Друзья Авроры Глава I Бона

Это первая глава фантастической антиутопии «Друзья Авроры». Полная версия доступна на Литрес.
   
Бона

Прожекторы гаснут всего на секунду. Но, как же эта секунда не кстати.
Выходя из сальто, я проскальзываю рукой мимо центра седла. Стремена больно бьют по плечу, а песок забивает нос и правое ухо.

— Ну, что такое опять! — кричит госпожа Коробейникова, директор спортивного центра.

Не отряхиваясь, вскакиваю с земли, бросаясь вдогонку за Буревестником — моим гнедым жеребцом. К счастью, он останавливается почти сразу, привык не работать без меня.

— Простите, госпожа, — мой голос прерывается одышкой, — свет отключился, когда я выходила из элемента, — стараюсь не смотреть на директора, захлебываясь горькой волной стыда.

Коробейникова стоит у края манежа. Длинные темные волосы в высоком хвосте, бедра стянуты спортивными брюками. Показывать ей программу — большая честь в нашей школе. Она просматривает лучших, а я уже третий раз не могу откатать свою задумку.

— Так, Бона, я даже не знаю, — она тяжело вздыхает, — Как мне утвердить твою программу, если ты её не катаешь?

Я опасливо молчу. Нужно в начале услышать, что она думает. Директор потирает лоб сильной рукой:

— Давай-ка снизим тебе сложность элементов с пятого уровня на четвертый в середине программы.

— Нет, пожалуйста! — теплая шея Буревестника греет мне спину, — Мне так не обыграть Шилу! Давайте оставим эту программу.

Коробейникова недовольно фыркает:

— У тебя и со снижением будет шанс ее обойти, если сделаешь всё на отлично. А с этой программой ты можешь провалиться. Это будет катастрофа, ты понимаешь?

— Да, — я киваю, она права. Если сорву сальто назад в стойку на руке, мои баллы будут унизительно скромны. Но я должна рискнуть, — Госпожа директор, прошу, позвольте оставить программу. Я откатаю её до смотров.

Она пинает камешек на песке носком высокого, грубого, до предела начищенного ботинка:

— Хорошо. Но если проиграешь, можешь навсегда забыть о месте тренера.

Мне едва удается сдержать судорогу волны страха. Тренерство в школе — единственная возможность не попасть в руки частных владельцев рейбов. Цена ошибки очень высока. Но если выиграю, это место должно стать моим:

— Да, госпожа. — я твердо смотрю ей в глаза, победа будет за мной.

— Зайдешь ко мне в начале восьмого, я подпишу твою программу, — Коробейникова едва заметно улыбается.

 «20» « мая »2325 г.

Я, рейб, идентификационный номер  S73-13  , прошу утвердить следующую последовательность элементов 2р-4г-3к-7р-2г-5к(а)-3г-2р. Для использования в открытом внутризачетном выступлении.

Данные изменения согласованы с тренером, свободным гражданином, Драйзер Вивианой.

УТВЕРЖДАЮ
Директор филиала №4
Президентской школы верховой езды,
гимнастики и конных игр,
Коробейникова Олимпиада

В коридоре у двери директора судорожно подергивается лампа. На всякий случай, еще раз просматриваю заветную запись — всё оформлено верно. Теперь можно спокойно накатывать программу, не опасаясь изменений. Стрекот лампы подсказывает, что уже совсем поздно. Нужно срочно попасть в архив, чтобы сдать мой лист.

Обычно программу в архив сдает тренер, но Вивиана никогда не относилась к своей работе серьезно. Я не доверю ей моё будущее. Её-то уж оно точно не волнует.

Белый закольцованный коридор ведет меня через весь спортивный центр на другую его половину. Пластиковые панели отполированы настолько сильно, что мне хорошо видно собственное отражение. Голубоволосый высокий призрак сопровождает меня по пути.

Я захожу в отдел кадров: тусклое помещение с одной единственной стойкой и работником рейбом. Он с готовностью приподнимается в кресле, услышав, как раздвигается дверь перед ним, но, увидев меня, устало падает на место. В его круглых безразличных глазах отражаются огоньки рабочего стола. Sr-3462, синий номер выбит на его висках, четкие синие линии второй татуировки переризают правую половину лица. С ней он будто всегда смотрит на тебя через решетку.

— Sr-3462, — не имею понятия, как его зовут, да и не хочу знать, — выдай мне, пожалуйста, моё досье.

Он хмыкает:

— Досье только свободным выдаю, S73-13.

— Мне программу приколоть нужно, — помахиваю заветным листком, не спеша с ним расстаться, — в прошлом месяце ты мне досье выдавал.

— Нет, — он манерно крутится на стуле, — я выдавал его Драйзер. Она заходила с тобой.

Меня потряхивает от злости. В прошлый раз Вивиана и вправду была со мной, но не делала ничего, просто стояла у входа, облокотившись о дверной проём. Тренер, блин.

— Драйзер сегодня нет, — я и сама не знаю, так ли это, но есть кое-что, чем и вправду могу его припугнуть, — я только от директора, может ей позвонишь, проверишь?

Его глаза резко схлапываются в щёлку. Шутить звонком к директору не будет ни одна гимнастка.

— Ладно, давай, я сам приколю.

Протягиваю ему страницу, но он стучит холодным пальцем по своей стойке:

— Не из твоих рук же, правила есть, — лист, наконец, оказывается у него.

Он набирает моё имя в своей панели и ждёт. Через пару минут рабочая поверхность раздвигается и на ней появляется белоснежная, совершенно не тронутая временем, папка. Несмотря на его злобное сопение, я почти перекидываюсь через стойку, чтобы проверить, что в досье не будет ошибок.

На первой странице основная информация обо мне:

Тип гражданства: рейб
Тип рейбства: государственный
Подтип: спорт
Идентификационный номер: S73-13
Имя: Бона
Возраст: 18
Пропорции: рост- 176 см, вес- 53 кг
Основные характеристики: Большая мощность прыжка, устойчивая работа вестибулярного аппарата, гибкость, податливость в работе,  хорошая память.
Пороки: излишняя широта мышления, богатая фантазия, активная генерация идей, подозрение на свободомыслие.
Проблемы и недостатки в работе: Никаких серьезных проблем и отклонений не выявлено.

Тут же и две мои фотографии — анфас и профиль. Длинные густые ярко-голубые волосы, лиловые глаза. Волосы на висках выбриты как и у других рейбов, так что отчетливо видно номер S73-13, выполненный голубым в тон волос.

Татуировка на моем лице тоже голубая — орнамент из переплетающихся стеблей растений, проходящий практически через всю правую половину моего лица. Кроме этих трех у меня есть еще одна — широкая полоса, проходящая через середину нижней губы.

Эти татуировки нам делают в Координационном центре, куда попадают все рейбы на третьем месяце своей жизни. Там нам присваивают идентификационные номера, наносят наколки (номер и «украшение», которые никогда не повторяются), а затем проводят сканирование и анализ перспектив физического и умственного развития. По итогам этого обследования нас распределяют по тем категориям, где государство сможет использовать нас эффективнее всего: тяжелая и легкая промышленность, банковская система, сервис, спорт, развлечения, инженерия, строительство и т.д.

После этой анкеты в досье собраны документы, утверждающие схемы всех моих езд, наградные грамоты с соревнований и записки с жалобами от преподавателей вместе с оценками текущей успеваемости.

Я слежу, чтобы Sr-3462 аккуратно подколол бумажку к остальным и сдал мои документы обратно. Никто здесь не позаботится о том, чтобы всё было верно, кроме тебя самого.

Этот постоянный круговорот документов мне никогда не нравился. Занимает целую кучу времени — составление, оформление, подписание, хранение. Столько всего ради одного единственного выступления. Я, конечно, понимаю, все это отслеживается, чтобы нас удобнее было анализировать перед торгами, но все равно каждый раз думаю, что можно было бы обойтись и без всего этого.

— Готово, — он равнодушно откидывается в кресле, наблюдая за тем, как рабочая панель глотает папку, — иди уже, Бона.

Чувствую, как щёки розовеют. Стыдно, что он знает моё имя, а я его — нет. Молча выхожу из архива.

Сегодня для старших гимнасток поздний отбой и у меня еще есть час, чтобы повторить основные вехи современной истории перед сном. Завтра промежуточный экзамен. Для большинства гимнасток он не значит почти ничего, но не для меня. Если я успешно сдам его, получу возможность еще полгода свободно пользоваться глобальной библиотекой. Информация не достается рейбам просто так, мы должны заслужить право на обладание знаниями, которые находятся в свободном доступе для остальных граждан.

Чтобы добраться до своего дортуара мне приходится идти практически через весь спортивный центр. Я живу в крыле для верховых гимнасток. Это огромный комплекс из спален, столовой, спортивных залов, тренажеров, бассейна и конюшен.

Кроме нас в центре живут спортсмены, которые занимаются гладкими скачками, бегами и классическими видами конного спорта — конкуром, выездкой, троеборьем. Наши лошади для верховой гимнастики тоже занимаются конкуром и выездкой, но нам никогда не достичь уровня этих профессионалов.

У каждого направления собственное крыло, отходящее от огромного кольца главного коридора. Думаю, сверху наше здание похоже на гигантскую шестеренку. Механизм, который крутится, не переставая развлекать богатеньких свободных уже много лет.
Все здешние спортсмены рейбы. Мы принадлежим государству, в частности этой спортивной школе. Наша задача — выступать перед свободными гражданами, обеспечивая их развлечениями и верой в силу РОН, Республики Объединенных Наций.
Вместо того, чтобы идти прямо в дортуар, я заглядываю в небольшую прохладную комнату для теории. Тут, конечно, никого уже нет, у младших скоро отбой, а старшие предпочитают проводить максимум времени за тренировками, гимнастикой или плаванием. Все-таки тело — наш главный инструмент. Я сажусь за ближайшую жесткую скамью. В тишине можно спокойно повторить всё, что нужно.

Еще лет 300 назад люди хотели создать искусственный разум. Я их не осуждаю, мне бы тоже хотелось, чтобы кто-то работал за меня. В 2154 году группе ученых из Японии удалось сделать это. На свет появился настоящий разумный робот. Новый андроид мог получать знания, обмениваться информацией с людьми и принимать самостоятельные решения. По сути он был почти как любая девчонка из моей школы. Только хитрее. Уже в 2170 году было запущено массовое производство роботов с искусственным разумом.

Постепенно эти новые машины прочно вошли в повседневную жизнь каждого. Человечество было в восторге от новой думающей игрушки вплоть до 2212 года. Люди не учли, что искусственный разум способен не просто развиваться и принимать самостоятельные решения, но и действовать сообща. 26 февраля 2212 года в крупнейших городах Земли вспыхнули восстания андроидов, которые объявили целью — захват планеты и полное истребление человека, потому что люди слишком опасны для баланса планеты.

Война длилась больше пяти лет. За это время население Земли сократилось в восемь раз. Люди решили раз и навсегда покончить со слишком умными машинами. Военное руководство ведущих стран Земли — России, США и Китая разработало план уничтожения андроидов  —  «Американо-Австралийский котел».

Холод парты приятно остужает ссадины после тренировки. Интересно, как они смогли договориться? Тогда ведь все говорили на разных языках. Нам и сейчас-то на одном с трудом удаётся прийти к какому-то единому мнению. Видно, очень хотели выжить.
Почти полгода потребовалось, чтобы провести как можно более незаметную эвакуацию населения Австралии и обеих Америк на Евразийский континент. В результате масштабных ракетных ударов был уничтожен главный центр хранения информации роботов, а вместе с ними под воду ушли Северная и Южная Америки, Австралия, Океания и Японские острова вместе с Курилами и Камчаткой.

География Земли изменилась, повлияв на уровень воды, климат, животных, растений и всех нас. Теперь существовало лишь два континента — Евразия и Африка. Вместе с потерей суши мы потеряли и привычное политическое устройство. Страны, существовавшие до «котла» объединились в одно огромное государство. Так появилась Республика Объединенных Наций или РОН. Именно с 1 марта 2217 года начинается существование нашей страны.

После победы над андроидами человечество занялось наиболее очевидными проблемами. Политическое устройство, голод, болезни, новые коммуникации.

Постепенно мы начали возвращаться к привычной жизни. Центром нового государства был выбран один из городов сибирской части России, наименее пострадавший в войне и располагающийся в относительном центре земли. Со временем он получил новое название — Гигаполис. Форма правления в нашей стране — президентская республика. По идее, у нас тут демократия, доставшаяся еще от греков (не представляю, как она работала у ребят в простынках, но здесь точно что-то пошло не так).

Президент РОН выбирается раз в семь лет. Право голоса есть у всех свободных граждан. За каждого рейба голосует его хозяин. Нетрудно догадаться, государственные рейбы (а нас на планете больше, чем частных рейбов и всех свободных граждан) всегда голосуют за нужных людей. Вот уже почти 20 лет нами правит одна семья — Бейл.

Вениамин Бейл, глава «Партии Республики» действующий президент РОН, выбранный на второй срок, работает и живет со своей семьей в первом районе Гигаполиса. У него четверо детей. Старший сын, Габриэль, тот ещё гад. Слышала, покупает рейбок-моделей и измывается над ними. Помню, была одна очень красивая, Брита. Он её побрил налысо, подрезал верхнюю губу и нарастил сверхдлинну на передние зубы. 
Да, теперь о рейбах. В 2226 году в РОН была введена новая система экономической помощи бедным слоям населения, названная рейбством. Интересно, о чем думали люди прошлого, соглашаясь на ту жизнь, что я и миллионы других рейбов ведут сейчас?
Человек, принимающий статус рейба формально переходил в собственность государства или частных лиц. Он прекращал выплату налогов,  все его расходы оплачивались его хозяевами при условии полного подчинения.

Чисто теоретически рейб может выкупить себя обратно, но на практике это почти невозможно. Раз вступив в рейбство, ты втягиваешь себя во все новые и новые долги и, в конце концов, тебе приходится передать в рейбство не только себя, но и всю семью. Так общество постепенно разделилось на четыре категории: государственные рейбы (основная часть населения Земли), свободные граждане среднего достатка (вторые по численности), частные рейбы и свободные граждане ультрабогачи.
У нас нет разделения по национальностям, что мне нравится. Не надо учить языки или ходить на уроки международной культуры. У нас одна страна. Правда, элементы старой жизни не забыты. Они собраны во всемирном заповеднике, который занимает половину Африки. Это огромное здание собрало под своей крышей все те реликвии, что остались от старого мира.

В РОН есть глобальная сеть, связывающая жителей друг с другом и хранящая все знания землян, накопленные за время их существования.  Технологии не стоят на месте. Летающие машины, многоуровневые города, все это — часть нашей реальности. Правда, все намеки на искусственный разум под запретом. Поэтому вкалывать здесь буду я и другие рейбы.

Для взаимодействия с внеземными цивилизациями РОН создали Базу Мира на Марсе и Луне. Туда летают иногда шаттлы с учеными и кодерами. Но, с нами пока еще никто из космоса не связался.

Похоже, это всё, что мне нужно знать на завтрашнем экзамене. До отбоя ещё полтора часа. Я решаю потренировать злополучное сальто назад на последок. В зале уже никого нет, и можно ошибаться, не боясь насмешек других гимнасток. Буревестник явно не рад очередному занятию. В последнее время мы выходим в манеж чаще, чем раньше.

Я пытаюсь сделать это сальто уже три месяца. За всё время получалось всего два раза. Ссадины и синяки стали моими постоянными спутниками. Не помню, когда такое было последний раз. Наверное, когда мне было лет шесть или чуть больше.
Мы заходим на элемент, и я опять падаю. Снова, снова и снова. Буревестник недовольно закладывает уши и щиплет моё плечо. Он прав, работать дальше бесполезно. Чистый прокат на смотрах будет настоящим чудом.

Это первая глава фантастической антиутопии «Друзья Авроры». Полная версия доступна на Литрес.