По ту сторону сна Человеческий вирус

Я проснулся и первым делом подумал о ней. Ничего не могло быть важнее. Ее темные волосы, ее карие глаза и смуглая кожа, мягкая, как шелк – всё это волновало меня во сто крат больше, чем глупые новости о ядерной войне по телевизору. Сквозь едва раскрытые веки я различил за окном своей двушки необычный мрак. Мои уши непривычно уловили не ее голос, а крики людей. Пришлось встать, чтобы мозг не терзался любопытством…
Телевизор не обманул. На улице через мегафон полицейский со скорбным, но серьезным лицом звал всех в укрытие – бомбоубежище. Панически настроенные, люди беспорядочно сновали туда-сюда. И каждый норовил пихнуть ближнего, каждый хотел оказаться первым в укромном и спокойном местечке.
Мои стеклянные зеленые глаза не собирались жить. Жизнь не имела смысла. Война? Что ж, пусть будет война. Бомбы? Пусть летят подобно стервятникам на беззащитное тело любимого некогда мной города. Мне было всё равно.
Между тем по улицам прокатилась сирена воздушной тревоги. Послышался гул в воздухе, постепенно переходящий в тонкий заунывный свист. Довольные бомбы приземлились аккурат в многоэтажки, и мое лицо обдало горячей волной. По моей пятиэтажке не попало ни одного снаряда…Это было не важно, потому что осколками мне выбило оба глаза, а горячий воздух покрыл мое лицо волдырями…Я даже не шелохнулся. Я просто стоял и слушал. Мои уши слышали теперь только звон, оглушенные бомбежкой. Всё-таки телевизор обманул. Бомбы не были ядерными. Это была обычная стратегическая точечная бомбардировка, которая просто стерла город с лица земли.
Сейчас на улице должно быть очень пустынно и безжизненно. Не знаю. Я не вижу…Да мне и всё равно… На мне были обычные брюки и футболка, которые теперь от осколков превратились в рванину. Тело было окровавлено и отчаянно пульсировало. Но мне не было больно.
Я хочу на улицу. Я должен туда идти. Падший ангел безразличия пройдет по улицам, по которым он еще недавно ходил радостным и влюбленным. Я не стал обуваться. Зачем теперь обувь истекающему кровью бесформенному существу?
Я познал прелесть тишины во всем ее декадентском очаровании. Когда наощупь я вышел из подъезда и побрел по проезжей части, смерть шептала мне свои секреты. Почему-то мне везло и я не попал ни в одну из громадных котловин, оставшихся после бомбежки. Почему-то мне везло и я не наступил ни на одну железку или осколок стекла, хотя их валялось множество на асфальте. Я просто брел, как последняя искорка бывшего яркого костра, которая тоже вот-вот погаснет…
Мне вспомнились ее духи. Аромат был легким и почти неуловимым, но я же любил ее, а влюбленные люди чувствуют каждую мелочь в объекте своего обожания. Ее волосы щекотали меня, когда в постели она, сидя на мне сверху, наклонялась к моему лицу. Я целовал каждый сантиметр ее чудесных ножек и готов был стать кусочком ее шелковой кожи…
Мне вспомнилась ночь, когда мы в последний раз были вместе – неделю назад. В ту ночь мы не занимались любовью, а просто глядели друг на друга грустно и нежно. Легкая слезинка коснулась ее щеки, когда она сообщила мне, что ее лейкемия неизлечима, и ей остался месяц. Я готов был отдать ей любой свой орган, я мог бы выпить ее болезнь подобно стакану змеиного яда, но она сурово сказала мне «нет». Она промолвила мне, что мы не должны использовать свой дар для себя – только для других.
В ту ночь мои крылья, которые были не видны человеческому глазу, поменяли свой цвет на пепельно-серый. Она заметила это и нахмурила брови.
- Вспомни, как мы летали вместе.
- Ты уже не можешь летать. Мы исцелили около десяти тысяч людей, и тебе Бог вместо благодарности подарил смерть. Взгляни на свои крылья: лейкемия съела их и эти дыры, сквозь которые я вижу мир жестокости, означают конец.
- Я всё равно хочу летать. Последний раз. У меня хватит сил еще на один полет. Спой мне колыбельную. Ты знаешь, какая песня мне нравится.
Я тихо запел, и она начала засыпать. Едва ее земное тело погрузилось в сон, как за ее лопатками появились бледные дырявые крылья. Карие глаза грустно посмотрели на меня, но она сама улыбнулась своей ангельской улыбкой. Я сидел и не смел сдвинуться с места, а только наблюдал, как она подошла к окну пятого этажа, вяло взмахнула крыльями и прыгнула…Лейкемия убила ее, но не своими симптомами. Она разбилась об асфальт внизу. Люди любопытным вороньем ринулись смотреть на труп и ахать. Я не смог ее задержать, хотя знал, что она упадет…
Теперь я шел и мечтал о человеческой смерти. Но смерть не шла. Хотя я чувствовал, что она рядом. У этой старухи был пир горой на мрачном празднике войны. Люди никогда не слушались, что подсказывал им разум. Людям нравится воевать. Существа сугубо паразитические, и я сотню раз доказывал Богу, что планета больна человеком. Бог усмехался и возражал мне, как глупенькому, что человек прекрасен. Я молчал…
Если бы не голос, то, пожалуй, я был бы склонен и дальше продолжать то, что начал после ее смерти. Что я начал после смерти? Я стал человеком…Это означало следующее: в первую же ночь я отправился в бар, напился, нанюхался кокаина, избил бармена и пару посетителей, совратил за ночь шесть женщин, которые раздевали меня глазами и поджег под утро пару домов…
У ангелов не бывает похмелья. Ангел встает и живет дальше, если можно это назвать жизнью. Пепельно-серые крылья теперь стали черными, как смоль. А меланхолия превратилась в злобу…Но голос звал…
Теперь я точно его слышу. Мне не показалось. Это была Она. Впереди…Совсем близко…Метров сто – не больше…
- Милый, ты разрушил город в мою честь! Как это мило. Я всю жизнь ждала поступок от тебя. Любовь дал нам не Бог, а Дьявол. И поступок мне нужен был не светлый, а темный. Мы исцелили множество людей, а Бог подарил мне болезнь. Сколько же теперь уничтожено?
- Не знаю…Я насчитал интуитивно около шестидесяти тысяч.
Я услышал, как она радостно смеется и восхищенно ахает.
- Чему ты радуешься? И вообще кто ты?
- Я твоя любовь. Любимый, ты же звал меня.
- Звал…
- Иди ко мне. Я хочу тебя. Меня так возбуждает твой подарок в шестьдесят тысяч жизней.
Я ощутил, как ее рука скользнула мне по груди, потом по животу и  ниже…Инстинктивно мои окровавленные ладони очутились на ее груди…Она хихикнула.
Смерть царила кругом, а мимо двух обнаженных тел пролетела колесница, полная демонов. Ничего не замечая, мы занимались любовью и громко стонали, а дьявол сидел в это время на единственном уцелевшем здании в городе – пятиэтажке – и сдержанно улыбался. В его руках покоилась прекрасная голова девушки с остекленевшими карими глазами, а его губы беззвучно шевелились. В воздухе витали белые перья, которые скорбно падали на раскаленный асфальт…
Бог молчал…Богу стало ясно, что его эксперимент не удался. Даже если человеческое тело смешать с ангельской душой, то плоть всё равно победит. Бог прекрасно понимал, что у дьявола тоже есть своя любовь. Любовь, разрушающая города…Впервые он задумался, а нужен ли дальше человеческий вирус планете…