Отрывок из романа 29

                29
Конечно, даже по меркам тех лет и по меркам посёлка городского типа школа выглядела неказисто. Центральный вход с небольшим крыльцом был расположен с улицы по центру здания и переходил в прямой коридор, который делил первый
этаж на равные половины.
Справа от входа была деревянная с перилами лестница на второй этаж за ней учительская и дальше класс.
Коридор упирался в буфет. Слева от входа были классы и один из них наш первый «А». На втором этаже учились 5-7 классы, но малышне вход туда был заказан старшеклассниками.
Можно было запросто схлопотать подзатыльник, что со мной однажды и случилось из за моей любознательности. Слева от здания если смотреть с улицы располагался школьный участок огороженный штакетником с кустами, грядками и по-моему с теплицей.
За школой находился туалет типа сортир, как в известном фильме, но только деревянный, а рядом котельная с кучей угля под открытым небом. Справа от
школы на некотором удалении был клуб, где нас на 7 ноября принимали в октябрята.

Отопление в школе было водяное а вот водопровода в школе не было. В коридоре стоял большой бачок с питьевой водой, с эмалированной кружкой на цепочке и с ведром под краником. Под этим же краником мочили тряпки для доски. А если дежурили по классу и мыли пол, воду брали в котельной.

Буфет представлял из себя застеклённое окно с небольшим окошком для торговли как в киосках «Cоюзпечать». Ни столика, ни стульев, ни рядом, ни в коридоре
не было. Ассортимент был очень скромен. Мама давала мне 10-20 копеек в школу
и я обычно покупал стакан чая с пирожком или беляшом. Иногда вместо денег давалось съестное из дома.
Чай и пирожки были горячими и вкусными, но их не всегда хватало на всех желающих. Буфет, а скорее киоск работал во время перемен и подобраться к нему из-за старших не всегда удавалось. Иногда  приходилось покупать и после четвёртого урока перед уходом домой.
В школе мне почему-то всегда хотелось есть. На улице когда гонял, домой на обед не могли загнать, а тут в среднем при четырёх уроках и сидячем образе вечно голодный, если из дома не возьмёшь или в буфете не достанется.
Вообще с продуктами в те годы было плохо. Уже где-то с октября в классе некоторым ребятам выдавали талоны на питание, это были ребята из многодетных или малоимущих семей. Талоны представляли собой тетрадные листы, проштампованные сплошь какой-то печатью.
Каждая печать это один талон с чьей то подписью и ценой в копейках. Из листа нужное количество вырезалось ножницами учительницей и выдавалось ученику. Не знаю норм, но некоторым выдавали и лист и полтора. На эти талоны можно было поесть в общественной столовой по-моему на Железнодорожной улице. За один талон можно было взять примерно первое, второе, хлеб, стакан молока и пирожок. Я в эти списки не попал, так как был на тот момент одним ребёнком в семье и семья считалась благополучной. Но одноклассники брали меня несколько раз с собой в столовую и давали талоны, так что пишу как очевидец. Я думал, что угощают меня по дружбе, ведь я делился своими бутербродами и пирожками и на просьбу дай куснуть (бытовало среди пацанов такое уличное выражение) не отказывал. Но одна девчонка наябедничала учительнице, что видела меня с талоном в столовой. И после разбирательства выяснилось, что ребята нашли
целую тетрадь с талонами, никому не сказали, а пользовались ими сами и
угощали всех знакомых.
Дома со мной была проведена неприятная беседа, что в стране трудности, но страна заботиться о недоедающих детях и получается что мы тебя дома не кормим, если ты позарился на чужое, в общем, честность мамы зашкаливала. А я ответил, что не зарился, получил от отца подзатыльник и со словами подумай о своём поведении, был поставлен в угол. Было обидно до слёз, и я додумался до социальной несправедливости, которая всегда была, есть и будет.