Алхимия вселенной

Профессор Водопьянов Велимир Адольфович слыл порядочны, еще той самой старой, советской школы – он еще свято верил в то, что знания нужны. И поэтому никаких подарков, то есть взяток не брал, а всячески старался дать знания тем, кто эти знания должен брать – студентам, значит. И только поэтому он согласился принять экзамен у некого должника, который, как он понял из разговоров коллег,  ничего не знал и никому ничего не давал.
Чтобы никому не мешать, профессор назначил сдачу или пересдачу экзамена в лаборатории. Время и место приема экзамена профессор передал старосте группы, стараясь вспомнить лицо студента с такой странной фамилией – Амальгениус. Фамилия интересная и странная, но такого студента профессор не помнил, что уже было странно – профессор помнил практически всех студентов, которым хоть один раз читал лекции или проводил семинары.
В назначенное время, точно секунда в секунду (профессор посмотрел на часы) в дверь лаборатории кто-то тихо постучал.
- Да, входите, - разрешил профессор, напрягая все свое зрение, усиленное  очками, стараясь сразу определить, чем закончится разговор с очередным будущим химиком.
Как каждый опытный преподаватель, профессор, интуитивно определял все, так сказать, качества студента и мог с очень высокой степенью достоверности сразу оценить знания студента, не прибегая к, немного нудной, процедуре экзамена. Но вид вошедшего немного обескуражил профессора.
Глаза… Глаза студента излучали восторг или надежду, а может еще чего-то. Эти лаза просто чего-то выражали такого вот, знаете ли, яркого, светлого. Можно сказать, что глаза студента светились. Обычно глаза экзаменуемых выражали страх, самый обычный человеческий страх, ну может быть настороженность – экзамен все-таки.
А так то это был обычный студент. Может быть больше остальных отличающийся необычной худобой и некой неуходженностью. Одежда чистая, но не модная и не очень то глаженная. Эти серые брюки, рубашка в желто-синюю полоску, какой-то выцветший пиджак, не понятно какого цвета и немного не соразмерные с худеньким телом большие и сильно потертые ботинки. Бледная кожа, тонкие кисти рук, нервные длинные пальцы, с погрызенными ногтями… И лицо… Лицо большого ребенка, который пришел не на экзамен, а на игровую площадку с новой игрушкой.
Но в руках у него была не игрушка – зачетная книжка, а это был не детский садик – это был экзамен по химии. Профессор почему-то вздохнул и вытащил из своего старого кожаного портфеля пачку с билетами.
- Выбирайте билет, - предложил он студенту, взял у того зачетку.
Студент не смотря на билеты взял тот, который лежал с самого верху. Небрежно раскрыл его, прочитал.
- Первый вопрос: «D-элементы, их структура, свойства». Второй вопрос: «Металлы второй группы, состав, свойства», задача, х-м.
- Ну, хорошо. Отличные вопросы, интересные, - кивнул согласно профессор, - садитесь, готовьтесь.
- А можно?... –  студент чего-то хотел спросить, но, как бы не решался.
- Что можно? – не понял профессор, - Вы желаете взять другой билет? Но оценка на бал ниже…
«Вот уж эти пересдачи, - подумал профессор, - опять захотел спихнуть».
- А можно я без подготовки.
- Да почему нельзя – да можно, - профессору понравилась такая постановка вопроса – он когда-то, будучи студентом, и сам любил шокировать преподавателей своей готовностью к экзаменам. Да, он был перспективный студент и не зря его оставили в аспирантуре.
И студент со странной фамилией Амальгениус начал отвечать. Отвечал он, как будто читал скучнейшую лекцию – правильно и без запинки, но как-то скучно. Профессор даже поймал себя на мысли, что ему хочется спать, так все это было размеренно и правильно.
- Хорошо, хорошо. Билет Вы знаете. А вот ответьте мне на несколько вопросов…
Профессор начал задавать то, что называется, дополнительные вопросы. Студент отвечал и все также без запинки, монотонно, как будто читал лекцию. И опять, профессор поймал себя на мысли, что он желает, как говорят студенты, «утопить экзаменуемого», то есть задать ему вопрос, на который тот не сможет ответить.
Прошло четыре часа, а студент все отвечал и отвечал – он, как оказалось, знал не только весь курс химии за данный семестр и не только за предыдущие, но и за последующие семестры.  Возможно, Велимир Адольфович и прекрати бы данный опрос, переросший в допрос. Но уж очень было велико желание найти хоть одну брешь в знаниях студента. А все потому, что тот отвечал со снисходительным видом, мол, чего тут спрашивать – и так все ясно. Это немного раздражало профессора.  Он, наконец-то, раскрыл зачетную книжку студента Амальгениус Дмитрия Ивановича. «Как Менделеев, - подумал профессор об имени и отчестве студента».
Но не имя и фамилия оказались необычными, а оценки – практически все экзамены студент пересдавал. «Неуды» сменялись «удовлетворительно», а некоторых случаях и «отлично»..
- Странно, - сказал профессор, толи размышляя в голос, толи пытаясь узнать в этого студента чего-то о его учебе в их университете, - все экзамены Вы пересдавали, Дмитрий Иванович.
- Да, профессор, я всегда пересдавал потому. что… - студент замолчал, как бы подбирая слова.
- Почему? Ведь на двоечника Вы не похожи…
- Потому… Потому, что я считаю, что все чему нас учат – не верно, ошибочно.
- Но Вы же мне отвечали все, как мы учим и учили. Ведь все это подтверждено практикой, результатом. У нас же не философия, а прикладные науки. Хотя и философию Вы пересдавали и не раз…
- Все эти результаты – следствие других процессов…
- И каких же? – профессор почувствовал, что начинает верить этому студенту, хотя его следовало бы выгнать на очередную пересдачу и это не смотря на, как бы, отличные знания.
- Я, вот, открыл секрет древних алхимиков и могу создавать золото… И не только золото…
- И как, если не секрет, при помощи философского камня?
- Да.
И не понятно откуда в руках студента появился брусок желтого, блестящего металла размером, как два спичечных коробка.
- Ну, вот. Чистое физически и химически, золото. Я могу получить его сколько угодно.
Профессор взял брусок, ощущая его тяжесть и мягкость свойственную очень чистому химически благородному металлу.
- Так в чем же дело? – спросил он не понимая сам сути своего вопроса.
- Дело в том, что этого делать нельзя.
- Почему?
- Нарушится изоморфность вселенной.
- Что, так то серьезно? – спросил профессор улыбаясь, - Так сразу мы нарушим стабильность целой вселенной? А может, мы просто не желаем учиться?
Студент встал, внимательно посмотрел на профессора и положил перед ним еще один, не знамо как появившийся,  брусок из блестящего белого металла.
- Это платина, - сказал он тихим голосом и, вздохнув, добавил, - я, наверное, приду в следующий раз.
- Почему же, - профессор опять почувствовал себя всесильным профессором, - я Вам поставил «отлично». А это, - профессор отодвинул от себя два металлических бруска и зачетную книжку, - заберите. Увы, это не алхимия – это жизнь.
Студент взял свою зачетную книжку, посмотрел с грустью на профессора и вышел, оставив бруски на столе.
«Тяжелые, - подумал профессор, положив их к себе в портфель, - нужно проверить на масс-спектрографе…»

*    *    *
… Возле масс-спектрографа сидел профессор. Он в сотый раз проводил анализ материала и в сотый раз приборы неумолимо показывали абсолютно чистое в химическом и физическом смысле золото и платину.
- Этого не может быть, не может…
*    *    *
Так быстро бегущего профессора никто раньше не видел. Он всех спрашивал, не видели ли они студента со странной фамилией Амальгениус. Ни кто его не видел, а многие впервые и слышали, хотя, вроде бы, должны были с ним учиться.
Профессор ворвался в кабинет к декану, тот как раз уже начал раздевать очередную смазливую студентку, которая ни как не желала учить химию. Студентка вырвалась с цепких рук декана и выбежала в коридор.
- Велимир, блин, тебя стучать не учили? – декан был другом профессора и поэтому мог и не церемонится, - Что пожар?
- Ты знаешь такого студента по фамилии Амальгениус?
- Да был такой, - ответил декан, застегивая ширинку, - а что он еще учудил?
- Мне он нужен, как его найти?
- Да хрен его знает. Я отчислил его за неуспеваемость.
- Как отчистил?!!!
- Да, не ори ты так. Отчислил, потому, что он задрал всех. Представляешь, по всем предметам он утверждал, что все мы учим не правильно.
- А это ты видел, - профессор бросил на стол декана два, слега покореженных (брались частицы для анализа) бруска желтого и белого металла. .
- Что это?
- Золото, платина 100% чистоты. Это он мне дал, как доказательство.
Декан спокойно подошел к сейфу, открыл его и извлек оттуда здоровенный кристалл, какого очень красивого и прозрачного минерала.
- Ну, вот это он у меня оставил, утверждая, что это бриллиант.
- А ты проверял?!
- Да что ты орешь так? Что я придурок – проверять. Не бывает бриллиантов весом в две тыщи карат. Не бывает – ты это понимаешь?!!
- Бывает, бывает. Ни черта мы с тобой не знаем, как оказывается.
- Чего это мы не знаем?
- Да хотя бы того, как изменится изоморфность вселенной в результате синтеза такого вот бриллианта…
Два ученых замолчали. Их молчание прервал звук резко открывающейся двери. В кабинет декана ворвался преподаватель физики.
- Вы слышали. Слышали?!!!
- Не ори, что слышали, - одновременно спросили два химика.
- На Землю летит огромный метеорит.
- Как летит?
- Да ни с того ни с сего – появился и летит и скоро нам всем будут кранты.
- Его нужно срочно найти, - тихо сказал профессор Водопьянов.
- Кого найти? – спросил преподаватель физики.
- Студента Амальгениус. Пусть все возвращает назад. Пусть восставливает изоморфность вселенной…