Точки

 
В детстве я очень любил рисовать, да и сейчас люблю. Сначала я рисовал рыцарей, пиратов, сражения, чаще всего средневековые. А потом бабушка придумала интересную игру. Она дала мне тетрадку в клетку и сказала, чтобы я рисовал себя, родителей, своих друзей. Придумывал разные сюжеты и соединял их линиями. Таким образом, она старалось развить у меня логическое, и, наверное, творческое, мышление. Эта игра на несколько лет затянула меня. Я немного упростил себе задачу –  перестал рисовать людей, а просто отмечал их одному только мне понятными точками. Также я отмечал точками города, события, важные предметы. Получались звездные карты моей жизни. Я придумывал истории, и мне начало казаться, что они одна за другой начинают сбываться. Я придумывал  подружку Ксюшу, в смешном сарафане с большими красными кругами, собаку Герду, женщину, продающую на углу болгарские перцы, алкаша Толика и многих других. Честно скажу, все они появились в моей жизни, кто-то раньше, а кто-то позже. И все сыграли определенную роль. Например, женщина, торгующая на углу, продала мне 3 килограмма тогда еще очень любимых мной овощей. Я все съел в один день и отравился. Так плохо мне не было никогда. До сих пор не переношу их запах. А Толик живет сейчас в коммуналке в центре Петербурга, каждый день пьет чифир и ругается с соседями.
Это были забавные совпадения, но в детстве я считал себя носителем тайного знания и очень гордился собой.
А еще я придумывал вымышленных персонажей, другие миры, волшебников, рыцарские ордены и драконов. В Львове очень легко верить в рыцарей и драконов – город располагает к появлению мыслей о всякой мистике. Одно время, когда мне было скучно, я разговаривал со своим отражением. Я был абсолютно уверен, что этот голубоглазый, белобрысый парень  на той стороне – совершенно самостоятельное существо. Конечно, я знал к тому времени, что отражения, это всего лишь отражения, но мне было все равно. Тот парнишка был для меня настоящим другом, не дававшим мне скучать, когда бабушки не было дома. Он тоже был на моих листках в качестве одной из точек, хотя чего там только не было.
Однажды дворовый приятель Сережа закрыл меня на несколько часов в гараже своего отца. Когда меня выпустили из заточения, я не стал задерживаться во дворе и слушать насмешки приятелей, а убежал по старой деревянной лестнице в бабушкину квартиру, достал тетрадку и перечеркнул линию, которая обозначала мою дружбу с Сережей. От злости я два раза ударил ручкой в тетрадку так, что пробил обложку насквозь. Хотелось тогда сжечь все, что я нарисовал за последнее время, но я просто бросил тетрадку под шкаф и побежал на кухню к деду. Он заваривал шиповник, и что-то бурчал себе под нос. Возможно, это была песня, но какая-то уж совсем не мелодичная.
 
С тех пор прошло уже много лет. Больше нет бабушки и дедушки, собаки Герды, и Сережи. Он умер спустя шесть месяцев, после того, как я в тот раз уехал из Львова - У него обнаружили какую-то болезнь крови в терминальной стадии. Игра в точки, рыцари и драконы Львова, друг из отражения и многое другое осталось там, в самом волшебном городе бывшего советского союза.
 
 
В моей жизни произошло много перемен. Я вырос, женился, переехал в Питер. Стал заниматься фотографией, и очень неплохо на этом зарабатываю.
Много путешествую, в основном по работе. Так классно делать то, что тебе действительно нравится, получать за это неплохие деньги и возможность отправиться туда, куда ты хочешь!
Но во Львов  меня привели не дела. Случилось это несколько лет назад. Мы приехали туда с друзьями на какой-то фестиваль. Сейчас уже не помню, что это было за мероприятие, кажется, фестиваль современной музыки.
Меня в ту пору мало интересовали такие вещи, больше всего я был поглощен мыслями о работе и молодой жене. Именно она и притащила меня и еще несколько друзей в этот город.
 
Я достаточно долго жил в Львове, но к сожалению очень мало помню из того времени. Помню только как дедушка водил меня и брата гулять по многочисленным паркам, помню пещеры, и горы разбитого стекла на автостоянке неподалеку, помню огромную их квартиру в самом центре города, а еще шампиньоны под камнями в бабушкином дворе и чебуречную за углом. Кстати она и сейчас там, я проверял. А шампиньонов  нет.
Прошло уже больше 17 лет с тех пор, как я был здесь в последний раз. Все никак не получалось приехать.
 
Мы добрались до отеля, бросили вещи и отправились гулять по городу.
Советую Вам приехать сюда, хотя бы однажды. Львов не похож ни на один из городов бывшего Союза - это Европа. Да и украинцы здесь какие-то не такие как везде. Во-первых, почти никто не желает говорить по-русски, а некоторое молодые люди и не умеют этого делать вовсе. Во-вторых, здесь все очень религиозные. Я никогда не видел столько верующих молодых людей и девушек. А сам  город изумительно красив!
 
Я оставил жену и друзей гулять и дожидаться начала фестиваля, а сам отправился на могилу к бабушке и дедушке. Для меня это была самая важная часть поездки. Слишком давно я их не посещал.
 
Добираться до Голосковского кладбища, вроде бы так оно называется, пришлось довольно долго.  Не успел купить цветы в центре города, а когда приехал на место, был уже вечер и цветочная лавка закрылась. Сказать, что я расстроился – ничего не сказать. Пошел искать могилку. Люблю кладбища, особенно европейские, на них всегда чисто, спокойно и тихо. Лучшее место, чтобы привести мысли в порядок. Могилу я нашел минут через тридцать, она поросла бурьяном, и надгробного камня почти не было видно. Я потратил пару часов, разгребая ветки, и выкидывая мусор. Закончив, я увидел на дороге бабушку цветочницу. Она несла корзинки к тележке, и даже издалека было видно как ей тяжело.  Я решил убить сразу двух зайцев: бабушке помочь и цветов на могилку купить. Вышел на дорогу и окликнул старушку, она ничего не ответила, так и продолжила идти своей дорогой. Я подошел и поздоровался достаточно громко, она  даже не повернула голову, только сказала “здравствуй”. И еще мне показалось, что она добавила “Паша”.  Хотя, скорее всего, она просто вздохнула, и мой мозг трансформировал этот звук в то, что ему хотелось услышать.
Бабушка мне попалась угрюмая, с глубоко посаженными глазами и очень морщинистым лицом с яркими чертами, из-за этого создавалось ощущение, что ей чуть ли не сто лет. Она почти ничего не говорила и только изредка поглядывала на меня из-под цветастого платка. В принципе ничего удивительного, большинство советских бабушек именно такие, но рядом с этой пожилой дамой мне, почему-то было очень не уютно.
 
Я помог ей донести корзинки с цветами. Купив цветы, я собрался уходить, но бабушка остановила меня, взяла за руку и сказала:
- «Вот, возьми, ты его обронил»
Она положила в ладонь маленький, немного ржавый ключик черного металла. Я долго пытался объяснить ей, что это не мое и никогда моим не было, но она начала злиться и продолжала убеждать меня. Сдавшись, я взял ключ, цветы и поспешил было идти к могиле, но бабка сильно дернула меня за руку, потянула к себе и почти на ухо прошептала:
-”Они знают”.
Я что-то ответил, развернулся и пошел прочь. Быстрее бы положить цветы и  поехать к жене и друзьям. Странная какая-то бабка попалась. Сумасшедшая наверное.
 
Нашу дружную компанию я встретил в баре “Газовая Лампа” на Вирминской улице. Это один из многих замечательных баров старого города.
Питейные заведения Львова это отдельная история. Обязательно, когда будете там, попросите местных устроить вам экскурсию по злачным местам. Не пожалеете.
Все были в сборе. Все – это два парня Леша и Коля, мои лучшие друзья и четыре девушки Света - моя жена, Аня и Саша – сестры близняшки и еще одна Юля – совершенно безбашенная москвичка, наша общая подруга.
Про бабку с кладбища я уже забыл, да и ребята были уже навеселе, так что в мои задачи на ближайшее время входило обзавестись хорошим настроением и резко поднять градус алкоголя в крови до уровня моих уже изрядно пьяненьких друзей.
Скоро началось веселье, песни, пляски на столах. Одним словом вечер начал складываться самым замечательным образом.
В “Газовой Лампе” постоянно что-то происходит, вертятся какие-то механизмы, вырываются клубы пара и бьют в стену. Очень атмосферное заведение.
Я отправился заказать еще пива и пока ждал у стойки, разглядывал себя в большое зеркало на всю стену. Спустя некоторое время, мне показалось, что в помещении стало тише и заметно темнее, интерьер бара ушел на задний план, а мое отражение приблизилось настолько, что я увидел каждую пору на лице. Правая половина моего лица была вполне обычной, такой, какой я привык ее видеть, а вот левая показалась мне темной, почти черной, злой и немного насмешливой. Меня как будто тянуло вглубь отражения. У меня перехватило дыхание как будто я тону.
 
В этот момент в зеркало ударила очередная струя пара от барной стойки, и я дернулся от неожиданности. Наваждение пропало. Мое отражение было вполне обычным, да и зеркало тоже, кроме одной детали – на нем, по всей поверхности были отпечатки ладоней. Тяжело представить, как можно было так заляпать зеркало высотой в 3 метра. Скорее всего, это тоже задумка авторов интерьера.
Пива я решил себе больше не заказывать. Я редко сильно напиваюсь, но это, похоже, был именно тот случай
Я постарался как можно быстрее собрать друзей и пойти гулять по городу. Оставаться в баре мне больше не хотелось.
 
На следующий день я вывел всю нашу компанию на прогулку в один из парков, где нас в детстве “выгуливал” дед. Обилие свежего воздуха и пешие прогулки очень полезны с похмелья, а в нашем состоянии эти две вещи были жизненно необходимы.
Львовские парки – это целые леса, там можно гулять часами, наслаждаясь уникальной природой. Все, конечно же, изменилось, и я почти ничего не вспомнил, кроме общих ощущений. Редкий подлесок с короткой травой и практически полным отсутствием кустов,  густые кроны деревьев. Лучи пронизывают все пространство, видимое глазу, сотнями солнечных копий. Песчаная почва осыпается во многих местах, оголяя корни деревьев. Иногда, ствол дерева начинается в двух метрах над землей, а само оно, стоит на нескольких десятках корней, напоминая сказочное животное, на множестве тонких ножек. Не видел ничего подобного с самого детства.
Мы долго гуляли, наслаждаясь накатившей на нас как цунами, красотой окружающего мира. В конце концов, мы вышли на поляну, на которой стоял старый,  еще советских времен трамплин для прыжков в длину. Удивительное зрелище, заросший осенний парк, засыпанные первой палой листвой дорожки и вдруг поляна, а на ней такая громадина. Было видно, что этой махиной не пользуются уже много лет. Некоторые детали конструкции отсутствовали, ржавчина давно пировала на теле железного монстра.
“Я, кажется, бывал здесь в детстве” - сказал я, - “Там за трамплином должен быть домик”.
Я обежал трамплин и уставился на дверь. Здесь она смотрелась совершенно неестественно. Посреди поляны. Просто дверь, с дверным косяком и старой эмалированной ручкой. Больше от домика не осталось ничего, даже фундамента. Очень странное и глупое зрелище.
Я подергал ручку, но ничего не произошло. Дверь оказалась закрыта на замок. Вся компания столпилась возле этого чуда природы и начала обсуждать, зачем ее здесь оставили.
Я засунул руки в карманы и с важным видом юного Львовского шпаненка обошел дверь вокруг. Когда я вытаскивал руки, что-то упало в листву – это был маленький ключик, который дала мне сумасшедшая бабка с кладбища. Ради шутки, я попробовал вставить ключ в замочную скважину, и он подошел идеально. Ничего не понимая, я дернул за ручку, ожидая увидеть за дверью все что угодно. За дверью был трамплин, моя улыбающаяся Света, и солнечная поляна. В общем, ничего необычного. Остальные стояли по эту сторону двери и с любопытством разглядывали мое смешное, испуганное лицо. Я засмеялся, сначала как-то немного нервно, а потом во весь голос. Через секунду смеялись все. Я сделал шаг вперед, и прошел через дверь к жене. Мне показалось, что все на секунду потеряло краски, но, скорее всего, это из-за тени от двери или трамплина. Я обнял Светку, и мы, смеясь, отправились дальше. Ключ я зачем-то вытащил и положил в карман. Глупость какая-то с этим ключом, скорее всего, просто совпадение.
Все шутили, рассказывали небылицы, раскидывали листву и играли в догонялки. 
 
Света шла, общаясь с подружками. Парни что-то обсуждали. Я немного отстал и остался один. Впереди маячили спины приятелей. Я подумал: “Как же, все-таки, хорошо”.
А еще в  тот момент  думалось об ужине, душе, комнате в отеле и любимой жене, и о том, что скоро мы окажемся одни… В этот момент на меня со спины налетел Леша, с выпученными глазами, задыхающийся от долгого бега. Когда только успел?
У него был очень испуганный вид, но ничего сказать он не мог. Ему потребовалось некоторое время, чтобы перевести дыхание. Когда Лешка начал говорить, я подумал, что он бредит, или опять напился, или сошел с ума. Скорее всего, перегрелся.
Леша задыхаясь рассказал, что я открыл дверь, шагнул в нее, и пропал. Они несколько минут пытались придумать что делать. Потом просто пошел за мной. В отличие от меня, рядом с ним никого не было. Друзья куда-то исчезли. Леша попытался пройти обратно, но это у него не получилось. Потом несколько часов искал меня и вот случайно наткнулся.
Он еще много чего говорил, но я с трудом сейчас вспомню что именно. А через секунд тридцать подошли остальные. Наверное, услышали Лешин голос. Подошли, встали за моей спиной, и очень пристально стали рассматривать нашего друга. Я тоже посмотрел. Его было не узнать, такого испуганного человека я не видел никогда. Он, не моргая, смотрел в одну точку. Я проследил за его взглядом, и понял, почему мой друг ведет себя таким образом. За моей спиной стоял Леша. Точно такой же. Только спокойный как танк, и с презрительной улыбкой. Я перевел взгляд на остальных, они тоже как то странно переменились. У моих друзей как будто сразу разгладились лица. Знаете, у всех есть какие-то морщинки, даже у людей моего возраста. А у них лица были абсолютно гладкие, как будто восковые. Я закрыл глаза на секунду, чтобы собраться с мыслями. Когда открыл, с лицами друзей было все в порядке. Но Леша никуда не исчез. Он все так же смотрел на своего двойника. Второй подошел к нему, взял за шиворот и сказал “Ну зачем ты это сделал, все же было так хорошо?”. Скорее всего, он так и сказал, но ручаться не могу. Все события того дня для меня сейчас как в тумане. Потом спокойный Леша ударил второго в живот.
 
Я бросился помогать своему лучшему другу. Хотя странно защищать друга от него же самого.   Мне, почему то, показалось правильным помочь именно тому Леше, который был испуган.
Со спины меня дернул за руку Коля, потом Аня попыталась повалить на землю. Я брыкался и отбивался, как мог. Подошла моя Света и ударила меня кулаком в нос.  Даже не мог представить, что она так умеет. Я упал и на секунду оказался свободен. Я побежал, не видя дороги. Некоторое время несся по траве и опавшей листве, потом неожиданно увидел деревянную лестницу, поднимающуюся верх по небольшой скале. По ней забежал в какую–то дверь и захлопнул ее.
Передо мной был длинный коридор, дверь находилась в середине. Справа  тупик и выходящее на улицу окно, слева коридор, теряющийся в темноте. Я сел, облокотился спиной о дверь, стараясь перевести дыхание. 
Мысли все никак не хотели собраться в стройный ряд. Я все время мысленно возвращался к лицу моей жены. Это точно была не она. Очень похожа, но не она. Кожа немного серовата, как будто кто-то уменьшил контраст. И глаза… злые, ненавидящие меня глаза.
Не знаю, сколько я так просидел, но очнулся от того, что услышал тихие, еле слышные шаги. Из коридора ко мне шла Саша. Она не пошла с нами гулять и осталась дома. Странно, что она здесь. Куда же я попал?
На Саше была черная мужская рубашка. Босые ноги. Пара верхних пуговиц расстегнуты. Вела себя она странно, как и выглядела. Саша двигалась очень грациозно, размеренно, ступая только на носки. Она обняла меня за шею и начала что-то шептать практически касаясь губами моего уха, потом резко отстранилась и подошла к окну. Поведение ее переменилось. Она начала нервничать. Моя подруга долго вглядывалась во что-то за стеклом, то бормоча под нос совершенно неразборчиво, то сильно закусывая нижнюю губу. Я перевел взгляд с Саши на окно. Там был тот же парк, но что-то с ним было не так. Через секунду я понял, за что зацепился мой взгляд. Не за пейзаж за окном, а за отражение. Там была та же девушка, только в белой майке и джинсах.
Я вскрикнул. Наверное, не стоило этого делать. Девушка, которую я только что принимал за подругу, резко повернулась ко мне и зашипела как кошка. Она с места бросилась на меня,  прижимая к стене. Мне не оставалось ничего другого, как ударить ее локтем в лицо и оттолкнуть ногой. Она ударилась головой, и как мне показалось, потеряла сознание. Недолго думая я открыл дверь, и выкинул ее наружу. Что было дальше помню плохо. Мозг перестал понимать что происходит. Тело отказывалось двигаться. Я просто сидел и смотрел на противоположную стену. Потом,  скорее всего, уснул.
Проснулся я в коридоре, вокруг меня были друзья. Они что-то тихо обсуждали, шутили и пили пиво. “Это был сон”, - подумал я тогда, - «Глупый, но очень страшный. Надо записать, пока не забыл, а потом рассказать Светке. А вот и она”. В дверь зашла моя жена, такая же красивая, как и всегда. С немного растрепанными волосами. Сначала она обратилась к Леше и сказала, что “всё сделала и все на месте”. Потом взяла пиво, сделала глоток и повернулась ко мне. Я закричал! Закричал изо всех сил. Это был не сон. Это была не она. Что-то звериное пряталось в глубине ее глаз. Это не могла быть моя Света.
Я вскочил на ноги, оттолкнул ее в сторону и бросился вниз по старой деревянной лестнице обратно в парк. Правда парка там уже не было, а была старая коммунальная квартира с множеством комнат. Оборванные в нескольких местах обои говорили о том, что в доме есть домашнее животное, да и характерные пятна на стенах подтверждали мое предположение. Все мои друзья были здесь. Они сидели в разных местах подавленные, растерянные, какие-то потухшие. Но тогда меня это волновало мало. Я должен найти МОЮ Свету. Мне нужно понять, что с ней все  порядке. Сначала я просто метался из комнаты в комнату, то и дело натыкаясь на ребят. Они как безвольные тряпки сидели в разных концах квартиры. Я начал трясти Колю и расспрашивать где моя жена. Он ответил коротко – “в десятой”. Большего от него ничего добиться не удалось. Я тряс их всех по очереди, но они отвечали одно и тоже. Аня тихонько плакала, спрятавшись за столом на кухне. Она повторяла как заведенная: “Твари сильнее, Твари сильнее, Твари сильнее”. Я подошел к Леше, который выглядел чуть иначе, чем все остальные. Он сидел на полу лицом к стене, низко опустив голову, и раскачивался из стороны в сторону, я взял его за подбородок, но поднять его голову мне так и не удалось, пальцы соскользнули, и на них осталось что-то темное и липкое. Я не стал разбирать что это, и бросился к Саньке. Она тоже сказала – “в десятой”, но сделала над собой видимое усилие, подняла руку и указала на коридор справа.
Совсем скоро я нашел комнату с железными цифрами “10”.
На полу у двери лежала Светина одежда. Я осмотрел все вокруг, но нашел только белье жены за кроватью, отпечатки босых ног в пыли на подоконнике и открытое настежь окно. За окном не было ничего. Вообще ничего. Белесый влажный туман. Я долго кричал, звал жену, но ничего не происходило. Рядом с окном на стекле было написано - “Так было надо. Это единственный выход”.
Мне кажется, я тогда впервые за последние десять лет заплакал. Заплакал от безысходности. Такое чувство, что я надышался пустотой за окном и теперь она начала выедать меня изнутри. На негнущихся ногах вышел из комнаты и поплелся к друзьям. Я замер на входе в комнату, где был Леша. Он больше не раскачивался, а сидел совершенно спокойно. Через несколько секунд он поднялся и тихо, почти шёпотом сказа: “Пошли!”. Поднял ножку от сломанного стула и направился к входной двери, из которой я прибежал несколько минут назад. Я отломал вторую ножку и попытался догнать друга. Лица его я так до сих пор и не видел, но на полу, где он сидел, осталась большая темная лужа.
Время как будто спрессовалось, и все дальнейшие события происходили словно в тягучем киселе. Когда до двери оставалось метров десять, она распахнулась, и оттуда вышли Коля и Саша. Леша, не останавливаясь, сделал два быстрых движения, и их тела начали заваливаться по разные стороны от лестницы. Было такое ощущение, что у Лешки в руке не ножка от стула, а малярная кисть. Мелкие брызги красной краски медленно разлетались в разные стороны, оседая на старых обоях коммунальной квартиры.
Аню убил я! Я знаю что убил, да я ничего другого не хотел в тот момент. Просто коротко коротко ударил ее в лицо своим импровизированным оружием. Следом вышли Юля и Света. Обе чужие, хотя одна была очень похожа на мою жену, а вторая на мою подругу. Одну Леша просто швырнул  со всей силы в стену, а вторую ткнул острым концом ножки от стула в живот. Дальше он пропустил удар от своего двойника, неожиданно оказавшегося прямо перед его носом, и они оба покатились вниз. Я дошел до коридора и закрыл за собой дверь. Я хотел верить, что ребята справятся с двумя оставшимися двойниками. Больше ни о чем не думалось. Просто закрыть дверь на ключ, он до сих пор лежал  моем кармане.
 
Коридор по-прежнему терялся в темноте. Я шел всего несколько секунд, пока не повернул в просторное помещение увешанное картинами. Скорее всего, это был музей или картинная галерея. Я прошел всего две большие комнаты и услышал осторожные шаги. Перехватив ножку стула покрепче, я заглянул за угол. Там стояла Света, одетая в  какую-то странную рубашку, больше похожую на пончо. Босая. Казалось, что она была голая под этим куском ткани. Она плакала и как-то странно двигалась от картины к картине, пристально рассматривая их.
У меня почему-то не возникло сомнения, что это МОЯ жена. А еще появилось чувство, что я не видел ее уже много лет. Я вышел и позвал ее.
Она повернулась. На лице не было ничего кроме испуга и слез. Потом она прыгнула на меня, обняла руками и ногами, положила голову на грудь и зарыдала. Я гладил ее по голове и успокаивал, а сам в это время смотрел на странный рисунок на стене.
Там, в очень дорогой раме, висел обычный тетрадный листок, с множеством точек. Между некоторыми из них протянулись линии, а в двух местах лист был проколот насквозь.
 
 
И тут я понял, что нахожусь не в музее, а в своей старой квартире. Она сильно изменилась и больше не походила на нашу советскую жилплощадь. Теперь это был отель, почему-то пустой, но это не имело никакого значения. Я точно знал куда идти, чтобы найти выход.
Старый шкаф, под которым покоилась моя тетрадка, как ни странно стоял на том же месте. Нам с Юлей пришлось потрудиться, чтобы сдвинуть его с места. Дверь тоже была на месте, и ключ подошел идеально, да и не мог он не подойти. Я же сам его нарисовал когда-то, очень давно, на полях тетрадки, в которой придумывал другие, волшебные реальности, а потом, случайно, выпустил их на волю,  пробив листы тетради насквозь.
 
Из двери мы вышли, почему то, в подвале дома на улице Ивана Франка. Не помню, чтобы меня что-то связывало с этим адресом.
Не задумываясь, я сломал ключ в замочной скважине. Сожалеть об этом поступке я точно не собираюсь.
Город изменился до неузнаваемости, точнее изменилась погода. Тяжелые фиолетовые тучи заволокли небо и уже собирались вылить на нас тонны накопившегося за последние дни гнева.
Дома потеряли краски и теперь враждебно рассматривали нас пустыми глазницами окон.
Я поймал такси и попросил водителя быстрее ехать в парк. Он недоверчиво посмотрел на мое лицо и на странный наряд моей жены, но ничего не сказал. Да и что скажешь, когда за десять минут работы тебе предлагают сто долларовую бумажку.
 
Не помню, как мы добрались до трамплина, помню только, что в некоторых местах, мне пришлось нести Свету на руках. Босиком тяжело быстро передвигаться по лесистому парку.
 
Кто-то невидимый проломил небесную дамбу и на нас в одночасье начали изливаться тонны воды. Из-за ливня стало плохо видно, что происходит на том месте, где я еще совсем недавно открыл одинокую дверь с эмалированной ручкой.
 
Первыми мы увидели машины скорой помощи, потом к ним присоединились пожарные и еще какие-то автомобили. Я не очень разбираюсь в обозначениях украинских служб спасения.
 
На месте трамплина была огромная груда ржавого металла. Медики кому-то оказывали помощь. Открытого огня не было, но из-под обломков поднимался столб белесого дыма. Ему было плевать на миллионы капель, старательно пытавшихся превратить все вокруг в хлюпающее болото.
 
Нас не пустили к месту происшествия. Пожарный коротко объяснил, что сам ничего не понимает. Поступило сообщение об обрушении металлической конструкции в парке. Есть пострадавшие. Три девушки и два молодых человека с травмами разной степени тяжести.
 
Вечером нас пустили в больницу к ребятам. Все были живы, и практически здоровы. Только у Ани перелом руки и повреждено колено, а у Коли разбита голова. Хуже всех выглядел Леша. Сквозь бинты на лице обильно проступали красные пятна.
Забегая вперед, хочу сказать, что ему пришлось сделать несколько пластических операций, чтобы вернуть внешность к прежнему состоянию.
Врачи говорят, что характер повреждений свидетельствует о том, что его расцарапало большое животное семейства кошачьих. Но откуда взялась такая большая кошка в Львовском парке никто не знает.
Сами ребята ничего не помнят о том, что произошло в парке. Последнее их воспоминание  - то, как я открываю эту дурацкую дверь рядом с трамплином.
 
Со Светой мы стараемся не вспоминать о том, что произошло. Мне только становится очень страшно, когда я случайно замечаю, что она о чем-то тихо разговаривает со своим отражением в ванной комнате.
И постоянно эти отпечатки ладоней на зеркалах.