Парадокс

То, что я рассказал Людочке о шпане и об уголовниках, царивших в нашем городе и давно поделивших его на множество  незыблемых ареалов, которые были “табу” для посторонних, оказалось для нее потрясающей новостью. На меня обрушился поток вопросов, на которые волей-неволей пришлось отвечать.
– И что они могут с нами сделать?
– Все, что угодно, Людочка. Оскорбить, избить, ограбить и даже убить.

Зря, конечно, рассказал, но это действительно было так. Мой отец в то время из оперативных работников, выслеживавших и задерживавших преступников, перешел на следственную работу. Он часто показывал сводки происшествий в городе и рассказывал о своей текущей деятельности. А очень многое из тех сводок происходило буквально рядом, и я часто видел жертвы преступлений своими глазами. Отец втайне надеялся, что пойду по его стопам. То, что я читал и видел, производило сильное, но в основном, удручающее впечатление. И, увы, не вдохновляло настолько, чтобы посвятить этому свою жизнь.

– Что ты сможешь сделать со своими пистолетами? Ты что, будешь стрелять в людей? Тебе не страшно? – засыпала меня вопросами Людочка.
– Пистолеты самодельные, однозарядные. Пугачи. Стреляют громко, а толку мало. Стрелять в людей – преступление. Стрелять в вооруженных врагов – подвиг. Шпана и бандиты – как враги. И даже хуже. Когда они вместе, это не люди, а стая злобных, но трусливых собак. Убивать я их не собираюсь, а отпугнуть – думаю, что смогу. Людочка, мне страшно только за тебя. Ты для шпаны – обольстительная приманка. И ты действительно можешь пострадать. Я не могу этого допустить, а потому буду оборонять тебя до последнего патрона, – сыпал ей очередную порцию жутковатой для нее информации.
Ведь по радио все было намного оптимистичней, чем в реальной жизни того времени.
–  До последнего патрона, – повторила Людочка мою фразу, – Их же всего два! – вдруг сделала она вполне здравый вывод.
Вместо ответа, вытащил из кармана и показал ей горсть патронов. Похоже, она видела их впервые.
– И этой маленькой штучкой можно убить? – задумчиво спросила Людочка, внимательно рассмотрев и возвращая мне патрон.
– В два счета, – безапелляционно заявил я.
– А можно мне попробовать выстрелить? – высказала неожиданную просьбу Людочка.
– Людочка, здесь же улица, а не тир, – вежливо отказал подружке.

У нас было множество любимых мест, где нам с Людочкой нравилось бывать чаще всего. Иногда мы подолгу задерживались, то на скамейках, что уютно располагались в тени больших деревьев наших парков и скверов, то где-нибудь у фонтанов и водоемов.
Было несколько маршрутов, по которым мы ходили без опаски. Короткие, которые проходили по территории, подконтрольной нашей местной шпане. И длинные, с заходом на чужую территорию, появляться на которой можно было, только опираясь на авторитет нашей воровской братии.
Я договорился с двумя авторитетами, которые жили в нашем дворе, и которых знал с детских лет, что при необходимости могу ссылаться на них. Глянув на мое оружие, они рассмеялись. С тех пор они сдавали мне в аренду переделанный револьвер со стволом от пулемета. Они называли его “парадокс”. Мать, стирая мои рубашки, так и не смогла понять, откуда на всех рубашках в одном и том же месте появляются масляные пятна. Отец же, мельком взглянув, сразу же все понял и сказал: “Смотри, сынок, осторожнее”.
Людочка же, узнав о новинке моего арсенала, не успокоилась, пока ни расстреляла полный барабан дефицитных патронов.

Однажды вечером мы не спеша, шли с Людочкой по улице, параллельной Сумской. Мы, как всегда, обсуждали что-то, волновавшее нас обоих. Мы довольно часто возвращались именно по этой улице, и до сих пор у нас не было проблем.
Неожиданно, как из-под земли, перед нами возникли три фигуры. Они преградили нам путь. Мы остановились. Случилось то, о чем я совсем недавно  рассказывал Людочке.
Кто они, шпана, или бандиты? Сейчас все выяснится. Тогда буду решать, как поступить.
Действовать надо быстро, уверенно, но спокойно,  без паники. И, главное, обеспечить безопасность Людочки.
Их трое. В центре, напротив меня – здоровяк моего возраста, но на полголовы выше. По бокам – два шкета, чуть помоложе. Один поигрывает складным ножом, внушительных размеров. Боковым зрением, по теням, заметил, что сзади уже пристроились еще двое.
– Быстренько все из карманов. Деньги, часы, кольца, серьги, – последовала команда здоровяка.
Все понятно. Мелочь вышла на пробный промысел. Суеты много. Улов смешной. С такими можно попробовать говорить, выдавая себя за фигуру из воровского мира.
Моих авторитетов – Ленчика и Малыню – они должны знать наверняка. Соседние районы все-таки. Самое смешное другое – у нас с собой не было ничего из перечисленного здоровяком. А вот за это, с досады, могут и побить. По крайней мере, стукнуть пару раз. И как тогда сдержаться, чтобы ни разрядить "парадокс" на глазах любимой девушки.
Воровской язык – “феню” – я уже давно растерял, как и немецкий. А потому, постараюсь просто рассказать, как нам тогда удалось избежать большой беды. Естественно, не буду воспроизводить поток мата, который эта публика обрушила на нас, виртуозно “украшая” им все, что они произносили.

– Ну, напугали, горе-разбойники. Я карман беру тихо и один, а тут кодла в пять рыл, перышками машет. А кошту – на пятерых, да в общак. Не густо, – начал игру, явно выдавая себя за карманника. Нападавшие переглянулись. Поняли и то, что узрел их засаду.
– Ты кто? – попросил представиться здоровяк. Он явно был старшим. Главное, что пошел разговор. Это всегда дает шанс.
– Людочка, пройди немножко вперед. Я с дядями потолкую, – вместо ответа обратился к Людочке, которая стояла бледная, ни жива, ни мертва.
– Я останусь с тобой, – неожиданно твердо сказала Людочка.
– Людочка, Ленчику пожалуюсь. Иди, – не менее твердо вновь повторил свою просьбу. Ленчика Людочка знала, но под другим именем. Хорошо, не спросила, кто это. Она отошла метров на двадцать и остановилась. За ней увязались двое – тот, что с ножичком, и тот, что стоял позади меня. Это плохо. Тот, что с ножичком, вдруг попытался снять с ее плеча сумочку. Людочка тут же резко и сильно стукнула его. Молодец, мысленно похвалил ее.
– Эй, сявота, отвянь от девчонки, а то бошки поотвинчиваю! – крикнул им, а для оставшихся, как бы невзначай, чуть сдвинул полу пиджака с тем, чтобы  заметили мой “парадокс”.
Заметили, мгновенно напряглись.
– Убери своих уродов! – уже грозно приказал старшему, – Я с тобой базлать не буду. Зови кого постарше.
Старший тут же отозвал тех двоих. Один из них быстро нырнул в подворотню, откуда, похоже, они и возникли на нашем пути. Людочка осталась одна. Я облегченно вздохнул.

Вскоре посланец вернулся:
– Ляма сказал зайти к нему.
О Ляме я слышал давно. Да и Ленчик что-то говорил. Не бог весть, какая фигура, но мы на его территории. Задачка. Мгновенно сообразил, что карманники считаются квалифицированными, а значит, более авторитетными ворами. Значит, нельзя никому подчиняться.
– Я тебе что сказал? – обратился к старшему, – Когда щипачи кланялись гоп-стопникам? Пусть Ляма выйдет, если я ему нужен, – приказал посланцу.
Тот убежал. Минуты через три показался авторитет. Да, кажется,  сам напросился. С этим будет потруднее.
– Ты кто? – последовал вопрос, на который уже нельзя было не ответить.
– Так, травку щиплю, – нашелся я.
– Почему на чужом поле?
– Свое далеко. Пасусь у Ленчика. Здесь гуляю, – вполне внятно объяснил ситуацию.
– А волына зачем? – спросил Ляма. Значит, уже доложили. Потому, похоже, и вышел. Возможно, с оружием.
– Чтоб вопросов не задавали, – слегка схамил ему.
– Все равно, спросят, – уже вполне дружелюбно продолжил разговор Ляма. Шайка тоже расслабилась, значит, пока все идет нормально. Только бы пронесло. Я видел, что Людочка уже нервно ходит туда-сюда. Скорее всего, немного замерзла, да и переживает, конечно.
– Спросят, отвечу. В легавке бы не спросили. Потому у Ленчика кантуюсь. Он и волыну дал, – пояснил я.
– Залетный...  Откуда?
– Ростовский. Остальное у Ленчика спроси, – ответил уклончиво, иначе начнет еще допытываться.
– А баба тоже блатная? – почему-то поинтересовался Ляма.
Сработало! Принял за своего. Конечно же, доложили, что Людочка знает Ленчика и дала отпор.
– Нет, Ленчика сестра троюродная, кажется. Я ее к тетке провожал. Заодно подышал.
– Ладно. Привет Ленчику. Проводить?
– Сам дойду, – пожал его протянутую руку, не обратив никакого внимания на поданную руку старшего. Ляма сам резко стукнул по руке своего незадачливого “главаря”.
Облегченно вздохнув, пошел к Людочке. Она буквально побежала навстречу. Если бы ее не остановил, она, скорее всего, бросилась бы мне на шею. Настолько переволновалась за меня.
– Людочка, спокойно, на нас смотрят, – тихо, но внятно пресек всплеск ее эмоций, – Отойдем подальше.
Я взял ее под руку, что сделал впервые. Она – молодчина. Все поняла, не отдернула руку. И мы, не оглядываясь, пошли в сторону дома.

Когда прошли квартал, остановился, снял пиджак и утеплил дрожавшую Людочку. Она все еще выглядела потерянной. Я и сам еще не очень пришел в себя, Но, прежде всего, надо было вернуть душевное равновесие девушке.
– Людочка, а где ты научилась так лихо махать кулаками? – спросил ее бодрым тоном.
– Я?.. Кулаками? – она засмеялась, видно припоминая свой подвиг. Ну, слава богу.
– Ты молодчина. Вела себя достойно. Тебя даже за блатную приняли, – похвалил Людочку. Она тихо смеялась, но уже на грани истерики.
– Лю-ю-дочка... Лю-ю-дочка, – попытался я остановить ее эмоциональный срыв после стресса. Она постепенно  успокоилась.
– А кто такой Ленчик? Откуда ты его знаешь?
– Людочка, я знаю его с детства. Да ты тоже знаешь... Давай лучше говорить о чем-нибудь хорошем. А обо всех этих тварях лучше не вспоминать. Хорошо?
– Да. Но я не думала, что такое бывает на самом деле. А почему ты в них не стрелял? Зачем тогда пистолет? – задавала вопросы Людочка, все еще находясь под впечатлением  пережитого.
– Людочка, револьвер помог. Я не стрелял, потому что не было необходимости. Но они его заметили. Помнишь, когда их отогнал от тебя? Они бы не отошли, если бы ни знали, что у меня оружие, – пояснил ей.
В тот момент мы проходили мимо затемненного скверика, что напротив сельскохозяйственного института. Я дал Людочке револьвер:
– Пальни два раза вверх в честь нашей победы.
Грохнули два выстрела. Мы со смехом, напрямую через скверик, а потом через низенький заборчик, бегом пробежали прямо к Людочкиным окнам. После второго приключения за день она уже была прежней Людочкой – доброй и веселой. Она постучала в окошко. Выглянула ее мама. Они жестами быстро объяснились. И мы с Людочкой еще полчасика постояли под ее окошками. 

Не заходя домой, направился к Ленчику. Тот стоял на улице у черного входа своего дома.
– Это ты там палил полчаса назад? – спросил Ленчик.
– Нет, Людочка.
– Какая Людочка?
– Которая была со мной. Тебе привет от Лямы. Его шпана нас недавно встретила.
– На нашей территории? Пошли со мной, по дороге расскажешь.
– Да нет – у него. Все нормально.
– Ладно, тогда пошли в дом. Расскажи подробнее.
Мой рассказ его развеселил. Он тут же позвал Малыню и попросил, чтобы я повторил рассказ.
Теперь они смеялись вдвоем.
– Ну, Толик, ты даешь. Выдать себя за блатного. И Ляма хорош, уши развесил. Повезло, что Яша не вышел. У него к ростовским есть кое-что. Да, впрочем, Яша и не пошел бы разбираться неизвестно с кем. На это только Ляма способен, – долго хохотали авторитеты.
– А кто такая Людочка? И почему она моя троюродная сестра? – продолжал смеяться Ленчик.
– Людочка – это моя девушка. Она живет в “Гиганте”. Ее мама там работает, – пояснил ему.
– Постой, Толик. Людочка же еще девчонка. К тому же она действительно моя родственница. Маня, иди сюда, – позвал он свою сестру. В комнату вошла Маня, – Кем нам доводится Людочка Кучеренко? И сколько ей лет? – засыпал Ленчик вопросами сестру.
– Она нам двоюродная племянница. Ей лет четырнадцать – пятнадцать от силы, – быстро выдала информацию Маня.

– Да, связался черт с малолетками, – ворчал, напряженно думая о чем-то своем, Ленчик, – Толик, а тебе, сколько стукнуло, если не секрет?
– Шестнадцать, – ответил я, почему-то вдруг обидевшись на Ленчика.
– Не густо, – продолжал свою думу Ленчик.
– Ленчик, а вы с Малыней, когда учили карман брать, спрашивали мой возраст? А ведь мне тогда лет десять было. Да и отвешивали тогда не слабо, – вдруг выпалил ему свои обиды.   
– Ладно, не кипятись. Всех так учат. Карман ты брал хорошо, но на дело тебя пускать было нельзя – совестливый очень. А когда взбунтовался, я вообще готов был тебя прибить. Сказал бы своему отцу – и мы бы по этапу загремели. Но ты молодец. И нас не сдал, и сам не сдался, не стал блатным... А вот сегодня стал! – снова захохотал Ленчик и надолго замолчал...
– А что у тебя с Людочкой, раз уж она мне племянница? – неожиданно  спросил Ленчик.
– Я люблю ее, – не стал я ходить вокруг, да около, ибо давно знал, что в этой среде лучше не вилять, а говорить все как есть – открыто. И лучше не врать.
– А она?
– И она меня любит.
– Откуда знаешь? Она что сказала тебе об этом?
– А разве обязательно говорить? Я и сегодня это видел по ее глазам. Особенно, когда все закончилось с Лямой, и я подошел к ней. Она так на меня смотрела.

– Ну и молодежь пошла, – снова заворчал Ленчик, – Ладно, Толик. Давай так решим.  Людочку я с детства опекаю – она, ведь, все время без отца росла. Ты, я думаю, парень, что надо. Но, как родственник, предупредить обязан. Обидишь Людочку, голову оторву, – завершил угрозой  свой монолог Ленчик. Меня это просто взбесило.
– Ленчик, я за Людочку всю эту кодлу готов был положить, если бы они до нее хоть пальцем дотронулись. Да и “парадокс” у тебя брал, чтобы ее защищать, а не себя, – горячась, ответил ему.
– Ладно, Толик, своих ребят, хоть и глупых, класть не стоит. Эти дела надо делать не так. Я сам виноват, но я не знал, что ты будешь гулять с Людочкой. Это меняет дело, – задумался Ленчик. Подумав немного, он продолжил, – Значит, так. “Парадокс” сдай Малыне. Он тебе больше не понадобится. А то легавые заметут –  срок схлопочешь. Людочка скучать будет. Тебе нужна кликуха. Будешь работать у меня, под кличкой “Проф”. Дня три походите с Людочкой рядом с домом. Я за это время все улажу. Потом можете ходить, где захотите. Вас больше никто не тронет. Представишься, и все. Понял? – озвучил свое решение Ленчик.
– Чего тут не понять. А почему Проф? – спросил я.
– А говоришь, понял. Проф – это сокращение от слова профессор. Надеюсь, что ты им когда-нибудь станешь. А я тогда буду тобой гордиться, и всем хвалиться, что это я тебя учил карман брать, – развеселился Ленчик.
– Ты что, снова хочешь из меня щипача делать? – удивился я.
– Толик, ты умный малый, а юмора не понимаешь. В блатных ходить ума не надо. Народу для этого хватает. А вот науки одолевать – способности нужны, талант. Это не всякий сможет. Так что учись. Людочке нужен хороший жених, а не шпана всякая, – заключил Ленчик, – Ладно, будущий родственничек, давай поужинаем и выпьем по рюмочке.
Маня тут же накрыла стол. Мне налили рюмочку, как они ее называли. Их рюмочки оказались стаканами. Домой я вернулся тепленьким.

Больше у меня никаких приключений в городе не было. Я мог безопасно ходить по улицам, паркам и скверам города в любое время дня и ночи. В ближайших  районах меня знали в лицо местные авторитеты. Шпана, правда, вначале подходила. Эту публику, несомненно, привлекала молодая красивая девушка с сопровождающим. Пара казалась такой беззащитной, особенно в сумерках и в тихих местах, которые мы с Людочкой тогда предпочитали. Шпане всегда хочется почесать языки и кулаки, а здесь добыча сама шла в руки. Но стоило мне представиться, шпана извинялась и мгновенно испарялась.
Прозвище Проф сохранилось у меня и в училище. Я пояснял сокурсникам, что это слово сокращенно означает “профессор”. Это воспринималось. Это легко увязывалось с тем, что я неплохо учился, много знал и умел, имел  уже некоторый жизненный опыт. Никто и не догадывался, что мое прозвище – это моя кличка в криминальном мире, к которому не имел никакого отношения. Такой вот парадокс.