5. Огненные и снежные рубежи Вермана

          История Алакуртти  связана с  боевыми  действиями 14-й и 19-й армий,  действовавших в годы Великой Отечественной войны на  Кандалакшском направлении.
          Шёл  июль 1941 года. Гитлеровцы,  продвигаясь  из Финляндии,  предпринимали   в районе Алакуртти упорные попытки выйти к Кандалакше,  чтобы  захватить железную дорогу на Мурманск  и  отрезать Кольское Заполярье от центральных районов. Село Алакуртти под натиском превосходящих сил противника было оставлено советскими войсками, отошедшими на восток  на несколько десятков километров от государственной  границы.
          Воспоминания  участников  боевых действий  на Кандалакшском  направлении собраны в книге «В боях за Советское Заполярье».  Свидетельствует  генерал-полковник  А.С. Желтов, Герой Советского Союза, член Военного  Совета Карельского  фронта первого года войны: «Части 42-го корпуса вместе  с  пограничниками 101-го отряда сражались героически, отходили с тяжёлыми боями, нанося врагу ощутимые потери. В конце августа на рубеже восточнее Алакуртти враг был остановлен. Таким образом, и под Кандалакшей у фашистов не получилось молниеносного, как планировалось, выхода к железной дороге»(1)
         Очень тяжёлыми  были первые  месяцы войны. Воевать на  любом  фронте  –  дело  нелёгкое, а на Карельском  были  особенные трудности. Приходилось в буквальном смысле «вгрызаться» в каменный грунт, оборудуя огневые  позиции, наблюдательные пункты, блиндажи, землянки.  С наступлением  зимы протяжённость линии обороны   увеличилась,   непроходимые летом озёра и болота, скованные морозом, стали удобными путями для проникновения  противника в наш тыл. Нужны были дополнительные войска и  боевая техника, чтобы   держать линию обороны.   И в окопах   в период   суровой  северной  зимы   было  людям  ещё тяжелее, чем в  другие времена года, приходилось не только   вести  боевые операции, но и в прямом  смысле  бороться  ещё с одним противником –  с заполярными морозами и метелями.
         Рубеж Верман…  Слова,  знакомые каждому алакурттинцу.   По  дороге на Кандалакшу   автомобили,  проезжая возле  мемориала Защитникам  Верманского рубежа,  притормаживают и сигналят,  отдавая  честь погибшим воинам.  Три года в военное лихолетье  здесь  беспрерывно шли  бои  «местного значения».  Три года  защитники Вермана  мужественно  держали оборону,  сломав   планы и расчёты   гитлеровского командования, ни на шаг не отступив с занятых в  сентябре 1941 года позиций.
          Любое путешествие начинается с  изучения карты, ибо каждое  историческое  событие привязано к местности. Рубеж  Верман – это прежде всего река.   Нижний, Средний и Верхний Верман –  соответственно в нижнем, среднем и верхнем течении.  Длина  реки – 31 километр.  Исток Вермана находится на южных склонах горы Репотунтури в 17 километрах к северо-востоку от Алакуртти, откуда река течёт на восток, а затем, огибая гору Пограничную,  поворачивает на юг, протекает через озёра Верхний и Нижний Верман и впадает в юго-западную часть Иовского водохранилища (озеро Толванд).  20 сентября 1941 года здесь и  было окончательно остановлено наступление 36-го  армейского корпуса, который понёс большие потери в личном составе и  технике. Наступление врага закончилось на   80-й день после начала боевых действий, за это время  фашисты продвинулись на 78 километров, не  одолев и половины  запланированного наступлением пути до Кандалакши.
         В книге  Александра Крячкова «В  кандалакшских лесах. Военно-исторический очерк о боевых действиях на Кандалакшском направлении войск Карельского фронта в годы Великой Отечественной войны 1941 - 1945 гг.»   даётся  обстоятельный  рассказ  о  всех  трёх  этапах   битвы на Кандалакшском направлении.
          Первый период охватывает события,  развернувшиеся в июле – сентябре 1941 года. В это время части 42-го стрелкового корпуса вели тяжёлые оборонительные бои с превосходящими силами противника. Наши войска последовательно оборонялись на заранее подготовленных рубежах, упорным сопротивлением обескровили наступающую группировку противника, а затем вынудили его перейти к позиционной войне.
         Второй период по времени был самым продолжительным – с осени 1941 года по сентябрь 1944 года. В течение трёх лет войска обеих сторон находились в обороне, вели разведку и бои «местного значения», совершенствовали свои позиции в инженерном отношении.
         В  третьем периоде ( сентябрь 1944 года) войска 19-й армии Карельского фронта начали наступательные бои с целью разгрома 36-го корпуса и полного освобождения от врага временно оккупированной территории. (2)
         Мысленно перенесёмся  в  «сороковые, роковые»  годы, на рубеж Верман. По воспоминаниям  участников  войны   представим  картину  сурового солдатского бытия и быта…
         Бывший санинструктор 217-го стрелкового полка 104-й дивизии М.Ненько,    рассказывая о   боевых действиях   в районе Алакуртти («Неистребима память о войне»),  пишет: «Сколько лет прошло, а нас, ветеранов войны, и в снах память часто возвращает к погибшим товарищам, к событиям  тех далёких дней. Висит у меня дома купленная по случаю картина под названием «Лесные дали». Погляжу на неё и невольно вспоминаю такие же леса, сопки и болота Заполярья, где в юности три года безвылазно сидел в окопах и землянках». (3)  Только солдаты  не просто  «сидели в окопах и землянках»  – они  находились   под   шквальным  огнём противника,  совершали   рейды в тыл  врага,  участвовали в  боевых операциях. Сам М.Ненько  участвовал в восьми рейдах по тылам  фашистов,   выносил раненых с  поля  боя.
         «Сплошной линии обороны на Севере не  было, – рассказывает  Алексей Андреевич Синклинер,  военный  переводчик, автор  книги воспоминаний «На Вермане «бои местного значения».  – Между  участками фронта  были большие разрывы, и это давало возможность нашим отрядам выходить в тыл противника и громить там его  гарнизоны. Для  того,  чтобы прикрыть свой  фланг, враг построил цепочку опорных пунктов. Между ними патрулировали группы разведчиков, которые должны были предупреждать о выходе в тыл наших отрядов. Опорный пункт – это приспособленный к круговой обороне участок местности с траншеями и огневыми точками, в которых обычно находилась пехотная рота. Вокруг его опоясывали минные поля и проволочные  заграждения». (4)
            Нелегко  было  подступиться к таким « опорным пунктам». Нелегко  было  пробираться  к ним,  совершая  многодневные  переходы  по    лесному  бездорожью Заполярья.  На пределе  человеческих сил и возможностей совершались такие  походы   наших     разведывательных отрядов,  которых война поневоле сделала   «биатлонистами»: приходилось  в равной  степени хорошо осваивать   и  лыжи, и  стрельбу.  Отряды  назывались «разведывательными»,  но  занимались они  разведкой только частично,  а основной их  целью  был  разгром гарнизонов врага в их опорных пунктах и  попутно захват  пленных. «Бои местного значения»,  как называли  их в сводках Совинформбюро,  сковывали  вражеские   соединения и не давали возможности  гитлеровцам перебрасывать свои силы   из Заполярья на    более  активные участки фронта.
В сопках, морозом выжженных,
Робкое сердце выстынет.
Только бесстрашный выживет,
Только могучий выстоит.

Русские, непокорные
Люди кремнёвой крепости,
Топчут вершины горные,
Белые от свирепости.
……………………..
В силах любого ворога
Встретить и побороть она,
Смуглая вся от пороха
Снежная наша Родина!
         П.Шубин. Заполярье.
 
         Рассказывая  о боевых действиях на  Вермане в  зимний период,  вместо слова «бойцы» можно смело употреблять слово  «лыжники». Это  были    люди, которые показывали чудеса выносливости,   даже не  считая   свои  лыжные походы какими-то особенными  заслугами,  памятуя,  что  «на войне как на войне». А. А. Синклинер  приводит в своих воспоминаниях солдатскую поговорку, которая  в условиях лыжных  рейдов  была  особенно  точной: «Поистине, солдат идёт столько, сколько может, а потом ещё столько, сколько надо». (5)
         Читая об  этих  лыжных переходах,  проникаешься   невольным  изумлением, испытываешь настоящее потрясение:  как же  могли  выдерживать  эти рейды    обычные  люди,  обычные  бойцы?  Не  богатыри были, не   из  железа сделанные… «Была оттепель, шёл мокрый снег, отяжелевшие лыжи плохо скользили. Но бойцы методично отмеряли километр за километром,  лишь почаще сменяя направляющих,  пробивавших лыжню», – вспоминает А.А.Синклинер один из рейдов февраля 1943 года.(6)  А ведь  ещё и шли-то  не налегке:  с грузом, с   автоматами, с  боеприпасами…

Уже в кисель раскисли полушубки
И стали стопудовыми пимы,
И грузных ног разбухшие обрубки
Передвигать уже не в силах мы.

Седьмые сутки длится эта мука.
У лошадей иссякла сила вся,
Они в сугробы падают без звука,
А мы идём. Ползём. Лежать нельзя!

Когда мороз ударил на рассвете,
И нестерпимо вызвездило высь,
И призраком неотвратимой смерти
В медвежьих далях сполохи зажглись,

И злые слёзы на ресницах наших
Гремели, как бубенчики, вися, -
То понял каждый из ещё шагавших,
Что жить нельзя. Но умереть нельзя!
                Павел Шубин. В лапландских снегах.


         В  каждом   воспоминании о   рейдах в   районе  Верманского рубежа –  бесценные  крупицы  общей  картины войны…
         Вспоминает Ю.М. Демюр, ветеран разведотряда 104-й стрелковой дивизии, воевавший в роте знаменитого разведчика Михаила Григорьевского:
          « В конце  декабря 1942 года  мы получили задание провести наблюдение за движением противника по дороге Куолаярви – Алакуртти. Сама по себе задача не ахти какая сложная, и Григорьевский, отобрав кроме меня ещё двенадцать человек, за двое суток закончил все приготовления. Мы рассчитывали за три-четыре дня выйти в немецкие тылы, провести  наблюдение и к Новому году вернуться.
         Конец  ноября и весь декабрь 1942 года погода капризничала: то шли обильные снегопады,  то вдруг наступала оттепель. Поэтому, когда наша группа вышла на задание, пришлось одолевать не только километры, но и мощные сугробы, незамёрзшие речушки, скользкие склоны сопок.
       Первые двое суток мы шли открыто, не особенно опасаясь встретить врага,  и хотя  лыжи глубоко проваливались в снег, успели отмахать солидное расстояние.
        На третий день начались осложнения. Пошёл густой мокрый снег, и наши маскировочные белые костюмы превратились в серые прилипающие к одежде балахоны,  сильно стесняющие движения. Обессилев, мы  раньше намеченного графика сделали привал на ночлег, надеясь, что на следующий день погода подарит  хорошее скольжение и даст наверстать упущенное.
        На ночлег  мы  обычно располагались засветло, выбрав место,  удобное и для отдыха,  и для обороны. Утаптывали снег валенками, делая  ямы на три-четыре человека. На дно стелили еловые лапы слоем в 5-10 сантиметров, на них расстилали плащ-палатки и только тогда садились за еду, совмещая обед и ужин…
        Подкрепившись и выставив часовых, мы ложились на дно снежных ям и с головой укрывались плащ-палатками…»(7)

        Я  сознательно  ищу сейчас в воспоминаниях  ветеранов не рассказы о  боевых подвигах, не  указания на   ход и результаты тактических операций и   номера воинских соединений, а  именно  эти   повествования  о будничном солдатском  быте,  о  ежедневном ратном  труде воинов. Новый год,   как рассказывает дальше Ю.М. Демюр,  встретили они в глубоком  тылу врага  –  запомнился  бойцам  этот  поход на всю  жизнь.         
         В апреле 1942 года  19-й армии  была поставлена задача: частью  сил перейти  в наступление с рубежа Верман,  разгромить  36-й армейский корпус немцев и выйти в район Алакуртти.  Наступление   не   удалось,  но тактический успех был налицо: немцы не смогли снять с Верманского рубежа и перебросить на  Мурманское направление ни одной  части.  Верманский  рубеж ценой  жизни  многих  тысяч  солдат  стал для  гитлеровцев  тем  крепким орешком,  который  разгрызть   фашисты  оказались  не в состоянии.


    Лыжные туристические  походы-переходы  по 10-15 км   для  меня – дело  привычное. Хоть в светлое время, хоть во мраке заполярной ночи  –   просто тогда нужно  идти с электрическими фонариками. Наша семья с лыжами  дружила всегда, все тридцать лет моей жизни в Алакуртти    связаны с  ними. И вот    мы  идём  с мужем   в  начале  декабря на лыжах  по   лесу,  рассекая темноту  электрическими  фонариками.  Я   поднимаю  глаза к небу,  чтобы  полюбоваться бездонными космическими пространствами. И вижу звёзды. Ах, звёзды-то, звёзды! Какие звёзды на небе рассыпаны неведомой рукой!  Если  бы  не   крепкий  мороз,  можно было  бы остановиться,  чтобы изучать  карту  звёздного  неба.  Как редко  удаётся нам посмотреть на такое  небо! Только  мне  вот  опять   приходит в голову  мысль о снежных   огненных  рубежах Вермана.  Я  думаю  о том,  что солдаты, которые воевали здесь, в Заполярье, тоже  видели именно  такие  звёзды,  именно  это небо. А  думали-то  они, наверное, не о красоте,   о  другом… Мечтали просто согреться…
         Перед глазами опять и опять  эта картина: солдаты в снежных  окопах,  лютый  мороз,  кромешная  полярная  тьма, продолжающаяся в декабре почти   круглые сутки.  Обморожения  ведь тоже  выводили  бойцов из  строя,  наряду с немецкими пулями и снарядами.  На прогноз погоды при выполнении боевых заданий  никто не оглядывался.  И погибали, бывало, солдаты, не только от пуль…
         Павел Николаевич Шубин (1914 - 1951),  известный поэт-фронтовик, военный корреспондент,  побывавший на Карельском  фронте,  писал в стихотворении «На Вермане»:

Клубится снег над головою,
Как вытряхнутый  из мешка,
И ветер воет в чёрной хвое,
Как в частых зубьях гребешка.
     Ползи,  ругаясь, вверх по склону
     Туда,  где снег сошёл на нет
     И в звёздном небе бродит сонно
     Мерцающий зелёный свет…
   
     Я  тоже вижу в  небе мерцающие сполохи  северного сияния,  любуюсь ими.  Они, конечно, такие  же,  какими были и много десятилетий назад,  когда сияли над  вжавшимися в снег лыжниками    разведывательного отряда,  «маленькими  людьми», втянутыми в водоворот истории,  русскими  воинами-богатырями…

Дикие расстояния,
Страшные расстояния,
Северного сияния
Трепетные стояния.

Русским горящим городом
Смотрит из облаков оно;
Светлым могучим холодом
Звёздное небо ковано.
             П.Шубин. Заполярье.
 
     «Бои  местного значения» в  районе  Верманского рубежа  –   снежные и огненные  рубежи  войны,  героическая страница Великой Победы…  Многие годы и   десятилетия отделяют нас от  верманского рубежа.  Уходит военное поколение – всё  меньше становится ветеранов.  И всё  меньше  теперь остаётся на верманских рубежах незахороненных  солдат:  военно-патриотическое объединение  «Поиск» продолжает  свою  работу,  ежегодно предавая  земле останки погибших  воинов, найденных  во время поисковых экспедиций.  Меньше… Но  всё же  ещё остаются…
         Обелиски и   братские могилы на нашей  суровой  северной  земле  хранят память  о боях «местного значения» 1941-1944 гг.  Помним,  какой  ценой  оплачена Победа!  И нельзя  об  этом  забыть  тем  поколениям,  которые придут  после нас.
          Сами собой  рождаются строки  памяти…

На Вермане бывший рубеж обороны
давно тишиною глубокой объят,
земля залечила кровавые раны,
поставив на страже ромашек отряд.

Но вслушайся в шум этих сосен и елей,
встревоженных ветром ушедшей войны…
Покажется вдруг: от солдатских шинелей
на Вермане тропы лесные черны.

Покажется вдруг: оживают солдаты,
и рядом  так громко стучат их сердца,
и слышен суровый приказ их комбата:
«Нам выпала честь!» и «Стоять  до конца!»

В деревья здесь  больно впивались снаряды,
и всё исчезало под шквалом огня…
Россия! Твои здесь сражались солдаты,
их кровью горячей полита земля.

Здесь память хранят эти сосны и ели,
священную память великой войны,
когда за Отчизну себя не жалели
великой России родные сыны!


Литература:
1. В боях за Советское Заполярье \ Сост. А.И. Краснобаев, В.П.Загребин. – Мурманск: Кн. изд-во, 1982, с.7.
2. Крячков Александр. В кандалакшских лесах. Военно-исторический очерк о боевых действиях на Кандалакшском направлении войск Карельского фронта в годы Великой Отечественной войны 1941 - 1945 гг. Кандалакша, 1991г., с. 14.
3. В боях за Советское Заполярье \ Сост. А.И. Краснобаев, В.П.Загребин. – Мурманск: Кн. изд-во, 1982, с.58.
4. Синклинер А.А. На Вермане «бои местного значения». Записки военного переводчика. – Мурманск: Кн. изд-во, 1981, с.44.
5. Там же, с.50.
6. Там же, с. 58.
7. В боях за Советское Заполярье, с.62-63.