Тугая спираль бытия

Пообещал сам себе: если доберусь до дому целым, опишу всю цепочку событий. Заранее прошу прощения за технические подробности и дробность повествования.

Итак, я уже дома, но астрономические сутки ещё не закончились. Если завтра не проснусь совсем – пусть никто не удивляется.

История эта началась десять лет назад. Нашёл я около прохожей мусорки пластиковый баллончик. Если кто помнит баллончики для сифона. Ой, простите, мало уже кто помнит и про этот сифон – делали в нём газировку. Впрочем, теперь такими баллончиками заряжается современное пневматическое оружие. Вот только найденный мной баллончик был раз в десять больше.

А тут как раз намечалась эротическая выставка. Увидел я сразу в этом баллоне обнажёнку, но не совсем. Топлес. Спроектировал юбочку. Гофре или плиссе. Выяснил технологию изготовления. Потом начал сдуваться: сначала – не нашлось нужной ткани, затем – слетела запланированная выставка (батюшки, окормляющие художников, засмущались греховного).

Проходит время, намечается юбилей течения Реди-мейд. Как раз сто лет назад художник Марсель Дюшан представил на выставке своё «Велосипедное колесо». Ну, мы сидим уже совсем на других колёсах, но как же не почтить первооснователя?

Выкатываю из-под шкафа баллон, прилаживаю его ко гламурной кошачьей кормушке. С большим трудом – оргалит, шурупы, клей, гипс. Задуваю чёрным матовым акрилом. Делаю из проволоки фижмы. Обшиваю их тканью, и из той же ткани шью юбочку. Получилась у меня штучечка под названием «Топлес, или Обкуренная дурочка».

Показываю я эту работу в одном учебном заведении. Думая, что никуда она не денется, оставляю скульптурку в классе-мастерской своего знакомого друга.

Кому надоело читать эту бодягу – может плюнуть и забыть, я не брат Стругацкий, но обещанная спираль только начинается.

Так вот, незадолго до сотворения своей «Дурочки», изо всех сил помогаю нашему Союзу художников праздновать очередной столетний юбилей в горах. В финале пленэра – просмотр, все выставляют свои работы в коридорах гостиницы «Алибек». Готовясь показать свои скульптурки, сметаю с подоконника засыпающих мух. Они мирно так засыпают, иногда только дрыгаются. Сметаю тряпочкой на бумажечку, 10х15. Мухи складываются в созвездие Большая Медведица. Получается работа «Где мухи зимуют?» Посвящаю Дэйву Бортвику. Фотографирую. Разглядываю с увеличением. Космос получился больше, чем ожидал: песочку там чуть насыпалось, у одной – ножка отвалилась …

Тут подкатывает очередная выставка, и я выставляю фотографию своих мух в одном университете. Наклеил я это фото намеренно криво на половинку картонной коробки. Наклеилось ещё и несколько горбато. Через неделю мне с прискорбием сообщают, что «Мухи» с выставки украдены. Ржу в голос, фото-то было бракованное. Самому было бы жалко выбросить.

Напоминают мне про выставку, посвящённую Марселю Дюшану. Но я же готов! Приезжаю забирать свою «Дурочку» – обнаруживается, что некоторая хозяйственная дама, на полу-правах хозяйствующая в классе-мастерской, дура, сдуру вскрыла упаковку моей скульптурки (специальную коробку специально пол дня выкраивал), и выбросила эту самую коробку, проволочные фижмы и заботливо сшитую мною юбочку. Остался только баллон на ножке.

Останки скульптуры завожу в мастерскую своего друга. Уже горячо собираюсь реставрировать свою обесчещенную работу, но выясняется, что выставка Реди-мейд будет в Детской художественной школе. Понятно, что моя «Обкуренная дурочка» несколько выпрыгивает.

Время скачет дальше, и меня приглашают поучаствовать в выставке Союза дизайнеров. А у меня как бы всё есть. Недобитая «Дурочка» – и фото-файл с «Мухами». Чуть надо подзакончить.

Теперь еду заказывать фотографию не куда попало, а задорого, в известную печатню, уважаемую всеми заказчиками. А там – новогодний коллапс. Нет никого. Приезжаю через три дня, заказываю. На следующий же день, не глядя, получаю своё фото. Дома разворачиваю – бракованное!

Подготавливаю кусок оргалита, ткань, проволоку, и еду в мастерскую своего друга. Завершать. Осталась сущая мелочь – несколько часов работы. Захожу в мастерскую и обнаруживаю, что тело моей «Дурочки» отвалилось от основания. Клей «Момент»! В нужную минуту всегда может подвести. Выпрашиваю у соседнего художника клей. А затем выпрашивать у него ещё и туалетную бумагу не решаюсь. Бегу в ближайший магазин. Этим папье-маше (туалетная бумага с клеем ПВА) реставрирую скульптурку. Из проволоки скручиваю фижмы, делаю новую юбочку.

Я – готов! Осталось наклеить фото мух на оргалит.

За пол часа до выставкома приезжаю в мастерскую клеить фото, тут и началось!

: Ровно на середине задачи у меня заканчивается клеящий карандаш. Ну ладно, магазин рядом, а у меня есть ещё пятнадцать минут до начала выставкома.
: Звонит мама – захлопнулась дверь, приезжай! (Резервные ключи есть у соседей, но соседи уехали).
: Вызываю такси, еду домой за ключами. Давненько так они упали у меня за стопку картин. Запомнил, где лежат. А теперь понимаю, что достать их в спешке будет ещё труднее.
: Приезжаю доставать ключи. Отрубился свет. Во всём районе! Хватаю фонарик, откидываю картины, достаю ключи.

И вот тут мне в голову закрадывается мысль: «Какая неприятность будет следующей?»

: Легко! Выползая из-под картин, пытаюсь выключить фонарик. Залипла кнопка. А такси – ждёт.
: Называю таксисту адрес – десятая поликлиника, около Мира 34. Едем, а у меня появляется в голове вторая мысль за день: при таком раскладе, если я буду перебегать дорогу от поликлиники к дому, есть возможность не добежать. Может быть, попробовать объехать квартал? А таксист уже сам гонит не туда. Уши у него заплыли от моих ламентаций. Аккурат перед нужным мне поворотом вкрадчиво так спрашиваю: «А туда ли мы едем?» – «Десятая больница!». Робко объясняю, что я заказывал более другое блюдо. (В нашем стольном городе десятая поликлиника и десятая больница несколько не рядом).
: Приехали, расплачиваюсь, у таксиста нет размена. Чем оставить ему незаработанные деньги, лучше их проездить! Прошу таксиста подождать. Открываю маме дверь, убегаю ехать на выставком.
: Приехали. Живы. И таксист, и я. Выставком ещё не закончился, я, радостный такой, радуюсь. Успел! Через пару минут в выставочном зале отрубается свет.

Бодливой корове Бог по рогам даёт?

P. S. Про поруганную «Дурочку». Кто-то скажет «Делов-то. Ну смог же ты сделать ей новое платье!» А ведь вопрос уникальности в искусстве – дело ой-какое тонкое. Изложу один пример своими словами, могут быть неточности.

Известнейший немецкий авангардный художник Йозеф Бойс выставил кубик из сливочного масла под названием «Четыре килограмма сливочного масла». Произведение поездило по выставкам, состарилось, пожелтело совсем, покрылось пылью и всяческими случайными волокнами, и стало пахнуть н-изомасляной кислотой, то есть очень невкусно.

На очередной выставке рабочие выставочного зала сочли это произведение случайным мусором и выкинули. Бойс подал на администрацию выставочного зала в суд и получил компенсацию такую, что на эти деньги можно было купить несколько десятков тонн сливочного масла.

Вот так-то вот!