Под тенью Катыни

Ученые записки ВВО МСА, вып. 28.
Н.Новгород:Горадм, 2011г. с.100-105.
Под тенью Катыни
Ю.И. Токарев
Катыньское злодеяние своей бессмысленностью и пещерной жестокостью продолжает до сих пор будоражить умы здравомыслящих людей. И я хотел бы высказать свои соображения на эту тему. Начну, казалось бы, не с того боку, но это на первый взгляд – приводимые события связаны друг с другом невидимыми, но объединяющими их в неразрывное целое, нитями.
Итак. В 1987-м году в рамках подготовки к 100-летию со дня рождения А.С. Макаренко я вместе со своим отцом – воспитанником знаменитой коммуны им. Дзержинского, навестил проживавшую в Полтаве бывшую коммунарку Галину Зозулю. В 1933-м году она одна осталась в живых из умершей от голода «раскулаченной» семьи, после облавы на беспризорников попала в коммуну им. Дзержинского. В июне 1938-го года она была выпущена из коммуны и уже осенью вышла замуж за рабочего одного из полтавских заводов. Буквально через пару недель после свадьбы её муж не вернулся вечером домой. Розыски привели Галину в отделение милиции, где находился задержанный муж. Он совершенно не мог ни понять, ни объяснить за что его задержали, говорил, - подошёл милиционер и, не объясняя причин, потребовал следовать за ним, привёл в отделение милиции и поместил в камеру. Молодой муж успокаивал жену, мол, разберутся и отпустят. Через неделю «разобрались» и, не предъявляя обвинений и не выводя из камеры, отмерили три года общих лагерей. Горе молодой жены было безмерным! Пыталась выяснить – за что? За сомнение в «справедливости решения рабоче-крестьянского суда» следователи посулили влепить ей «десятку»! Бедная женщина, по сути - девчонка, собралась ждать мужа. Были свидания, переписка. На майские праздники 1941-го года муж прислал Галине письмо, что за хорошее поведение ему готовят расконвоирование, и к ноябрьским праздникам он будет дома.
 Июнь, 22-е, 1941 год… Неудачная запоздалая эвакуация, возвращение в Полтаву, оккупация, освобождение, унизительные бесконечные допросы СМЕРШа и постоянное стремление узнать о судьбе мужа. И только в 1958-м году Г. Зозуля получила устный (!!!) ответ: в 1941-м году при наступлении немцев все заключённые того концлагеря, где отбывал срок муж Галины, были расстреляны! (Запомните, читатель, этот метод – чует кошка чьё мясо съела, - не верила советская власть в преданность раскулаченных работящих крестьян и невинно осуждённых). Точная дата смерти и место захоронения неизвестны, архивы не сохранились, на какую-либо компенсацию она рассчитывать не может. Выдали справку, что такой-то по суду считается умершим, и всё! Через несколько лет после нашего визита оглохшая, больная и одинокая жертва режима «великого менеджера» тихо скончалась в своей хибаре на окраине Полтавы.
Когда во время «разгула гласности» впервые в нашем обиходе появилось слово «Катынь» и стали известны кое-какие детали этого преступления, у меня уже не было никаких сомнений, что это дело рук «доблестного НКВД», и сотворено это злодейство при подходе Вермахта к концлагерям с поляками. Давайте порассуждаем. Польские военные юридически не были военнопленными, СССР и Польша на сентябрь 1939 года не находились в состоянии войны, это были интернированные граждане соседнего государства, спасающиеся от агрессора с Запада. Не замешанные в военных преступлениях, они спокойно сдались на милость властей государства, ещё совсем недавно - 21 год назад – бывшего и их государством. Забегая во времени вперёд и имея в руках новые документы, сообщаю, я на 100 процентов уверен, что все «пленённые» поляки знали отлично русский язык, а у многих в документах было даже написано - «место рождения - Россия». Во многих сохранившихся письмах из советских застенков фразы на русском и польском языках написаны одним уверенным почерком, что свидетельствует об устоявшемся навыке писать по-русски. Я по образованию филолог, и на эти детали обращаю особое внимание.
Итак, линия фронта стремительно приближается, на эвакуацию даже своих граждан не хватает ни средств, ни времени, да и желания… А тут ещё «какие-то поляки»! Не оставлять же их немцам! Они припомнят своим тюремщикам «весёлые деньки в советской неволе». Да в расход их всех! Это я пытаюсь реконструировать ход мысли сталинских извергов. Вспомните, читатель, судьбу мужа Галины Зозули… Но и оставить поляков в живых без присмотра не получилось бы. Это были боевые офицеры, уже нюхавшие порох, они абсолютно не заблуждались относительно немцев, да и советских властей тоже. И если бы охрана концлагерей была снята, то эти ребята просто разбежались бы. Русский язык они знали, могли спокойно затеряться среди хаоса отступления, затаиться, да мало ли что могли сделать кадровые военные для своего спасения. Версия, что польские военные в полном комплекте «достались» немцам, может считаться доказанной только при одном единственном условии – охранники НКВД сдали с рук на руки бараки с поляками охранникам СС! Перед сторожевыми вышками происходила бы смена караула: «Рот фронт! Пост сдан!» - «Хайль Гитлер! Пост принят!» Если принимать версию, что это немцы захватили поляков, да ещё, по утверждению моих оппонентов, впоследствии даже использовали их на строительстве бункеров на территории Смоленской области, а уж потом расстреляли как свидетелей, то придётся поверить и в эту неправдоподобную процедуру передачи «личного состава» концлагеря из советских в немецкие лапы. Вы поверите, читатель, в реальность такой передачи? Я – нет! «Доблестные» чекисты в спешке отступления, а умение драпать от опасности у них является характерной особенностью, бессудно расстреляли невинных людей (вспомните ещё раз судьбу мужа Галины Зозули), забросали землёй и быстрее в безопасный тыл! Это была моя версия, возникшая сразу же по осмыслению этой трагедии. Несмотря на цинизм подобного утверждения, такой поступок можно логически обосновать оперативной обстановкой. И в достоверность такого развития событий я верил до получения дополнительных данных из различных неподцензурных источников. Но оказалось, что я ошибался на один год! С холодной методичностью, может быть даже позёвывая, советская власть приняла решение уничтожить безоружных людей уже в 1940-м году. Оправдать своё преступление правящие людоеды пытались тем, что «Все они (поляки) являются заклятыми врагами советской власти, преисполненными ненависти к советскому строю» (цитата из докладной записки Л. Берии Сталину №794/б от 05.03.1940 г.). Власти современной России, стиснув зубы и скрепя сердце, признали факт расстрела безоружных пленных поляков. Казалось бы, точка поставлена, теперь нужно искать новые точки соприкосновения, сближающие наши народы. И на Православных Чтениях я хотел донести до слушателей неизвестные для них данные, подтверждающие факт совершения этого злодеяния властями тогдашнего СССР. Но среди слушателей оказались злобствующие сталинисты, для которых даже официальное(!) признание Президентом России факта уничтожения советскими карательными органами польских офицеров не является достаточным условием для завершения дискуссий на тему определения виноватых. Не гвозди, а унитазы бы делать из таких людей – никогда не растрескаются, сносу им нет. После первых же слов моего доклада послышались реплики, гримасничанье. Одно заявление, что, мол, так полякам и надо, они получили по заслугам, а будут иметь претензии, то мы (а кто это – мы?) им вторую Катынь устроим, могло закончиться скандалом.
 И я не стал метать бисер и вступать в полемику, - в практике ведения боевых действий есть такой приём – разведка боем - это когда малая группа военнослужащих беспорядочной стрельбой создаёт много шума, изображая атаку, вызывает огонь противника на себя, а потом с малыми потерями или без оных возвращается на свои позиции. А в это время наблюдатели фиксируют обнаружившие себя огневые точки, и своя артиллерия уничтожает их. Так и я поступил – включил диктофон и записал соответствующие «перлы». Так и начну изложение по прослушиванию записей.
Даже самая совершенная машина уничтожения людей иногда даёт сбой, и мясорубка НКВД по непонятной причине тоже допустила такой «прокол» - в живых остался единственный узник концлагеря в Козельске – Станислав Свяневич. Он был снят с последнего этапа, отправляемого на казнь в катыньский лес. Он выжил после камер Лубянки и Бутырок, пережил восьмилетнее заключение за «шпионаж», вернулся на родину, а в 1976-м году в парижском издательстве «Литературный институт» издал книгу своих воспоминаний «В тени Катыни». Убеждён, что этот труд в нашей стране практически не известен, т.к. русский перевод этой книги выходил из печати в 1989-м году. Приведу в собственном переводе несколько цитат из этой книги: «Много офицеров – в особенности резервистов – с определённой дозой заинтересованности и благожелательного доверия прислушивалось к тому, что говорили политруки или показывали демонстрируемые поздним вечером во дворе пропагандистские фильмы. Когда офицеры отвечали политрукам, что хотели бы видеть Россию союзником Польши в битве с немцами, то без сомнения говорили это совершенно искренне. Отношение их к России складывалось из сложного комплекса обид и доброй воли. Все наблюдения, которые я производил в Путивле (а потом также и Козельске), подтвердили моё убеждение, которое у меня было в период между войнами, что польская интеллигенция, будучи в массе своей стихийно антинемецкой, одновременно является потенциально пророссийской». Эта цитата позволяет подтвердить моё утверждение о хорошем знании русского языка узниками этих лагерей; вряд ли специально для них переводились пропагандистские фильмы, да и полуграмотные политруки не изучали польский язык, они и русским-то владели с трудом. Общение велось на советском варианте русского! И таких-то людей правящая советская клика называла «преисполненными ненависти к советскому строю»! А что же классово близкие рядовые солдаты из крестьян? Свяневич не нашёл у них и следов той двузначности и колебаний по отношению к России, которая проявлялась у интеллигенции: «Их позиция была совершенно ясной и простой. Это было отношение абсолютного отчуждения относительно всего того, что видели в Советском Союзе и слышали от политруков. Со смехом они рассказывали о разных предложениях добровольного переселения в Советский Союз, которые некоторым из них поступали неоднократно. Эта масса была пропитана каким-то инстинктом, который окружал их психологической стеной, очень трудно преодолимой для советской пропаганды. Я также обратил внимание на другое интересное явление: отношение к немцам однозначно было проникнуто убеждением, что это враг, который напал на нас, но в ненависти по отношению к этому врагу ощущалось как бы больше умеренности, чем та, которая доминировала среди интеллигенции ». Вот тебе и классово близкие! На Чтениях хотелось ознакомить слушателей не только с данными воспоминаниями, но и с заслуживающими доверия документами Института Народной Памяти Польской Академии наук, фильмом, отснятым в Смоленской области польскими кинодокументалистами, где пережившие оккупацию местные жители рассказывали о предвоенных событиях на станции Гнездово и в Катыньском лесу.
Итак, исходим из того, что поляков эсэсовцы получили от драпающих НКВДшников, и рачительные немцы сразу начали их использовать на строительстве бункера для командования Вермахта. Историк Д. Николаев (см. приводимую в данном сборнике статью – прим. ред.), выдвигая эту версию, не потрудился подумать о том, а в течение какого времени немцы использовали труд «подаренных» им «доблестным» НКВД поляков. Два, три месяца, полгода? Изучая деятельность нацистских концлагерей Освенцим, Майданек, Маутхаузен и др. можно отметить, что лагерная администрация очень рационально подходила к максимально полному использованию доставшихся им трудовых резервов, из работника выжималось всё! Дети и старики уничтожались сразу, как не приносящие пользы на трудовом фронте. Трудоспособные привлекались к рабскому труду на износ. И только потом человек ликвидировался. Но это относилось только к советским военнопленным. Усатый изверг, предавший и обезглавивший свою армию, прошляпивший начало войны, перевёл попавших в плен по его же вине солдат в разряд преступников. Германия же и Польша подписали Женевскую конвенцию о военнопленных, и если бы поляки попали к немцам, то выполнялись бы положения этой Конвенции: разрешение переписки, получение посылок. Что и происходило на территории Генерал-губернаторства. Однако все письма польских офицеров из советских концлагерей в Козельске, Старобельске и Осташкове единовременно прекращают поступать родным в самом начале 1940 года.
Так что можно предположить, если нацисты использовали поляков на работах по строительству бункера, и с учётом монументальности сооружения, то длились бы эти работы минимум год, и только после этого полностью «выжатые» пленные были бы расстреляны. А это уже был бы 1942-й год!…Нужно ещё отметить, что немцам местные жители указали на захоронения в Катыньском лесу только на второй год(!) оккупации и давали свидетельские показания об интенсивном движении «чёрных воронков» весной 1940 года в районе станции Гнездово. Смоленская область была под немецкой оккупацией с июля 1941 до сентября 1943 года. Т.е. у немцев было время попользоваться трудом поляков. А берлинское радио сообщило об обнаружении массовых захоронений 13 апреля 1943 года. Естественно, нацистская пропаганда захотела эту находку использовать в своих целях и раздуть антисоветскую истерию. Для этого уже 16 апреля оккупационные власти пригласили представителей Международного Красного Креста (МКК) на эксгумацию и проведение анализов. Но МКК – организация авторитетная и независимая, и он выставил перед властями Третьего Рейха условие, что займётся расследованием экзекуции, если к нему обратятся все стороны, заинтересованные в выяснении правды. Москва сразу же отказалась от своего участия, да и глупо было бы рассчитывать на такое согласие, и МКК не приступал к своей работе. Могли ли немцы представителям такой независимой организации предъявлять для исследования свежие могилы? Нет!!! «Липа» сразу же была бы выявлена. Взрослые люди уже хоронили или своих близких, или родственников и знают, что могильный холмик за год ещё не успевает не то что просесть, а даже покрыться растительностью. И немецкие власти в созванную ими комиссию из 12 специалистов судебной медицины из нейтральных европейских стран и оккупированной Польши со свойственной им скрупулёзностью включили и специалистов лесного хозяйства для определения возраста выросших на месте захоронений растений и деревьев (!), в спокойной обстановке посаженными или солдатами НКВД для маскировки своего «труда», или силами советских зэков которые, как свидетели, скорее всего, тоже были расстреляны. Сталин никогда не берёг людей, известно его выражение: «Бабы новых нарожают…». Далее. За год пребывания в земле человеческое тело не успеет разложиться до такой степени, какую мы видим на всех известных фотографиях – череп почти полностью свободен от мягких тканей. Любой патологоанатом или судебный эксперт может научно обоснованно описать процесс разложения человеческого тела. Поэтому, если принять версию историка Д. Николаева о расстреле поляков немцами, то придётся согласиться с тем, что эти трупы попали в какую-то особенно благоприятную для разложения среду. Вспомните про бритву Оккама, не создавайте новых сущностей!
Далее. Об оружии. Пулевые отверстия в затылочной части черепа соответствуют калибру немецкого пистолета Вальтер. Как кадровому офицеру в отставке мне было смешно слышать, что для выстрела в упор в затылок необходимо мощное оружие - наган, иначе (внимание!) будет рикошет и пуля может поразить самого палача. Ха-ха! Рикошет от затылка! Проведу краткий курс стрелкового ликбеза. Наган для конвейерного расстрела совершенно не подходит, т.к. во-первых, усилие на спусковой крючок для выстрела составляет 1,7 кг. Это много, пальчик палача быстро устанет, можете сами в этом убедиться, налив в 1,5 литровую бутылку воды и, привязав к ней петельку для подвешивания на указательный палец, производите «выстрелы». И считайте, на каком наступит онемение. Во-вторых, пороховой заряд нагана довольно мощный – пуля на расстоянии нескольких шагов пробивает армейскую каску (о каком рикошете от затылка может идти речь – навылет!) – и выстрел производит много шума. А ушки-то палачу нужно поберечь. В-третьих, заряжание. Стреляные гильзы нужно вытолкнуть из барабана, затем заложить новые патроны, и так десятки раз в течение «рабочего» дня. Конечно, с ассистентом это быстрее происходит, но дело тормозит. Иное дело самозарядный Вальтер! Он лёгкий, к спусковому крючку достаточно прикоснуться для производства выстрела, хлопок от которого чуть громче «выстрела» шампанского, гильзы вылетают сами, заряжать магазин патронами очень легко и одно удовольствие. Стреляй - не хочу! Почему бы для расстрельной бригады не закупить у немецких друзей ограниченное количество такое полезной «игрушки»? Охрана труда заплечных дел мастеров!
Пришло время подвести итог. Как бы ни было прискорбно для квасных ура-патриотов, но нужно смириться с тем, что Катыньское злодеяние – и замысел, и реализация – дело рук сталинской клики. Нам, ныне живущим, хоть и не причастным к этому преступлению, но придётся как-то уживаться с нашими польскими соседями и быть готовыми к ответу на возможные нелицеприятные вопросы. Теперь наступает время работы тяжёлой артиллерии. Необходимо устроить продолжение Чтений, но уже с участием польских и немецких историков