Бочка, коромысло, молоко

       Случилось – Васька Чегодаев помер. Ага. Нет, так-то он и раньше помирал. Два раза в год, стабильно. Когда картошку сажать и когда копать. Шары закатит, слюни пустит, брык на спину и всё, помер. Дня на два, пока всю картошку не посадят. Или не выкопают. Какая-то страшная аллергия с ним в это время приключалась.
       Жена, Катька, по-перву пугалась, голосила, скорую из района вызывала. А потом ничё, привыкла. И ребятёшки тоже, все пятеро. Поднавалятся на работу гурьбой, а Вася лежит. Ну, мёртвый же, чё ему, покойники же картошку не копают. Когда управятся, Катерина к нему идёт, вставай, мол, воскресать пора, управились. Васька ещё с полчасика полежит для виду, с закрытыми глазами, потом уж встанет. Поднимет башку и глядит на жену с упрёком, дескать, тебе всё хаханьки, а мне каково, помирать-то, а?!
       А тут он чего-то не вовремя скопытился. В марте, аккурат перед праздником. Катерина на двор вышла, за дровами, а этот из сарая вываливается и со всего разбегу в закрытые ворота башкой – тресь! И всё. Готов.
Катерина перепугалась, не знает, чё и думать. Подбежала к Василию, давай его по щекам хлестать. Он чего-то мычит, знать, не до конца помер. Тогда Катерина уж кулаками его давай лупить. А от Васьки пованивает чем-то. Не то купоросом, не то ещё каким растворителем. Принюхалась Катерина – так и есть, сивухой какой-то прёт, уж больно запах сильный, прям химический. Катя ещё пару раз пнула мужа в бок, для совести. Больше не стала, жалко, муж ведь, хоть и сволочь. Потом пошла в сарай, самогон искать. Смотрит, на верстаке бочка столитровая стоит, а на ней череп с костями нарисован. Понюхала – вонь жуткая, аж задохнулась и слёзы из глаз. Батюшки светы! Не самогонка это! Отрава! Мужик и вправду помирает!!!
       Катя выскочила из сарая, забежала в избу. Схватила ведро с водой, побежала мужа отливать. Мало воды, ещё надо. Ребятёшки воду из колодца ей таскают, она мужа поливает. Пора б ему и очнуться, ан нет, не приходит мужик в себя, даже уже и не мычит. Тут Катя сообразила. Схватила шланг от стиральной машины, один конец Ваське в хайло, во второй воронку воткнула, стала в неё молоко из трёхлитровки лить. Женька, старший сын, сбегал к Гульке, соседке, за нашатырём. Вот, Катерина молоко льёт, а Женька – нашатырь. Васёк сперва бледный был, потом позеленел чего-то. А воскресать и не думает! Тогда сволокли они его под навес, подвязали за ноги, вниз башкой. Замычал Васёк, забулькал. Катерина схватила коромысло и давай Ваську понужать, в сердцах-то, а сама кричит, мол, не дам тебе сдохнуть, не вздумай, мол, паскудина, куда я с пятерьмя-то!.. Тут с мужика как хлынет! Вода, молоко, жижа какая-то вонючая. Со всех дыр, даже из ушей. Ничё, отвязали. Картина, конечно, неприглядная. Васька в собственной луже сидит, шарами вертит, вокруг него Катька носится, ошалелая, несусветность орёт всякую. Рядом ребятёшки. Маленькие – ревут, старшие – просто перепуганные. Ну и соседей набежало – чё да чё, всё им расскажи-покажи.
       Это уж после разбирались. Намедни на совхозный склад удобрения привезли. И другую прочую химию. А Васька же грамотный, у него одного тройка по химии была в классе, когда школу закончил, остальные-то дураки. Вот и вычитал на бочках с черепом формулу, что спирт вроде бы. А одному же не упереть, он Пашку Петрюкина подговорил. А Пашка – чё, дурак от халявы отказываться?! Нет, так-то он сперва засомневался, дескать, а чего череп и всё такое? На что Васёк ему авторитетно заявил – чтоб не пили, дурик!
       Ну вот. Припёрли бочку к Ваське в сарай. Открыли, понюхали – да, сильная штука. Пашку опять сомнение взяло, мол, спирт-то так сильно не воняет. Так Васёк его снова быстро убедил – в прошлом годе клей БФ тоже не ромашками вонял, а как попировали!
       Короче, пока Пашка за шлангом домой бегал, Васька не стерпел, через соломинку к бочке присосался. Это Пашке ещё повезло, что шланг долго искал, а то ведь и ему бы коромыслом по рёбрам досталось. От Катерины. Если бы она успела.
       Мужики в деревне потом долго спорили, хорошо это, что Васька до пробы выпимший был или нет. Всё-таки сошлись на том, что хорошо. Водка – это же штука универсальная, даже обеззараживающая. Это уж Катерина зря молоко переводила, влила бы водки стакан, всего и делов.
       Правда ли, нет ли, а только с той поры Васька Чегодаев с выпивкой завязал. Насовсем. Даже пиво не пьёт. Правду сказать, от молока тоже морду воротит чего-то. Видать, много тогда хлебнул молока этого.
       А, чё ещё скажу. Помирать-то Васёк тоже перестал. Ага. И воду с колодца сам теперь таскает. Руками. А коромысло подальше спрятал. На всякий случай…