Жил был Иван Силкин

(Сюжет вымышлен, все
                совпадения-случайны. )
   
Жил был Иван Силкин. Не то чтобы дурак, но и не тот, о ком говорят
 "Ума палата". Если какая палата и дожидалась его, так разве что шестая.
 А сума он сводил себя разными вопросами. В числе которых покоя не давал
 и тот, каким образом дед Терентий из поселка "Закат Зари" живет со своей
 женой, Алевтиной Казарминой, уже года без малого сорок три.
 Живет, да все еще не сжит со свету. Да и сам не повесился или не утоп,
 к примеру.
     Иван Силкин жалел деда, что есть сил. А сил у Ивана было куда больше,
чем ума.
     Жена  Терентия слыла бабой до боли сварливой, драчливой, да злобной.
     На прошлой неделе Иван побывал в гостях у Казарминых. Едва высидел
 вежливых 15 минут опосля испития компота, да ног не чуя, бежал. Так
страшился бедный наш Иван хозяйки, то и дело вскидывающей руки над
затылком мужа, да задирающей пронзительный свой ор по его же адресу. Не смотря на то,
что с гостем Казармина была обходительна, Иван благодарил и, пятясь,
лицом к обеденному столу, вышел. Хотел было даже креститься, что жив.
     Бежал. В пути мыслей не было.
     Поёрзывание ступней в галошах на босу ногу,- все, что мучило его.
 И уж насилу он достиг своей деревни,- такого страха нагнала Казармина.
 В без того прохудившиеся галоши чуть не доверху набилась водянистая глина
 и мелкий гравий, и они совсем уж пришли в негодность.
     Очутившись наконец в родных стенах, крепко выругался Иван, что вот,
 мол, счастье обвело деда Терентия, вместо молодой белокожей красотки
подложив к нему под бок, спустя двадцать лет, иссушеную старуху, больше
напоминающую  Наполеона в запале на поле брани.
    "Ох, нет в твоей жизний счастья, дед Терентий",-с сожалением выдохнул
 Иван Силкин, и без сил уснул там, где присел,- на табурете у порога.
   
     А сам то ведь Иван Силкин счастья и не отведывал ни разу в жизни.
Ни нюхом ни нюхивал, ни,- по его же собственным словам,- ухом ни ухивал...и
в людях Иван разбирался не лучше, чем только вылупленный птенец в дождевых
червях.
    Потому, может, занимал себя  вопросами о бытие деда Терентия.
А на самом то деле, старуха Казармина была внутри себя чуткой женщиной и
заботливой женой. Но воспитание не позволяло ей показывать сущности своей
на людях. "Чай я не медуза, выворачивать нутро за обедом,"- так думала
Казармина, пресякая потоки нежности к мужу при гостях. А дед Терентий был по-
настоящему счастлив от знойных окриков жены своей, получившей от него
домашнее прозвище Полкаша.
   И все так оно и было. Ибо люди все чаще совсем не те, кем кажутся. А
особо люди из деревни "Закат Зари".