, Варлам принялся неторопливо собирать в неё пакетики с чипсами и банки с пивом. Сгибаться было тяжело – мешал живот, раздувшийся от этого самого пива и жирной закуски.

Из отдела бытовой техники, кряхтя, вышел парень в спортивном костюме. Он нёс на плече здоровенную картонную коробку с новомодной стереосистемой.

«Оптимист», - покосившись на него, подумал Варлам.

Парень молча протопал мимо и выбрался на улицу.

Когда корзина заполнилась, Варлам тоже покинул магазин и направился к дому. Неподалёку закричала женщина. Похоже, молодая. И, похоже, от боли.

Из переулка, двигаясь, будто единый организм, вынырнула стая парней в чёрных кожаных куртках. Все вооружённые. Кто ножом, кто битой, кто пистолетом… Варлам, не останавливаясь, посмотрел на них так, как прежде смотрел на обычных прохожих. Не остановились и они, глянув на него, как на кучу дерьма. Сейчас их не интересовал толстый лысеющий мужик среднего возраста, одетый лишь в грязные штаны и драные тапки.

Женщина закричала громче, отчаяннее. Варлам не отреагировал.
 

* * *

Вернувшись в квартиру, Варлам прошёл в зал. Не включая свет, сел в продавленное кресло и поставил на пол корзину. Взял с подлокотника пульт дистанционного управления. В тёмном углу вспыхнул телевизионный экран. Раздался нарочито спокойный голос диктора:

- …по словам министра обороны, подобная обстановка сохранится в стране до…

Варлам переключился на следующий канал. Потом снова. И снова… Везде показывали то же самое: обезумевшие толпы, руины, трупы…

Наконец Варлам отыскал канал, по которому шёл какой-то чёрно-белый фильм тридцатых или сороковых годов. Положил пульт на колени. Взял банку пива и пакет чипсов…


* * *

Один старый фильм сменялся другим, не перемежаясь ни бесполезными выпусками новостей, ни идиотской рекламой. Варлам пил одну банку за другой, заедая пиво чипсами. Он почти не ощущал вкуса, почти не опьянел. И ему совсем не хотелось отлить.

Небо за окном почернело, и в нём титаническим рубином рдело зарево. Город продолжал гореть. В квартиру начал проникать едкий дым…

И вдруг телевизор вырубился. Уличные фонари погасли. Сирены и сигнализации смолкли. Взрывы прекратились. И уже никто не кричал.

Опустилась мёртвая тишина.

Варлам бросил пустую банку на пол, где валялись десятки других. Взял полную, но не открыл. У него разболелась голова…


* * *

В какой-то момент тучи над городом разошлись, явив кроваво-красную комету с кислотно-жёлтым хвостом. Она была крупнее любой звезды, но меньше луны. Её алые лучи влились в зал, отразились от стенного зеркала и причудливыми бликами заплясали на экране телевизора.

Варлам возобновил возлияние. Он смотрел немой чёрно-красный кометный фильм и пил некогда любимое пиво, не замечая, что мочится под себя. Пил, не чувствуя, что глаза воспалились и слезятся. Пил, не обращая внимания на смертельно ядовитый дым…