Избавитель. История пятая. Начало Пути. часть1

   Меня зовут Родион Разгуляев. Но немногие знают меня как «Родерик». Мне двадцать восемь лет. По крайней мере, столько было, когда всё началось. Когда-то я был человеком из плоти и крови, со своими желаниями и мечтами, проблемами, горестями и радостями. А сейчас… Хм… А кто я сейчас? Могу лишь с уверенностью сказать, что не человек! А если и осталось во мне что-то человеческое, то лишь отчасти. Я не ангел и не демон, Я - нечто Иное. Я инструмент в руках Высших, никем неизведанных сил. Кто-то считает их Богами, кто-то Богом и Дьяволом, кто-то Светом и Тьмой. Но, по сути, Они Сила, обретшая сознание благодаря людским помыслам. Все, что было светлым и добрым – стало Светом, а всё что низменным и злым - Тьмой. Люди дали им Имена, потому что ничто в этом мире не может существовать без имени. И вот теперь ОНИ существуют, контролируя каждый свою Сторону одной медали - нашего Мира. Вы спросите: «А как же Единый Бог – Создатель всего? Что насчёт него? Если Мы, наши помыслы и желания, создали ЭТИХ, тогда кто же создал Нас?» У меня нет ответа на этот вопрос, да и вряд ли он есть у кого-то! Даже если спросить ИХ, ОНИ ответят, что были всегда, ОНИ начало начал - великая Сила! В принципе, всё так и есть. Возможно, как МЫСЛЬ, ОНИ и были всегда, но, как Сила, осознали себя много позже.
   Века канули в Лето. Люди нуждались в ИХ помощи, поддержке, но сейчас, в настоящее время, ОНИ нуждаются в людях, в их мыслях, желаниях, поступках, носящих тот или иной окрас, гораздо сильнее, чем люди в НИХ самих! Люди – источник ИХ Силы. Они не могут напрямую вмешиваться в судьбы людей. Их явление в Мире может стереть Человечество с лица земли. Поэтому ОНИ создали себе помощников, одарив их частичкой своей Силы, достаточной, чтобы они могли  выполнять свои функции, но не достаточной, чтобы своим вмешательством, пусть даже самым небольшим, могли истребить человечество. Вы привыкли называть их Ангелами и Бесами. У них всех нет сознания, в том смысле, в котором мы привыкли слышать это слово, у них есть ВОЛЯ их Создателей! Воля Создателей – их Сознание.
   Я выпадаю из всей этой системы. Я бесконечно мал и безразмерно огромен. Я всемогущ и в тоже время абсолютно беспомощен.
Изначально, перспектива начатого мной дела казалась пленительной и очень простой, но в итоге обернулась тяжким грузом, день ото дня становившимся всё больше и тяжелее.
   С каждой новой встречей, с каждой изменённой судьбой я чувствовал, что теряю частицу самого себя, частицу своей судьбы, разум и сердце охватывала безысходность, а внутри разрасталась пустота.
   Я хочу рассказать вам свою историю - о себе, о своей семье, о том, как жил, о том, как по неосторожности совершил злодеяние, за которое расплачиваюсь по сей день, о том, как все обернулось тем, чем обернулось – сначала надеждой все изменить, исправить, а потом западнёй, выход их которой с каждым днем становится все более и более призрачным и эфемерным.

   Родился я в полной семье. И отец и мать у меня были старой закалки, старой школы, с твёрдыми убеждениями и принципами. Отец военный – подполковник, а Мама бухгалтер с многолетним стажем. Хорошо, что после моего рождения отца уже никуда не переводили, и мы осели ЗДЕСЬ – в городе, в котором я родился и вырос.
   Помню, как с малых лет, с тех, когда начинаешь себя хоть как-то осознавать, мать и отец постоянно спорили о моей будущей судьбе. Отец спал и видел меня бывалым воякой на финансовой передовой, а мама наоборот – все её мысли на этот счёт с армией никак связаны не были. О какой судьбе ребенка можно говорить, если ему только три годика?  Не спорю, родители хотят своему ребенку лучшей жизни и плохого не посоветуют, но мнения то его спросить все таки не помешало бы.
   В школе я учился хорошо. Да и вообще был непроблемным ребенком. Задали – выучил. Сказали – сделал. Поэтому и друзей хороших себе не нажил – как можно дружить с таким святошей! Сплошь и рядом были прилипалы всех сортов, действующие по принципу «Принеси, подай, пойди вон!» Мне даже позицию свою среди сверстников отстаивать не приходилось – чуть что, приходил отец, и я автоматически оказывался прав. Он у меня ещё тот бедокур. А я ведь даже и не просил его. Просто так было проще, чем спорить с ним.
   Школьные деньки пролетели и передо мной встал выбор, в какой институт я пойду и чему буду учиться.
- СЛУЖИТЬ! – выдавал отец.
- ЭКОНОМИСТ! – возражала мать.
- А может, Вы перестанете решать за меня и дадите мне право тоже устраивать свою судьбу? – спрашивал я.
- ТИХО! – хором затыкали меня родители, - не лезь, когда взрослые разговаривают!
   У моих знакомых всё было иначе – они сами решали чего хотят и когда. Их родители были для них друзьями и советчиками, помощниками и соратниками. Чего нельзя было сказать о моих. Хотя, они думали иначе.
   Один мой товарищ мне как-то сказал:
- Да «забей» ты на них! Делай, как считаешь нужным!
   Я так не мог. Я не знал как это – взять и «забить» на предков. Они же меня воспитали, они меня кормят, помогают деньгами.
   Но, все-таки, один раз я собрался с духом и решился на разговор.
Высказал родителям все. Высказал, что не хочу служить и строить военную карьеру. Нет, я не против армии – призовут – пойду, а нет - так и нет, горевать не стану. Сказал, что не хочу на экономический факультет, и то, что я хорошо считаю – совсем не аргумент, чтобы поступать учиться на бухгалтера и идти по стопам матери. А после того, когда я сказал, что хочу идти учиться на психолога, моя мама, «артистка больших и малых», разыграла обморок. Отец, естественно, взъелся на меня за такое, как он выразился «не подобающее поведение». Мама с охами – вздохами «пришла в себя», и, скооперировавшись, родители прибегли к своей излюбленной форме общения со мной в таких случаях – шантаж. Мда, шантаж был излюбленным приёмом моих родителей. Чуть что, так «ты нам больше не сын», «гуляй на все четыре стороны», «собирай вещи и чтобы через два часа духа твоего в нашем доме не было» ну и так далее и тому подобное. Я всегда знал, что это банальное разводилово, шантаж и ничего больше, но после того, как у отца начались проблемы с сердцем и он перенёс инфаркт - это стало для меня основной преградой, чтобы давать отпор и отстаивать свои позиции перед родителями. И на этот раз все случилось не так, как я хотел.
   В институт я поступил без особых проблем, но всё же на коммерческий факультет – бюджетные места по обычаю были розданы ещё задолго до начала вступительных экзаменов. Экономический факультет. Специальность «Бухгалтерский учёт, анализ и аудит». М-да… Первые пару лет было ещё куда не шло, но когда началась специализация, я сразу понял, что ЭТО точно не моё! Но молчал и терпел, считая дни, когда все закончится, каждый день задавая себе вопрос а правильно ли я поступаю?
   Я жил, переворачивая страницы своей жизни, или скорее её черновика, думая, что потом смогу все переписать, думал, что мне хватит времени, чтобы все успеть.
   Психологию я не забросил - учился сам по учебникам в свободное время в институтской библиотеке, а практиковался на своих одногруппниках. Помогал всем, кто ко мне обращался. Был эдакий психолог без лицензии. Мне даже прозвище придумали: «Доктор Родерик». Странное прозвище, но оно мне понравилось, пришлось по душе. Оно отражало «другого меня», того, на кого хотел быть похожим, того, кем хотел быть. И я был счастлив, когда меня так называли, но понимал, что выпустить наружу этого «другого», стать им, у меня не хватает сил. «Он» выбирался из скорлупы не всегда, лишь в едкие минуты, но люди сумели разглядеть его во мне, именно его – «Родерика».
Институт кончился. Родители сделали мне два подарка на выпуск: отмазку от армии и машину. Пусть недорогую и подержанную, но всё же иномарку. Впереди меня ждала взрослая жизнь.
   Устроиться на работу оказалось не так-то просто. Всем требовались «Продавцы воздуха», которым вместо заработной платы пытались «втереть» тот же самый воздух. «Работа сутками за еду». Кое-как устроился по специальности в небольшую фирму помощником аудитора - заработок средненький, да и работа сама по себе не особо напряжная. Через полтора года мне предложили должность аудитора. Больше денег и, соответственно, больше работы и напряга. Но, несмотря на это, я сильно обрадовался и обрадовал родителей. Решился съехать от предков на съёмную квартиру. Со скандалами, естественно, но мне это удалось. Сколько, в конце концов, можно! Я последние полтора года только и делал, что работал! Никакой личной жизни, почти никаких встреч с друзьями! Институт прошёл мимо, а теперь и Жизнь проходит! Хватит! Пора наверстывать!
Нашёл квартирку, правда, далеко от работы, но зато отдельно от родителей. Наконец то! Какое-то время я обустраивался. Позвал мать с отцом и ещё парочку друзей и справил новоселье.
   А потом было трудно. На самом деле всё оказалось гораздо жестче, чем ты себе представляешь изначально. Тебе видится свобода и радости Жизни. Но не тут-то было. Уборка, готовка, оплата квартиры, сварливая «старуха-проценщица», вечно недовольные всем и вся соседи, счета ЖКХ, растущие в геометрической прогрессии, и прочее прелести самостоятельной жизни крепко держали за горло.
- Вот тебе и наверстал, - говорил я сам себе.
   Я ишачил, как вол. Время и деньги, казалось, утекают сквозь пальцы. Но, невзирая на эту бешеную гонку на выживание, о своей любимой Психологии я не забыл и решил, в конце концов, осуществить свою мечту – взял и поступил в университет на факультет Психологии. Через три года я стал дипломированным специалистом.
   Время шло. Родители у меня не молодели, и все настойчивее требовали внуков. А на любовном фронте штиль. Девушки, конечно, были, но это все не то. Да и завести семью я был ещё не готов – зарплата не увеличивалась, а счета на Жизнь росли день ото дня. Но Судьба не спрашивает, когда тебе подкинуть Сюрприз.
   Как-то раз из-за завала на работе, я засиделся допоздна. Общественный транспорт уже не ходил, и я вызвал себе такси. По абсолютно не ведомым для себя самого причинам, я остановил таксиста в паре кварталов от своего дома, и, несмотря на позднюю ночь и криминальные нотки района, в котором я жил, захотел пройтись пешком.
   Ночь, на удивление, была безлюдная. Город спал. Тусклый преломленный свет фонарей освещал дорогу. Мысли скопом накинулись на и без того измученный работой мозг. Раздумья и размышления, терзания и сожаления, приятные моменты и не очень. Погруженный в себя я и не заметил, как почти дошёл до дома. Оставалось лишь миновать мост.
   Сделав несколько шагов, я впал в ступор. Впереди, у ограждения одиноко стояли туфельки, а по ту сторону, на самом краю, стояла их хозяйка.
- Она что, собирается прыгнуть? – мелькнуло в голове. Да, надо отдать ей должное – место и время выбрано идеально.
- Ну, что? Давай действуй! – скользнула мысль, и я медленно двинулся вперед.
   Девушка держалась обеими руками за ограждение и смотрела вниз на стелящееся змеей шоссе. Реакции на мое приближение не происходило. Чтобы хоть как-то привлечь ее внимание и не испугать я достал сигарету и прикурил. На щелчок, вмиг нарушавший ночное безмолвие, девушка отреагировала и быстро повернулась в мою строну.
- Не подходите ближе, - крикнула она, - а то я прыгну! – бросила она и кивнула, указывая на стелящееся внизу шоссе.
   Свет фонаря упал на неё: невысокого роста, стройная девушка, в тёмно-синем платье с рисунками в виде порхающих бабочек, длинными каштановыми волосами, с приятными чертами лица и заплаканными глазами.
- Да Бога ради, - сухо ответил я, - вообще-то я домой иду.
- Выбери себе другую дорогу, а иначе ты не оставляешь мне выбора! – перешла она на «ты», продолжая угрозы.
- Если честно, сегодня я не в настроении нарезать многокилометровые круги в стремлении попасть домой, - спокойно сказал я.
- А мне то что. Это твои проблемы! – крикнула она, - не подходи!
- Прыгай, и я пойду домой, наконец-то. Ведь это ты хочешь прыгнуть, тебя же никто под дулом пистолета не заставляет. Так что – валяй, - я был само спокойствие, - ну, что же ты ждешь? Давай, пожалуйста, по быстрее.
- Что ты вообще несешь? – удивленно спросила она, - неужели тебе все равно?
- Мне? – спросил я, выдыхая сигаретный дым, - Нет, не все равно. Просто, в окружную мне идти не хочется, а единственное, что мне мешает пройти по мосту – это ты. Ты собралась прыгнуть – это твоё желание, а кто я такой, чтобы мешать тебе свершить задуманное? Правильно – никто. Мы с тобой даже не знакомы. И с чего мне вообще переживать за совершенно незнакомую девушку, пусть даже очень привлекательную? А?
   Она замолчала.
- Ну, теперь я думаю, мы с тобой поняли друг друга – я не стану тебя отговаривать и мешать, за это можешь не беспокоиться. Теперь я могу пройти? – спокойно спросил я.
Девушка, молча, кивнула.
- Вот и хорошо, - сказал я и спокойно зашагал дальше, - так, прохожу мимо нее, считаю до пяти, если не окликнет, тогда план Б «РЗВОКЖ» - подумал я про себя. Поравнявшись с девушкой, я начал считать: «Один, два, три…» Не успев закончить, я услышал её голос.
- Надя.
- Да, быстро же она, - мелькнула мысль. Я остановился, повернулся и спросил.
 - Что «Надя»?
- Меня зовут Надя, - сказала она.
- Родион, -  представился я, улыбнулся, развернулся и начал двигаться дальше, но не успел я сделать и шага, как она вновь позвала меня.
- И это все? Ты вот так возьмешь и уйдешь?
- А что?– переспросил я.
- Ну, мы же теперь с тобой знакомы! Неужели ты просто так возьмешь и уйдешь, оставив знакомую тебе, очень даже привлекательную девушку, за ограждением один на один с мыслью о самоубийстве? – спросила она.
- Нет, конечно, но, в твоём случае, да - сухо обронил я.
Её глаза округлились от удивления, хотя больше, наверно, от недопонимания.
- Знакомую, очень даже привлекательную девушку, за ограждением один на один с мыслью о самоубийстве конечно бы не оставил. Более того, вообще постарался бы убедить её в ошибочности её намерений заранее. Но, с тобой, все иначе. Зачем пытаться отговаривать от самоубийства человека, который при всем своем желании, его не совершит? Просто не сможет. Просто не сделает этого. Хочешь знать, с чего я взял, что ты не прыгнешь?
Надя молчала.
- Молчание в знак согласия, - сказал я, улыбнувшись, - Во-первых: человек, который реально собрался совершить самоубийство, обычно, все тщательно планирует. А делает он это все для того, чтобы ему не помешали. Видя хоть малейшую преграду, самоубийца приводит свой план в исполнение немедленно. Если, конечно, он не хочет, чтобы его переубедили в обратном. Во-вторых: они не сомневаются в своих решениях и делают то, ради чего оказались «здесь и сейчас». В-третьих: в общественных местах, по статистике, люди кончают жизнь самоубийством, чтобы привлечь внимание этой самой общественности к чему то, и делают это не глубокой ночью, а днём. Иначе, самоубийство, в итоге, властями может быть расценено как убийство, и весь смысл от самоубиения теряется. В- четвёртых: самоубийцы, обычно, не перекладывают вину за свою смерть на кого-то, но если такое вдруг произошло, то вина обычно лежит на человеке, которого они хорошо знали – на родственнике, на любимом человеке, на близком друге и так далее. Ты же пыталась переложить свою вину на меня – на абсолютно незнакомого тебе человека. В – пятых: ты была вся в себе, в своих мыслях, в раздумьях, когда я появился, поэтому и не сразу заметила меня. А это может свидетельствовать о твоих сомнениях – стоит или не стоит прыгать. Знаешь, как говорят, если сомневаешься в чем-то – в мыслях или будущем поступке, - оставь это в покое на какое-то время, и потом все поймешь - стоит или нет. Мне продолжать?
   Она покачала головой.
- Нет, не надо.
- Ну, тогда перелазь обратно и пошли, я угощу тебя кофе, а то из-за разговоров с тобой я весь продрог, думаю, и ты тоже, - сказал я и медленно пошел к ней.
- Давай я помогу, - я протянул ей руку, - только аккуратно, не спеши.
Она медленно перехватилась одной рукой, потом другой, чтобы развернуться, и, когда попыталась протянуть руку мне, её нога соскочила вниз. Я рванул вперед и схватил её за руку.
- Аааааа, не отпускай! – закричала Надя.
- Давай вторую! – скомандовал я.
- Не отпускай! Только не отпускай! – повторяла она.
- Руку, давай руку! Ну же!
   Схватив Надю за вторую руку, я потянул её на себя и перетащил её через ограждение. Её всю трясло. Ни то от пережитого страха, ни то от холода, а может от того и другого одновременно. Я снял пиджак и накинул ей на плечи. Её ноги подкосились, но я во время успел подхватить Надю под руки, не дав ей упасть.
- Эх, Надя, Надя…Самоубийство, значит? – иронично сказал я.
   Я прислонил ее к ограждению, сам встал рядом, выдохнул, достал сигарету и закурил. Какое-то время мы, молча, стояли, пока Надя вдруг не развернулась и не побрела вперед.
- Надя? Надя, а туфли? – схватив её туфельки, я кинулся в след.
Дойдя почти до конца моста, она вдруг остановилась.
- Что-то не так? – спросил я.
- А что было бы, если я тебя не окликнула? – ответила она вопросом на вопрос.
- Но ведь окликнула же! – ответил я.
- Ну а все-таки?
- План Б: «РЗВОКЖ»!
-  «РЗВОКЖ»?
- Рвануть за волосы обратно к жизни! – сказал я улыбнувшись. А Она тихо улыбнулась в ответ.

   Вот так и началось наше общение с Надей, медленно перерастающее в нечто большее, что впоследствии захлестнуло нас огромной волной цунами чувств и любви.
   Я предложил ей переехать ко мне. Она, не задумываясь, согласилась. Все было просто супер. Мы были вместе, наслаждались друг другом, планировали будущее. Я познакомил её с семьёй. Маме и отцу она очень понравилась. Надя стала для меня Надеждой на светлое будущее, которое уже так давно не подавало сигналов. И, казалось, что уже ничего не может произойти. Но это лишь казалось.
   Через три месяца мне будет двадцать восемь. Мою Надю изводила депрессия – не та работа, не та жизнь, все не то. Я пытался ей помочь хоть как-то, используя своих хваленные психологические навыки, но все без толку. Она наотрез отказывалась от моей помощи. Хотя, хоть и с горя пополам, она последовала моему совету и поменяла работу. Смена рода деятельности и компании пошла ей на пользу. Депрессия стремительно отступала, а настроение сразу стало лучше, и денег в нашей с ней «семье» прибавилось. Но, как говорится, если есть место хорошему, то есть место и плохому. Она начала задерживаться допоздна. Мы почти перестали видеться в будни. Да и выходные отошли на второй план. Разговоры о крепкой дружной семье, детях, о нашем с ней будущем исчезли вовсе. Она начала проводить много времени с новыми сотрудниками по работе, со своими, как она мне однажды выдала – «Друзьями». Да какие, к чёрту, ДРУЗЬЯ? Ведь знакомы они были, от силы, пару месяцев! Я ревновал. Несколько раз её даже кто-то подвозил до дома на дорогущей иномарке, которую я себе позволить никак не мог – даже в кредит! Я пытался с ней поговорить, но Надя отбрехивалась, говоря, что вся моя ревность лишь надумки. Она начала слушать музыку, которую раньше никогда не признавала. Стала разговаривать на темы, упоминание о которых раньше приводило её в бешенство. Она стала другой. И я чувствовал, как с каждым днём она становилась всё дальше и дальше от меня…

   В день моего двадцативосьмилетия Надя ушла из моей жизни. Ушла так же внезапно, как и появилась.

   Когда я проснулся, её вещей уже не было. Её сотовый был выключен, домашний молчал, а на работе говорили, что сегодня её не будет. Ушла она к кому-то конкретно или просто бросила меня, я не знал, так же как и не знал от чего спас её тогда на мосту – об этом мы никогда не разговаривали – она об этом молчала, а я не заводил тему, думая, что так ей будет легче.
   С работы я отпросился. Никуда не хотелось и ничего не хотелось. Мама с папой звонили поздравить. Я сказал, что сегодня не буду праздновать – на работе завал. Про Надю умолчал. Извините, родители, но сегодня я хочу побыть один.
   Достав приготовленные бутылку коньяка и вина, я принялся «праздновать». Дикое желание набраться до поросячьего визга с каждой минутой становилось все сильнее и отчетливее. И я пошёл «у него» на поводу.
   Что тогда творилось у меня на душе, я не могу описать словами. Тот, с кем произошло нечто похожее, меня поймёт. Но самое страшное чувство, которое мучило меня больше всего  – это было чувство предательства, рвущее сердце на десятки-сотни мелких кусочков!
   По радио крутилу песню Lonely Day группы System of a Down.
- Как нельзя кстати, - сказал я сам себе, опрокинул очередную рюмку коньяка и шлейфонул всё глубоким глотком сигаретного дыма.
После распитого коньяка и вина, я поступил, как поступили бы многие на моём месте, - пошёл и купил бутылку водки.
   На улице темнело. Выпитый алкоголь не выполнял своих функций священника, и душевная боль становилась сильнее. Пьяными шагами я «мерил» комнату. Остановился, схватил с вешалки пиджак и выскочил прочь из квартиры, хлопнув дверью.
- Да, что, чёрт подери, вообще произошло! Я должен все выяснить и разобраться! – с этим словами я вышел из подъезда и сел в машину.
   Ключ в зажигание. Мотор заревел. Автомобиль рванул с места. Я был подавлен. Я был зол. Я был пьян. Перед глазами всё плыло. Включил магнитолу. Звук погромче, чтобы не отрубиться.
The Black Keys – Lonely Boy.
- То, что доктор прописал, – говорю сам себе и вжимаю педаль газа в пол.
   Автомобиль набирает обороты. Мотор ревёт. Теряю управление. Перед глазами все мелькает, сливаясь в итоге в однородную массу, меня пристёгнутого мотает из стороны в сторону. Крик девушки. Столб. Удар. Вспышка в глазах. Сквозь приближающееся забытье доносятся обрывки хриплых фраз «умирающей» магнитолы:
I'm a lonely boy
Я одинокий парень,
I'm a lonely boy
Я одинокий парень,
Oh, oh-oh I got a love that keeps me waiting
Оу, оу-оу, моя любовь заставляет меня ждать.

- Тащи его! Эй! Эй, ПАРЕНЬ! – слышу мужской голос.
- Давай носилки! Живей! – все тот же голос, - держись, слышишь? ДЕРЖИСЬ! Посмотрите, что там с девушкой!
- Док, ноги!
- Что ноги?
- Посмотрите сами!
- Господи, Боже мой! Парень, что же ты натворил! В скорую обоих! ЖИВО!

   Про какую девушку они говорят? Неужели я сбил кого-то. Что же я наделал! Зачем? Зачем я сел за руль! Господи, если бы у меня был шанс все исправить!

   Меня куда-то везут. Сквозь забытие отдаленно слышу голоса.
- Сын, сын, ты меня слышишь? Это папа! Сын, что же ты…зачем... Ну, ничего! Мы тебя поставим на ноги! Доктор, как его состояние? - слышу голос отца.
Доктор? Ясно, я в больнице. Кто-то плачет.
- Родя, Родя, родной мой, любимый! Все будет хорошо! Мы с папой все сделаем! Мы с тобой!– слышу плачущий голос мамы.
- Доктор, доктор, ну что? Как он? Ну, не молчите? – слышу голос отца.
- Что, что с мои Родичкой? Говорите, говорите, прошу Вас, не тяните! – сквозь слёзы кричит мама.
- Мужайтесь. Вы должны понимать, что его доставили в крайне критическом состоянии. Мы сделаем все возможное и все зависящее от нас. Будьте сильными. Сейчас это ему нужно как никогда, - торопливо ответил доктор.
- Господи, сыночек ты мой! Зачем? Зачеееееммм? – мама затянула навзрыд.
- Держись, дорогая. Мы должны быть сильными – для себя, для Родиона. Все будет хорошо, - сказала отец.
- А сейчас простите, дальше вам нельзя. Подождите в приемной. Как что решится, я вам сообщу. Крепитесь,  - бросил врач, и звук закрывшейся двери эхом пронесся по моему сознанию.
- Простите меня, мама, папа. Простите, что доставил вам боль. Простите за все.
   Их голоса отдалялись от меня, становясь все тише и тише, пока вовсе не исчезли. Казалось, я проваливаюсь во что-то вязкое и липкое, медленно наполняющее мои легкие, постепенно замещая воздух в них этой неизведанной ранее человечеству субстанцией. Резкий пронзающий укол, словно разряд тока. Тело напряглось. Спустя ещё миг, абсолютно расслабилось. Яркий свет в глазах, а потом темнота.

   На следующий день я впал в Кому…

   Я слышал и читал много историй про это состояние. Каждый рассказывает свое: кто-то видит кромешный мрак, кто-то яркий свет, кто-то сначала одно, потом другое, кто-то светящиеся шары, переливающиеся разными цветами, кто-то туннели и разных непонятных тварей, кто-то видит тени, а кто-то людей – знакомых и незнакомых, родных и чужих, а кто-то слышит лишь голоса. Я же увидел себя на больничной койке в странном месте. Оно походило на комнату, у которой нет начала и нет конца, нет стен, нет дверей и окон. Посередине словно была проведена вертикаль, постоянно смещающаяся то в одну сторону, то в другую. По одну сторону был непроглядный Мрак, а по другую слепящий Свет. Не одна из сторон не поглощала меня, не вбирала в себя, а словно огибала мою кровать. И не было чувства страха или боли. Была лишь пустота. Так вот оно какое – состояние между жизнью и смертью.
   Чувствовал себя слепым, поворачиваясь в одну сторону и вглядываясь во Тьму, поворачиваясь в другую – боль в глазах от яркого Света. Появилось такое ощущение, что я растворился в этом чём-то Большом, чём-то неизведанном, стал частью чего-то единого, монолитного и огромного. Я себя уже не осознавал как Родион Романович Разгуляев. Вдруг, раздался резкий гул, словно что-то приближается. Неожиданно Мрак стал гуще, а Свет засиял, пронзая насквозь тысячами слепящих игл. Все вокруг пришло в движение.
- Здравствуй, Родион, – раздался спокойный голос, и Свет засиял.
- Привет, Родя, – тихо прошипел дурманящий голос, и Мрак стал плотнее.
- А где я? Я умер?
- Нет, ты ещё жив, Родион, - спокойно ответил Свет.
- Пока, - добавил Мрак, - ты упорно работаешь над тем, чтобы умереть.
- То есть как?
- Ты в коме. Хотя та степень, в которую ты впадёшь в ближайшие пару дней – будет означать конец. Погрузившись так глубоко – нет пути назад, – дополнил Свет.
- А ЭТО что? – сказал я и огляделся, - перевалочный пункт?
- Называй, как хочешь.
- И что дальше? Рай? Ад? Они вообще существуют? – продолжил я любопытствовать.
- Смотри какой, – с издёвкой, сказал Мрак.
- Ответ на этот вопрос каждый человек может узнать, лишь приняв смерть, – тихо ответил Свет.
- А вы кто такие? –спросил я.
- Свет и Тьма!– в унисон зазвучали голоса.
- Бог и Дьявол? – переспросил я.
- Можно сказать и так. Люди часто Нас так называют, - ответил Мрак.
- То есть мы ошибаемся, называя Вас так?
- Мы этого не говорили. Люди склонны давать всему имена, - продолжил Свет.
- Почему?
- Потому что так проще.
- Проще что?
- Проще жить. Ведь проще «путешествовать», имея ориентиры, - пояснил Свет.
- Так кто же Вы?
- Мы? Сила – безграничная и всеобъемлющая, созидающая и разрушающая. Мы были всегда, но когда люди дали нам «имена», Мы окончательно обрели форму, - ответил Свет.
- А пока у Вас не было имен?
- Всегда был такой любопытный? - спросил Мрак.
- А что такого? Не каждый день, знаете ли, выпадает такая возможность встретиться с…с Вами, в общем.
- В чем-то ты прав, - сказал Свет.
- В чем именно?
- Смотри, какой он пытливый. Это хорошо, - обратился Свет к Мраку.
- Скорее надоедливый. Мне столько вопросов за раз уже давно никто не задавал, - сказал Мрак.
- Вы мне наших политиков напоминаете – вроде и на вопросы отвечаете, а ясности от Ваших ответов больше не становится, - не став дожидаться своей очереди, добавил я, - может, Вы всё же объясните, для чего я здесь?
- Видишь ли, Родион, сейчас ты в коме. Когда человек впадает в Кому, он становится заложником собственного разума, попадает в ловушку. Кто-то возвращается назад, а кто-то нет. В твоём случае –  возврата назад нет. Врачи здесь бессильны, - пояснил Свет.
- Да-а-а, Родион, наломал ты дров! Поступил как истинный индивидуалист – на всех наплевал: на родных, близких, на отца и мать. Одобряю! Но вот на себя-то, зачем было грешить? Все, что ты успел сделать за свои, вот уже двадцать восемь, стало абсолютно бессмысленным, - спокойно сказал Мрак.
- Да-а-а, сколько мог сделать ещё хорошего, скольким мог еще помочь, став профессиональным психологом, – продолжил Свет.
- Ну, или нажиться на их несчастьях, – подхватил Мрак.
Ведь, правда, я всё сам испортил.
- И куда меня дальше? В «Ад»? В «Рай»? Если они, конечно, существуют, – спросил я.
- Перед тем, как попасть в больницу, ты сказал: «Господи, если бы у меня был шанс все исправить!» - сказал Свет, и его последняя фраза раздалась эхом вокруг точь в точь моим голосом.
   Я вздрогнул от такой неожиданности, а потом утвердительно кивнул.
- Твои молитвы услышаны, - спокойно продолжил Свет.
- Я что-то плохо понимаю.., - начал я.
- Родион, ты готов принять смерть? – перебил меня Свет.
   Я задумался. Ещё пару дней назад, в тот самый вечер, мне было абсолютно всё равно, а вот сейчас этот вопрос поставил меня в тупик.
- Ты хочешь узнать, что же там впереди? – спросил Свет.
- Уже не знаю, - я задумался.
- Да что ты ломаешься как девочка! Да – да, нет – нет, – сердито сказал Мрак.
- Ты можешь получить ответы на все свои вопросы, но при этом умрёшь! Или.., - подхватил его Свет.
- Или что? – перебил я.
- Или попытаешься оставить своё любопытство и вернуться, – подытожил Свет.
- Куда?
- Соображай уже, Родион! Давай, давай! Включай свою хваленую соображалку! – резко бросил Мрак.
- Домой к родным, близким, к Жизни, – спокойно и тихо ответил Свет.
- Так Вы же сказали, что у меня нет шансов выжить!
- Нет, ни единого. Если только в последний момент твоя Судьба не изменится, – парировал Мрак.
- Вы измените мою Судьбу? Зачем Вам это? - моему удивлению не было предела.

- Видишь ли, Родион, Нам стало интересно, есть ли люди, которые проживая жизнь, не забывают о Жизни? Те, кто принимают свою Судьбу не с тяготой, а с благодарностью – какая бы она не была. Те, кто покорно учатся у Жизни, проживая её с достоинством, – объяснил Свет.
- Так что Вы хотите от меня?
- Мы хотим, чтобы ты нашёл нам такого человека, – подхватил Мрак.
- Каким образом?
- Мы наделим тебя самыми широкими «полномочиями». Ты перестанешь быть человеком, но и Сущностью ты не станешь, - пояснил Свет.
- Сущностью?
- Вы привыкли называть их «Ангелами» и «Бесами». Они Наши создания – Наши помощники, вершители Нашей воли, - продолжил Свет.
- А кем же стану я?
- Ты станешь Нечто иным, вобравшим в себя и Мрак и Свет, – ответил Мрак.
- А почему бы Вам самим не найти этого человека? Ведь для Вас ЭТО пара пустяков.
- Ты прав, но наше прямое вмешательство в мир людей может привести к необратимым последствиям, – ответил Свет.
- Например?
- Например, к их смерти. Такой ответ тебя устроит? – бросил Мрак.
- Тогда направьте кого-нибудь из своих помощников.
- Эффект почти тот же, – парировал Свет, - не в таком масштабе, конечно, но все же. Если наше появление в мире категорически не возможно, то их весьма ограничено по времени. Плюс, наши Создания не имеют рассудительности присущей людям! Они носители и вершители исключительно Нашей ВОЛИ. У них нет собственной. А ты сам будешь вправе решать и выбирать, как действовать в той или иной ситуации.
- То есть?
- У каждого есть несколько Нитей Судьбы, – начал Свет, -и каждый, не осознанно, перемещается с нити на нить, совершая те или иные поступки. Если Ты откажешься от нашего предложения, то в скором времени умрешь! Это твой первый вариант.
- Вариант второй: ты все-таки согласишься Нам помочь, а Мы, в свою очередь, обещаем помочь тебе – Мы перепишем твою Судьбу с того места, с которого сам пожелаешь. У тебя появится возможность все изменить, как ты и хотел, – продолжил Мрак, - Мы наделим тебя Силой, способной менять человеческие воспоминания, проникать в них, изменять и стирать, способной лишить людей их Жизненных уроков.
- Вы же говорили, что я должен просто найти человека. Нет? Ни про какие изменения Судеб речи не шло.
- Все правильно. Ты должен найти человека. Но чтобы его найти, тебе придётся общаться с людьми. Не будет такого, что ты появишься в мире и сразу его найдешь. Ты будешь искать людей с тяжёлым душевными ранами, тех, кто на грани, тех, которые, как и ты, задумываются о том, чтобы что-то изменить в своей жизни. Встретившись с кем-нибудь, ты уже будешь знать все его тяготы – то, что он хочет изменить в своей жизни. Но он должен будет сам тебе рассказать об этом. Ты его к этому должен будешь лишь подвести, - ответил Свет.
- Только после того, как он все расскажет, и вновь испытает всю боль от воспоминаний, ты задашь ему интересующий Нас вопрос: «Хочет ли он, чтобы всего этого не случилось?» Если ответ будет «Нет» - то твоя миссия на этом закончится. Если же ответ будет «Да», то придётся вмешаться в его воспоминания, в его Судьбу, и все изменить, – продолжил Мрак.
- Да людей, которые хотят что-либо изменить, миллиарды!
- Успокойся, ты будешь искать нужного человека в пределах одного города – там, где ты родился и вырос, – спокойно произнёс Свет.
- Ну, это, конечно, многое упрощает, – сказал я.
- Так ты согласен? – задал вопрос Свет.
- Хотелось бы узнать обо всем по подробнее, прежде, чем принимать решение!
- Тебе не кажется, что ты не в той ситуации, чтобы торговаться? - бросил Мрак.
- А я и не торгуюсь. В конце концов, Вы вышли на связь со мной. Я ведь об этом не просил. Вы могли выбрать кого угодно другого, но выбрали меня. Так что, в первую очередь, Вы во мне заинтересованы. Поэтому, прошу, давайте обойдемся без угроз и давления. Ваша просьба – это работа. Так давайте вести себя по-деловому, - я сам был от себя в шоке, я наоборот всегда пытался сводить конфликт на минимум, а тут меня прям таки понесло.
- В-о-о-т, наконец-то показал, что у тебя есть яйца, Родион. Достойно уважения, - ответил Мрак.
- Тебе надо лишь сказать «ДА», либо «НЕТ». Вот и всё. Все инструкции и условия Нашего Соглашения, ты узнаешь позже. Решай,  - подхватил Свет.
- Да как же я могу согласиться на то, не знаю на что? – отрезал я.
- Мы предложили тебе работу – найти человека, подпадающего под определенные критерии, и все, а взамен ты получишь новую Жизнь. Разве ЭТОГО тебе мало? – спросил Мрак, - Мы изменим твою Судьбу. Избавим тебя от смерти. Поверь, такого шанса ещё никто не был удостоен из всех когда-либо живущих!
- Ну, допустим, я найду этого человека. Вы выполните условия нашего Соглашения и измените мою Судьбу, а что будет с тем человеком?
- А тебе не все равно? – спросил Мрак.
- Нет, - ответил я.
- Тогда откажись и дело с концом! – строго бросил Мрак, - ты прав, Мы тебя выбрали, но выбрали случайно. Это стечение обстоятельств. С таким же успехом Мы можем выбрать и кого-то посговорчивее. Послушай, Родион, взявшись за эту работу, ты и так будешь менять жизни людей, их Судьбы, а каков будет итог твоего вмешательства – положительный или отрицательный, - заранее предсказать нельзя. И пока ты мне еще не ответил, подумай ка вот над чем – что тебе дороже? Родные и близкие? Семья и любимые? Или абсолютно чужие тебе люди? Об их Судьбе должен ли ты думать, или в первую очередь надо задуматься о себе, о своих близких, о семье, а уж потом о каких-то левых людях? В твои двадцать восемь уже пора научиться расставлять приоритеты, тебе не кажется?
   Я молчал.
- Не переживай, с тем, кого мы ищем, ничего плохого не произойдет. Расценивай свою роль в этом, как специалиста по маркетингу, поводящего исследование. Решайся, - вмешался Свет.
   Я задумался. Сердце билось как сумасшедшее. Нет, не из-за страха. Наоборот, я чувствовал себя как пятилетний ребёнок, который вот-вот получит ту долгожданную и желанную игрушку. Но что-то внутри меня, глубоко, не давало мне твёрдо ответить «ДА».
- Да что я, чёрт возьми, ломаюсь как школьница! Вопрос прост, и ответ тоже! «ДА» - и я получу шанс все изменить! Сделать так, как хотел, а не так, как получилось! Вернусь домой, обниму родителей! «НЕТ» - и я умру, погружусь в неизведанный мир, а может и вовсе в пустоту! Выбор ведь очевиден? В конце концов, действительно, сколько можно думать о других? Я всю жизнь жил, заботясь о чужих проблемах, беспокоясь и переживая за всех, но не за себя. И вот, к чему это все привело! Все. Хватит! Конечно же «ДА»! И прочь сомнения! – мелькали мысли одна за другой.
- Хорошо. Я согласен. Мой ответ «ДА». Где подписать? – улыбнувшись, спросил я.
- «Хамишь, парниша»! – сказал Мрак.
- Твои чувство юмора и ирония несомненно помогут тебе, Родион, - подхватил Свет, - на самом деле, подписывать мы ничего не будем!
- А как же «Договор»? – с той же самой иронией спросил я.
- Это все вы – люди, придумали, – ответил Мрак, - «Договор», «Сделка с Дьяволом» - это исключительно людские выдумки.
- Но зачем?
- Чтобы оправдать свою неуёмную страсть к насилию, - пояснил Мрак, - чтобы скрыть истинную природу своих желаний и поступков за ширмой законности, легенд и прочих «сказок».
- На самом деле все прозаичнее, - продолжил Свет, - Родион, встань и протяни одну руку ко Мне.
- А другую давай сюда, - сказал Мрак.
   Я, молча, поднялся, встал, для удобства, по центру кровати и раскинул руки в разные стороны.
   Мрак медленно окутывал мою левую руку, постепенно поглощая её, а Свет пронзал правую. Уши заложило, словно я в самолёте, а он резко набирает высоту, какой-то гул, рябь в глазах, меня начало медленно покачивать из стороны в сторону, с каждым мгновением этого непонятного мне процесса, я все меньше и меньше чувствовал свои руки. Свет и Мрак начали в унисон что-то нашептывать. Я не понимал, что Они говорят – их речь казалась мне «тарабарщиной». Вдруг все резко стихло. Возникло непреодолимое желание свести ладони вместе. Я бросил взгляд на левую – на ней появился какой-то странный знак, посмотрел на правую – на ней появился точно такой же, что на и левой, но противоположный ему - зеркальный. Я резко свел руки, раздался хлопок, звук от которого эхом покатился по этому безграничному пространству. Стоило мне свести ладони, как меня швырнуло назад. Я перелетел через спинку кровати и рухнул на «пол». Странно, но я не почувствовал боли от падения. Поднялся и взглянул на ладони. Знаков на них не было. Вдруг появилась пронзающая боль в груди, словно мне к ней прижали какой-то  раскаленный металлический предмет. Вспышка в глазах. Затем запах гари. От боли я рухнул на колени и завопил. Тело начало ломать и биться в конвульсиях. Дрожащими руками, превозмогая дикую боль, я начал срывать с себя больничную робу. На груди я увидел эти две отметины, которые сначала обнаружил у себя на ладонях. Они, соединенные воедино, красовались кровавым клеймом прямо в центре.
   Метка жгла грудь. Это чувство словно просачивалось сквозь грудину, направляясь к самому сердцу, желая выжечь на нем точно такой же знак.



Предыдущие и последующие: http://www.proza.ru/avtor/yaroslavknot


Рецензии