Пустой

 Мечтали ли вы когда-нибудь встретить на своем пути человека, который бы полностью подходил под ваш идеал? Идеал любимой девушки, жены, матери или отцов ваших детей? Можете не отвечать. Это был риторический вопрос. Все мы мечтаем о таком и верим в лучшее, верим в чудо. Как там говорил классик- "Получит все тот, кто умеет ждать"? Не помню точную трактовку, но суть, я полагаю, вы уловили. Некоторые люди не дожидаются и берут то, что есть на данный момент под рукой, а потом начинаются разводы, дележи имущества, денег, детей. Некоторые люди не дожидаются своей судьбы вовсе и так навсегда и остаются одни, за частую из-за того, что когда-то им не хватило смелости сказать слово, протянуть руку, сделать шаг, а может им предначертано быть одним. Но есть третья категория людей, людей, которые на своем пути встречают все же человека, который полностью удовлетворяет их драконовские требования. И вроде все прекрасно, идеально, любовь, семья и дети, да что тут может вообще пойти не так? А вот что может пойти не так... Насущный вопрос, если вдумываться в его смысл, при чем вдумываться нужно очень долго.
 Пойти не так... Вы уверены, что сразу поймете, что перед Вами ваш человек? Или Вы будете так рьяно искать свою любовь где-то вдалеке, что в итоге не удосужитесь посмотреть себе под нос? И угадайте-ка, как чаще всего происходит? Вы угадали. Люди настолько глупы, что когда понимают всю абсурдность ситуации, бывает слишком поздно. Смешная ситуация. Сначала одни жалуются на то, что их не ценят, не замечают их, а потом другие жалуются на то, что сразу не заметили прекрасность первых. Вот и получается, что одни уходят так и не дождавшись, а другие потом всю жизнь жалеют об утерянном. Как же это все запутанно...
 - Владимир Дмитриевич, - мой психолог подвинул кресло ко мне и взял в руки блокнот с ручкой. Ручка была не из дешевых, скорее всего "Parker" или "Waterman", да оно и понятно- если бы я получал столько, сколько плачу ему, то в добавок к крутой ручке еще и писал бы золотыми чернилами на папирусе, - Вы ведь взрослый мужчина, а не можете связать пары слов уже минут пять.
 Вот если честно, от такой его "психологии" захотелось двинуть ему хорошенько, но я держал себя в руках, тем более в чем-то он был прав, я ведь пришел сюда не бока отлеживать.
 - Владимир Дмитриевич, - в очередной раз повторил мужчина, - скажите мне, что Вас беспокоит?
 "Вот, уже начинаю видеть, что парень не просто так отучился на психолога, начинает работать",- подумал я и устроился поудобнее на кушетке.
 - Сергей Витальевич? Я не ошибаюсь?- доктор одобрительно кивнул.- Так вот, Сергей Витальевич, я не могу влюбиться, понимаете? Звучит довольно глупо, но факт остается фактом.
 - А с чего вы вдруг решили, что не можете? Поверьте, вы еще встретите свою любовь, Вам же не больше тридцати, а временные трудности бывают у всех, но не переживайте- вместе с Вами мы найдем выход.
 Найдет он выход вместе со мной, да если бы мне столько платили, я бы каждый день с кем-нибудь выходы находил. Хотя Леха сказал, что это не плохой психолог и помог многим его знакомым. Знал бы Леха, что я сейчас лежу тут на кушетке, то смеялся бы надо мной до конца дней моих. Надеюсь он до сих пор думает, что я спрашивал его об этом не для себя, а для сестры.
 - Скажите, Вы любили? - прервал доктор поток моих мыслей.
 - Любил. Влюблен был несколько раз, но любил лишь однажды, да так, что до сих пор, - я запнулся, - что до сих пор ненавижу себя за то, что сделал.
 - Что же вы сделали?- врач поправил очки и приготовился записать что-нибудь в своем крутом блокноте.
 - Обидел человека. Обидел человека, который тянулся ко мне всей душой, который видел во мне свое будущее. - Я понимал, что сейчас говорю, как говорят в незаурядных сериалах о любви, но черт возьми, если действительно все так и есть?
 - Вы меня заинтриговали. Расскажите все по порядку, а если не знаете с чего начать, то начните с самого начала.
 Сергей Витальевич постукивал кончиком дорогой ручки по блокноту у себя в руках и ждал продолжения моего монолога. Таких как я у него в день десятки, в месяц сотни, поэтому мне казалось, что он не особо хотел вникать в мою историю, а спрашивает только потому, что это его работа. Где-то я услышал, что психологи берут такие большие деньги за то, что уже не в силах бесплатно слушать родные пациента. Но я старался не принимать это на свой счет, поскольку все свое всегда со мной, и я никогда никому ничего не рассказывал. А вот если сейчас я соберусь с духом, то впервые расскажу об этом третьему лицу.
 "Ну что же, Сергей Витальевич, - подумал я,- начинаю". Я поудобнее устроился на ортопедической кушетке, которая была специально куплена для того, чтобы на ней изливали душу сотни людей, и приготовился к рассказу. Хотя знаете, ведь эта кушетка знает секретов больше чем ФБР. Хорошо, что она не умеет говорить, а то бы она краснела за людей. Погодите, но она и так красная?  Опять в голову лезли не те мысли, не те слова и я никак не мог начать.
Давным давно, - все же начал я,- еще будучи студентом, я расстался с девушкой и очень сильно переживал по этому поводу, хотя по сути переживать о такой женщине смысла нет. Я это понимал, но осадок не давал мне покоя. Я никак не мог найти ей замену, а точнее не мог заполнить ту пустоту, которая осталась после нее. И я так свыкся с одиночеством, что посчитал это нормой. Я гулял по Московским паркам каждые выходные, ходил в кино, в общем, просто убивал время. Так как гулять по парку одному как минимум странно, я купил себе фотоаппарат, благо у меня была небольшая подработка после пар, и на кусок хлеба я заработать мог. Соответственно и на фотоаппарат смог. Но не суть. Так вот, теперь я ходил по паркам с фотоаппаратам, и знаете, в последствии это так мне понравилось, что переросло в хобби. Я бесплатно фотографировал девушек и влюбленные пары, предварительно находя их в сети. Созванивался с ними и мы встречались. Им фотографии - мне практика и опыт. Хотя кого я обманываю, я просто хотел быть ближе к людям, чтобы не одичать совсем. 
 Но вот однажды, а точнее 28 июля 20.. года, в очередные выходные, в очередной раз, я решил прогуляться. В тот день было не обычно холодно для июля, а я ничего теплого не одел, поэтому и мерз потом весь день как дурак.
 Я вышел на Чеховской и пошел в сторону парка "Эрмитаж". В парке были необычные стулья. Они назывались "Стулья для влюбленных". "Какой бред",- подумал я. У этих стульев была одна силушка и две спинки. Вся суть была в том, чтобы сидеть вдвоем на этом стуле: девушка сидела у парня на коленях. Покачав головой, я направился к выходу из парка, а потом пошел в сторону Кузнецкого моста. Вставил наушники у уши, включил плеер. Как сейчас помню, звучала песня Nickelback- When we stand together, тогда она была хитом многих радиостанций. Я шел прямо, смотрел на кафе по сторонам, даже запомнил одно из них.  Она называлось "20:13- любимое место", я еще тогда подумал, что не плохо было бы прийти туда с девушкой или друзьями.
 Пройдя немного вперед я оказался на развилке: можно было пойти прямо, а можно было повернуть на право и пойти по какому-то бульвару, вдоль которого были выставлены фотографии в черно-белом цвете. В общем, погадав куда идти пару минут было принято решение пойти направо, попутно впитывая композиции фотографии.
 Так как фотографии выставленные вдоль аллеи давно закончились, я уже минут десять шел потупив нос в землю, когда неожиданно для меня девушка сунула мне в руки листовку с рекламой. Идя дальше, я взглянул на рекламу: это оказалась реклама кафе, в котором, скорее всего и работала девушка.
 - И что было дальше?
 Я замолчать и задумался, и даже не заметил, как мой врач, а человек это был внушительных размеров, которого не заметить было очень сложно, уже наливал в два стакана горячей воды из недавно вскипевшего чайника. Он кинул пакетики чая и пару кубиков рафинада в еще бурлящую воду: "Вам с сахаром?"- спросил он у меня, на что я ответил отрицательно, вдобавок, как бы давая окончательный и категоричный ответ, покачав головой.
 - Так что же было все-таки дальше?- Сергей Витальевич протянул мне горячую кружку. Я поставил ее на тумбу, которая стояла у кушетки и вновь вернулся в уже привычное горизонтальное положение.
 - А дальше я зачем-то обернулся. Не знаю зачем, просто мне захотелось обернуться и я обернулся. И знаете, - я закрыл глаза, вспоминая тот день, который с каждым словом становился все более четким в моем сознании, приобретая, казалось бы, уже давно забытые детали, - я столкнулся взглядом с другой девушкой, которая стояла рядом с девушкой, вручившей мне рекламу. Они работали вместе, так как и в ее руках тоже я обнаружил идентичные рекламные листы. Я улыбнулся ей, а она улыбнулась в ответ. Все дальнейшие действия были как во сне. Чем я думал, зачем я так делал я не понимал, но сев на ближайшую лавочку, я стал мастерить из листовки бумажного журавлика, просто, чтобы потом подарить его ей. Често говоря, намучился я тогда с ним не мало: как идиот сидел и мастерил по памяти этого журавля, постоянно делая лишние загибы.
 Пока я мучил бумагу, эта девушка прошла мимо меня. Я был в панике. Как так? Я сижу, мастерю для нее, а она уходит. Я смотрел ей вслед, и когда увидел, что она встала у входа в кафе, чтобы встречать посетителей, я успокоился и вскоре домучил бедную птицу. На журавля это было похоже с натяжкой, но мне было все равно, ведь лучшего у меня все равно не было. С этим пародием на великое искусство оригами я побрел по направлению к кафе, и проходя мимо этой девушки, просто положил журавлика перед ней на стойку, не сумев найти подходящего слова. Дальнейший мой путь был не долгим. Мне будто что-то подсказывало, подталкивало к тому, чтобы я вернулся и познакомился с ней. Преодолев все благоразумное в себе, я все же повернул обратно к ней. Подойдя к стойке сказал:
"-Девушка, вы до скольки сегодня работаете?".
  -До восьми.
  -Если я приду сюда к восьми, то застану вас?
  -Возможно"- сказала она и улыбнулась. В этот момент я впервые увидел ее улыбку так близко и сразу понял, зачем вернулся, а главное я понял, что вернулся не напрасно. Эта улыбка была великолепна: уголки рта слегка приподняты, губы идеальной формы изображали поистине дивную улыбку. Ее глаза, цвет которых переливался на солнце из голубого в зеленый, были большими и открытыми, в них была видна ее душа: душа совсем невинная и такая добрая, каких я еще никогда не встречал в своей жизни. Я был поражен, и вообще не понимал, что говорю. От волнения у меня вспотели ладони и подкашивались ноги. Как пятнадцатилетний парень на первом свидании, я стоял и смотрел на нее, забыв все слова на свете.

     II

 Наконец отойдя оторвав от нее свой взгляд я вновь почувствовал, что у меня есть ноги и я пошел оттуда, стараясь уйти как можно быстрее, чтобы никто не видел моих стремительно краснеющих щек и не слышал заплетающегося языка. Пройдя пару метров я обернулся и крикнул ей: "-Вы любите мороженое?". "-Обожаю"- ответила она. Наверное, тогда я и влюбился в нее и в ее "Обожаю". Но для меня была загадкой череда этих событий, которые произошли в последние пол часа. Я делал вещи, которые совсем не свойственны мне, да я даже подумать не мог, что способен вот так познакомиться. Хотя, я скорее был в шоке от того, что на мои нелепости кто-то обратил внимание и ответил взаимностью.
 "Так, она сказала в восемь, - думал я и посмотрел на часы, которые показали ровно шесть часов вечера,- главное чтобы она была там, главное чтобы была...". Уже потом я понял, что не знаю ни ее имени, ни номера телефона. "А вдруг она обманула меня и ее там не будет? Вдруг она специально мне отвечала, чтобы побыстрее отделаться?"-  такого рода мысли преследовали меня всю дорогу, пока я не спустился в ближайшее метро. Чтобы развеяться от всего этого и избавиться от предательских мыслей я решил съездить на ВВЦ. Но те три часа, которые оставались, до восьми вечера, до сих пора кажутся мне самыми длинными в моей жизни. Время текло так медленно, будто кто-то нарочно его придерживал за ускользающие минуты.
 Наконец, пришло время "Х" и я целенаправленно шел...нет, я бежал к ней. И вот так пробегая мимо ларька с мороженным, я вспомнил о том, что не плохо бы было угостить девушку.
 "-Дайте мне каждого мороженного по одному виду, - запыхавшись выдал я.
   -Заболеешь же, погода не летняя совсем", - протараторила продавщица, укладывал мороженное в полиэтиленовый пакет. Но я уже не слушал ее. Буквально выхватив пакет из ее рук, я бежал на встречу к ней. И вот, до восьми остается десять минут, "сейчас ее отпустят", - думал я и сел на ближайшую лавочку, чтобы дождаться ту, чьего имени пока не знал. Прошло десять минут. Прошло пятнадцать, затем двадцать. Девушка сидела все на том же месте у входа в кафе и, казалось, совсем не собиралась уходить. Она периодически  выглядывала из-за своей стойки, но даже и через тридцать минут было видно, что уходить она не собиралась.
 Пока я ждал, я прилично замерз: мало того, что было довольно прохладно, так еще и подул совсем не летний ветер. И как вы думаете, что я решил сделать? Правильно. Я начал есть мороженое. А начал я с того, которое на мой взгляд точно бы ей не понравилось. Я съел одно, съел другое, тут подошел какой-то парень и начал рисовать мелом на асфальте какие-то не понятные мне рисунки. Закралась мысль попросить у этого парня мел и демонстративно написать на дороге перед девушкой свой номер. Но поглощая очередное мороженое я решил, что лучше этого не делать.
"Досижу до восьми двадцати и уйду. Еще пять минут и точно уйду"- и таким образом, я досидел до девяти и наконец-то увидел, что девушка встала из-за своего места и куда-то ушла вглубь кафе.
 Через пару минут она бежала на встречу мне, как мне тогда показалось, но стремительно прошла мимо. Я сразу же "подлетел" с уже насиженного места, радуясь тому, что наконец-то смог оторваться от скамьи, и побежал за ней:
 "- Девушка, вы думали я не приду?- начал тараторить я прямо ей в ухо.
   - Да нет, просто не заметила вас,- вновь заулыбалась она своей обворожительной улыбкой не сбавляя шаг.
   - Как вас зовут?
   - Лера."
 Вот так я и узнал, как зовут девушку своей мечты. В тот день мы прошли вместе до сада "Эрмитаж", где я показал ей стулья для влюбленных, которые мне уже не казались такими уж и идиотскими, после я проводил ее до метро, где мы договорились встретиться с ней завтра.
 На следующий день я так же встретил ее после работы и мы пошли с ней гулять. Мы прошли мимо Красной Площади, прошли через Александровский парк, Болотную  площадь к парку Горького. Она была прекрасна. Такой скромной и милой девушки я не встречал никогда: она слушала меня затаив дыхание и постоянно улыбалась все той же милой улыбкой. Ее глаза излучали счастье, и даже волосы на ветру развивались в такт ее непринужденной походке. Ее легкие движения обладали неким шармом, который был так чужд всем девушкам, которых я когда-либо встречал, а ее неподдельная скромность только подкупала меня. Я попросил у нее номер, но она отказалась мне его дать, мотивируя это чем-то не значительным. Поэтому, боясь ее потерять и не долго думая, я попросил у нее посмотреть ее мобильный телефон и тайком позвонил себе. Конечно же, я почти сразу сказал ей об этом, да она и не сильно расстроилась. С тех пор я стал ей регулярно звонить и писать и весь следующий месяц мы только и делали, что общались с ней, и каждый день поражались тому, как много у нас с ней общего. Мы слушали с ней одну музыку, любили одни и тебе вещи, смотрели одинаковые фильмы, да все, что только могло быть общего объединяло и сближало нас. Это было чудесное время, вспоминая о котором душа радуется, а губы невольно расплываются в улыбке, но вместе с тем, память того времени преследует меня и по сей день, каждый час напоминая о том, что я погубил все самое важное в своей жизни.
 То ли от моего рассказа как такового, то ли от той экспрессии, с помощью которой я передавал каждое слово своей памяти, было видно, как Сергей Витальевич увлеченно следит за моей повестью.
 - Владимир Дмитриевич, вы замечаете, что на протяжении всего рассказа жестикулируете руками?
Я удивленно посмотрел на лицо психолога, пытаясь припомнить за собой какие-либо движения руками, но видимо, я был настолько увлечен, что вспомнить так ничего и не смог.
 - Нет,- ответил я, - вроде бы я не жестикулировал ничем.
 Врач что-то записал у себя в блокноте, после чего объявил, что время сеанса на сегодня окончено. А я ведь и не заметил как прошли эти два часа, но я точно замечаю все дни и годы, которые проходят с момента нашей с ней последней встречи.
 Я попрощался с врачом, мы пожали друг другу руки, договорившись о том, что я приду на следующий сеанс через пару дней.

    III

  Я ехал в машине  с Лехой, который любезно согласился меня подвести к метро. Всю дорогу он что-то увлеченно рассказывал мне о своей жене Ленке, их недавно родившемся ребенке, о том, что пеленок уходит как на роту солдат с ним, да и прочих мелочах семейной жизни, но это была не жалоба мужчины, на трудности, которые появляются в новой семье каждый день- это была радость. Обо всех проблемах он рассказывал улыбаясь и смеясь будто не над собой, а над самой жизнью, которая думает, что может такими мелочами разрушить его счастье. Он говорил очень увлеченно, но я все равно его не слушал, а только делал вид и периодически улыбался. Все мои мысли были в прошлом. Да, я понимаю, что прошлым жить нельзя и именно ради этого я и пришел к психологу, но вместо помощи я только лишь всколыхнул то, что с таким трудом укладывалось в моей душе все эти годы. И тут все заиграло вновь, старыми переживаниями, но в новых красках, постоянно ударяя по самому больному. Я опять переживал все вновь: опять понимал как я был глуп, опять себя корил за это, даже не смотря на годы, проведенные черти знает где, опять понимал, что сделал не все, что мог, и что должен был сделать.
 - Вот и вы.- Сергей Витальевич крепко пожал мне руку, когда я вошел в его кабинет, который он арендовывал  среди офисных зданий, - проходите, ложитесь. Как вы? Что-нового?
 Я лег на уже знакомую кушетку, а врач, пододвинув стул, как и в первый раз, сел возле меня с блокнотом и ручкой в руках.
 - Я пришел к вам за помощью, но мне стало только хуже. Я не могу есть и спать третий день, да я даже прочитать ничего не могу. Мне кажется ваша терапия не эффективна.
  После моих слов о терапии врач рассмеялся так откровенно, что я опять захотел хорошенько ему вмазать, но сдержался. По-моему у меня дежавю, но в свой первый визит сюда все начиналось точно так же.
Мне ни капли не смешно, - прервал я смех доктора.- Что тут смешного? Или вы насмехаетесь надо мной?
Что вы! Упроси Бог! Просто я терапию еще не начал, точнее я еще не совсем понял от чего вас лечить и как вам помочь. Просто вы не дорассказали, а не видя всей картины в целом посоветовать вам что-то я не смогу. Поэтому, давайте продолжим, а дальше посмотрим, что можно сделать в вашей ситуации.
 Я взял себя в руки, закрыл глаза. Я давно уже пытаюсь не нервничать по пустякам, но мой вспыльчивый характер не дает сему осуществиться, но сегодня я одержал маленькую победу над самим собой и очень был рад этому. Переведя дух или же наоборот собравшись с ним, я погрузился в свои мысли и воспоминания:
Два месяца, - начал я, - были словно во сне. Я каждый день сбегал к ней с пар и мы гуляли по Москве, находя все новые улочки и скверы. Нам очень нравился сквер, который находится не далеко от Арбата. Напротив сквера был небольшой магазин , где мы всегда покупали сок и шоколад, а потом сидели, говорили и ели. Там я впервые ей и признался в любви. Знаете, доктор, когда я сказал ей об этом- она заплакала. Это было для меня неожиданно, ведь я не знал, что это могло бы значить.
"Ну что ты? Почему ты плачешь, Лер?"- я прижал ее к себе, крепко обнял и поцеловал. Она уткнулась мне в плечо, ее слезы текли из глаз, падая  на мою рубашку. - "Глупенькая моя, ну почему же ты плачешь? Ведь я так люблю тебя. Не плачь, прошу"
 Она оторвала голову от моего плеча, начала вытереть слезы своими маленькими ручонками:
"- Я совсем не плачу, просто...- она затащила дыхание, - я так хотела, чтобы меня наконец полюбили искренне и...и вот..."- пробормотала она и снова заплакала. Мы так и просидели до темна там: я- обнимая ее, она- уткнувшись в мое плечо. Прекрасное было время. То, что я тогда чувствовал нельзя передать словами. Наверное, так и выглядит любовь в чистом ее проявлении. Не знаю. Но так было не долго и в этом только моя вина.
 Сергей Витальевич что-то набросал в своем блокноте и поднял глаза, смотрел поверх своих очков-половинок на меня.
Что же было дальше? - Витальевич (так про себя я называл доктора), уже с неподдельным интересом смотрел на меня и жаждал продолжения. Хотя, это мог быть и поддельные интерес, завуалированный под работу, которую ему необходимо делать. Опять же плюнув на все свои мысли, (в конце концов я тут для себя, а не ради того, чтобы обо мне думали хорошо), я, наверное, перешел к главной части своего рассказа.
А дальше мы продолжали гулять, созваниваться, переписываться, но знаете, что-то изменилось. А может просто изменился я. Понемногу меня стало что-то не устраивать в ней. Даже не так. Я хотел сделать ее лучше, хотел, чтобы она была лучше всех. Лера была упрямой девушкой и на намеки не обращала никакого внимания, поэтому мне приходилось говорить ей все прямо. Ей это не нравилось, но все же она прислушивалась и исправлялась, меняла себя к лучшему. Не смотря на все это, я раздражался все больше, даже сейчас я не понимаю толком почему. Головой я понимал, что она идеальна: красивая, умная, разносторонняя, добрая и еще миллион эпитетов, которых все равно не хватит, чтобы описать ее. Головой я понимал, что это мой идеал, но сердце, сердце отдалялось. Я уже подумывал, о том, чтобы она меня бросила сама. С каждым днем я думал об этом больше и охладевал к Лере, но так же я и понимал, что терять ее не хочу. Ведь я любил ее, не смотря ни на что, просто чего-то не хватало и я никак не мог этого понять. Да глупо, да не правильно, но душа не лежала что ли... Сложно. Я не мог уйти от нее сам. Смотря в ее преданные глаза сердце рвало на части. В глубине души я любил ее и был в этом уверен.

  IV

 Пришло время сессии и дел было полно, да и времени не хватало, с Лерой мы общались плохо, точнее плохо общался я. Но знаете, в свое оправдание я могу сказать, что Лера никогда не могла меня поддержать. Хотя, скорее всего это были плоды моего безразличия. Я предложил ей не общаться на время сессии и каникул, чтобы мы могли оба подумать о наших отношениях как следует. 15 декабря был последним днем, когда мы с ней поговорили нормально в последний раз. 
 Я сдал сессию. Шли каникулы. Первые дни я не думал о Лере, хотя почему-то был уверен в том, что она думает обо мне. Это моя поддельная самоуверенность просто лилась через край. Чем был ближе конец каникул, тем больше я думал о ней. Я переосмыслил все, всего себя в корне. Хотел ей написать, но решил отложить разговор до нашей встречи и сказать все лично. Какой я дурак. Если бы тогда я написал ей, то возможно сейчас не лежал бы перед вами и мы до сих пор были с ней вместе: растили детей, планировали отпуск, смеялись и радовались жизни.
 В то время для себя я понял, что все, что мне нужно я нашел в ней и больше ничего мне не нужно. Я думал о том, чего мне не хватало. А не хватало эмоций, именно эмоций. Не любви как таковой, а эйфории любви, букета чувств. У нас с ней все так быстро началось, а это пугало меня, так как то, что быстро вспыхивает так же быстро и гаснет. Я думал об этом, но отгонял все мысли прочь. Я вспоминал о нашем первом поцелуе с ней, когда мы были в кинотеатре и ждали начала фильма. Я вспоминал мои неловкие движения к ней и соприкосновение наших губ. Вспоминал, как мы гуляли по паркам, болтали о всякой всячине и мечтали о том, что у нас будет большой дом, мы поедем вместе отдыхать, да и вообще все будет прекрасно, а жить мы будем вечно. Вспомнил как в Эрмитаже прошли через огромное железное сердце, держась за руки. Кто-то сказал, что прошедшие через него  люди навсегда будут вместе. Я помнил каждый день, каждую минуту, каждое ее прикосновение... Глупец.
 Каникулы кончились. Я взял телефон в руки и набрал ее номер.
"- Да?"- раздался в трубке до боли знакомый и такой родной голос.
"- Лер, привет. Как ты? Давай встретимся сегодня?
 - Извини, я сегодня занята, иду на каток. В другой раз.
 - Хорошо..."- она положила трубку. Уже тогда я почувствовал в ее голосе что-то не то, что мне не понравилось, но я не придал этому значения.
 Я написал ей на следующий день. Мы о чем-то болтали, но пальцы мои попадали на клавиши клавиатуры далеко не с первого раза. Она говорила, что с ней не раз пытались познакомиться, начала показывать фотографии тех парней, которые ей писали. Я не мог воспринимать это в серьез, ведь я просто не мог поверить в то, что она может уйти от меня к кому-нибудь. Я просто не придал значения всему, что она сказала, посмеявшись над этим. Наверное, этим самым я и убил все окончательно.
 Ее как прорвало, все те эмоции, которых мне так не хватало, просто вырвались из нее, но я был этому совсем не рад. Она писала, что с моим уходом из ее жизни, даже на время, совсем ничего не изменилось, писала, что есть люди, которые ее любят и ценят в сто раз сильнее меня. Сказала, что не хочет возвращаться ко мне- туда, где так холодно...
 Я замолчал. Комок подступил к горлу. Говорить стало тяжело. Я отвел взгляд в окно: там падал мелкий снег, который освещался светом окон домов. Я продолжал смотреть на падающий снег и не хотел говорить больше ничего. Дальнейшая череда событий была расписана в моей памяти буквально по секундно, но сказать даже слово я больше не мог. Слишком больно было вспоминать свои ошибки, за которые до сих пор так стыдно.
 - Возьмите,- Витальевич протянул мне стакан с коричневой жидкостью. Я выпил ее залпом. Похоже было на виски. Что ж, достойная замена валерьянке, доктор явно знал свою работу. За такое понимание и доплатить не жалко.
 - Я понимаю, что вам тяжело вспоминать, но продолжите.
 "Да ни хрена ты не понимаешь"- , подумал я немного опьянев, поскольку не практически не пил и налитого мне хватило, чтобы немного расслабиться.
На следующий день я поехал к ней. Шел жуткий ливень, совсем не смотря на то, что на улице был уже январь. Я приехал к ее дому. Набрал ее номер.
"-Лер, спустись, нужно поговорить
 - Я никуда не пойду!" - чуть ли не крича сказала она. Такой не многословный диалог продлится минут двадцать и я все же смог уговорить ее спуститься. Через минут тридцать она вышла, но по ее глазам я понял, что все будет тщетно.
"- Лера,- начал я, еле поговаривая слова, так как от холода мой язык с трудом слушался меня, - я не могу без тебя! Я люблю тебя!
 - Вов, ты мне не нужен, я больше не хочу быть с тобой.
 - Но ты же любишь меня! Неужели ты меня совсем не любишь?"
 Минута заминки, было видно, что она не хочет говорить, но то ли соврав, то ли собравшись с мыслями она сказала: "Я не люблю тебя"
 Знаете, в тот миг весь мир рухнул для меня. Меня как молнией ударило. Именно в тот миг я окончательно понял, что моя жизнь без нее ничего не будет значить.
"- Лера! Милая, любимая! Не могла же любовь пройти так быстро!
 - Ты сам все убил. Ты равномерно убивал все во мне к себе. Ты ведь сам хотел этого, хотел, чтобы я ушла. И я ушла. У меня есть молодой человек.
 Я не слышал ее, я не хотел слышать ее. Я промок до нитки, вода ручьем текла по мне, закатываясь за воротник, заливая глаза. Я не верил ей. Я не хотел верить! Неужели все так быстро могло забыться? Забыться все то, что между нами было?
Лера! Солнце! Я не могу жить без тебя! Мы же договорились, что все обсудим после каникул? Почему ты все решила сама! Ведь я так люблю тебя! Да, я был не прав, я вел себя как хам и эгоист, да, я был не прав, но любовь не может быть без преград! Прости меня! Дай мне шанс! Дай мне шанс все исправить! Давай начнем сначала? Я докажу тебе свою любовь и никогда не заставлю тебя думать о том, что ты сделала была не права, дав мне всего лишь шанс! Даже если понадобится сто лет, чтобы ты поверила мне, каждый день буду доказывать тебе свою любовь.
Нет. Я все решила. Уходи.
 Ее слова прозвучали как гром среди ясного неба. Я не верил в то, что происходит. Я смотрел в ее глаза, но ничего не мог понять. Дождь лил все сильнее, ее зонтик постоянно срывало ветром, а я не чувствовал ни ветра, ни дождя, ни холода. Я стоял и что-то говорил, повторял все те же слова о прощении и о своей вине, но она так и не изменила своего мнения. В ее лице читалось только равнодушие и ничего больше:
Лера, я люблю тебя и никогда больше не повторю тех ошибок! Дай мне всего лишь маленькую возможность доказать тебе это!
Нет. Ты эгоист и навсегда им останешься. У меня есть молодой человек, а к тебе у меня ничего не осталось. Уходи.
 Я стоял и смотрел на нее. Слов больше не было. Я развернулся и ушел. Ушел, чтобы она не видела моих слез. Господи, я не плакал лет шесть, в тут, вдруг, я разрывался как мальчишка. Я побежал. Добежал до какой-то мокрой лавочки, сел и заплакал. Я не мог успокоить себя и продолжал плакать, как подросток, как человек, который потерял все. Пытался ее догнать еще и еще, но в ответ слышал только грубое "нет".
Это все?- спросил врач, после того, как я замолчал.
Нет, еще не все... На следующий день я пришел к ней в ВУЗ с букетом роз, на который потратил все оставшиеся деньги. Я подошел к охраннику и попросил впустить меня, но он сказал, чтобы я звонил кому принес цветы и пусть забирают сами. Я набрал ее. Мне показалось, что она была в истерике, когда услышала мой голос. Она кричала, чтобы я уходил, сказала, что не может спуститься. Я умолял ее спуститься хоть на минуту. Но тщетно. И вдруг, я увидел ее идущей по коридору, но она даже не повернула головы в мою сторону.
 Я оставил цветы у охранника, попросив его передать их ей. Я до сих пор не знаю получила ли она их или нет. Я хотел подождать ее, пока она не выйдет из универа, но до конца ее пар оставалось еще часа четыре, поэтому я решил посидеть в кафе.
 Через минут десять она позвонила мне. Она кричала, что не понимает, сколько раз ей нужно сказать, чтобы я ушел, не писал, не звонил и не искал ее. Сказала, что не любит меня, что у нее есть молодой человек и она не может его бросить. Сказала, что если я не отстану, то кто-то там будет со мной говорить, в общем начала угрожать мне. Я слушал ее, слушал и не понимал, как любовь, если она и была, могла так быстро пройти. Ее угрозы вводили меня только лишь в ступор, но точно никак не в страх. Еще через мгновение я положил трубку. Не слыша в ее голосе и намека на остатки чувств, я пошел к метро. Тот день был последним, когда я видел, когда я слышал ее голос.
 Ту боль, которая наполнила мое сердце в тот момент я не испытывал никогда, никогда я больше ее не испытал, но это, наверное, можно записать к плюсам. Не хотелось жить, хотелось броситься под машину или напиться в стельку, но остатки рассудка не дали мне этого сделать. Все что произошло только лишь моя вина, во всем виноват только я и никто больше. Я просил у Бога, чтобы он послал мне идеальную девушку, которая бы полностью подходила мне. Он исполнил мою просьбу, а я все упустил. Я больше никогда ничего у него не просил. Мне просто стыдно. А может он припадал мне урок, шрам от которого до сих пор кровоточит на моем сердце. 
 С того дня я каждое воскресенье хожу в кафе, не далеко от того места, где впервые встретил ее, где мы провели с ней так много счастливых часов вместе. Прежде чем прийти туда я всегда покупаю цветы, заказываю два капучино и сажусь за стол. Сижу и проклинаю себя за то, что сделал, за то, что упустил и так и не смог вернуть. Надеюсь, что однажды она войдет в это кафе и сядет рядом со мной как раньше. Надеюсь, но совсем не верю в это. С годами я вообще перестал верить в то, что когда-то на моем пути была девушка, идеальная девушка, которую я оттолкнул от себя и за что расплачиваюсь до сих пор. Так проще жить.
 Сергей Витальевич хотел что-то сказать, но я остановил его:
 - Вы ведь хотите сказать, чтобы я забыл ее и жил дальше? Не могу. Пытался. Не могу. Это проклятие какое-то...- я задумался,- даже звучит смешно. 
 Бросив взгляд за окно, я встал с кушетки и пошел к двери. Сергей Витальевич встал со стула, снял очки и вместе с блокнотом кинул на столик:
Когда вы придете в следующий раз мы с вами все обсудим хорошенько и решим, что делать дальше.
 Я накинул на плечи пальто. Посмотрел на часы- встали и похоже не идут уже часа три, странно, они встали впервые за многие годы.
 - Какое сегодня число?- обратился я к доктору.
 - 15 января, воскресенье.
 - А время?
 - Половина второго.
 - Что ж, - я подал руку Витальевичу,- не стоит, наверное, думать о том, как мне  помочь, Сергей Витальевич. Мне не помогло время, а вы не поможете и подавно.
 Я еще раз взглянул на не идущие часы:
 - Сегодня ровно десять лет, с тех пор, как я видел ее в последний раз, а я даже еще не купил цветов...