Ни жив, ни мертв

Надцарство: Эукариоты
Царство: Животные
Тип: Хордовые
Класс: Млекопитающие
Отряд: Непарнокопытные
Семейство: Лошадиные
Род: Лошади
Подрод: Hippotigris


Да, вы правильно поняли(в чём я сильно сомневаюсь) этот не совсем тонкий намек, речь пойдет о зебре, а точнее о её расцветке.
В жизни обычного человека, бывают чёрные и белые полосы, так же как и на зебре чередуясь, они заканчиваются чаще всего задницей.

В помещении пахло смертью, точнее сказать не пахло, а воняло. Смешиваясь с другими малоприятными ароматами резкий запах формалина прошибал ноздри. Я невольно поёжился.
Было довольно светло, то ли и в самом деле тут стояли мощные лампы, то ли свет просто отскакивал от кафельной плитки на полу и стенах, создавая иллюзию освещенности.
Два моих соседа, оказавшиеся не в нужное время не в том месте, мирно отдыхали на своих так называемых кушетках.
- Юрик! Кончай вертеться и держи крепче. – со всей строгостью сказал Степан. Двумя-тремя секундами позже помещение залилось зловещим жужжанием дисковой пилы, которой Степан дал название – «разбери машинка». Звук у «разбери машинки» был до боли знаком, этот звук неприятно отдавался, где то в челюсти, напоминая прием у стоматолога, когда тот, начинал рассверливать зуб.
- Юрик, я сказал держи крепче, а то прихвачу еще чего-нибудь лишнего. – С ехидной улыбкой проговорил Степан. Я изо всех сил, что было, вцепился в свою руку, дабы та не дернулась в ненужный момент.
Зубастый бешено вращающийся диск плавно приближался к моему указательному пальцу левой руки. Все чувства обострились, я начал чувствовать тяжесть одежды, давящий жгут на руке, слышал как из крана капает вода, даже слышал гул тишины царящей в этом морге, но еще четче я слышал визг двигателя пилы. Мне стало страшно, я был готов струхнуть в последний момент, но отговорил себя от этой мысли, довольствуясь душераздирающим воплем.
Гул затих, Степан выпрямился, подняв защитную маску вверх, упер руки в бока.
- Ты чего орешь? Ты мне всех пациентов распугаешь! Я еще не начал. Так что заткнись и не мешай людям отдыхать, с них итак хватит. – сказал он.
Машинка снова завизжала. Через пару секунд я почувствовал легкое покалывание в пальце. Размеренный визг машинки сменился тихим гудением и треском. Запахло горелым.
 
***
- Стё-ё-ё-п. – простонал я, – подлечи меня, ты ж врач!
Меня разбирала слабость, дрожь прокатывалась по всему телу, изжога и тошнотворное состояние вжимали меня в диван. Голова была квадратная.
- Ну что ты всё ноешь и ноешь. Ноешь и пьешь. Пьешь и ноешь, опять притащил флакон крепкого Алкоголя сомнительного происхождения. Каждую неделю пять из семи раз ты приходишь ко мне и начинаешь ныть и пить. Пожалей бедного доктора – начал Степка– И, вообще, во-первых, не Стё-ё-ё-п, а Степан Никифорович. – продолжал он с издевательским тоном, - Во-вторых хоть раз бы пришел и сказал: «Какая всё-таки сложная у вас жизнь, Степан Никифорович, возьми в дар мои органы и заживи счастливо, в достатке»
- Ага, щас, размечтался! Может ты уже выпьешь со мной, нет? А то, тебя послушаешь, жизнь всегда сложной покажется. Сам  сидишь себе на работе  развлекаешься дни напролет, потом еще и дома продолжаешь. В кой-то веки к тебе заскочил лучший друг поделиться горем которое, между прочим, я сам и принес! А ты даже помочь не хочешь.
- Всё твоё горе очень просто решается – смени работу и найди девушку. А ты, лоботряс, еле концы с концами сводишь, ноешь и ползешь ко мне каждый вечер. – параллельно с этой фразой Степан Никифорович перелил что-то из одной мензурки в другую.
 Его квартира больше напоминала лабораторию, чем жилое помещение, в котором обитают люди, с диваном в центре, телевизором у одной стены и рабочим столом у противоположной. Масса светильников, на потолке, стенах, столе, включавшихся по мере необходимости. Разные склянки, расставленные по разным углам квартиры. Но самое большое достояние этого научно-исследовательского центра – это холодильник. В нем можно было, периодически, найти не только обычные соленья, майонез, еще, что-то съестное, но и странные банки с чем-нибудь заформалиненным. Я никогда не осмеливался гадать, что могло там плавать.
  - Я, конечно, твой друг и всегда рад тебя видеть, я даже готов терпеть такого спиногрыза как ты восемь дней в неделю, но… - В его стороне что-то зашипело.
- Ложись! – прокричал Стёпа в прыжке, сметая меня с дивана.
Мы лежали на полу, точнее я лежал на полу, а Степа на мне, закрывая меня своим массивным телом от предположительного взрыва. Мы лежали так минут пять, но ничего не произошло.
- Ну и к чему весь этот концерт, я итак лежал, причем, очень даже неплохо?! - Сказал я поднимаясь с пола. Но, как выяснилось, я обратился к молчаливой спине Степана Никифоровича, поднявшегося парой секунд ранее. Тут было всё ясно - пора идти домой. Я уже давно уяснил, что если происходит подобная картина и за рабочим столом виднеется вся плоскость спины – человек ушёл в работу с головой.
Я намотал на шею свой любимый шарф, надел шапку, упаковался в пальто и перчатки, запрыгнул в ботинки. Только я повернул ручку замка парадной двери, как вдруг из глубины комнаты раздался голос Стёпы.
- Кончай пить! Пойми меня правильно, мне не жалко, мой кошелек, кончено страдает, но это всё пустяки, с твоими пятидесятью пятью килограммами много не надо. Просто прекрати гробить себя. А теперь чеши отсюда и прихвати свою находку, жалко будет, если эта красивая бутылочка затеряется в бардаке.
Этот разговор был исключением из правил. Я работаю.
Мне предстояла достаточно долгая дорога домой. Ехать было не на что, а значит, было время подумать. Да и компания у меня была не плохая. В бутылке с вином, что я нашел вчера, также по дороге домой, исписанной иероглифами и чудными знаками осталась ещё ровно половина вкусного напитка. Эта половина изначально предназначалась Степе.
Я закурил сигарету и пошёл домой.

Юрик смутно догадывался, что ночные прогулки рано или поздно аукнутся ему неприятными последствиями. Сегодняшняя ночь с пятницы на субботу была очень необычной. Дул холодный, острый ветер закручивая невероятно большие хлопья снега. Было темно. Фонари, освещавшие отрезок трассы, по которому обычно Юрик возвращался домой, почему-то не работали. Он чувствовал всем телом, что сегодня произойдет что-то нехорошее, может он нарвется на «гопников», бродячих собак, а может его собьет пьяный водитель. Но в его голове не было ни единого намека на то, что всё сложиться именно так…

Я шёл по обочине уже четверть часа. Чем дольше я шел тем меньше машин проносилось мимо. Именно на дороге можно ощутить неумолимый поток времени, именно количество машин говорит о его течении, о наступлении полной ночи. Спустя ещё четверть часа машины кончились. Часы пробили три. Мой верный спутник, сопровождавший меня всю дорогу и не дававший мне замерзнуть в минус двадцать, тоже кончился.
Карета превратилась в тыкву, а могучие кони в маленьких мышек. – подумал я.
Вдруг меня ослепил ксеноновый свет фар, в ушах загудел приближающийся звук изношенного движка  и какой-то отвратной музыки, потом был удар и сильная боль.
Размытое лицо какого-то в хлам упоротого водятла, звон в ушах и снова боль. Потом я почувствовал как меня подхватили под руки и куда-то поволокли. Мягкий, холодный снег, так приятно смягчающий боль, снова звук двигателя, но уже удаляющийся. Ноющая боль прокатывающаяся по всем косточкам. Спать, я так хочу спать…
 
***
Палящие волны песчаной пустыни обжигали лицо, но Юба уже привык и просто не замечал этого. Караван двигался медленно. В повозке что-то звенело и брякало. Ещё день и они достигнут точки назначения. Отец как-то сказал ему – "Юба, сын мой, однажды настанет день испытания, день, когда ты станешь мужчиной, и я смогу обучить тебя своему ремеслу – Великой Службе Фараону."
И видимо это был тот самый день. В своём послании, что пришло неделей ранее, отец наказал стеречь груз, как Уаджет (глаз Гора).
Впереди и позади повозки верхом на верблюдах, по двое, шли войны меша. Каждый из войнов был вооружен серповидным мечом. За спиной у них висели тяжелые щиты.
Все как один были молчаливы, сколько бы Юба не пытался заговорить с ними. На их лицах, изрезанных шрамами застыло суровое выражение без единой эмоции.
Лишь однажды кто-то из войнов сказал, обращаясь к товарищам – Видит великая Сехмет, не выбраться нам живыми. Не то это место, где могут вольно бродить маленькие отряды Великого Фараона.
Но в ответ он получил лишь укоризненные взгляды своих спутников. После этого Юба вжался в сиденье повозки. Страх наполнил всё его тело. В голове замелькали слова отца, о том, что ему предстоит, о том какое это ответственное поручение. Он разгонял наваждения, полагаясь на опытность войнов меша.
Именно благодаря своему опыту воин сумел предсказать дальнейшее развитие событий.
Мгновеньем позже на группу Ююбы обрушился смертоносный дождь из стрел. Укрыться не успел никто.

***

Смерть от руки разбойников – обычное дело в пустыне. Такое же обычное, как и смерть от солнца. Обычное… За исключением одного но. Груз, который перевозил караван, был не обычным. Это были не дары, не вещи усопшего фараона, всё это уже давно достигло точки назначения под более бдительной охраной. В повозке находились инструменты и отвары бальзамировщиков. Возможно, если бы к Серапису отнеслись более серьезно, этого бы не произошло.
А произошло следующее: Последние пять лет старейшие и мудрейшие мастера своего дела, в числе которых был и сам Серапис, работали над совершенным бальзамом. Бальзамом, который должен был сохранять Хат (тело) фараона живым, тогда как Ба (душа) его прибывает в Дуате (мире мёртвых). Благодаря этому Ка (дух) и Шуит (тень) не придется покидать тело. Когда Ба правителя вернется из мира мёртвых обретя Аху ему не нужно будет искать свой Ка и Шуит. И если Фараон будет в хорошем расположении духа, он вернет своих бальзамировщиков из Дуата, позволив им и дальше служить своему Фараону.
Именно его должен был доставить караван, пока жрецы проводили обряды.
Разбойники не нашли ничего ценного для себя, они растащили весь инструмент, собрали драгоценные стрелы, сняли щиты и оружие с бездыханных тел, забрали все припасы, а бутылки с вонючей жидкость бросили вместе с повозкой. Большую часть сосудов разбили.

***

Ненавижу раскопки в пустыне – подумал Жан Лапен, - Весь день на этом пекле ковыряешься в песке, а еще из-за этой песчаной бури задержалась группа рабочих. Уф… Скорей бы они приехали.
Жан любил археологию, а ещё он любил командовать и не любил копать. Лишь в редких случаях его команде удавалось лицезреть, как сам начальник начинал копать, а делал он это только когда была важна аккуратность. Большую часть раскопок Жан занимался изучением находок, надписей, артефактов.
Лапен воткнул лопату и присел передохнуть (раз в десятый за последние полчаса). Он достал фляжку и сделал пару глотков. Хотел было расслабиться, но ему помешали. Взбудораженный, запыхавшийся голос повторял одно и то же. На встречу к нему бежал Мартинс – его старый приятель и помощник.
 - Шеф… Шеф… Там такое! Такое… Шеф! – Саймон Мартинс не переставал повторять, он стоял напротив Лапена, согнувшись крючком жадно глотая воздух.
- Мон Фрер! Отдышитесь. Вот, глотните воды – Произнёс археолог, протягивая флягу своему товарищу. Мартинс в считанные секунды осушил почти полную двух литровую фляжку. Теперь он пытался прийти в себя.
- О, дье! мон фрер, ну зачем же до дна? – С легким испугом произнес Лапен.
- Шеф… Там такое! – Глаза Мартинса округлились и загорелись – Шеф, песчаная буря подняла на поверхность останки каравана, похоже он двигался сюда, в долину царей. Босс, вы должны это видеть, ребята заправили вертолёт и ждут ваших указаний.
- Не думаю что там будет что-то интересное – пессимистично сказал Жан – но всё же взглянуть не помешает.

***

- Судя по всему, этот караван настигли разбойники. Ничего ценного мы уже не найдем как я и предполагал. – осматривая разбитую повозку, иссушенные временем и солнцем останки пятерых людей проговорил Лапен.
- Но всё же, мон фрер, вы не находите ничего странного? – Обратился он к Саймону.
Мартинс задумался, ещё раз внимательно осмотрел место происшествия.
- Вы имеете ввиду то, что это были не простые торговцы?
- Именно, мон фрер, именно. Посмотрите вся ковка этой повозки, высший класс. Это говорит о том, что повозка некогда находилась при дворе Фараона. А вот эти пятеро возможно были солдатами, но на них напали и забрали всё оружие и снаряжение. А еще взгляните – Лапен ткнул пальцем на остатки глиняных сосудов. – Видимо, они перевозили либо провизию, либо что-то еще.
- Да, но тогда возникает уйма вопросов… – Мартинс хотел продолжить, но ему прямо в глаз ударило ярким светом. Это был отблеск.
- Шеф, смотрите!
Жан Лапен отодвинул Мартинса. Заглянул в щель под расписные доски. Аккуратно, не касаясь краев, просунул руку между досками и достал закупоренную цветастую бутыль.
- Бутылка? Шеф, это что бутылка? Она что из стекла?! Не может быть…
- Что-то вроде – сухо ответил Лапен, рассматривая находку, затем отвлекся на пару минут от изучения. – Мартинс свяжись с нашим работодателем скажи о том, что мы нашли повозку и ни слова об этой бутылке. Ясно? Начните переносить аппаратуру сюда.
- Да, Шеф. – Радостно почти прокричал Мартинс.

***

«Здравствуй, моя юная любительница раскопок.
Я никогда не забуду, как случайно увидел тебя в толпе старых археологов, приехавших на конференцию египтологов.
Всё никак не могу вытряхнуть из головы ту волшебную ночь, которую мы провели вдвоём, гуляя ночью по улицам Того Самого города… (изложение на четырех страницах событий ТОГО САМОГО вечера вырезано за ненадобностью и незначительностью на данный момент) – Автор … И в память о той незабываемой ночи, оставившей в моей душе сильный отпечаток, отправляю тебе интересный артефакт. Это бутылка была найдена моим хорошим другом на раскопках, по первичным исследованиям она наполнена жидкостью для бальзамирования. Предположительно она принадлежит к эпохе Фараона. Но это лишь мои догадки. По этому, моя милая, предоставляю честь разобраться в назначении этой бутылки самой и возможно сделать первое серьезное открытие в своей жизни.

С самыми нежными чувствами
и с самыми теплыми воспоминаниями, на веки твой
Жан Лапен

P.S. нежно целую тебя в маленький носик. Как тогда…»

***

Жан засыпал наполнитель в деревянную коробку и аккуратно вложил в нее цветной сосуд. Поверх содержимого он положил своё письмо и накрыл крышкой ящик.
Спустя десять минут деликатного заколачивания ящика Жан позвал своего помощника.
- Мартинс, мон фрер, будь так любезен, найди мне человека среди нашей команды, такого же ответственного как ты. Он отправиться в командировку, в Россию.- Лапен похлопал ладонью по ящику.
- Шеф, это специальное задание? – почти шепотом спросил Саймон
- Всё верно, мон фрер, всё верно.

В тот же день поздним вечером в палатку Жан Лапена вошли двое.
- Это Иннок. – Представил гостя Мартинс. – Он работает у нас всего три месяца, но уже успел хорошо зарекомендовать себя. Иннок славный малый, да и команда души в нем не чает. Когда началась песчаная буря, мы летели в слепую, а этот парень вывел нас «на ощупь». До сих пор в голове не укладывается, как тут вообще можно ориентироваться без приборов.
- Я просто запомнил пару ориентиров, если честно я и сам удивлен не меньше вашего. – С легким смешком в голосе произнес Иннок.
- Не имеет значения, любые действия такого характера должны поощряться пусть даже и случайные. – Лапен посмотрел в сторону Саймона, на что тот ответил понимающим кивком. - Но, честно говоря, я позвал вас сюда не за этим. У меня есть деловое предложение к вам.
- Я человек осторожный, и не люблю авантюры, поэтому мне хотелось бы узнать максимум деталей, Сэр. – Если бы Иннок знал, чего он попросил на самом деле, согласился бы сразу и приложил бы все усилия чтобы избежать бессонной ночи в палатке шефа и его улюлюкающих речей.

***

Утром я проснулся от режущего глаза солнца, в кювете. Смутные воспоминания вчерашней ночи диким вихрем носились в моей голове. Одно я помнил точно – какой-то водятел сбил меня и бросил отходить в мир иной  в сугроб. И тут меня посетил гениальный вопрос - как я вообще очнулся? Повезло?! Да! я чертовски везуч! – сказал я сам себе, выбираясь из кювета. – Но, не помешало бы обратиться к врачу, а ближайший врач сейчас это Стёпа. – Пока я вслух решал, что делать мои ноги уже давно ковыляли в нужном направлении. Правильно говорят: «голова ещё думает, а ноги уже сделали».
Сорок минут пути, которые должны были вымотать меня окончательно, я прошел с абсолютной легкостью. Усталости совсем не чувствовалось, только какое-то ватное ощущение во всем теле. Я не придал этому никакого значения. Проведя ночь в сугробе, я вполне мог получить не хилое такое обморожение. Да как я вообще жив остался?!!
После осмотра Степой, я улегся на диване в центре его квартиры, к которой я уже давно привык и считал своим домом. А то место, куда я уходил, покидая свой дом, было для меня ночлежкой.
Степан Никифорович сидел за столом и рассматривал снимки, сделанные на рентген аппарате. Лет пять тому назад, я ломал голову над тем, что подарить Стёпке на окончание мед академии и одним прекрасным утром меня осенило. Собрать такую машину не составило труда. Всё необходимое я купил на блошином рынке в паре кварталов от дома. Необходимые детали обошлись мне в считанные копейки. Люди очень часто продают вещи, не зная их настоящей ценности. Да и мало кто знает, что на самом деле представляет собой советский радиоприемник. Именно он и послужил донором для моего подарка.
- Слушай, Юрик, сходил бы ты сделал УЗИ. Я нашел пару трещин, так что особо не перенапрягайся. А про органы тебе только УЗИ расскажет или вскрытие. От второго я бы не отказался, но ты, наверное, будешь сильно против.
Меня охватила жуткая усталость, всё тело ломало. Я начал проваливаться в сон.
- Знаешь, док, я вздремну пару часиков, если ты не против. Ладно? – С большим трудом я промурлыкал последнюю фразу, всё глубже погружаясь в пустоту.
- Не против. – Прозвучал где-то вдалеке слабый, чуть слышный голос Степки.

***

Я проснулся от странного чувства. Что-то мокрое и холодное скользило прерывисто вокруг моего указательного пальца. Как только я понял, что происходит, я резко соскочил с кровати и выбил маркер из рук Степана Никифоровича.
- Стёпа! Какого чёрта мы же договорились! – Крикнул я в адрес Дока.
- Но я ведь только один пальчик. – Док взглянул на меня глазами обиженного ребенка, слегка выпятил нижнюю губу и закинул её на верхнюю. Словно вот-вот расплачется.
- И вообще ты уснул, мне показалось, что ты помер от какого-нибудь внутреннего кровоизлияния. Я честно потыкал в тебя палочкой, окатил ледяной водой, потом горячей, а ты не среагировал. Не пропадать же добру! Да, и, колба с семидесятью литрами формалина без дела простаивает.
- Так, Стёпа, дай мне мой полис и денег на метро я поехал в больницу. Пока ты меня тут на запчасти не разобрал.

***

Из дома мы вышли вместе. Степан Никифорович отправился на работу, сунул мне голубоватую бумажку и ссыпал горсть мелочи, я двинулся на станцию метро.
На станции было необычайно людно. Судя по всему, электричка задержалась. Суетливый народ топтался на платформе, пихаясь и размахивая руками. Гомон заполнил всю станцию. Я пробился к краю платформы, к месту остановки последнего вагона, отдавив не один десяток ног, получив под ребра не то локтем, не то сумкой.
В самом углу платформы я заметил девушку, юную и на вид очень хрупкую, ее лицо казалось мне очень знакомым. Она стояла, сжавшись, безуспешно пытаясь сдержать поток, который вот-вот столкнет её на пути.
 В глубине тоннеля послышался стук колес  паровоза, который напоминал мне железного червяка. На какое-то мгновение я расслабился и подумал, что сейчас приедет поезд и девушку вместе с потоком засосет внутрь вагона. Напряжение, вызванное внутри меня с созерцанием приближения девушки к краю, утихло, я отвлекся на свои собственные мысли.
Чувство той тревоги вспыхнуло во мне с новой силой, в тот самый момент, когда один из ожидающих – неуклюжий, круглый мужичок невысокого роста случайно дернул рукой и локтем зацепил это прекрасное создание и чуть столкнул ее с края платформы
Секундой позже девушка уже лежала на путях.
К чёрту всё! Подыхать, дак, с музыкой! - подумал я, оставляя немного места надежде на спасение. Растолкав в стороны зевак, преграждавших путь, я рванул к краю и спрыгнул вниз. Дальше все было как в в кино с эффектом замедленной съемки: Я слышал, как бешено, стучит мое сердце, чувствовал, как со лба скатываются холодные капельки пота, слышал своё тяжелое дыхание. подбежав к девушке, я схватил её одной рукой за талию, а другую сунул под плечи. А в голове закралась пакостная мысль, – как тонка и хрупка ее талия, как приятно держать ее в руках, запах исходящий от нее сводит меня с ума, она прекрасна. Пока я избавлялся от этой мысли и вёл девушку к платформе, с её края уже свисали две руки того самого пухлячка. Он в два счёта поднял пострадавшую наверх. И хотел было подать руку мне, но…
Следующее что я услышал это гудок железного червяка, хруст собственных костей, женский визг, и мысль в голове - «допрыгался».

***

Я проснулся от странного чувства. Что-то мокрое и холодное скользило прерывисто вокруг моего указательного пальца. Как только я понял, что происходит, я резко соскочил с кровати и выбил маркер из рук Степана Никифоровича.
- АААА! – Вопль Степана Никифоровича эхом разошелся по пустынным коридорам его места работы – Изыди, нечисть, ты не тронешь мой мозг – продолжал вопить Степа, забившись в угол и отмахиваясь поднятым маркером.
- Стёп, ты чего фильмов ужасов пересмотрел? Ты на хрена снова палец оттяпать пытался?
- Каких фильмов ужасов?! Ты, вообще, понимаешь, где ты?
- Ну да видимо я опять перебрал и пришел к тебе на работу…
- Перебрал?! – Истерически сказал Степан Никифорович – да тебя сюда клиентом привезли – жму-ром!
- Ладно, хорош меня разыгрывать, лучше дай перекусить чего.
- Стёп слушай, а ты что, на самом деле, не помнишь ничего?  Ни метро, ни электричку, да в конце концов как тебя размазало по рельсам!?! Совсем ничего?!
И тут меня накрыло пронзительной болью, моя голова разрывалась. Поток воспоминаний хлынул стремительно в мою крохотную, оставшейся целой после колес электрички, черепушку. Голова закружилась, в глазах начало темнеть, в ушах поднялся пронзительный звон.
- Эй, е-ей, а ну-ка не смей! Морг это тебе не место для обмороков – Стёпа рванул ко мне, хватая по дороге какие-то предметы со стола. Он поднес к моему носу вату, запах аммиака исходивший от неё привел меня в сознание.

***
На улице шёл дождь. Мелкие капли барабанили по стеклу, создавая тоскливую мелодию сегодняшнего дня. Секундная стрелка часов, висевших на кухне над столом, лениво переползала от одной цифры к другой. Она издавала протяжные звуки тик-так, дополнявшие ноктюрн сегодняшнего дня.
На кухне было пусто, в коридоре тоже никого не было, лишь за закрытой дверью спальной комнаты раздавались приглушенные звуки музыки.
В синеватом свете монитора на стуле, подобрав под себя ноги, сидела худенькая девушка. Её изящные пальчики бегали, в неописуемом танце, по клавиатуре набирая какой-то текст. Она делала паузы, что-то читала, выражение лица периодически менялось.
В дверь позвонили, но из-за музыки в наушниках она услышала не сразу. – Иду – протяжно сказала девушка, нехотя вставая со стула, сняв с себя наушники. Она подошла к кровати, стоявшей в паре шагов от рабочего места, и взяла с нее футболку размеров на пять больше. Надев её как платье, девушка направилась к входной двери.
- Добрый вечер, - проговорил мужчина, стоя на лестничной площадке чуть поодаль входной двери.
- Добрый. Сегодня дождь на улице? – Спросила девушка, глядя на увеличивающуюся лужу в ногах её вечернего гостя.
- Вам посылка. Получите, распишитесь. – Курьер протянул ей не маленьких размеров коробку и планшет с ручкой. Девушка забрала коробку, на удивленее легкую для её габаритов, и занесла в комнату. Затем расписалась на бланке и вернула его посыльному.
- Благодарю, доброго вечера. – Посыльный забрал планшет.
-До свидания.
На этой ноте девушка закрыла дверь и вернулась в комнату. По дороге она выглянула в окно – И правда дождь…
Скинув с себя своё импровизированное платье, она уселась обратно.

***
В тот же вечер.
Я возлежал на диване в квартире Стёпы, который тем временем рассматривал новые снимки моих костей в ослепительном свете своих световых установок.
- Слушай, Юрик, что-то у меня мозг понимать отказывается. Пять часов назад тебя размазало по рельсам. Мне привезли мешок с костями и подписью – «Юрик». – Стёпа отложил снимки в сторону и повернулся ко мне. Он встал спиной к столу опершись в него руками.
- И?!
- Ты мне теперь объясни, что ты делаешь на моем диване в целости и сохранности, без единой царапины, хотя три часа назад ни один доктор не смог бы тебе помочь.
- Ну, что я могу сказать, ты гений, Док. Я всегда знал, что ты способен на большее, чем просто делать, то, что ты делаешь обычно.
- Юр… Пока ты валялся в холодильнике я сидел пил чай. Думал над тем, что я скажу твоим родителям. Над тем, каким образом я буду добираться до твоей деревни, чтобы сделать это. Над тем, какой памятник тебе поставить и что на нем написать. – Крайне серьезно сказал Степан Никифорович, после чего слегка разбавил свою серьезность, - Варианта, кстати, было два: «Допрыгался» или «О, Бедный Юрик! я знал его, Горацио!».
Но я палец о палец не ударил, чтобы как-то тебя подлечить, я не некромант, в конце концов!
- Погоди, ты что серьезно? – Я ведь и в самом деле думал, что моё нынешнее состояние – заслуга Стёпы.
- Юр, на тебе живого места не было!
-А как же тогда я… - Мою голову охватило полнейшее не понимание произошедшей ситуации.
- Вот и мне интересно. Но это всё потом. Сейчас у нас есть более насущные проблемы. Например, как я буду объясняться с властями.
- А зачем им что-то объяснять?
- Ну, я даже не знаю… По твоему всё должно быть примерно так: «Мне тут паренька привезли, его поездом раскатало…» то есть он был однозначно мёртв, жмурее всех жмуров, «…А через пару часов он оправился от удара электропоезда, срастил кости, зарубцевал раны, встал и ушел…».
Так не бы-ва-ет! – с нотками истерики проговорил последнее Стёпа.
- И что теперь делать?
- Знал бы, сказал. – Стёпа сел в своё рабочее кресло.
Комнату окутала тишина. Мы сидели и размышляли, поглядывая, изредка, друг на друга. Через некоторое время меня посетила мысль.
- Слушай, Стёп, у вас ведь ведется какой-то учёт за этим делом?
- Ну, да, существует картотека.
- То, есть, если нет карточки, то, как бы и клиента не было, так?
- Да, но это подсудное дело. Так нельзя, просто нельзя.
- Почему?
- Не гадь где ешь – поэтому!
- Стёп, я до сих пор там лежать должен, а ты про подсудное дело говоришь. С твоим принципом я полностью согласен, но выбора-то у нас нет. К тому же у тебя есть все ключи, ты знаешь помещение…
- Ключи у меня может и есть, но я не сунусь туда ночью. Там темно! А вот выбора у нас и в самом деле нет… - По каким-то причинам Степан Никифорович панически боялся темноты. Мы старались избегать этой темы и как правило нам это удавалось. Но, то, что произошло, совсем выбило нас из колеи. Нам было не до формальностей.
- Значит, я пойду один. А ты сторожа отвлечешь. – Как то само с собой вырвалось у меня. Я на автомате вспомнил про крайне важный момент.
- Что? Не-е-ет пить я не собираюсь. Пить с дядей Саней – себя не любить…
- Это ради общего дела. И это не обсуждается. Лучше расскажи, что и как делать, а главное где. Времени у нас в обрез, так что пойдем сегодня.

***

- Дин-дон. – Раздался приглушенный звук. Степан Никифорович нажал кнопку звонка, расположенного рядом со старой обшарпанной металлической дверью. Тишина. Он подождал немного, затем нажал ещё раз.
- Дин-дон. – Снова послышалось за дверью, а за тем, - Ты по голове себе лучше постучи, толку больше выйдет! Кого там еще принесло?! Час ночи, а им не спиться, - Ворчание Дяди Сани звучало всё громче и громче. – Кто там? – Пропитый голос зазвучал совсем отчетливо.
- Я это, Дядь Сань. Степан Никифорович.
Щелкнула большая металлическая задвижка, дверь приоткрылась. Из-за неё показался здоровенный красный шнобель, а за ним и сам хозяин.
Дядя Саша был не высокого роста, худощав, на вид ему было лет семьдесят, хотя на самом деле ему было пятьдесят два. Его руки слегка тряслись, но достаточно крепко сжимали обрез заряженный солью. Он всегда был пьян, сколько мы его знали. Ему было можно, на то были причины.
- В самом деле. Здравствуй Стёпа. Редко ты ко мне заглядываешь, вот и не поверил сразу, извини. – Александр положил своё оружие на табурет возле входа, а затем продолжил, - Тебя чаем угостить или кофе?
- Нет, дядь Саш, я сегодня с презентом, - Стёпа достал из сумки стеклотару с огненной водой.
- Эх, молодежь… Ладно, чего стоишь? Проходи. На месте разберемся. – Сторож впустил Стёпу и закрыл за ним дверь.
Они прошли в небольшую каморку, где стояли стол, кровать и пара ободранных стульев. На столе стоял радиоприемник, а в противоположном кровати углу стоял обогреватель.
Дядя Саша сел на кровать, а Стёпа уселся на стул.
- Ты это, самое, чего вдруг удумал? – спросил Стёпу Ночной Хозяин Морга, разливая чай. – Ты с меня пример не бери, я свои полвека прожил. Разного повидал, везде побывал, но чтобы заливать, да, в твои, то годы… - Хозяин призадумался. - Или чего же?! От тебя девка, что ли ушла?! Ну, ты это дело брось! Себя из-за такой ерунды губить! Молодой ещё и без этого проживешь. - Дядя Саня протянул руку. – А флакон я заберу, на хранение так сказать.
Стёпа достал бутылку и отдал. Сторож привстал, отогнул угол матраса и засунул питье туда.
Стёпа и Дядя Саня сидели так еще час. Один сидел и говорил, а второй слушал, не смея перебить. Не на руку было.

***
“Ночь, улица, фонарь, аптека
Бессмысленный и тусклый свет.
Живи еще хоть четверть века -
Все будет так. Исхода нет.

Умрешь - начнешь опять сначала
И повторится все, как встарь:
Ночь, ледяная рябь канала,
Аптека, улица, фонарь.”

Александр Блок

Это стихотворение крутилось у меня в голове, пока я шел по еле освещенному отрезку трассы к Стёпе.
- Всё как у Блока - подумал я, только аптеки нет. Этот круговорот жизни и смерти... Вчерашняя история не давала мне покоя. Мы решили обсудить всё сегодня, но всю оставшуюся ночь и весь сегодняшний день я прокручивал в голове ситуацию в метро. В итоге потянуло на философию и вспомнился Блок.
- Может, быть стоило поехать на метро?! - меня передернуло от этой мысли.
Я решил переключиться на окружающий меня пейзаж и попытаться отвлечься. Падал снег, дул теплый ветер, приятный весенний запах навеял какие-то воспоминания, что то из детства. На душе стало спокойно. Я шел наслаждаясь картиной заснеженных деревьев вдоль дороги. Сунул руку в карман, чтобы достать пачку сигарет, но наткнулся на старый пропуск. В голове что-то перемкнуло. Я вспомнил ту девушку в метро. Её страх, её растерянность. Если подумать она была очень даже симпатичной, от неё приятно пахло, а потом... Твою мать... Опять этот мерзкий хруст в голове, скрежет тормозов...
- Надо переключиться! - сказал я себе.
Собственный голос словно разбудил меня. Я шёл по трассе в раздумьях совершенно отключившись от внешнего мира. А сейчас я словно вынырнул из под воды. Я стал слышать окружение. Где то проносились машины. Это была междугородняя магистраль. Стёпа жил практически на отшибе. Не знаю когда и какому идиоту понадобилось строить одинокий дом на самом краю города. Тут до ближайшего магазина было километра два. Постоянно приходилось таскать с собой бухло. Но с другой стороны работа Стёпы была совсем под боком.
Я продолжил вслушиваться в улицу в попытках уловить что то, что могло бы отвлечь меня от дурных мыслей. Но вместо дзеновой тишины или каких либо прекрасных звуков я услышал знакомую какофонию исходящую от припаркованной в далеке машины. Свет тусклого дорожного фонаря еле подсвечивал её. Рядом с машиной шевелились четыре силуэта, один из которых явно был женский. Я поспешил в сторону машины. На этом отрезке дороги в такое время вряд ли проходит встреча друзей и одной подруги. Никогда не считал себя героем, но всегда знал, что надо поступать по совести и справедливости.
Чем ближе я подходил к машине, тем больше знакомых черт я мог различить в ней. Когда я был в паре метров сомнений не осталось! Это та самая колымага, что сбила меня пару дней назад.
- Эй, чертила! Помнишь меня? - Я выкрикнул это, не заступая за черту темноты. Двое повернулись ко мне, один держал в руках нож. Нож был не обычный, а с "закосом" на армейский. Рукоять была со стопором, с обратной стороны лезвия имелись зубцы. Если такой всадить в человека, то рана получится рваной. Меня слегка потряхивало, было страшно, ноя старался не показывать свой страх. В обычной ситуации всё моё геройство закончилось бы крайне плачевно, но мои обычные ситуации кончились! Можно и погеройствовать.
- А ты чё такой дерзкий?! Бессмертный что ли? - спросил бугай с ножом - или ты страх потерял пока шел.
- Слышь, Гюльчатай покажи личико, или ты только базарить смелый - подхватил второй, тощий перекрикивая звуки агонии колонок, умирающих от перегруза.
- А ты в ведре своём музло убавь и побазарим. - сказал я, по прежнему придерживаясь тени.
- Ты, пацан, реально нарываешься! - тощий сделал несколько шагов вперед и до половины залез в машину чтобы убавить звук.
Я сделал два больших шага в перед и что было сил толкнул ногой дверь машины. Послышался громкий хруст и нечеловеческий вой из салона автомобиля.
- Ты чё творишь, сука - вскрикнул бугай и рванул ко мне, замахнувшись ножом. Всё произошло быстро я даже не успел ничего заметить нож вошел справа, чуть ниже рёбер. Снова я лежал на снегу, но на этот раз больно не было в ушах не звенело, сознание было ясным. Я чётко видел и слышал всё что
происходило. И испуганное лицо бугая и третьего подельника горе разбойников.
- Вован, я же его только порезать хотел, он сам на нож прыгнул! - бугай не переставал пятиться назад. - Я завалил его что ли? Вован, что делать? Вован!
- Серый, ты ушлёпок! Садись в тачку! - командным голосом вскрикнул Вован в адрес бугая - И ножик свой забери!
- Но Вован, он же в нем остался! Давай скорую вызовем! Я не хотел Вован! - бормотал Серый.
- Твою мать! Серый иди за руль я сам заберу. Ещё и тёлку валить придется! - Сквозь зубы прорычал Вован.
Это в мои планы не входило. Я тут вроде геройствую, а если ещё и девчонка пострадает, то всё напрасно. Надо что то делать.
Для начала я открыл глаза, после как в фильме про зомби я сел без помощи рук и уставился на Вована. Вован, что был уже достаточно близко ко мне даже отскочил. Потом опершись рукой я медленно встал, Вован сделал медленный шаг назад.
- Вован это он это его я сбил недавно, - Из машины раздался вопль третьего - Вован, это чертовщина какая то!
Вован сделал еще несколько таких же осторожных шагов к задней двери машины не отрывая от меня глаз, плавно открыл дверь.
Я вынул нож из живота, разрывая плоть зубцами. К моему удивлению крови на ноже и моей одежде не было. Я протянул рук с ножом в сторону Вована и сказал - Вот держи, ты забрать хотел.- после чего Вован спешно сел на заднее сиденье. Дальше был слышен визг резины и удаляющийся звук двигателя.
Девушка сидела прислонившись к столбу, разглядывая свои вещи. Они были рассыпаны по земле, а рядом валялся её небольшой рюкзачок. Из пуховика торчал синтопон, молния была разорвана
- Вы в порядке? - я спросил её спокойным голосом. Никакой реакции не последовало.
- Девушка, вы в порядке? - я повторил вопрос, присев перед ней на корточки. Её лицо было скрыто густыми рыжими волосами.
- Да, только замерзла. - Чуть слышно произнесла девушка и подняла на меня глаза. Те самые, прекрасные глаза...
После нескольких секунд тишины и удивления раздался пронзительный визг. Спустя ещё пару секунд меня колотили тем самым злосчасным рюкзаком.
- Этого не может быть! - кричала девушка - Я же видела! Там в метро! - она повторяла это снова и снова, продолжая колотить меня. Единственное что мне оставалось это подождать пока она успокоится. А в глазах тем временем мутнело, руки и ноги снова превращались в вату.
- Как жаль, что нет аптеки - сказал я и обмяк.

***

Серое солнце обжигало лицо, точнее сжигало его напрочь. Кожа запекалась и отваливалась шматками, на её месте тут же нарастала новая. Я уже давно привык к этой боли. Мои способности к регенерации достигли пиковой точки. Серые хлопья, летевшие с неба въедались в кожу, она чернела. Ноги сами волочились в нужном направлении. Только бы знать где это “нужное направление”.
- Видимо опять забрёл в город - я начал бормотать себе под нос. Чёртову тучу времени я остаюсь единственным собеседником для себя в этом чёртовом сером мире.
- Нельзя снова обуглится и отрубиться на неизвестное количество времени. Мне надо держаться. Надо найти всё необходимое. - Я продолжал бубнить.
Любой нормальный человек обошел бы это место стороной, еще на подходе проверив счётчик. Но я не нормальный человек, да и что толку от счётчика, когда от меня фон как от уранового стержня.
Когда то давно я пытался искать себе собеседника на просторах радиочастот. И даже нашёл. Целый бункер! В итоге я разбил радио.
Мы общались на протяжении года с разными людьми молодыми, старыми и не очень. Все просили меня разузнать об их детях, родителях, спасении, рассказать как “там” теперь, о том уцелел ли их дом или любимый торговый центр, не сидит ли чей то Мурзик дома один, голодный. В течении целого года я приносил разные вести дурные и не очень. Лишь одного я не мог им принести - провиант.
Последние недели я слышал как их становилось меньше, как старики отдавали последние крохи молодым, чтобы те протянули подольше.
Я даже нашёл их убежище. Но, вот, толку от этого было мало. Я не мог зайти, не мог отдать еды, которой было навалом. Консервы, сухпайки, вода - всё фонило и я в том числе, а воздух вокруг был отравлен
радиоактивными осадками.
В общем я больше не ищу себе друзей.
Я давно перестал считать месяцы, не говоря уже о днях. Я уж и не помню когда моему телу в последний раз удавалось восстановиться полностью. Радиация была всюду. До бомбежки писали книги о выживании в метро, убежищах, лесах. Именно их бомбили с особым энтузиазмом.
В мире где на каждого человека приходился не один десяток ядерных боеголовок было крайне наивно полагать что где то есть безопасное место. Лишь счастливчикам удалось уцелеть. Лишь тем кто оказался в нужное время в нужном месте. Тем, кому просто повезло.
Я уже точно и не вспомню с чего всё началось, но вроде всё было так: Два каких то властных человека не поделили какой то стратегически важный клочок земли и кто то из них решил повыделываться сверкая своими стальными… боеголовками. А третий решил, что пришло время присоединиться к большой игре и пора “козырнуть” своим ядерным тузом. А четвёртый счёл это за угрозу и пригрозил своим ядерным болтом. Слово за слово, мой болт круче твоего и тому подобное. Одно неловкое движение пятого, который тоже решил присоединиться, а дальше всё как в песне про кнопку. Вот кнопка, вот результат. Никто и оглянуться не успел, как началось взаимное уничтожение. Сработали какие то дряхлые системы мохнатых времён и понеслась. Всё что было важно, всё что было нужно - всё превратилось в тлен и пепел.
Пройдя через самое пекло, где то на окраине города я забрёл в какой то супермаркет и сразу обратил внимание на крышу. Благо это когда то было производственным зданием и крыша была цела.
Теперь стояла вторая задача доковылять до третьего этажа. Судя по карте супермаркета именно там располагался отдел электроники. Надо узнать не разграбили ли его идиоты перед ударом. Я поражался народу. Вот-вот всему придет конец, а они электронику воруют.
Мне нужна крайне простая вещь - процессор конкретной модели. Раньше я мог бы заказать его через интернет и его доставили бы в магазин или домой, но не сейчас. Это уже третий город, по которому я шныряю в поисках нужного мне процессора. ЭМИ импульс выжег все в радиусе сотен километров. Уж не знаю чем именно бомбили, но бомбили знатно.
Задумка была такой: Мне нужно было собрать сервер и несколько зондов. Зонды были необходимы для того чтобы преодолеть барьер из радиоактивных облаков и наладить сообщение между спутником и сервером. На одном из зондов установлен мощный ретранслятор. И так я планирую сделать в нескольких точках. А дальше направить сигнал на локальные вышки и создать зону покрытия. Выражаясь проще - хочу в интернет.
Несколько таких зон я уже наладил. Мне осталась последняя - 78.

***

Глаза я открыл в незнакомой обстановке, пахло чем-то приятным. Это был запах чужой квартиры. Все было размыто. Голова снова раскалывалась пополам. В ушах звенело. Надо мной стояли две фигуры. Одна из них, та что поменьше, постоянно мельтешила. То пропадала из поля зрения, то снова появлялась. Вторая фигура стояла не подвижно склонившись над мои бренным телом. Словно Стёпа над своим рабочим столом.
В глазах стало проясняться и я узнал лицо своего доброго друга. Он что то говорил и тыкал в меня пальцем. Вокруг мельтешила та самая таинственная незнакомка размахивая руками и судя по всему что то “напевала” Степану Никифоровичу. Впервые я был рад звону в ушах.
Но счастье продлилось не долго. Очень скоро я начал разбирать о чём поёт эта звонкая птичка.
- Стёпа, я же всё видела! “Он крепкий парень” не объясняет отсутствие раны. - Говорила незнакомка. - Кроме того, мы уже давно знакомы Стёпа, я знаю когда ты врёшь! Ладно нож, его на моих глазах электричка переехала! Говори правду. Не увиливай.
- Зачем мне врать?! Он на самом деле крепкий парень, просто подхватил какую то заразу, - спокойно ответил Стёпа и расплылся в улыбке - вот сейчас мы его вскроем и посмотрим чем он там болел. А ты пока ещё валерьяночки выпей.
Девушка взяла стакан со стола и сделала пару глотков, после чего слегка поморщилась.
- Но, но, но - начал я и тут же закашлялся. Девушка быстро смекнула и протянула мне стакан. Я сделал пару обильных глотков и сразу понял - в стакане
был не чай.
Я тут же протянул стакан обратно и дал понять что мне бы воды. Точнее моё лицо перекосилось настолько что всем сразу стало понятно.
- Простите. - Смущенно произнесла незнакомка и тут же дала другой стакан.
Я жадно выхлебал всю воду, практически в один глоток и протянул обратно.
- Ещё!
Девушка наполнила стакан и вернула обратно в мои загребущие лапы. Я расправился с ним так же быстро как и с первым.
- А сейчас давайте разбираться в ситуации. - мой голос пришёл в норму. Я присел на уютный диван, что стоял в не менее уютной квартире - студии. - Для начала давайте познакомимся. Меня зовут Юра, можно Юрик и можно на “ты”.
- А меня Нэс.
- Тебя же не так зовут! - ехидно пробубнил Стёпа.
- Только посмей! - Тут же начала возмущаться Нэс. - Если продолжишь я расскажу Юре о твоей коллекции! - настойчиво продолжала она.
- Ладно, ладно. - Расстроенно произнес Стёпа и продолжил, - Ради такого знакомства не жалко! В общем…
- Не смей! - Перебила Нэс, но Стёпа продолжил.
- Её зовут Нойман Инесса Никифоровна, доктор исторических наук! - торжественно произнёс Стёпа и добавил, - 28 лет.
Нэс раскраснелась и швырнула в Стёпу полотенцем, которое сдёрнула со спинки стула.
- Дурак! - Надменным голосом произнесла Инесса. - Я же просила больше так не делать!
- Стёп, так она что, твоя сестра? - С искренним удивлением спросил я. Не смотря на столь долгую дружбу я не имел ни малейшего понятия о том что у него есть сестра. А, ведь мы уже 15 лет дружим.
- Ну конечно, разве не заметно?! 28 лет и уже докторская степень, к тому же фамилии одинаковые. Да, и посмотри как мастерски полотенце метнула. Рука набита! Я еще в том году вас познакомит хотел, да не получилось. Там тип один за Нэс увязался пришлось припугнуть. Представляешь в бил себе в свою пустую голову что он ей нравится, преследовать начал.
- А мы с ним только один раз ночью на раскопках в Забытом Городе работали. Он молчал как рыба и пялился на меня. Знаешь как жутко… - Нэс даже передернуло от своих слов. - Он на днях письмо прислал и коробку с наполнителем. Писал про какую то бутылку. Видимо не доехала. Ох уж эта Почта Р.. Он хоть и жутковатый, но своё дело знает.
- Ну, это всё лирика. - вклинился Стёпа. - Давай решать что с тобой делать.
- А не надо со мной ничего делать всё итак хорошо! - Я слегка отодвинулся от Стёпы. Моё тело наконец то окрепло. Я был бодр и свеж.
- Юра, ты же меня когда с путей вытащил сам то не успел. - Тревожным голосом сказала Нэс. Он обошла диван и села напротив меня. - Ты же там буквально голову сложил из-за меня. Знаешь как я переживала!
- Повторюсь, Юр - тебя ко мне привезли жму-ром! Понимаешь? Потом вчерашнее происшествие. Формально ты дважды мёртв. И это не порядок. - Серьезным тоном сказал Стёпа.
- Ну для начала предлагаю это отметить! А уж потом разбираться. Кто за тортиком? - Мой позыв был прост - я хотел жрать.
- Поддерживаю - сказала Нэс, - надо сделать паузу.

***

Юба проснулся в поту, всё тело ныло от боли. Он открыл глаза. Потолок был серого металлического цвета. В углу висело маленькое солнце. Оно хорошо освещало металлическую дверь. Его окружали странные предметы, невиданные им ранее. Некоторые имели знакомую форму, о назначении других он не имел ни малейшего представления. “Неужели это Дуат” - подумал Юба.
Что щёлкнуло в стороне двери. Скрипнули ржавые петли и дверь открылась. В комнату вошел человек в странных одеяниях и закрыл за собой дверь. “Это жнец” - решил Юба
Он прошёл до кровати и сел на стул, что стоял напротив. На его лице была странная маска, половину которой скрывал глубокий капюшон. Юба сумел разглядеть чумазые, ободранные ноги жнеца. Они не были похожи на человеческие. Человек не смог бы ходить с такими ранами. Жнец что то произнёс, но Юба не понял ни слова. Жнец достал что то из кармана и покрутил в руках. Пронзающая боль сковала всё тело Юбы на несколько секунд.
- Меня зовут Инок. - хриплым голосом произнес жрец. - как твоё имя?
- Отец назвал меня Юба.
- Как ты себя чувствуешь? Я обработал твои раны, но ты ещё слаб. Хочешь пить? - Инок налил воды в стеклянный стакан и протянул
Юбе. Юба с трудом повернулся набок и оперся на локоть, другой рукой он взял стакан и сделал осторожный глоток.
- Спасибо. - произнес инок возвращая стакан.
- Ты у меня в гостях, мы здесь надолго. - В голосе жреца не было эмоций лишь усталость.
- Где мы, разве это не Дуат? - растерянно спросил Юба.
- Дуат?! Что это? Нет это не Дуат - продолжал он размеренным тоном словно подбирал слова. - Идём я покажу. - Инок бросил на кровать одежду. Это оказался такой же плащ с глубоким капюшоном как и у жреца. Юба поднялся с кровати собрав все силы что были и одел плащ. Инок вышел за дверь и через несколько минут вернулся с тростью. Он дал её Юбе.
- Держи, это на первое время. Так будет проще первое время. Поспеши я должен многому тебя научить.
Юба ковылял вслед за Иноком по длинным тёмным коридорам из серого камня. Пахло сыростью и плесенью. Со странных ржавых железных прутьев, которые были толщиной с руку и располагались вдоль стен капала вода. Юба старался поспевать за жрецом.
Когда они приблизились крутой высокой лестнице Инок произнес: - Всё что тебе сейчас достаточно знать - это не твой мир и больше не мой. - Инок замолчал и они стали подниматься по лестнице. В конце была ещё одна железная дверь.
Когда Инок повернул рычаг и открыл дверь Юба увидел ужасную картину. Тёмно-серое небо, барханы серого пепла, бушевала буря, ветер поднимал пепел вверх и разгонял его в разные стороны. В далеке что то сверкало голубым светом и дугами источало молнии в разные стороны. Они шагнули в бурю.
- Сейчас пепельная буря, но она пройдёт. Смотри вон туда, это формирующаяся аномалия - Инок указал на странное свечение. Ему приходилось говорить громко, так как выл ветер. - держись от таких аномалий как можно дальше. А это - Инок указал на другой менее яркий огонёк в другой стороне. - сформировавшаяся аномалия, она не опасна, но лучше с ней не взаимодействовать. Понял?!
- Понял. - Юба отвечал скорее себе. Его голос был слаб то ли от увиденного, то ли от недомогания.
Они развернулись и прошли в укрытие. Инок закрыл дверь. Вой стих.
- Сегодня ты можешь отдохнуть, всё осмыслить, а завтра я расскажу тебе о том, о чём тебе нужно будет знать завтра. Идём.
- Инок, если это не Дуат, тогда что?
- Это мир в котором теперь мы оба живём…

***