Последний старец Сталинградский снег 17

-...Скажите, дружище, ведь подполье Шмоленгск имеет два разветвления, - обратился он к Вильнеру после короткого партийного приветствия. - Как впрочем и у нас, особенно... гауляйтеры земель - всяк мнит себя фюрером...

Вильнер сглотнул колючий комок, что засел в горле и опустил вскинутую руку:

-Вы хотите знать моё мнение о гауляйтерах?

Науманн рассмеялся и дружеским жестом предложил ему сесть:

-Нет, что вы! Тема подполья не выходит у меня из головы, особенно когда есть одна зацепка. Но чтобы её проверить, ответьте - каков состав подполья, каковы группы? Неможет быть, чтобы у большевиков там было всё централизованно.

-О, вы недалеки от истины, - сказал Вильнер присаживаясь на замшевое кресло. Он провёл рукой по светлому пробору: - У большевиков по этому вопросу наблюдается... хм, гм... истинный хаос!

Науманн нетерпеливо побарабанил по столу:

-Итак,это сталинцы и... как есть - троцкисты, две основные группы? Ведь так, партайгенносе?

-Вы ещё забыли о кировцах...

Науманн едва не съехал со своего кресла - его шитая серебром чёрная манжетина "филдгехаймштаддтполицай" царапнула стол:

-Кто такие кировцы, почему мне не известно? О, признаться честно, моё упущение. Это непростительно с моей стороны - в 20-х мне бок о бок приходилось общаться с КПГ. Я даже на общих митингах был и собраниях. Да, какие были времена, дружище! Но их теперь не вернёшь. Теперь мы враги - непримиримые враги!

Он встал и резко одёрнул полевой френч  с серебрянными кубиками и листиками  в чёрных петлицах. Затем прошёлся вдоль линии стола, похлопывая по спинке своего кресла. В окне виднелся внутренний двор ГФП. Из тентованного "опель-блиц" эсэсовцы выгоняли прикладами арестованных в ходе облавы. Они строили их вдоль облезлой стены с проступившей кирпичной кладкой и выщербинами от пуль.Какойто мужчина стал спорить - его сбили с ног...

-Всё-таки мы ещё грубо работаем, - усмехнулся Науманн. - Почему мы так грубо работаем здесь, дружище? Или мы разучились работать после Польши и Франции? Или там нет своих фанатиков? А как же "маки", а как же Сопротивление?

-Можно ли сравнивать, оберфюрер? Сопротивление и здешних партизан? Они из другого теста...

Говоря это, Вильнер уже откровенно скосил голову. Лицо его излучало иронию.

-Но вы ведь не за этим пришли, чтобы поддразнивать меня? Мы оба обидчивые люди... Чёрт возьми, когда же наконец принесут кофе?!

Рука Науманна с полированными ногтями и сильными крепкими пальцами потянулась к внутреннему телефону. Но в этот момент сработал электрический звонок с внешней стороны - кофе был доставлен. К нему на отдельной тарелке, украшеной орлом со свастикой прилагались с десяток бутербродов с ветчиной и с сыром.

-Хороший, бразильский - угощайтесь... - кивнул торопливо Науманн, а сам придвинул блокнот и самопишущее перо. - Так я  слушаю тебя, партайгеноссе! Весь во внимании!

Вильнер и виду не подал как ему нравилось это обращение за панибрата. Но он прекрасно знал этот оперативный трюк - когда для виду "тыкают" и говорят тебе "товарищ", как требует партийный устав НСДАП. Это был вызов на слишком откровенный разговор, где за собой оберфюрер Найманн хотел оставить руководящую роль, да и направляющую тоже. Поэтому он и не подавал виду, изображая временное непонимание целей хозяина этого кабинета. Более того, в его голове уже созрел свой маленький план.

-Да, вы правы, мы очень грубо работаем. Особенно с партизанами. О подпольщиках мне бы хотелось сказать отдельно... Всему своё время, - предупредил он любопытство Науманна и пригубил фарфоровую чашечку с рунами СС. - Как ни странно, я пришёл по схожему делу. Можно сказать, что мы мыслим почти в одном направлении...

Науманн так и подвлся вперёд, словно ныряя корпусом. Но тут же сбросил с себя печать напряджения и непринуждённо потянулся к своему напитку.

-Ты меня уже интригуешь, партайгеноссе Вильнер! А я очень нетерпелив, твой боевой товарищ... товарищ по движению... О, минуточку!

Он инстенктивно вскочил и снова подошёл к окну. Эсэсовцы из комендантской роты поставили часть арестованных возле стены. Трое из них в белых войлочных куртках вышли из комендантской с МР-35, на ходу вставляя  магазины.

Минуту размышляя, он сорвал трубку внутреннего "эриксона":

-Дежурный, во дворе акцию заменить на "тысячу смертей"! Отделите самых чувственных и слабых - ликвидируйте позже...Оставшийся материал подготовить  для работы. Всё...

Он положил трубку в гнездо аппарата и с лёгким сожалением заметил:

-А сейчас будет немного шумно...

В подтверждении со двора ударили трескучие очереди трёх пистолет-пулемётов. Раздались дикие крики, мольбы и женский надрывнй плач. Протрещали ещё очереди...

-А вот сейчас будет спокойно... Так кто такие кировцы, партайгеноссе? Мы мыслим именно в этом направлении одинаково?

Вильнер устроился ещё удобнее - вытянул ноги в зимних сапогах с меховой изнанкой:

-Эта та самая группа, партайгеноссе, которая до сих пор считает  Кирова, бывшего до 1934-го гауляйтером в Петербурге, лучшей кандидатурой, чем Сталин. У них такая грызня за пост секретаря ВКП (б) - лучше всё не вспомнинать...Они считают, что либо сам Сталин, либо кто-то из его окружения распорядился ликвидировать Кирова, чтобы избежать разброда в партии. И хотя последний был его другом, Сталин вынужден был уступить коллективному решению. Во всяком сдучае троцкисты утверждают категоично - Кирова ликвидировал Сталин! А троцкисты необычайно живучи - и там, и здесь.

-Да, их везде хватает, - сплёл пальцы Науманн, когда окончательно уселся. Кресло при этом издало противный затяжной звук. - Чёрт, дружище, мне откровенно не везёт сегодня... Но мы это сейчас поправим. А на чём здесь можно сыграть? Я имею в виду - убийство этого... как есть, Кирова? Не оживлять же его, не делать из него  Францисска Осизсского?

Он быстро начёркал ручкой в блокноте и придвинул его к Вильнеру. Тот прочитал: "Я знаю, мы мало привлекаем тех, кого репрессировало ОГПУ. Особенно по тем категориям, которые обсуждаем сейчас. Но с ними работает Абвер и министерство пропаганды. А что остаётся нам?"