Возвращение в детство

Электричка   остановилась  довольно  плавно.   Приятный,  женский   голос  из    динамика,  сообщил,  что  это  станция  Весёлый   Кут,  и  Николай  не  торопясь,  вышел   из   вагона.   Людей   было  не  много,  они   спешили  по  своим   делам,  и  никто  не  обращал   внимания  на  высокого,   седого  мужчину,  стоявшего  в  растерянности   посредине  перрона.    Толпа   быстро   растаяла,  а  он  всё  стоял,  не  решаясь  сделать   свой   первый   шаг  по   родной  земле.  Да  и  куда  идти?  Здесь  его  никто  не  ждал,  да   и  ждать,  было  некому.   Прошло  уже  более   сорока  лет,  как   он  покинул  родные   края,  и  вот  теперь,    решил  вернуться,  пройтись   по  улицам,   подышать,   так  сказать,    воздухом  Родины.
Бросив  ремень  сумки  на  плечо,  он,  не  спеша,  вглядываясь  в  лица  редких   прохожих,   пошёл  на   кладбище.
Николай   смутно  помнил,  где   похоронен  отец,  но  это  и  не  было    важным   для  него,   главное  было  приехать,  а  могилу  он   найдёт,  без  всякого  сомнения.   Ему  хотелось  тихо  постоять,  может  даже   мысленно  поговорить,  и  так  же  мысленно,  попросить  прощенье  за  долгое  своё  отсутствие.
Кладбище   оказалось   совсем   заброшенным.    Не  было  никакого  забора,  также  как  и  металлических   оградок   и  крестов.   Всё  заросло   полынью,  колючим   чертополохом  и  одуванчиками.    Между,  еле  заметными  могилами,   паслись  козы,   а   на  длинных   верёвках,  в  разных   местах,   были   привязаны   к  деревянным,   покосившимся   крестам,  трое   телят.  В  этом   запустении   он  почувствовал   и   свою   вину.   Стало   стыдно   и   за   себя,  и  за  других,   таких  же   нерадивых  потомков.   
  Он   прошёл  в  дальний   угол  кладбища,    но  густо   разросшийся   терновник,  скрывал  все  могилы  и  Николай,  немного   подумав,    налил  полный   стакан  водки   и  выпил  за  упокой  всех  усопших  под  этими  кустами.  Не  зная,   что  делать  дальше,  он  интуитивно,   налил  ещё   стакан,   сверху   положил  ломтик  хлеба   и   поставил  в  укромное  место.   Постоял  ещё   немного   и,  вспоминая  черты  лица,  родного  человека,   мысленно   попросил  прощения  за  своё,  долгое  отсутствие   и  медленно  пошёл  обратно.
Выйдя  на  дорогу,  он  вдруг  осознал,  что  она  ведёт  его  к  дому.    И  хотя  это  был  уже  не  его  дом,   ноги  упрямо   шли   туда  и  он  сдался.  Хотелось  хоть  краешком  глаза,   посмотреть,  прикоснуться   взглядом  к  его тёплым    стенам,  почувствовать,   как  сейчас   говорят,   его   ауру.   
Погода  была  отличная.   Августовское   солнце   мягким   теплом   укрывало    землю,  а  лёгкий,   северный   ветерок,  награждал  чудной   прохладой.
А  вот  и  знакомый  дом.  Когда-то  давно,   здесь  жила   его  первая  учительница,   Вера   Антоновна.   А  точнее,  это  была   хорошо   ухоженная,    сложенная   из   саманного   кирпича,  хата,  укрытая   камышом  и   окружённая   небольшими  деревьями,  белой   акации.    Будучи   мальчишкой,   Николай   часто  бывал  здесь,  и   Вера  Антоновна  занималась  с  ним   дополнительно.   Это  была  красивая,  молодая,  стройная   женщина,  которая,   всё   своё   свободное   время  тратила  на  воспитание  дочери  и  таких  оболтусов  как    он.
Николай  подошёл  к  акации,  что  росла   на  улице,  возле   калитки   и,  прислонившись  к  шершавой   коре,   обнял  ствол.   Ого!  Минимум   полтора   обхвата!   А  была- то,  Господи!  Двумя  ладонями  можно  было  обхватить!   Он   оглянулся,   улица  была  пустынна  и  он,  устыдившись   своего   порыва,  быстро   пошёл  дальше.
  А  вот  здесь  жила   тётя  Лена  Поддубная,   самая  старшая  мамина  сестра.  Суровая   была   женщина,  но  справедливая.  Николай  помнил,  как  она,  молитвой  и   кислым   молоком,  вылечила  ему   вывих   руки.   Боль  прошла   сразу,  как  только   она   наложила   повязку.    А   ещё,   она   вылечила   язву  желудка  у   старшего  брата.    Случайно,   он   подглядел   процесс   приготовления   лекарства,   но  тётя  Лена   запретила   говорить   об  этом,   и  он,  до  сих  пор    хранит   тайну   этого  зелья.
А   вот   и  колодец.   Молодая   женщина,   ловко   управляясь   журавлём,   подняла   огромную,     бадью    с   хрустально    чистой   водой   и,  выливая   её  в  вёдра,   с  любопытством    поглядывала   на   него.   Он   подошёл:
- Здравствуйте!   А  можно   водички   попить?
- Будь   ласка!    Ось   берiть   iз   вiдра.  -    Она   приветливо   улыбалась    и  уже  внимательно   разглядывала  его.
- Щось   я  Вас   не   знаю,   Ви  мабудь  iз  далэка?
Николай   прикинул   в   уме   расстояние   до   Якутска,  и,  улыбнувшись,  сказал:
- Да  уж.  Не  Чукотка   конечно,   но  и   не  ближний   свет.
Женщина,   одной   рукой   подняла   коромысло   с  двумя   полными    вёдрами   воды,   положила     на   плечо,  и  грациозно,   слегка   покачивая   красивыми  бёдрами,  пошла   через  дорогу.   Он   с  сожалением   оторвал   от  неё   взгляд  и   посмотрел   на  лево.     Кажется,   в  этом  доме   жила   лучшая   подруга   его   сестры,   Настя   Мойсанова.    Он   запомнил   её   весёлой,  шустрой,  но  знающей   себе  цену,  девчонкой.
Николай   шёл  по  улице,    смотрел  на   дома,   и  вспоминал    тех,   что   жил   здесь    когда – то,   (а  может   и   сейчас   живёт!),   здоровался   со  случайными   прохожими,   а   те,   отвечая,   с  деланным   равнодушием   проходили   мимо.
Обойдя   старую   школу,   он  вышел   к  «Чайной»,   но,  увы!   Её   не  оказалось,  но    немного  в  стороне,   красовалась   большая   вывеска   со    знакомым   названием,     «БАР»!   Николай   улыбнулся.    Ну   что   же  мы   за   люди?   Ну   почему   не   наше,   национальное,    «ЧАЙНАЯ»,   «ШИНОК»,   «РЮМОЧНАЯ»?      Нет,  всем   дай   «БАР»,   «КАФЕ»,    «ПИЦЦЕРИЯ»!   И   что?     Разве   от  этих   слов   мы  стали   культурнее?    А  может   меньше   стали   пить?   Чёрта   с  два!    И  он   не  спеша,      направился   к  вывеске.
После    вкусного  обеда   и  сто  пятьдесят   грамм,   украинской  с  перцем,   он   вышел   на   улицу  и   снова   не   спеша   продолжил   свой   путь.   Николай    внимательно   разглядывал   дома   и    с   воспоминаниями   уносился   в  далёкое   детство.
Вот  здесь    жила   семья   Шевченко.   Он   высокий,   крупный    мужчина,    лет   семидесяти    пяти,   преподавал   украинский   язык.   А   она,   маленькая,    худенькая  -  рисование.   Он   вспомнил,   как  они   ходили   всё   время    вместе,   и   он   бережно   поддерживал    её,   оберегая   от  всех   видимых   и  не  видимых    бед.
А   вот   и   сельсовет,    это   сейчас,   а   раньше   здесь   был   клуб.   Сюда    приезжали   артисты   даже   из   Одессы.    А   первый   фильм,    который    он   увидел   в  детстве,   назывался   «Застава».   После   такого   кино,    все    мальчишки    мечтали    стать   пограничниками   и   ловить   шпионов.
А   вот   в  этом   доме,   жила   учительница   русского   языка    и  литературы   Анна   Тимофеевна   Полякова.   На   её   уроках,   даже   он,   непоседа   и   шкодник,    сидел   тихо   и   внимательно   слушал   каждое   слово.
Почему-то   именно   она,   запомнилась   Николаю   больше   всех.   Да,   Анна   Тимофеевна   была    очень   строгая   и   требовательная    учительница,   но   даже   он,   (а   может   и   не   только   он?),   видел,   под   напускной    маской   суровости,   ту   материнскую   заботу   и   теплоту,    что   излучали  её    добрые   глаза……
……………………………………………………………………………………………………
Николай   шёл   по   широкой,   сельской   улице,    уходя   в   своих   воспоминаниях   в  далёкое   детство   и   перечисляя   про   себя,     всплывавших   из   далёких   глубин   памяти,   фамилии   односельчан:    Биньковский…   Григоренко……   Мачулка……     Хмелёвский……   Мишакин.…       И   в  эти   минуты,    небыло     на   свете,   счастливее   человека,    чем   он.