Антра - наследница неба Т. 1, Ч. 2, Гл. V

                Глава V. Гибель галеонов

    – Да, Гастон, – сказал Молчальник, – я благодарен тебе,
но думаю  Пьер должен быть с тобой. Никто лучше не управится 
с моими «китайскими трубками». А от точного попадания одной
единственной ракеты может зависеть исход всей кампании.
    – Ну что ж, – сказал Гастон, продолжим наше боевое братство
ство. Учитель, Усаторре не должен знать о шхуне, план с брандером
ром нельзя отменять.
    – Мы мыслим совершенно одинаково, Гастон, – ответил Командор
и хозяин замка.
    – Итак, мы договорились, Учитель. Этот Усаторре осуществляет
рейд брандера при попутном ветре и ничего не знает о том фейерверке
фейерверке, что мы собираемся устроить на одном из галеонов.
Мы рассчитаем время и будем на месте раньше брандера. Пожар посеет
панику, и у него появится больше шансов незаметно приблизиться к
борту галеона.
    В следующую ночь шхуна бесшумно выскользнула из бухты и,
как и было условлено, встретилась с ялом в кабельтове от берга
на полпути между её укрытием и замком Молчальника. С яла были
перегружены ракеты, и Пьер с тремя матросами, отобранными Гастоном
из оставшихся в живых матросов взорванной барки, вступили на борт
парусника. Место встречи не просматривалось с кораблей испанцев.
В это же время, выведенный гребным буксиром  на открытую воду брандер,
увлекаемый отливом и начинавшимся вечерним  бризом, начал свой
дрейф в направлении галеонов.
   Шхуна подняла паруса ровно через час. Бриз постепенно усиливался
и, наконец, задул свежий ветер с зюйд-веста. Шхуна ночной птицей неслась
к испанским кораблям. Небо, затянутое тучами, как бы усиливало темноту
ночи. Только огни на башнях замка, видимые с моря, как две неяркие
звёздочки, помогали  выдерживать курс, находясь на траверсе главной башни
замка, но скоро и они истаяли во мраке. Команда шхуны вглядывалась в
набегающую темноту, пытаясь различить силуэты кораблей.
   – Проклятье,– воскликнул Гастон, – я не вижу огней на клотиках,
неужели они что-то заподозрили и погасили их. При такой гонке можно
врезаться в корму галеона, или проскочить мимо испанцев.

                78

   В это время из-за туч вынырнула луна и всего в полу-кабельтове
от шхуны возник силуэт большого корабля, уходящего от берега без
бортовых и клотиковых огней. Гастон, стоявший на штурвале, резко
изменил курс.
   – Пьер, – крикнул он, – Учитель был прав, когда говорил, что
галеоны в любой час могут уйти на внешний рейд. Удача не
отвернулась от нас. Но теперь упустить испанцев мы не имеем
права... – помедлив, он крикнул: – Ты готов?
   – Да, капитан, при таком ходе мы достанем их на параллельных
курсах.
   – Как только ты запустишь ракетный снаряд, я резко меняю
галс, чтобы уйти от ответного огня.
   В это время с галеона заметили шхуну, раздалась хриплая ругань
на испанском языке. Видимо, испанцы решили подождать когда шхуна
догонит их и подставит свой борт под залп орудий.
   – Пьер, ты готов?
   – Да, капитан.
   – Атакуем с кормы.
   – Слушаюсь! К бою!
Высокая, в несколько этажей, кормовая надстройка галеона
надвинулась на шхуну так близко, что казалось – ещё миг и
утлегарь бушприта, как тонкая соломинка, уткнётся в могучий
транец корабля. Гастон отвернул на несколько румбов влево.
   – Огонь! – скомандовал Пьер. Его матросы поднесли факелы
к нижним боковым отверстиям медных труб, установленных
на треногах прямо на палубе шхуны. Три ракеты с шипением,
оставляя за собой огненные хвосты, врезались в кормовую
надстройку.
    Но за секунду до этого Гастон резко переложил штурвал, и
нос шхуны стал уваливаться левее и левее, отставая от галеона.
   – Стаксель, руби! – раздалась команда шкипера, и большой
косой парус пошёл вниз – матросы знали своё дело. Ход шхуны
замедлился.
   Всё это происходило в момент взрыва ракет, разметавших три
яруса надстройки галеона. Они вначале вздулись, как огромный
пузырь, затем над кораблём взметнулось пламя, звук взрыва
был страшен, обломки горящего дерева гигантским фейерверком
на мгновение повисли над морем, затем в воду полетели бревна,

                79
доски, остатки переборок и тела солдат и матросов.
    – Берегись, – крикнул Гастон, пылающий обломок обшивки
галеона упал на ют шхуны.
Галеон пылал, в свете этого огромного костра Гастон увидел
корму второго корабля. Ещё не потеряв скорость, он продолжал
уходить всё дальше тем же курсом, но левее и на корпус
опережая горящий галеон.
   – Атакуем, – крикнул он Пьеру.
Но второй корабль начал делать манёвр, поворачиваясь к шхуне
левым бортом, так как справа в опасной близости шёл горящий галеон.
Шхуна попадала под бортовой залп, он бы разметал её в щепки.
Гастон переложил штурвал вправо и стал уходить
в мёртвую зону, куда бортовые орудия второго галеона достать
не могли. Всё, что мог Пьер, – это послать две последние ракеты
без надежды, что они долетят до второго галеона. Одна из ракет
упала в море, вторая под острым углом всё же дотянулась до
галеона и ударила прямо в ватерлинию.
   Как стало понятно значительно позже, взрыв ракеты проделал
 довольно большую дыру в медной обшивке борта, проломив
основной деревянный корпус. С такой течью галеону далеко не
уйти. Весь бой продолжался около часа, но команде маленькой
шхуны казалось, что с начала первого залпа прошло не более
десяти минут. Таково было напряжение. Испанцы первого галеона
всё же успели ответить залпом нескольких бортовых орудий, так
как шхуна, уходя в мёртвую зону второго корабля, оказалась под
прицелом пылающего монстра.
Момент залпа совпал с ударом исполинского молота – это взорвался
пороховой погреб, и огромный корабль, разваливаясь на куски,
стал погружаться в воду. Ядра его последнего залпа шлёпались
в воду как попало, но одно из них всё же угодило в грот-мачту
шхуны, мачту просто срезало. Пришлось, перерубив такелаж, сбросить
её вместе со снастями в море и идти к берегу на одной фок
мачте и двух кливерах.
   Экипаж второго корабля был озабочен сохранением плавучести
чести, так как дифферент на борт, получивший пробоину, грозил
перевернуть галеон.
    В это время на башнях замка зажглись яркие факелы, и шхуна,
уверенно маневрируя, при встречном ветре стала приближаться к берегу.
Команда шхуны не могла видеть, что с галеона, получившего
               
                80


пробоину были спущены шлюпки и банда улелевших головорезов
направились к берегу, стараясь держать курс
подальше от огней замка. Суеверные и невежественные, они были
уверены, что это страшный колдун, хозяин замка, своими чарами
погубил два великолепных корабля.
   Когда рассвело, Молчальник и Антра, всю ночь не смыкавшие
глаз, рассматривали в подзорную трубу ещё окутанную
предрассветной дымкой поверхность моря. С верхней площадки
главной башни хорошо было видно, как в милях полутора от
берега догорали останки взорванного галеона, он не затонул
полностью, так как был отлив и в этом месте находилась банка
плоская отмель). Киль галеона плотно сидел на мели, и, при
его огромных размерах, над водой выступали остатки верхней
палубы с обрубками мачт и надстройка носовой части. На месте
высокой кормовой надстройки чернела бесформенная груда
обгоревших балок.
   Наступил штиль, короткая передышка, когда ночной береговой
бриз уступает своё место утреннему морскому. Дым от галеона
стелился по поверхности моря и закрывал горизонт. Чуть
ближе к берегу были видны несколько шлюпок, на них солдаты и
матросы подорванного галеона шли под углом к берегу, стараясь
не приближаться к замку. А совсем близко, где в море выдавался
скалистый мыс с береговыми укреплениями замка, на якоре стояла
шхуна. Было видно, как немногочисленная команда приводит в
порядок потрёпанное в ночном бою судёнышко. Славное судёнышко.
   – Учитель, – спросила Антра, – вы поможете Гастону
восстановить шхуну?
    – Восстановить?! Дитя моё, ей не нужен слишком большой
ремонт. Я думаю о другом – этой ночью в бою родился ещё один
бесстрашный военный моряк. Гастон достоин стать офицером ивес
тного нам с тобой фрегата. И ждать этого события нужно в бли
жайшие месяцы.
   – Корабль из Алжира?!
   – Возможно... Но об этом знаем только я и ты.
   – Да, Учитель, – Антра положила голову на плечо Молчальника.
   – Дитя моё, ты засыпаешь на ходу. Иди отдохни. После
волнений этих дней и ночей тебе нужно хорошо выспаться.

                81
   
     – О нет, я не уйду, пока не обниму Пьера и Гастона!
Молчальник опять поднял свою длинную подзорную трубу.
Он ей очень дорожил и рассказал как-то Антре по секрету, когда
они ясной ночью, поставив эту трубу на штатив и превратив её
в телескоп, рассматривали лунные цирки и моря, что это та самая
труба, которую Галилео Галилей навёл на Луну и увидел лунные
горы: «Не спрашивай, как она ко мне попала, но знай, с этой
длинной подзорной трубы началась новая история человеческой
цивилизации. И ты, Антра, прикоснулась к новейшей истории
Вселенной».
   – Где же второй галеон?
   – Да вот же он, Учитель! Смотрите на норд-вест.
Первые дуновения морского бриза начали разгонять клубы дыма,
 и из-за них проступил силуэт корабля. Осев на один борт,
он ещё держался на плаву. Видимо, прочные переборки не дали
воде залить корпус по всей длине и опрокинуть корабль. Но в
таком положении, если не заделать брешь и не откачать воду,
корабль будет лишён способности идти под парусами. Малейшая
бортовая качка опрокинула бы его.
    Но где же Усаторре со своим брандером? Неужели страх ока-
зался сильнее увесистого кошеля с золотыми дукатами? Молча
льник напряжённо вглядывался в морской простор, медленно
передвигая трубу по линии горизонта.
    – Учитель, дайте мне трубу, я, кажется, его вижу... Да вот он,
у самого галеона.
    – Где?! – Молчальник чуть не силой вырвал подзорную трубу
из рук Антры.
   – Учитель, смотрите со стороны носовой части.
    Действительно, брандер с убранными парусами, прикрываясь
выступающей носовой частью корабля, вплотную прижался
к его обшивке и с резко накренившейся палубы корабля вряд ли
был виден.
   – Нет, каков! – воскликнул Молчальник. – О, жёлтый дьявол,
что ты делаешь с людьми, ради обладания тобой они готовы засунуть
в пасть к тигру свою собственную голову. Ну, дитя
моё, сейчас будет славный салют в честь наших отчаянных
сорванцов. И действительно, не прошло и двадцати минут, как
над поверхностью заштилевшего моря прогремел раскат грома. Над
обречённым галеоном взметнулось облако огня и дыма, мачты

                82
рухнули и огромный корабль, как бы нехотя, лёг на бок.
Сорвавшиеся орудия скатились на один борт и довершили катастрофу,
огромный галеон перевернулся вверх килем. Даже до верхнего
яруса главной башни замка долетел рёв ненависти хриплых
глоток с испанских шлюпок, медленно двигающихся к берегу.
А примерно в полутора кабельтовых от места взрыва, был виден
маленький ялик с одиноким гребцом.
    Это Усаторре спешил за наградой, стараясь держаться подальше
от шлюпок, спущенных с погибших кораблей.
Вдруг шхуна окуталась клубами дыма, сверкнул огонь. Это был
предупредительный выстрел по одной из испанских шлюпок, слишком
близко подошедшей к крепостному утёсу. Было непонятно, чего
хотели испанцы – захватить шхуну или вступить
в переговоры? В любом случае следовало отпугнуть эту свору,
лишившуюся кораблей и предводителей, но ещё очень опасных.
Огонь шхуны был поддержан двумя пушечными выстрелами с
крепостных стен. Шлюпки стали отходить на зюйд-вест и ещё
через час стали недосягаемы для орудий крепости.
    Чего же добились Молчальник, его воспитанники и небольшой,
но отважный гарнизон крепости? Победа была бесспорной
и, в общем, не типичной для тех времён. Испанские армия и флот
были едва ли не самыми сильными в Европе и угрожали даже
Англии, стремившейся отобрать у испанцев и португальцев
господство на море. И вот итог – прославленные солдаты и моря-
ки потеряли два первоклассных корабля и сотни солдат на суше
и на море. Военная грабительская экспедиция потерпела крах.
Ещё оставались рейтары и сотни солдат, но дух этих вояк был
сломлен, и не было личности, способной их сплотить и повести
за собой. Они, разбившись на шайки, ещё месяца три держали в
страхе побережья Бретани и Нормандии. Но, наконец, подоспели
королевские войска, и эти шайки одна за другой были уничтожены
или рассеяны.
   А в замке праздновали победу. Антра ни на шаг не отходила
от двух юных героев. Во внутреннем дворе замка за длинными
накрытыми столами собрались почти все защитники крепости,
включая крестьян окрестных деревень.
   К пирующим вышел Молчальник. Его длинные, слегка вьющиеся
седые волосы были аккуратно расчёсаны и густой серебряной гривой
опускались на широкие плечи. По случаю такого

                83

события он был в парадном мундире, соответствующем его высокому
титулу. На перевязи, расшитой серебром, висела шпага с эфесом работы
миланских мастеров.
    Опьянённые радостью победы, по правую и левую руку от
Командора в новеньких офицерских мундирах стояли Пьер и
Гастон. Антра в робе тонкого алого сукна стояла, прижавшись
спиной к Учителю, и одна его ладонь лежала на её плече. Волосы
Антры стягивала такая же алая лента, прошитая серебром. На
стройной шейке виднелась скромная нить жемчуга.
   – Мои верные вассалы и друзья, – обратился Командор к пиру
ющим, – ещё не пробил последний час нашей битвы, но главное
сделано. Мы сломали хребет дьявольской экспедиции иноземцев.
Они заплатили высокую цену за грабёж, насилие и убийства мир
ных людей. Остатки армады уже не страшны нам. Я благодарю всех
 за стойкость и упорство в борьбе, за веру в меня и моих юных
помощников. Виват! – и он выпил до дна кубок густого вина, под
несённый ему Антрой.
   – Эй, Хайме, – окликнул Молчальник Хайме Усаторре, сидевшего
среди пирующих. – Ты славно поработал прошлой ночью, завершив
дело, начатое Гастоном и Пьером... Хитрец, ты вовремя почувствовал,
чьи паруса надувает ветер победы, и заслужил свободу и награду.
Можешь в любое время покинуть замок, но сомневаюсь, что без
надёжной охраны ты со своим золотом уйдёшь далеко от замка.
Так что крепко подумай над своим будущим. Путь в Испанию тебе
заказан до конца дней.
   С этими словами Молчальник удалился в нижний зал замка,
а молодые люди присоединились к пирующим. Стены замка
по-прежнему охраняли вооружённые солдаты, внимательно
озирающие опушки леса, пустоши и заросли кустарника вблизи стен
крепости.
   К вечеру погода испортилась окончательно. Задул норд-ост.
На открытом побережье шхуну укрыть было негде. Поэтому Гастон
и Пьер с двумя матросами отогнали её в родное укрытие.
Это было необходимо тем более, что все восстановительные работы
Гастон наметил производить в закрытой бухте, а не на открытой воде.
   Вернулись они в замок верхом и без охраны, за что получили
выговор от Молчальника. Но, поскольку они вымокли до нитки
и были голодны, Учитель, ещё раз укоризненно покачав головой,
отпустил их с миром, удалился в нижний зал и расположился
               
                84

с книгой в руках у пылающего камина. Антра сидела рядом на
низенькой скамье, прислонившись к его колену, как сидела и
год, и десять, и четырнадцать лет назад. Но ей чего-то не хватало
ло здесь, у камина. Ах да! Дюк, их самый близкий друг детства,
как же она могла забыть о нём! Неужели он погиб? В руках у неё
было вязание, но пальцы рук безвольно застыли. Не выпуская
спиц, она сидела, устремив глаза в одну точку, а мысли её витали
далеко-далеко от ветреных берегов Бретани, она задремала и во
сне почувствовала, что кто-то нежно лизнул её в щеку и жарко
задышал в лицо. Она открыла глаза. Так ей это пригрезилось?
   Тем временем на море разыгрался ночной шторм. О его послед
ствиях рассказали крестьяне, поутру привозившие в замок
свежее молоко, птицу и сыры: часть шлюпок с солдатами и ко-
мандой испанских галеонов, не успев укрыться в прибрежных
бухтах, оказалась во власти стихии. Волны начали заливать пе
реполненные судёнышки, и они одно за другим уходили под воду,
унося с собой десятки человеческих жизней. Многие мирные
жители наблюдали их гибель, но никто не пришёл на помощь. Да
и на какую помощь могли рассчитывать эти убийцы, принесшие
так много горя в прибрежные селения?
    Несколько шлюпок добрались до берега, и ватага вымокших,
голодных и озлобленных разбойников вместе с сотней уцелевших
при штурме солдат двинулась на юг, к Пиренеям, тревожа местное
население бандитскими нападениями на хутора и фермы.
Оставался ещё отряд рейтар. Но после гибели Альварадо этот
отряд как сквозь землю провалился. Это не могло не тревожить
Молчальника, как и самый главный вопрос: кто и почему
организовал эту карательную и грабительскую экспедицию для захвата
замка и крепости Этуаль? Будто некие тёмные силы начали игру против
против семьи герцога Генриха Бенуа де ла Фош. Он всё чаще с плохо
скрываемой тревогой поглядывал на Антру. И к тому у него были особые
основания.

                85