О чем молчит скрипка. Глава 2

На следующий день Лена проснулась еще засветло. Аккуратно, чтоб не разбудить спящего мужа, она выскользнула с постели и направилась в ванную комнату. Несмотря на ранний час, сна не было ни в одном глазу. А все эти проклятые кошмары. В последнее время именно они становились основной причиной гадкого настроения у Лены, а соответственно и приводили к ссорам в их семье. Хотя, может, и наоборот: ссоры в семье приводили к кошмарам, что становились причинами ссор. И так по замкнутому кругу. Лена даже почувствовала горечь во рту, так ей уже допекли постоянные подколки Андрея и его нежелание находить себе работу. Лена была неглупой женщиной и догадывалась, что ее водят за нос, просто Андрея все устраивало в жизни, и менять он ничего не собирался.  А раз так то и работу он себе искал лишь для отвода глаз. Женщина скрипела зубами, но ничего поделать не могла, не в ее характере было настаивать, на чем либо. Возможно, поэтому она приняла как данность, то, что основным «генератором идей», пускай и не самых удачных становился именно муж.

Закончив с утренним туалетом, Лена направилась на кухню. До восьми надо было управиться и приготовить завтрак, ведь сегодня она задержится допоздна – Степаныч решил согнать с музыкантов семь потов. Тяжело в учении – зато на войне нефиг делать! – поговаривал худрук, похлопывая себя по штанине дирижерской палочкой. Не то чтобы Степаныч был гениальным дирижером или полководцем, поговаривали, что он и в армии то не был никогда, проскочил как «белобилетник», его отец в то время был весомой шишкой в компартии Ленинградского ЦК ВКП(б). По такому же блату его устроили в Дом Культуры, сначала районный в Приозерске, а потом и в Ленинград перевели. На все про все у Степаныча ушло четыре года. Как тогда поговаривали «выполнил пятилетку в четыре года». В то же время он получил кличку «Стахановец», но чуть дорвавшись до руля, он быстро пресек подобное «безобразие», попросту уволив неугодных ему. Вскоре прижимистый худрук, не без помощи дражайшего папочки получил бразды правления на вверенной ему территории, и несмотря на полнейшее отсутствие каких бы то ни было талантов, смог урвать себе место под солнцем, обеспечив его лучами и своих подопечных. Потом грянул девяносто первый. Степаныч с грустью смотрел на то во что превращается когда-то могущественное государство, давшее ему все и почти на халяву. Но и тут характер Степаныча, а возможно и немалая толика везения спасли его. Он остался наплаву в самые тяжелые годы, именно его оркестр приглашали на открытия всех весомых столичных мероприятий, именно продвинутые им актеры играли в мыльных операх. На хлеб с маслом и черной икрой в старости Олег Степанович был обеспечен.

Кое-что Лена знала, про другое слышала, остальное додумала сама. Как бы то ни было, начальник он был неплохой. Иной раз слишком уж капризный и мелочный, но и быстро отходивший, если его довести. Но доводить старались, чем пореже. А все по той же причине: Степаныч всегда обеспечивал своих подопечных работой, а значит и гонорарами. И вот сегодня Лена хотела закончить с домашними обязанностями поскорее, чтоб успеть на репетицию. Тем временем вода в кастрюле закипела. Лена отвлеклась от мыслительного процесса и достала из холодильника пельмени. Времени готовить полноценный обед «на шесть персон» у нее не было, Андрей перебьется и пельмешками, тем более что он их любит. Пельмени с шумом отправились в кипяток, последняя из них не преминула брызнуть на зазевавшуюся Лену этим самым кипятком. Женщина зашипела от боли и выронила крышку, которую перед этим держала в руках. Кухня наполнилась веселым металлическим звоном, но храп в спальне не прекратился, только сменил тональность. Лена засунула обожженный палец в рот и обиженно засопела. Вот как, спрашивается ей теперь смычек держать? Не вынимая палец изо рта, Лена полезла за аптечкой. Над духовым шкафом ее не оказалось. Женщина нахмурилась, опять разлюбезный муженек в ее отсутствие чудил. Не особо надеясь, она открыла холодильник, и точно на верхней полке, за двумя банками пива оказалась аптечка. Вздохнув, Лена достала крем от ожогов и бинт.

Пока она управлялась с перевязкой, пельмени решились на побег. Заливая водой пламя, они пробивали себе путь на волю. Лена метнулась к печке, чтоб пресечь подобное явление. Пельмени были водружены в дуршлаг и отправлены в карцер, под холодный душ. Смазав блюдо растительным маслом (у Андрея была аллергия на лактозу), она оставила мыску с пельменями на столе, а сама пошла в прихожую, времени на завтрак уже не было. Хорошо, хоть Андрей сегодня никуда не собирается, и автомобиль клянчить не будет.

Дальнейший путь Лена провела в пробках. Когда она прибыла на место, до часа икс оставалось восемь минут. Степаныча она приметила в углу, худрук сидел спиной к сцене и коршуном встречал входивших музыкантов. К Лене подошла Нина.

- Ты где пропадала?  - прошептала Нина.

- В пробках, где же еще? – так же шепотом ответила Лена.

- Степаныч сегодня не в духе, вчера Петрович нализался с осветителями в сиську и разбил семь софитов! Представляешь семь!

- А они чего его не остановили? – удивилась Лена.

- Думаешь, с кем этот старых дурень поспорил? – хмыкнула подруга. – с ними родимыми и поспорил. Впрочем, я подробностей не знаю, чего там и как было…

- Ой, ой, ой! Только не надо мне рассказывать…  - хитро прищурилась Лена. – чтоб ты да и не знала.

 - Да вот те крест! – воскликнула Нина.

- Сплюнь, дура, ты атеистка, - усмехнулась Лена.

- А и то, правда! Ой, Степаныч встал! Пошли скорее!

Репетиция отвлекла Лену от беспорядочных размышлений о своей жизни, об Андрее, и чего греха таить о детях. Пусть не сегодня, не завтра, но этот вопрос  снова встанет, и тогда Лена постарается, чтоб он встал ребром. В конце концов, она тоже не железная и не собирается отдать свою жизнь карьере. Лена поморщилась, снова она отвлекается на пустое. Запретив строго на строго думать, о чем либо кроме музыки, Лена сосредоточилась на нотном листе.

Все же музыка великая вещь. Она без преувеличения управляет человеческими эмоциями, жизнь без музыки, это… даже сложно представить. Ведь и животные и даже растения реагируют на музыку, а значит в ней что-то есть. Лена не задумывалась, куда она пойдет после школы, ведь еще во время учебы, она записалась сначала на вокальный, а потом на кружок скрипки. Именно в этом инструменте она нашла себя. Именно скрипка дала ей раскрыться. Может не всегда, но когда инструмент попадал ей в руки, она становилась собой, настоящей. Сбрасывая маску, Лена представляла себя птицей, чей полет также свободен и легок, как и движения смычка по тонким линиям струн. Она летела вперед и вперед, закрыв глаза, подставиви свою душу порывам ветра, пускай воображаемого, но такого желанного. Но когда скрипка замолкала, Лена вновь становилась серой мышкой, винтиком в машине оркестра, пылинкой в серой массе общества, ненужной никому. Музыка была ее страсть, ее плен и ее свобода. Отдушина, которую иные люди могут искать всю свою жизнь, но так и не найти. А Лена смогла, она нашла. И отпускать не хотела, хоть и понимала, что это не ее судьба и когда-нибудь ее скрипка отыграет последнюю мелодию и смолкнет уже навсегда…
На город опускались сумерки. Первое октября приветствовало город затяжным ливнем. Движение на дороге почти умерло, где-то впереди были слышны клаксоны автомобилей и звуки сирен. Лена вздохнула, и поправила прическу, взглянув в зеркало заднего вида. Она стояла в пробке минут десять. Дальше по дороге произошла крупная авария и когда пробка рассосется, женщина не имела понятия. Пока же было время, она решила его убить самым доступным способом – посетить социальные сети. По радио звучала какая-то муть, Лена на дух не переносила попсу последние лет десять. Отписалась Нинка. Оказывается, она тоже застряла в пробке – количество грустных смайликов в сообщении превалировало. Лена посочувствовала подруге и предложила не терять времени даром, а немного прорепетировать. На что получила закономерную картинку с троллем – Нина играла на контрабасе.
Лена вернулась домой уже за полночь. Подъезд встретил ее светом засиженной мухами лампочки, а лифт приветливой надписью «Не работает».

- Когда уже сломать успели? – пробормотала Лена. – утром же еще все нормально было…

Пришлось идти пешком. Восьмой этаж манил и звал к себе, теплой постелью. Лена даже на мгновение прикрыла глаза, так ей захотелось наконец-то коснуться подушки и забыть про гудящие ноги. Наконец цель была достигнута, ключ в замке повернулся, и Лена впорхнула в родные пенаты. То есть ей так показалось, хотя со стороны это дольше было похоже на возвращение зомби. Раздеваясь на ходу, она проследовала в темную спальню. Свет был не нужен, женщина прекрасно ориентировалась по храпу. Чем громче он был, тем ближе был искомый предмет – кровать. Встретившись коленкой с ней, Лена облегченно закрыла глаза и отправилась в объятия Морфея.

Утро ее встретило хмурым серым небом и укоризненным взглядом мужа.

- Я, конечно, все понимаю, но надо хотя бы звонить, если ты задерживаешься… - вздохнул муж.

- У меня из головы вылетело, - развела руками Лена. – вам бы мог позвонить.

- Мог, - согласился Андрей. – только у меня на счету ноль.

- Вот всегда ты найдешь оправдание! – надулась лена и отвернулась в сторону.

- Не дуйся, - пробормотал Андрей жене на ухо. – лопнешь. Тебе кофе сварить?

- Сварить… - был дан ответ.

Андрей улыбнулся и пошлепал на кухню. Лена натянула одеяло на голову и закрыла глаза. В субботу она могла себе позволить понежиться в постели, понедельник обещал быть тяжелым. «Больше отдачи, больше!» - вещал Степаныч. Да так активно вещал, что Лена всю ночь убегала от скрипки с лицом худрука. Сон ей приснился – хоть сразу в Кащенку звони. Кроме искомой скрипки за ней охотился и контрабас. Который заканчивался ногой в знакомой туфле. При беге нога смешно мотылялась из стороны в сторону, в результате туфля соскочила. В конце концов, инструменты загнали бедную Лену в угол, где она стала отмахиваться от них смычком, но и он предал свою хозяйку, обернувшись змеей. Гад укусил Лену за предплечье. На этом сон закончился. Теперь Лена лежала и переваривала сновидение. Что сие могло значить? В толкования снов она особо не верила, но все же…
Продолжать, наслаждаться негой было, конечно, приятно, но вставать надо было. Впрочем, Лена решила дождаться кофе в постель. Кофе не заставило себя ждать. С удивлением женщина отметила, что там плавали кусочки зефира.

- Это за что мне такое почтение?  - прищурилась Лена.

- За то что бы у меня есть…  - улыбнулся Андрей и чмокнул ее в макушку.

«Банально, но приятно»  - подумала Лена, отхлебывая кофе. Или не кофе? Лена отметила карамельный привкус с нотками чего-то знакомого.

- Это хоть что ты заварил? – на всякий случай переспросила Лена. Она узнала привкус – миндаль.

- Вчера купил. Итальянское кофе, или капучино… я в итальянском не силен.

- Ладно, мачо ты мой, прощаю! – великодушно махнула рукой Лена, чуть не расплескав напиток.

- За что прощаешь? – не понял Андрей.

- За привкус миндаля. Я уж подумала, не отравить ли ты меня решил часом…   

- Бог с тобой, Ленка! – сделал страшные глаза Андрей. – куда я потом труп девать буду?

- И то правда, - с деланной грустью в голосе, вздохнула Лена.   

продолжение  http://www.proza.ru/2014/01/24/57