Невнятные грани таланта

(из ранних воспоминаний)

В одном литературно-художественном альманахе прочитал отклик (или рецензию, если хотите) на книгу известной (для кого-то) поэтессы из областного центра. Статью написала молодая, судя по фотографии, поэтесса из того же города. Статья положительная, даже восторженная. Цитировалось много отрывков из разных стихотворений «талантливой многогранной» поэтессы. Остановился в недоумении на трёхстишии, которое приведу ниже:

Красный петух голубых истин
Пропел розовую песню
Далёкого счастья.

Красиво, не так ли? И непонятно...Из многих граней поэтического таланта до меня не дошла ни одна! Хотя, может быть, только мне и непонятно. Я попробовал "разобраться в смысле" этих трёх строк, как и советовала молодая поэтесса, и в результате родилось своё подобное трёхстишие, только птица другая и эпитеты заменил:

Чёрный орёл сизых надежд
Прохрипел серо-стальной клёкот
Дикого блаженства.

Тоже красиво, не так ли? И непонятно...Мне самому, начинающему и немолодому автору, непонятно, зато красиво и загадочно. Вот привык я с детства искать во всём смысл – в поступках, в словах, в жизни, а в поэзии - особенно. И хоть вы мне "кол на голове тешите", по-другому не могу. Никого не критикую, меня просто огорчает вот такая грубость моей натуры – не способен проникнуть в суть некоторых стихов.

Но самое интересное началось потом, когда я послал в журнал письмо в рубрику "Почта альманаха", где изложил своё честное непонимание чужих стихов и свою "пробу пера" про черного орла.. В очередном номере моё письмо напечатали, а в следующем номере вдруг столько появилось писем с откликами на моё письмо, что мне даже неудобно стало - столько внимания моей скромной персоне я не ожидал.

В основном меня хвалили за любознательность и давали ценные советы по части техники стихосложения и понимания образов символической поэзии. Некоторые укоряли меня за то, что я посмел наводить "критиканство" на известную талантливую поэтессу, а другие – так даже восхищались моим трёхстишием и советовали "писать смелее".

В следующих номерах альманаха появились объёмные статьи известных писателей по истории свободного стиха, а также о русском символизме и акмеизме. Читались они с интересом, ибо шло много откликов от авторов со всех концов страны и даже из-за границы. Почти в каждом отклике мелькала моя фамилия, и меня почему-то называли "молодым начинающим автором", хотя фото в журнал я послал то самое, где мне лет пятьдесят – мужчина с проседью.

Ну, молодой так молодой, какие наши годы! Я не возражал против такой популярности, а потом заметил в статье одного писателя проясняющий ситуацию глагол. Оказывается своим письмом я "всколыхнул" застоявшийся самодовольный настрой многих "возомнивших о себе" поэтов и заставил их "критически подходить к собственной славе и работать над собой".

Позже я узнал из интернета, что в областном центре тоже возникла творческая дискуссия на страницах газет и литературных журналов. Фамилия моя там не проявилась, но упоминалась "конструктивная критика" в нашем альманахе, где я публиковал свои письма, стихи и прозу. Наш "провинциальный" альманах стал вдруг известным на всю страну, и у нас стали часто публиковаться московские и питерские поэты.

Так начал я свою творческую (простите за нескромность) деятельность: сначала конструктивная критика, потом поэзия, а потом перешёл на прозу. Не славы ради, а по просьбе некоторых писателей и поэтов, которые советовали мне "писать смелее". Как говорили в советские времена – "по просьбе трудящихся".

А мой истинный статус остался прежним – опытный читатель. Так скромнее будет. Да и вообще, в этом статусе я пока единственный, и это, наверное звучит нескромно, а если будут последователи, то я – первый...Хотя...я понимаю, что я не первый. Ну и хрен с нами!

20.01.2014