V Устранить Джугашвили

С Колькой  они сочиняли сценарий-пародию на старинные фильмы о шпионах, ученых , чекистах и пионерах-тимуровцах.
Началось с того, что Колька, будучи в гостях у Вовка,  ни с того ни с сего надел с небольшие темные очки Владимира Петровича  и сказал скрипучим шпионским голосом: «Вы профессор Сигизмунд Кацевич? Я пришел от Феофана Грековича, - и вторично более значительно, настоятельно с расстановкой повторил, - Я пришел от Феофана Грековича». Колька знал и о композиторе Сигизмунде Каце, и о иконописце Феофане Греке, но все же переделал их фамилию и прозвище  в отчества, с ударением на первый слог.
Вовка немедленно подхватил игру.
- Что-о?! Вы решились придти ко мне  от этого негодяя?! Воннн! Воннн!  Вон отсюда!
- Но, позвольте, Сигизмунд Кацевич,  чем, вам не так неприятен Феован Грекович?
- И вы смеете спрашивать? -  Вовка схватил старые бухгалтерские счеты Владимра Петровича, которые, не смотря на то. что финансист пользовался электронным калькулятором, продолжали лежать с арифмометром «Фкликс» в тумбочке, на остекленном балконе-лоджии, где Вовка  готовил уроки.
-  Саботаж на железных дорогах! Эшелоны с детьми! Шпионаж в пользу Британии! – Вовка защелкал счетами, - А Антоновский мятеж! А покушение на товарища Сталина!!!
- Я как раз по этому поводу. Феофан Грекович надеется на ваше содействия в деле устранения Иосифа Джугашвили с политической арены Советской России.
- Что?!!! Меня, ученого-физика с мировым именем, вы хотите вовлечь в дело убийства величайшего гения всех времен! Воннн! Воннн! Убирайтесь, пока я не обратился в НКВД! Лично к товарищу Берия!
Колька трясся от смеха.
- Ах, вы не уходите? Тогда я вас уничтожу!  (Давай. Сигизмунд Кацевич решил его ударить  чем-нибудь тяжелым).             
- Шахматной доской.
- Нет, - стопкой газет! Давай… Как его жену будут звать?
- Машенька.
- Машенька! Принеси из моей  библиотеки стопку газет. Только ни в коем случае не трогай «Правду». Там в углу пачки со старой,
дореволюционной «Нивы». Давай, я, как будто,  швырнул
в тебя кипу газет…
- А она, когда летела, рассыпалась, а шпион захохотал: «А-ха-ха-ха! Вы хотели «уничтожить» меня этим хламом»?
- А, вы еще живы? Сейчас, одну секунду…  я раздавлю вас арифмометром. Вот! Давай профессор схватил арифмометр.  (Вовке этот прибор был хорошо знаком, - в раннем детстве его восхищал аккуратный круглогорбый стальной «Феликс», черневший маленькой клавиатурой и поблескивавший рычажками и воротком, на рабочем столе Владимира Петровича, в «Коопторге».      
- Нет, профессор со стрташными усилиями поднял его  со стола, подковылял к шпиону…   
- И уронил ему на ногу! А черт! Старый идиот! - «шпион» Колька   запрыгал на одной ноге.
- Ах, так! - Вовка «профессор» на секунду задумался, мгновенно вернулся в образ Сигизмунда Кацевича, метнулся к тумбочке. Достал от туда нож для резки бумаги и, сгорбившись, подскочил к Кольке, направив на него нож, как если бы тот был шпионом.
- Руки в верх!
 Колька корчился от смеха, но продолжал играть свою роль.
-Теперь вы угрожаете мне канцелярским ножом! Ха-ха-ха! Старый критин.  Послушайте, или вы сотрудничаете с нами, или пеняйте на себя.
- Руки в верх!
- Предупреждаю в последний раз…
- Это я вас предупреждаю в последний раз. Руки в верх! Иначе я применю против вас это страшное оружие!
Тогда шпион Колька обезоружил профессора Сигизмунда Кацевича  - Вовку,  и зарезал его ножом для резки бумаги.
- Вот, тебе!
- А! Негодяй! Подонок! Машенька! Машенька! Милиция! Милиция! Я умираю… Товарищ Сталин… Иосиф Вис-са-рио-но-вич…
Колька, согнувшись, упал на диван и, заливаясь смехом,  повалился  на бок.
- Нет, ты не  так зарезал. Надо, как в старых фильмах, когда трюки были наивными.  - Вовка взял у Кольки нож и показал, как следовало бы поставить злодея в кадре, строго в профиль, как строились изображения на древнеегипетских барельефах. – Вот так несколько раз. На! На! Тут Машенька прибежала, - Сигезмунд! Сигезмунд! -  он и Машеньку… 
- Да, причем, смотри, лезвие ножа при ударе уходит далеко вниз, а смертельно раненный Сигизмунд Кацевич схватится за сердце.
- Точно!   
Творчески продолжая историю со шпионом, Вовка придумал фабулу: советские ученые создали уникальный летательный аппарат, секрет которого задумали выведать агенты английской разведки.
- А как назывался этот аппарат? – поинтересовался Колька.
- Аэрогон. – Сымпровизировал Вовка, и сам удивленно заулыбался собственной выдумке, чем снова вызвал у друга смех. - Он летал благодаря использованию особого газа, тоже открытого советскими учеными.
- А как назывался газ?
- Вивон.
Согласно так и не завершенному друзьями сценарию, в фильме должен был появиться сам Сталин. Он успевал разоблачить нерадивого секретаря парткома, и на основе диалектического материализма дать несколько полезных советов ученым-физикам. Заканчивался фильм  совместной поездкой на поезде Сталина с пионерами, которые бы хором пели.
Мы с товарищем Сталиным навстречу Солнцу по-ле-тим!
Мы с товарищем Иосифом Виссарионовичем Сталиным на аэрогоне по-ле-тим!
Та-та-та-та - там! Та-та-та-та -там!
Надо сказать, Вовка, по инициативе родителей долго ходил на «музыку» и «сольфеджио». И в конке концов, бросил.
Кроме этого, - предложил Вовка, -  там должны быть молодой проницательный чекист Андронов (намек на Андропова), и тоже   молодой коммунист Берегов (намек на Брежнева).
В творческое  наследие Вовки и Кольки,  кроме фильма о сталинском Аэрогоне, вошли фрагменты оперы «Разрядка» с диалогом-речитативом Суслова и Брежнева.
Колька мыслил оперу, как попурри из известных советских песен. Так, по поводу сепаратной сделки Анвара Садата  с Менахимом Бегином, возмущенный, - согласно первому варианту
обучающийся в Советском Союзе студент-палестинец,  согласно второму – наш передовик производства,  - пел на мотив популярной в те поры песни «Вологда», в которой  почти не были изменены слова. Лишь вместо «письма лично на почту ношу», должно было петь: «письма лично в посольство ношу».  А вместо « Знаю, знаю, где мой адресат, в доме, где резной палисад»,  - «Знаю, знаю, кто мой адресат. Это, это Анвар Садат».
В припеве должно звучать: 

«Где ж, ты паскуда плешивая, где…
В Александрии или в Каире (с ударением на последний слог).
В доме,  где резной минарет.

Вовка предлагал собственные импровизации. Арию чернокожего конгрессмена в Вашингтоне, исполняемую хриплым басом на мелодию тяжелого блюза.
О, масса,
              зачем нам нейтронный бомба?
Вы лучше дайте детям  хлеба.
Хотя бы чер-р-рного, но хлеба.
   
О, масса,
            не надо нейтронный бомба!
Вы лучше дайте мне работу
Хотя бы чер-р-рную работу…
 
Тут возмущенные белые конгрессмены-южане должны были поднять свист, а один,  в облике дяди Сэма,  кричать: «Уберите этого  черномазого!».