Серёжки

   Наверное, это глупо, но что тут поделаешь...
Бывало, начнут знакомые или даже совсем незнакомые люди обсуждать украшения: цепочки, колечки, браслетики и, как только доходят они до серёжек, я тут же теряю всякий интерес.
   Мои воспоминания уносятся в далёкое школьное детство, когда мой любимый дед сильно настаивал на том, чтобы я, как настоящая паненка, проколола, наконец, уши и носила серьги.
А я сопротивлялась и упорно стояла на своём: «Не хочу быть, как все, не буду носить твои серёжки».

«Ну будь, ну будь, корзя!» - смеясь, просил меня по-польски дед, оставляя затем в покое, до следующего удобного случая...

Потом, вдруг, вспоминаю двух мальчишек, моих одноклассников. Я их тогда так и называла - «Серёжки». Были они очень дружны, садились частенько за одну парту, пока учителя не разгоняли их со словами: «Так толку будет больше!»

Какой такой толк они от них ожидали получить, даже не знаю. Серёжки были умными, начитанными и воспитанными мальчиками...
С одним из них мы даже фотографировались в начальной школе для стенда «Наши отличники».
Второй Сергей учился похуже, не всегда хотел общаться с учителями, но в его глазах уже тогда можно было заметить какой-то особенный ироничный лучик мудрости, «не по годам»...
Бывало, мы втроём ходили в библиотеку менять прочитанные книжки на новые, или просто сидели на скамеечке в тени старых акаций, болтали о жизни, о прочитанных книжках и увиденных фильмах.
Я тогда не знала, что нравилась им обоим. А вот они точно мне нравились оба, конечно, просто как хорошие мальчишки, школьные друзья.
Одного Серёжку я ещё очень сильно жалела... в глубине души, стараясь никогда ему это не показывать. Но какое-то щемящее «чувство» жалости непроходимым комком подкатывало к горлу, когда я видела его грустные серые глаза.
Он увлечённо рассказывал содержание прочитанной книги, а я в это время рисовала перед глазами ту самую страшную картину, когда какой-то соседский мальчик, играя с ним в войну, убил у него на глазах его маленькую сестричку Леночку, четырёх лет от роду, выбежавшую навстречу, чтобы просто радостно поприветствовать братика...
Соседский мальчик был сыном милиционера, почему он стрелял из табельного оружия отца, уже не узнать никогда. Но эта трагедия в жизни Серёжки стала роковой...
   Второй Сергей был немного «себе на уме», не открывался он всем и сразу. Его побаивались трогать и одноклассники и учителя. Он мог просто встать и уйти. Независимый такой нрав был у него, но мне он улыбался открыто, чуть сощурив свои «лукавые» глаза.
Мне нравилось общаться с Серёжками. Я тогда ничего ещё не ведала про любовь. Нет, конечно, читала в книжках и всё такое… Но сама, точно, ещё ничего такого не испытывала...  И всё ждала и свято верила, что и со мной это чудо из чудес обязательно произойдёт, но, возможно, не так скоро...

В ту пору после восьмого класса многие мальчики шли учиться в техникумы, получали и образование и профессию. Особенно это рекомендовали тем, кто не особо тепло относился к школе, к процессу обучения и воспитания.

Второй Серёжка, оказывается, уже всё для себя решил: «Пойду в техникум, надоело всё.»   
"Что ему надоело? Почему он уходит, куда..." - недоумевала я

Потом как-то само собой выяснилось, что причина, скорее всего, в его отце, музыканте. Играл он в духовом оркестре, но чаще всего на свадьбах и похоронах, поэтому домой частенько он приходил «на бровях»...
Наверное потому, что Серёжка собирался уходить из школы, он и решился так срочно признаться мне в своих чувствах.
Это, кажется, так и называется: «застигнуть человека врасплох»!
 
Просто подойти средь бела дня, взять за руку, сказать, что любит, поцеловать руку и уйти, не дожидаясь ответа...

Знаете ли, не всякий зрелый мужчина способен на такое! А мальчишка…  Просто восторг! Браво!
Кому? Его маме, книгам, а, может быть и папе, горькому пьянице, чью судьбу тогда он совсем не желал повторить…
Я была сильно обескуражена и даже как-то подавлена этим его признанием.
 
А как же друг Сергей? Мне было нестерпимо обидно за него и ещё больше жаль, что не он первый признался мне в чувствах.
Потом представлялась такая сцена, картина: они оба признаются мне в любви, а я прошу их остаться моими друзьями, потому что моё сердце принадлежит другому, то есть третьему...
Никому оно тогда, конечно, ещё не принадлежало, но это было какое-то особенное предчувствие моей предстоящей первой любви, которая полностью изменила мою душу и сердце, сделав меня настоящей, искренней и честной в отношениях.

Знаете, мы так и остались друзьями. Сергей тогда не поступил в техникум. Я о его признании никому не рассказывала, так что никто о нём так никогда и не узнал.
Серёжки теперь всё реже садились за одну парту. Мы уже не ходили «менять книжки» в «библу»  и совсем не сидели втроём на скамеечке. Мы просто выросли.

Однажды, после очередных летних каникул, я вернулась домой на крыльях Любви. Я была тогда самой счастливой девочкой на свете! Я, впервые в жизни, влюбилась!
Серёжки это сразу заметили. Они улыбались мне в ответ одними губами, а глаза их были такими грустными, мечтательными…
А, может быть, это была только моя фантазия, моё воображение...

Прошло много лет с тех пор. Жизнь, не церемонясь, направила каждого из нас строго по предназначенному маршруту.
Но однажды я всё-таки вернулась к своим истокам, чтобы найти на старом кладбище могилу моего деда. Я шла по заросшим травой тропкам, между бугорками заброшенных могил, надеясь отыскать именно ту, где много лет назад был похоронен мой дед.
Старая тётушка была той единственной, кто мог мне тогда помочь. Но она никак не могла вспомнить, как и куда нужно идти, где поворачивать. Мы уже прошли большую половину площади заброшенного кладбища, когда я буквально наткнулась на памятник со знакомой фамилией и выцветшей на солнце фотографией, на которой старший братик нежно обнимал свою маленькую, ещё живую сестричку... Родители похоронили их рядом, практически в одной могиле, спустя десятилетия…

Тётушка полностью выдохлась и присела отдохнуть, она и рассказала мне, что парень этот «сильно тужил» по сестричке, стал «попивать», потом сильно заболел и умер…

- А вот тут и друг его, недалеко, Сергеем тоже звали… Пьянка всё проклятая…

Я уже не слышала остальных её слов, когда подбежала к старой могиле и полностью обессилив, присела на выжженную нещадным солнцем траву.

С фотографии смотрели на меня, чуть с прищуром, лучистые Серёжкины глаза…

- Вставай, милая! Поздно уже, тут недалеко и дед твой... Пошли. Пора.

Голос тёти не сразу вернул меня в реальность.

- Да-да, сейчас, вы идите, я догоню...

Я стояла и шептала у Серёжкиных могил эти незамысловатые стихи, пришедшие мне прямо с Небес, в память о нашей трогательной детской дружбе...

Где вы, где, мои глупые мальчики.
Поцелуями грели пальчики,
Покупали цветочки и пончики
И влюблялись по самые кончики...

Открывали мне души и двери
И носили мои портфели.
По ночам не спали, не ели,
Как же можно в такое не верить...

На машинке строчили джинсики.
Над губой пробивались усики.
А я прыгала в свои классики,
На руке - деревянные бусики...

Сочиняла красивые песенки,
Петь и жить было интереснее.
Опускались до грубой лести и:
"Нет на свете тебя прелестнее..."

Где вы, где, мои бедные мальчики?
Свет очей, как зеркальные зайчики
На могилах цветут одуванчики...
Зябнут в чёрных перчатках пальчики.


Я достала из сумочки потёртый кожаный футлярчик, осторожно вытряхнула из него на ладонь две маленькие позолоченные серёжки с бирюзовыми, как само небо, камушками.
Потом на ощупь нашла давным-давно заросшие дырочки на мочках и, крепко сцепив зубы, вдела серёжки...

- Здравствуй, деда! Это я! Смотри, у меня серёжки! Твои серёжки, деда...

Я совсем не чувствовала физической боли, слёзы тихо катились по моим щекам, прохладный ветер обдувал лицо и, подхватив мои слова, уносил их куда-то далеко-далеко, в безоблачную прошлую жизнь...