Обсессии и Компульсии

Ф. покинул квартиру с твёрдым намерением разжиться финиками.  Такова была прихоть, одолевшая его посреди многочасового наблюдения в телескоп за квартирой напротив, в которой аналогичным способом убивала время некая М. Ф. и М. глядели друг на друга каждую субботу и воскресенье с двух до шести вечера, исключая религиозные праздники и непредвиденные обстоятельства. В число последних, неожиданно внёс коррективы Ф., вполне можно включить острое желание покушать фиников. Он надел гусарскую шляпу, плащ из брезента, затянул на шее петлю (очень полезная вещь на случай, если вам нужно внезапно повеситься) — помесь бечевки и лоскутов дверного дерматина, и вышел на улицу.

<>&<>

М. отодвинула телескоп. Трещина в линзе мешала, но не настолько, чтобы М. не смогла законспектировать в мельчайших подробностях последние действия Ф. Для этого использовался темно-синий блокнот с полоской ткани вместо закладки и карандаш-огрызок марки «Карандаш-огрызок». Объект покинул логово, следовательно, пора приступать ко второй части плана.

<>&<>

На перекрестке улиц Пошелсюда и Пошелтуда Ф. испытал нечеловеческую боль в области лодыжек. Два очага пламени разгорелись под кожей. Тем не мене, Ф. не сворачивал с раннее намеченного курса.
Ничто не властно над человеком, решившим отведать фиников.

<>&<>

— Прекрати кричать, — сказала М. — Лучше не станет. Прекрати кричать. Прекрати кричать. Прекрати кричать. Прекрати. Лучше. Кричать. Не станет.
Прекрати кричать.

<>&<>

Острая иголка боли пронзила обе ноги от ступни до бедра. Ф. закричал:
— Хочу финики!!!
К несчастью, до базара было еще далеко.

<>&<>

М. замочила окровавленную сорочку в тазике, отчего вода моментально приобрела розоватый, а затем багровый оттенок. Она оттирала её с ретивостью первобытного человека, высекающего искру из камня, однако добилась лишь того, что из кончиков пальцев хлынула кровь, и отличить, где чья, представлялось теперь весьма затруднительной задачей.
— Ну вот, видишь, было совсем не больно. А ты разорался. Я же говорила: прекрати кричать. Почему ты меня не слушал?
Кто-то ползал по полу, опираясь на локти, и страдальчески подвывал.

<>&<>

Ф. свалился на тротуар, загородив дорогу прохожим, и в одночасье совершил три немаловажных (хотя и не в общечеловеческом контексте) открытия. Попробуем систематизировать их в порядке возрастания и по степени важности.
Итак,
открытие №1: тротуар застелен красным ковром;
открытие №2: это не тротуар, а пол в его квартире;
открытие №3: куда подевались ступни?
Они испарились вместе с ботинками.
«Финики, — подумал Ф. — я должен добраться до фиников».
И начал ползти.

<>&<>

Я поведаю вам, что видела, а чего нет, возможно, эта информация прольет свет на загадочное исчезновение частей тела Ф. и не менее загадочные манипуляции М., возможно, нет. Главное, что вам следует уразуметь, это  — тсссс. Абсолютная конфиденциальность. Можете заварить чашечку кофе. НЕ большую: история не настолько длинна, чтобы хватило на 10 глотков, но на 5 можете вполне рассчитывать.
А вообще, к чему церемониться? Вы не в кофейне, не расслабляйтесь. Слушайте и запоминайте.
Внимайте.

<>&<>

Ф. почти увидел неясные очертания финика, но мираж рассеялся, из-под эфемерной завесы проступила мрачная реальность: он извивается по полу, словно червь, в уборной хлюпает вода и бормочет чей-то голос:
— Ну вот, видишь, было совсем не больно. А ты разорался. Я же говорила: прекрати кричать. Почему ты меня не слушал?
Путём неимоверных усилий ему удалось приблизиться к окну и, упершись на левую руку, заглянуть в телескоп. Проклятая трещина мешала толком разобрать, кто напротив, однако он был на 99,9% уверен: из противоположного окна за ним наблюдает госпожа М.

<>&<>

Я нахожусь в правом верхнем углу комнаты; не особо щедрый на подробности ракурс, но даже мне доподлинно известно: происходит нечто странное.
Сейчас я выключена и мне не так жарко, что позволяет сгруппировать мысли и оценить ситуацию в более трезвом ключе.
Так вот, этот заморыш, господин Ф., день-деньской протирает штаны подле окна, высматривая свою пассию, некую мадам М. Есть сведения, что это невинное увлечение имеет отклик со стороны вышеуказанной особы, которую я, правда, ни разу не лицезрела воочию.
По крайней мере, до сегодняшнего дня.

<>&<>

— Куда же ты, mein herz? Разве я объявила нашу милую беседу оконченной?
М. ухватила за правую культю человека, силящегося скрыться под кроватью, точно таракан.
— Финики! ¬— вопил он, стуча ладошкой по ковру, будто капризный малыш. — Я хочу финики! Где мои финики? Отдай! Мои финики!
— Будут тебе и финики, и чай каркадэ, — воркует М. — Только вылезай. Там грязно и темно. Антисанитария!

<>&<>

Кто-то двигает мебель. Что-то стучит. Кто-то кричит. Грохот. Шум, гам, гвалт. Бедлам. Кто-то грохочет басом, а кто-то — сопрано. Что-то скрипит. Что-то хрустит. Где-то звенит. Что-то падает. Кто-то кричит, кричит, кричит.
Персона госпожи М. окутана ореолом тайны, развеять которую некомпетентен даже излучаемый мною свет. А что вы хотите от обыкновенной лампочки на 40 ватт? К тому же, ни зги не видно из-за абажура.
Всё, что я знаю, — у мадам М. титановые зубы.

<>&<>

На Ф. снисходит очередное озарение: финики — это иллюзия, недостижимая мечта, идеал, высший образец нравственной личности. Быть фиником, быть с фиником, быть в финике, — трансцендентное переживание, лежащее за гранью когнитивных способностей среднестатистического индивида, высшее блаженство, нирвана, тем не менее, несущая крах концепции логического мировосприятия.
В отчаянье Ф. дёргает за верёвочку (помните, я же говорил(а) — смесь бечевки и лоскутов дверного дерматина) , выбывая из рассказа.

<>&<>

МОРАЛЬ: гусарские шляпы не в моде.


3:40 20.01.2014