Антра - Наследница неба Т. 1, Ч. 1, Гл. VI

       Глава VI. Первый бой с испанцами. Нежданный друг

    Они уже рыскали по побережью, опустошая владения Молчаль
ника, подбираясь всё ближе к замку. Они грабили, жгли, на-
силовали и пытали, закованные в сталь, вооруженные до зубов,
обученные убивать профессиональные наёмники. Это не были
регулярные войска испанской короны. Скорее, разрозненные от-
ряды.
     Лазутчик из крестьян Молчальника, пробравшийся в замок
за несколько дней до начала осады, уверял, что видел на щеке
косоротого испанца шрам в виде креста. Значит, посрамлённый
Дик-три-креста, или, как между собой называли его матросы,
Дик-плюй-направо, движимый алчностью и жаждой мести, из-
менил английской королеве и надел на себя кирасу и шлем ис-
панского наёмника?
Пьер был на побережье, там шла разгрузка барки с порохом
и провиантом для защитников крепости; эта было последнее из
прорвавшихся к замку судов. Матросы, крестьяне, солдаты из
гарнизона замка – все были на разгрузке. Пьер наравне со всеми
перетаскивал мешки с зерном и бочонки с порохом, ружья, пи-
столи и много холодного оружия. Оставалось выгрузить всего
десятка три мешков с зерном и овощами, да несколько бочонков
с вином и порохом.
Несмотря на предпринятые меры и выставленные далеко за
замком посты наблюдения, испанцы, под прикрытием обоза с
провиантом и беженцами, напали неожиданно, прямо среди бела
дня. Молчальник, находившийся на одной из новых сторожевых
башен, не закрывал ворота крепости, пока за её стенами не укры-
лись все его люди. Пять или шесть человек кинулись назад к бар-
ке, где оставался молодой сеньор.
По подъёмному мосту бежала толпа, в ней блестели шлемы,
кирасы и длинные шпаги испанских солдат. Когда последний
из крестьян, перебежав мост, нырнул под арку у главных ворот,
Молчальник дал команду. Тут же упала наружная решётка ло-
вушки. Раздался жуткий вой – это упавшая решётка пригвоздила
нижними остриями нескольких испанских солдат. Но уверенные
в успехе самые резвые из испанцев, человек десять, продолжа-
ли бежать вперёд. Их встретили выстрелы от внутренних ворот

                36

и со стен ловушки. Толпа людей во внутреннем дворе крепости
набросилась на нескольких испанцев, проскочивших ловушку, и
разоружила их, остальные были убиты. Из бойниц сторожевой
галереи грянул залп, испанцы, остававшиеся на подъёмном мосту
стали падать, как подкошенные, а в скопище солдат на противо
положной стороне рва ударили орудия.
    Из сторожевых башен крепости вышли несколько солдат
Молчальника, они освободили от трупов подъёмный мост, после
чего вернулись назад, и мост наконец-то был поднят. Молчаль-
ник сверху галереи из-за бойницы внимательно осмотрел живых
и мёртвых в ловушке, но человека со шрамом на щеке среди них
не было.
    Он в это время во главе другой вооружённой шайки наёмни-
ков атаковал барку. Обороной барки руководил Пьер. Бой был
неравным, испанцы наседали, мешая друг другу.
    – Пьер, дружок, – вопил Дик-три-креста, – наконец-то я
тебя поджарю, а жаркое заставлю сожрать твоего хозяина, чтоб
он подавился, чёрный ворон, проклятый колдун. Я его самого
поджарю вместе с девкой этой. Нет, лучше отдам солдатам, они
её заживо сожрут, ученицу дьявола!
    Сказано, что в бою лучше не предаваться эмоциям. Пока пи-
рат, размахивая шпагой в уцелевшей руке, упивался собствен-
ными угрозами и смаковал подробности предстоящей гнусной
мести, Пьер успел поджечь шнур, пропитанный серой и встав-
ленный в один из бочонков с порохом. Он смертельно рисковал,
так как над ним уже взметнулась секира одного из испанцев, что-
бы размозжить ему голову. Но в тот же миг в воздух взвилось
тело огромного чёрного пса, он сомкнул челюсти на руке, дер-
жавшей секиру, и оба – пёс и испанец –рухнули за борт.
    – Проклятье, чёрный дьявол, – только и успел выкрикнуть
испанец и исчез в пучине, увлекаемый тяжестью своих доспехов.
Пьер и двое остававшихся в живых матросов, теснимые испан-
цами, медленно отступали к кормовой части барки. Пьер, ловко
отбивая выпады испанских клинков, мысленно считал секунды,
чтобы за мгновение до взрыва вместе с матросами прыгнуть в
воду. В это время Дик-три-креста, оттолкнув своих головоре-
зов, яростно размахивая длинным клинком бросился на Пьера.
Но юноша, не дрогнув, провёл молниеносное обманное движе-

                37

ние и полоснул пирата по лицу. Свирепый рык вырвался из бо-
родатой пасти. Всё произошло так быстро, что, вспоминая эти
события, Пьер не мог восстановить детали финала боя. Отбив
выпад пирата, он выхватил из ножен стилет – подарок Учителя,
и с силой, невероятной для шестнадцатилетнего юноши, метнул
его в Дика-три-креста. Стилет угодил в просвет между верхним
краем стальной кирасы и подбородком пирата и вошёл ему в гор-
ло по самую рукоять. Дик-три-креста рухнул вперёд головой, и
в это время прогремел взрыв: испанцы вместе с обороняющимися
были сметены за борт взрывной волной.
   Пьер вынырнул первым и стал искать своих отважных матросов.
Вскоре показалась голова одного из них. Помогая друг
другу, Пьер и молодой матрос по якорному канату взобрались
на борт барки. Палуба и остатки надстройки горели, среди них
валялись изуродованные трупы нападавших. Корма была раз-
дроблена взрывом, и барка, под весом хлынувшей в трюм воды,
начала давать крен. Пьер кинулся к Дику-три-креста и с помо-
щью Гастона, так звали молодого моряка, перевернул матёрого
пирата на спину.
Разбойник был ещё жив. Пьер вырвал из его горла стилет, тут
же струёй брызнула кровь и красная пена стала стекать изо
рта умирающего. Он что-то пытался сказать. Пьер низко накло-
нился к лицу пирата и сквозь смертный хрип еле расслышал :
    - «Devil, I’m not your’s...»*
Левая рука пирата коснулась горла и затем кровью на палубе
вывела кривой крест. Гастон встал с колен и посмотрел на берег.
Ещё один отряд испанцев бежал к горящей и тонущей барке.
    – Сеньор, – крикнул он, – мы погибли.
    – За мной, Гастон! – и Пьер бросился в воду. Гастон не заста-
вил себя просить дважды и последовал за ним.
– Ты хорошо плаваешь, Гастон? Тогда держись за мной, –
и они поплыли в сторону замка.
Испанцы в доспехах и тяжёлых ботфортах не были им опас-
ны. Правда несколько выстрелов прозвучали им вслед. Но то ли
стрелявшие торопились и толком не целились, то ли порох у них
отсырел, но пули до пловцов не долетели.
__________________________
* «Дъявол, я не твой…»

                38

   Антра с главной башни замка наблюдала в подзорную трубу
за схваткой Пьера с испанцами. Когда она увидела Пьера и ещё
одного человека, плывущих к утёсу, она мгновенно догадалась о
его плане и бросилась вниз, в подземный зал, взяв с собой канат,
моток тесьмы и масляный фонарь.
    Антра привязала канат к одному из вбитых в пол галереи
стержней у самого колодца, сбросила канат вниз и затем начала
спускать туда фонарь, привязанный к тесьме. Антра прекратила
спуск фонаря только тогда, когда он высветил поверхность воды
затопленного грота. «Только бы Пьер успел до начала прилива»,
– думала она в отчаяньи. Затем еще раз проверила насколько хо-
рошо закреплён канат и вернулась на свой наблюдательный пост.
Испанцы, решив, что пловцы, выдохнувшись, обязательно
попытаются выбраться на берег, бежали к утёсу, выступавшему
в море. Однако, в тяжёлом снаряжении карабкаться по обломкам
скал было слишком утомительно. Поэтому к самому дальнему
выступу утёса добрались только трое. Высокий испанец, увидев
подплывающих беглецов, выстрелил в Пьера. Пуля просвистела
над головой. Он не стал дожидаться второго выстрела. Схватив
Гастона за руку он крикнул:
    – Делай, как я! – и нырнул. Гастон на редкость сметливый и
выносливый юноша, последовал за молодым сеньором.
Они нырнули на глубину не менее двух метров, поплыли к берегу
и, увидев в прозрачной воде тёмное отверстие в скале, из
последних сил проникли в него и вынырнули в темноту грота,
отфыркиваясь и вдыхая спасительный воздух. О, радость! Они
увидели светильник над поверхностью воды всего в каких-то
пятнадцати-двадцати метрах. Рядом со светильником был виден
конец крепкого каната, свисавшего из каменного колодца.
Молчальник, наблюдавший со стены замка финал этого поединка
между беглецами и преследователями, что-то сказал своим сол
датам, и через минуту вниз полетел бочонок с порохом и
подожжённым фитилём. Взрыв разбросал по скалам три изуро-
дованных трупа. Так были уничтожены случайные свидетели.
Никто не должен был знать, каким образом и куда исчезли два
беглеца, если они не утонули и тела их не были обнаружены. Тай-
на грота принадлежала троим, и только им – до сегодняшнего
дня. Потому что появился четвёртый.

                39

      Юный моряк, сражавшийся плечом к плечу с Пьером и вме-
сте с ним проникший в замок через грот, стоит того, чтобы ска-
зать о нём несколько слов. Он действительно последние два года
служил простым матросом на барке. Хозяином барки был шкипер,
дальний родственник крёстной юного моряка.
     Гастон был круглым сиротой и не помнил своих родителей.
Его разлучили с ними в столь раннем детстве, что память сохра-
нила лишь смутные, растворившиеся во времени, черты какой-
то очень красивой дамы. И ещё его память сохранила прикосно-
венья чьих-то ласковых рук. Иногда, даже в отроческие годы, он
просыпался посреди ночи, ощутив прикосновение этих рук. Тог-
да его охватывало состояние неизъяснимой нежности, и щеки
становились солёными от непрошенных мальчишеских слёз.
   А ещё он вспоминал, что сидел на коленях какого-то сеньора
и запускал свои пальчики в его светлые усы и бороду. Сеньор при
этом смеялся и сильными руками поднимал малыша над собой.
Да, эти сияющие счастьем глаза мужчины, его сильные руки тоже
иногда всплывали во снах Гастона. Читать и писать его научил
местный старенький кюре. Он же крестил малыша и потом до са-
мой своей смерти опекал сироту. Крёстная, простая женщина, к
тому же бездетная вдова, любила его самозабвенно, но достойно-
го воспитания дать ему не могла. Был у юного моряка и опекун,
небогатый дворянин, имевший на побережье небольшое имение
и замок, такой древний, что издали напоминал груду камней.
Опекун Гастона просил называть его господином Рено. Он имел
обыкновение большую часть года жить в Париже. Изредка, наез-
жая на побережье, он ссужал деньгами крёстную, и на эти
деньги она и Гастон кое-как сводили концы с концами.
   Страстью подростка стало чтение, особенно его волновали
повествования о путешествиях и открытиях новых земель. Эти
книги ему было разрешено брать из библиотеки полуразрушен-
ного замка его опекуна.
   Потом умер кюре, вскоре заболела и умерла крёстная и в
это же время надолго исчез его опекун. Юноша остался один,
как перст, и если бы не старик-шкипер, неизвестно какая судьба
ждала сироту. Он был слишком юн даже для того, чтобы завер-
боваться в солдаты, и недостаточно образован, чтобы его взял
к себе в услужение стряпчий или коммерсант. Разве что он мог

                40

помогать рыбакам. Этим он полгода и зарабатывал на хлеб и ку-
сок вяленой рыбы. Поэтому служба на барке стала для него по-
дарком судьбы.
     Спустя год после смерти крёстной последний раз объявился
его опекун. Гастон не узнал его, так он сильно постарел и имел
очень измождённый вид.
     – Мальчик мой, – сказал месье Рено, – я болен и разорён. Вот
этот кошелёк с серебром, старый замок и шхуну, что я тебе когда-
то показывал, оставляю тебе во владение, моё завещание и заве-
щание твоей матушки ты найдёшь у нашего стряпчего в Динане в
день, когда тебе исполнится двадцать лет. Прости, я не сумел
сохранить наследство твоего отца. Королевские поборы и рекви-
зиции имущества и земель опальных дворян сделали тебя и меня
бедняками. Надеюсь, овладев морским делом, ты станешь шкипером
и на этой шхуне сможешь каботажным плаванием зарабатывать на
жизнь, достойную отпрыска благородных родителей. Их жизнь погу
били любовь и король. Прощай, осталось недолго ждать, когда и
я закончу свои дни в монастыре.
К тому времени, когда на побережье разыгрались описанные выше
события, Гастон уже был, несмотря на свои неполные 19 лет,
заправским моряком. Шкипер барки готовил его в свои помощники
и доверял управление судном в открытом море. Гастон был высок,
строен, великолепно физически развит, ловок и гибок, как цирко
вой акробат. Он неплохо фехтовал и мог постоять за себя в самой
свирепой драке. Черты чуть смуглого лица были благородны, даже
изысканы. На кого он был больше похож – на отца или мать, – он
не знал, у него даже не было ладанки с портретом родителей.
И это тоже была тайна, не дававшая покоя его душе. Но разузнать
что-либо о тех годах он уже не мог. Минуло 16 лет, как он осиро
тел, и старики-дворяне, соседи его родителей, почти все вымерли
или погибли – кто в войнах и междоусобицах, кто в далёких краях за
океаном...
     В нижнем зале замка Антра хлопотала над молодыми людьми.
Всё же оба имели, пусть и не слишком опасные, колотые и ре-
занные раны и ссадины. Обмыв раны чистой водой из источника
и намазав их густым, как мёд, бальзамом, насухо вытерев руки и
согрев ладони жаром камина, Антра стала медленно, на рассто-
янии не более двух-трёх сантиметров от тела делать вращатель-

                41

ные движения над местами порезов и колотых ран незнакомого
юноши. Глаза её были прикрыты, от напряжения на прелестном
и строгом лице Антры выступили капельки пота. Гастон зачаро-
ванно, не отрывая глаз, с испугом и волнением смотрел на Антру.
Вдруг он вскрикнул, почувствовав неожиданно резкие покалы-
вания в области ран.
    – Молчи, – прошептал Пьер, – не мешай, она врачует.
    К этому времени Молчальник уже спустился в нижний зал,
тихо подошёл к камину и сел в своё кресло. Гастон с изумлением
и страхом смотрел на человека, о котором по всему побережью
Бретани ходили таинственные и жуткие слухи. Молчальник дол-
го смотрел на молодого матроса. Только короткую фразу услы-
шали от него Пьер и Антра:
   – Славный он парень, дружите.











                42