Летописи Легко и Просто

Летописи Легко и Просто



О, Мое Былое, живущее во Мне не прошлым, а Одномоментным и Живым.
Происходящее со мной от мига к мигу, в каждый миг …


Алан Лига Легко и Просто



Битва под Харной


- Гонзик!
- Что, сестренка?

- Я только что была на Харнии, - призналась Ярче. – Хотела стырить их Королевского Торта …
- Тебе покоя мои лавры не дают на поприще хищения съестного? Могла б сказать, я бы еще торта принес от Харнов.

- Там не до тортов. Там началась война. На них напали. Мне жаль.
- А мне как жаль всех этих бедолаг, нарушивших покой моих питомцев!!! - прищурившись, ответил вмиг побледневший Гонзик.

- Но что от них надо нападающим? – спросил Марк. – Почему на Харнов напали?
- Такие сверхбогатые, зацикленные только на себе сообщества постоянно привлекают алчные взгляды завоевателей, - пояснил Горн.

- Харны – доверившиеся мне жадные детишки, - согласился, облачаясь в легкие воинские доспехи Гонзик. – Но только папе позволительно им выговаривать за скупость их и шлепать!!! Никак не посторонним, никак не левым чайникам со стороны!!!

…

Это боевое поле такое видело уже не раз. Под Харной, городом-столицей, сражения – привычное явленье.
Всё, как всегда у Харнов, как в лучших воинских традициях великих воинов: раскрыть противника, раздергать, принудить бросить силы все, запасы в бой и нанести, введя резерв, решительный удар.

Резерв был введен в битву. Пехота уж теснит пехоту. И конница чужую конницу теснит.

- Еще немного поднажмем, и победим!!! – это уже Харны торжествуют. – Еще немного и победа!!!
Ура!!!

…

Жестоким откровением было увидеть в своем тылу пылящийся клубами горизонт. Услышать громоподобно нарастающий топот неисчислимых копыт.
Осознать, что это конец.

…

Это называется унынием, утратой боевого духа. Не зря, ох, не зря Горн не раз говаривал, что самый лучший дух воина – это его отсутствие. Когда чего-то нет, оно не может быть слабым, пасть или утратиться.
Хваленный боевой дух Харнов сник, сдулся, испустился с неприличным шипением и запахом выпускаемых кишечных газов.
Слишком много было атакующих, слишком алчно жаждали они причитающихся в случае победы богатств, слишком хороши были, как бойцы.

Вожди пытались вдохнуть веру в своих солдат собственной доблестью. Они звали за собой и личным примером вдохновляли соплеменников.
Но даже это было напрасным.

Умереть, погибнуть в бою всем, дабы избежать позора пленения и рабства – вот единственное, что оставалось Харнам.
Впервые они не справились сами. У них никогда не было союзников из-за их непомерной жадности. Они всегда рассчитывали только на собственную силу, и вот в первый раз она оказалась недостаточной.

- Отец Наш, - взмолился израненный юноша, уже с трудом отбиваясь от наседающих врагов. – На Тебя уповаю, как на последнюю надежду!!!

Один из вождей, бившийся рядом с ним, горько усмехнулся. Как объяснить парню, что выдумка об Отце Харнов никого из них не спасет?!!

…

Гонзик летел над полем воплощением неизбежности. Его соратники едва поспевали за ним.
Это было незабываемое зрелище: тонкий всадник на белоснежном коне, бесстрашно мчащийся наперерез вражеской коннице.
Взъерошенный мальчишка навстречу необъятной лавине свирепых воинов-наемников.

- Отец, Отец!!! С нами Наш Отец!!! – пронеслось по рядам защищающихся.

Рев восторга пролетел по утратившим было всякую надежду боевым порядкам Харнов и вдохнул в них энтузиазм. Веселей зазвенели мечи, словно острее стали копья и стрелы, даже кони с куда большим воодушевлением сшибались с сородичами неприятеля.

…

- Пленных не берем!!! Отсюда я никому не дам уйти!!! Ни одному врагу!!! Всех уложу я в это поле, - кричал надсадно Гонзик, звон клинков и топот лошадей перекрывая. – Никому!!!

И хохотало войско вражье мальчишеской хвальбе.
Но он кричал, не прекращая.

- Отныне, так и будет для агрессоров любых!!! Отсюда я никому не дам уйти!!! Ни одному врагу!!!

…

Небольшой отряд принял на себя всю безудержную мощность летящей кавалерии, весь ее исступленный накат.
Его какое-то время она несла впереди себя, как на капоте автомобиля сбитого пешехода.
С той лишь разницей, что несомый, пятясь под напором, неукоснительно и четко множил на ноль первые ряды, делая вторые первыми, а третьи вторыми.

Гонзик словно демон возмездия кроил по своей мерке атакующих, рассекая хитонским клинком мощные тела неприятеля, как бумагу.
Рядом с ним громадной горой возвышался Горн. Его мощная секира кроила черепа и кости тем, кто был справа.
Слева тонкой верткой змейкой жалила Ярче. Укусы-уколы ее тонкого, как стилет меча были мгновенными и безошибочно смертоносными.

Вражеская тяжелая броня была бессильна перед сокрушающим неистовством Гонзика, исполинской мощью Горна и виртуозной точностью Ярче.
Если Гонзик в действии был похож на крупнокалиберный пулемет, заливающий свинцом всё вокруг, а Горн на гаубицу, накрывающую одним залпом это самое всё, то Ярче в бою напоминала работу скоростного снайпера, сверхточного, сверхэффективного и неуловимого.

- Отсюда я никому не дам уйти!!! - хрипло горланил Гонзик. – Никому!!!

И встречным всадникам теперь было не очень-то смешно.

Монолитный кулак острия атаки расползся двухдневной пляжной медузой, измочалился и уже  озирался в поисках места для отступления. Напиравшие сзади гнали бедолаг, как в мясорубку, чтобы вскоре и самим угодить в ее смертоносные жернова.
Растекаясь по краям, противники готовились взять в кольцо троицу.

Попытку обойти с флангов перекрыли появившиеся эскадроны.
Девочки из Храма Охольи слева и отряд помощников и помощниц справа.

- Отсюда я никому не дам уйти!!! - хрипло кричал в порыве шалом Гонзик.

И это леденило кровь врагам.

…

Когда среди воюющих возникла Тисса и заглянула в лица нападавших, переполох возник немалый.
Когда же в небе возникла леди Тейлин и тень Недостижимой накрыла поле битвы, вражье воинство пустилось в бегство, оружие бросая и пути не разбирая.

- Нам никому не убежать отсюда!!! - бежала в панике орущая толпа. – Мы все погибнем!!!

И затихала, под ударами безжалостных мечей она.
И гибла, гибла, гибла, гибла …

…

- Обосраться, как красиво!!! - воскликнул Марк, увидев панораму битвы с высоты.
- Благодарю, - ответил Алан.

- За что?
- За красоту похвал.

- Так ЭТО ты?!!
- Скажем: и я.
Удаль и отвага, мастерство и воинский талант – всё это малыши, не я, изобразили. Я лишь – немножечко везенья, капелька удачи им.
Я тот, кто восхищенно все действо видит и радостно ждет радостной развязки, самой игрою наслаждаясь безусловно.

- Алан! – ошеломленно лепечет осознавший сказанное Марк. – Магия Легко и Просто!!!
- А ты грыз ногти из-за ненужности своей и что в сторонке от друзей, когда они воюют, а ты нет!

- Ты потому в сражение меня не отпустил?
- Да. Это редкая возможность обученья. Мне не хотелось, чтобы ее ты пропустил. Лишь это имеет для тебя значенье. Чтобы увидел ты.
Искусство, которое сродни Величью Простоты.

Искусство видеть все прекрасным и счастливым …
Своих друзей прекрасными, счастливыми увидеть.
И красоту Себя …

…

- Отец!!! Отец!!! – ликуют Харны. – Ты нам принес победу!!! Ты нам принес победу!!!

- Я буду говорить, - перекричал всех Гонзик.

И воцарилась тишина.

- Сегодня вы увидели, к чему приводит ваша жадность и восприятие ее, как силы, и упование на силу в столкновениях с другими. Она приводит вас к тому, что против вас объединяются другие. И к вам на помощь не спешит никто.

- Но мы не знаем другой силы, Отец, - отозвался вождь. – Лишь силу племени в хранении своих богатств.
- Отныне знаете, - ответил Гонзик. – И имя этой силе – дружба.

- И, обращаясь ко всему народу Харнов, хочу все прояснить, - продолжил он. – Я вам не отец.
- Но вожди получили послание Безмолвия Небес, - раздался выкрик. – Они нам ясно объяснили, что ты – наш благодетель!

- Отец родной, - усмехнулся неслышно Горн, и Ярче ответила ему быстрой улыбкой.

Вожди хмуро молчали, но начавшийся было ропот снова острой сталью клинка разрезал звонкий голос Гонзика.

- Вожди точно приняли сообщение, но не знали, как дословно передать его вам. Потому как никто из вас не знает о дружбе. Я не ваш отец, я Ваш Друг.

Вожди заметно приободрились и воспрянули духом.

- Научи нас Новой Силе, Наш Друг, - попросили они хором, и все племя взвыло дружным эхом. – Научи нас Новой Силе, Наш Друг!!!



Ох, уж этот Гонзик


Страницы Хроник перемешались. Про Гонзика и битву – совсем не первые листы.
Опять читал плут про себя, да так и бросил!

А впрочем, и ни к чему последовательность изложений.
Жизнь непоследовательна и тем Жива …



Немного о себе, любимом


Первой строчкой, которую я написал, как летописец Жизни стало обращение ко мне Горна:
- Главное, не путайся под ногами, придурок!

Чем не девиз!

Я – Хроник. Один из безымянных летописцев.
Один их тех немногих, присягнувших на верность Жизни.

Мой жребий – вписывать в страницы Летописей то, что происходит из ряда вон.
Сюжеты те, что логикою не объять. Умом не вымерять, линейкой не померить.
Ораловское что-то. То, что через край.

Смеется Жизнь над книгами своими.

Я и не думал быть документалистом чьим-то. Случилось все само.

…

У меня все, что было до этого, можно одной фразой описать: не жил, а проживал.
Вот уж действительно, жизнь прожевал! Поэтому весь помятый, пожеванный, выплюнутый!

Насчет помятости-пожеванности, речь не о внешности моей. С нею-то как раз все в полнейшем порядке.
Это о внутренней динамике происходящего.

Был я тем самым мажором, о которых говорят: «золотая молодежь».
Мальчиком из золотой колыбельки, единственным и неповторимым отпрыском богатых и влиятельных родителей.
Был не под стать им. Не было во мне захватнических и поработительных склонностей, равно как и трепета перед властью и богатством, не болел я лестничной болезнью – стремлением карабкаться иерархическими ступенями.
По мне, глупо это – жить на лестнице.
За что и был отлучен я от родительского доверия и уважения.

Привыкнув к холодности папиков-мамиков, я легко перенес их смерть, в результате какого-то странного несчастного случая.

Моим опекуном стал дядя. Мы сошлись на том, что вмешиваться в дела близких – дурной тон. А вот поддержка – то, что надо. В масть и цвет.
Он не скупился.
А его денежное довольствие – сплошное удовольствие.

Все вроде у меня было «в ажуре и даже абажуре», кроме меня самого.
Вот меня не присутствовало в этом ажуре-абажуре. Словно потерял себя на одном из гай-гуев. Где-то в непрекращающейся веренице случайных встреч и ненужных происшествий.
На одном из пресловутых пати. Или в одной из чужих кроватей.

В одной из красочно раскрашенных картинок-картонок, что на вид прекрасны, а на вкус …  на вкус – картон …

…

Ничего себе, в баньку сходил! Отмылся наухнарь!!!

- Давай, с нами, - уговаривал меня один из моих тогдашних прилипчивых попутчиков, мерзко ухмыляясь. – Мы в баню. Девочки, все дела. Заодно познакомишься с оч-чень серьезными людьми. Пора тебе расти…

Товарищ этот мертвого уговорит!
А я и был в ту пору мертвым, ну, или не совсем живым.

Все было поначалу вроде клево. Гай-гуй, веселье, девочки…
Потом я проводил девчонок к выходу – настало время разговоров, не до них.

И так мне не хотелось этих разговоров! Ну, просто вой!!!
Я неохотно подхожу к сидящим за столом. Смотрю на них издалека: по виду – редкие пройдохи, если не скажешь хуже. Я вдруг остановился и думаю: «а может, ну их!».

…

А тут, как ураган, ворвалось нечто. И всю компанию в куски поразрывало.

А я вхожу, как зачарованный, и вижу: лужи крови.
А этих страшных было двое.

Один другому говорит:
- Лучше привыкнуть к пати, чем к лому и лопате, - и смеется. – Опять порвали в клочья сходу упырей. Им надо было, как-то объяснить. Что, мол, на Алана батон крошить мы не позволим. Ну, а потом их порешить.
- Всё – фигня, они и так все в курсе, что упыри, и упырей собою наплодили. Что с них возьмешь?!! – ответил мощный парень.

- Опять нам петь!
- А может, потихоньку где-то закопаем?

А я на цыпочках, на цыпочках …
На цыпках, цыпках …
На подкрадухах …

- А это кто?!! Что за боец?!!

А это я.
И был я простыней обмотан, как в римской тоге.

- Ты кто, не похороненный мертвец? Для летописца – вид придурковатый!
- Я … я … я летописец … летописец …

- А, летописец, а я – Гонзик, - усмехнулся тот, что веселей. – Ну, что ж, раз ты – летописЯй, то летопИсяй - летопИсяй. Дашь почитать потом?
- Конечно.

- А к упырям не подходи, чтоб кровожадностью от них не заразиться!

…

Я заперся в квартире, и на гомно тихонько исходил.
Мне было страшно, но не настолько, когда в моей квартире тот тип возник.

- Теперь ты – летописец. И твой удел правдиво освещать происходящее Живое, - пророкотал мне в ухо невесомый силуэт.
- Хрена с два!!! – ответил я, еще не разобравшись, что к чему. Не перевариваю я, когда мне надиктовывают свои условия чужие дядьки.

- Назвался летописцем – будь им! – непререкаемо сказало мне прозрачное подобие фигуры. – Или унылой строчкой оставайся. А Жизнь унылое не замечает.

И уж совсем ехидно к сказанному добавляет: - А вот ребятки, которые тебя считают служителем неприкосновенным, заметят сразу. И, заметая за собой следы, небрежно заметут тебя.

- Хрен с вами, я такое накатаю – вам крыши посрывает! – сдался я.
- То, что и необходимо! – сказал прозрачный и исчез.



Наука Гонзика


- Сначала гостя накорми, как самого себя бы накормил ты, - бодро отчеканил Гонзик.
- Приготовленное мною получает мою силу. Отдав ее чужому – я сделаю сильнее чужака, - воскликнул кто-то торопливо и пугливо.

На возглас дикий, удивленный, ответил Гонзик.

- Тобою приготовленное получает твою силу и наполняет гостя твоей силой. И он созвучным становится тебе. Симпатизирует тебе, относится к тебе блаженно и красиво. И твоя сила в нем живет, а значит, шире твоя сила.
Чем большее созвучие с собой ты получил – тем больше твоя сила.

Как думаете вы, влюбился в ваше племя, если не отнимая и воруя вашу чудесную стряпню? Но дело с дружественностью моею совсем окрепло, когда готовили вы ДЛЯ МЕНЯ еду.
Вот это Магия Еды, друзья.
Уж в ЭТОМ я, поверьте, Несравненный.

- И не только в этом, - заметил тихо Горн. – Вот повезло болванам жадным!!!

Гонзик улыбнулся Горну и продолжил.

- Хотите, продемонстрирую для вас все это? Где ваша кухня? Я приготовлю ужин.
- И позову своих друзей, - подсказывают Горн и Ярче.

- И позову своих друзей на этот пир, - прибавил Гонзик и обнял их. – Всех своих друзей. Не только тех, кто рядом. За дело, повара!!!

- Малыш сколько угодно может уверять, что он – не отец Харнам, - восхищенно улыбаясь, сказал леди Тейлин Алан. – Лучшего, чем он папы, мне еще не доводилось встречать!
По сравнению с ним другие – жалкие третьесортные имитаторы.



Дар Летописцев


Летописцу достаточно лишь прикоснуться к теме, чтоб темой быть.
Он видит всё былое наяву, его собой переживает. Даже то, чему и не был он свидетель лично.
Такой вот Дар у Летописцев.

Чудесный Дар, замечу …



Охота на грёзу


Совещание Службы Безопасности Конгломерата было экстренным, а потому протокол был похерен.
Забавно видеть, как слетает спесь с высоко вознесенных зазнаек, когда им припечет.

Я, молча, наблюдал за тем, как Глава Контроля Измерений, важный, как индюк, в повседневности, потеет и кряхтит, будто его начинили яблоками и окунули в жар кухонной духовки.
Я посмеивался перекошенному судорогой злобы лицу Главного Советника по Энергетике и барабанящим корявым пальцам Шефа Отдела Возмездий.
Сравнивал с непрожаренной отбивной пунцовую рябую физиономию Главного.

Их можно понять: те, кому служат они, с кем связали свои судьбы и благополучие, не у дел. Вчерашние хозяева могут завтра стать рядовым пушечным мясом в надвигающемся перекрученном будущем.
Их могущество, такое безраздельное и всеобъемлющее раннее – все это рушится, рассыпается, ускользает из рук.
Стабильное и безопасное богатство вселенских воротил на кону. Под угрозой их жизни. А к такому бонзы не привыкли.

Видать, Главному дана визгливая команда: «Фас», а может даже и на нем самом есть несколько их злобных укусов.
Он охотно искусал бы весь совет по передаче, но понимает: сейчас не до извращенных утех с подчиненными. От них зависит и его благополучие. Не время латекса и плетей.
Главный знает, когда кусать, когда лизать.

Он вылизывает словесной лаской всех Членов Совета, будоражит трепетными призывами, простите уж за прямоту оперативную мою.
Но не млеют в сладостной истоме Члены. Не раздуваются от важности, не набухают, устрашая взоры.
Не возбуждают их оральные ласки Главного. Скукожены все, как один.
Безжизненными тряпочками висят на креслах.
 
- Давайте!!! Вы можете, я знаю, - их будоражит словесно Главный, ходит по залу, за плечи обнимает по очереди всех. – Нужна идея!!!

Цирк когда такой увидишь?!!
Да никогда!!!

Все в потугах потных, рожают идею, которая спасет всех.
Я буквально слышу скрип их мозгов.
И отчаяние, витающее в зале, ясно вижу.

…

Из всего Большого Совета только, пожалуй, я держался молодцом. Может, потому что не держался, не притворялся, а равнодушно присутствовал, даже изредка лениво зевал.
Со мной такое сплошь и рядом: опасность, а я – соня соней.
Ничего, это ненадолго. Шок скоро пройдет, и я буду целиком в распоряжении Госпожи Паники.

Я зевнул опять. На это раз от скуки.

Я остро ощущал себя чужаком среди этих людей. Вчерашний успешный оперативник Отдела Чрезвычайных Ситуаций, я был вознесен до титула Советника по Экстренным Вопросам и до Членства в Совете отнюдь не за выдающиеся заслуги.
Я оказался единственным выжившим из всего отдела в одной из таких чрезвычайностей.

И это стало куда более весомым аргументом для Главы Службы Безопасности Конгломерата, чем какие-то заоблачные достижения на ниве обеспечения безопасности. Держаться поближе к способным выживать тогда было очень насущно – ВсеРегулирующих в ту пору теснили на всех направлениях.

Сейчас же все устаканилось, но я по-прежнему обитаю в кабинете, дверь которого выходит в приемную Главного, и время от времени на совещаниях давлю задом кресло возле выхода.

Но подобных чрезвычайностей на моей памяти еще не было.
Плевать на воротил, тут для всего и всех готов тот самый пресловутый медный таз, что всех и всё накроет!
Мало никому не будет.

…

Когда отчаяние достигло апогея, голос неохотно подал Советник по Экстренным Вопросам, самый молодой из присутствующих, до этого молчавший в стороне.

- Нам необходимо обратиться к Магу.

…

- Другого выхода нет, - поддержал идею Шеф Отдела Возмездий. – Рон прав.

К этому панибратскому обращению мне не привыкать. Все в Совете господа, все сэры, а я – Рон. Меня это вполне устраивает. Вот если б: Рон – гандон, тогда было бы обидно целых пять минут. А так ничего, сойдет для сельской местности.

- Ни один из Них нас, не то, что слушать, даже близко не подпустит! – отреагировал Глава Контроля Измерений извечный неприятель Шефа Отдела Возмездий.

Они не то, чтоб воевали, но не упускали случая пободаться. Можно было подумать, что неприязнь Контроля и Исполнения была прописана в уставе. Хотя почему и нет, если они сговорятся, грядет переворот. Хозяин тогда станет безрукой куклой, что хочешь, то и делай с куклой.
Безруким куклам на помойке место, а не у руля вселенских управляющих организаций.

- Значит, нам требуется чокнутый Маг, - упрямо настаивала карающая десница организации.
- И вы, конечно, знаете такого?!! – вложил весь свой едкий сарказм в вопрос заглавный контролер.

Главный Безопасник Конгломерата закатил глаза, предчувствуя затяжную перебранку неугомонных противников, и повернулся ко мне.

- Рон, вы знаете Мага, который выслушает нас?
- Я знаю только одного настолько чокнутого Мага, сэр, - ответил я. – Не его самого, а о нем. И знаю, как его найти.

- Сейчас же отправляемся к нему, - приказал Главный.

А может, это хором все произнесли.



Чокнутый Маг


Маг рассмеялся, выслушав короткий рассказ молодого советника.

- Кто-то из людей был настолько оригинален, что пукнул некой бредовой идеей? И она тут же отправилась гулять по мирам, коверкая их и без того не очень-то оригинальные предпосылки?
Возьмите его за жабры, пусть он создаст противоположную. Одна другую уравновесит, и вся любовь.

Гости поморщились, как от зубной боли, но удержались от едкого комментария на совет.
Советник же хохотнул, довольный смешными аналогиями.

- Было б все так просто, мы бы к тебе не обратились, Алан, - мягко произнес он, взглядом успокаивая хмурых шефов.
- Вы бы усложнили простое и все равно ко мне пришли, - усмехнулся тот.

Визитеры открыли, было, рот, но не рискнули с ответом. Компания начальников угрюмо молчала. Молчал и собеседник Мага, погрузившись в некое, ему одному известное раздумье.

- Что с ним сталось? – мягко напомнил хозяин, зевая, когда тишина в комнате, казалось бы, зазвенела от избытка восторга. – Мне предстоит об этом догадаться?!!
Ладно.
Он не умер, иначе было бы еще проще его за жабры взять. Не спрятался. Разве спрячешься от ВсеРегулирующих?!!
Он исчез в самой грезе!!!

Торжествующим мальчишкой оглядел всех Маг.

- Ай, да молодец, этот парень!!! Нет, не парень, девица, точно. Мужчины рвут куски из себя, в других бросая, и очень редко чему-то отдаются без остатка. Да, отступают, уступают, себе на горло наступают женским каблуком. Но редко отдаются целиком, себя теряя.
Для женщин раствориться в ком-то или чем-то проще.
Теряя, женщина намного большее приобретает. В мужчине растворится, выпьет кровь и по-хозяйски развернется внутри его. Собой его наполнит и снова видима, нарисовалась-появилась-проявилась, расширившись за счет другого.
Да, эта греза натворит делов!!!

Она не просто все миры переломает, она их поглотит, отдавшись им. И быть мирам – уродливо кивающим мужчиной на требования неумной взбалмошной гарпии-жены.
А может, она шанса и не даст мужчинам даже уродливо кивать.
Возможно, у нее покардинальней планы.
Вот это да!!!

Все, открыли рты, застыв от новой перспективы, очерченной словами Мага.
Застыли в шоке от такой уродливой картины, такой уродливой игры.

- Так, мне пора!!! – заторопился Маг.
- Алан, подожди!!! – очнулся самый молодой из всех, который вел беседу.

- Такое представленье пропустить? Помилуйте, любезный!!! Вы просите о слишком многом.
- Нам необходима твоя помощь!!!

- А что я получу взамен за помощь?
- Миров, спасенных от разрушенья, недостаточно? – советник удивлен.

- А я и спрашиваю: что взамен миров, спасенных, мне предложат. Я не фанат мироустройств любых, - ответил Маг. – Вот, лично, ты, что мне предложишь?
- Отдам, что есть, - заверил Рон. – Всё, что способен буду дать – отдам.

Алан хлопнул в ладоши.

- Значит, так. Молчуны могут быть свободны, - он засмеялся каламбуру. – А с тобой, говорун, мы отправимся на охоту.
Охота на грезу, что может быть еще глупее?
Кого ж на глупое в напарники, как не тебя взять?!!

Он деликатно не произнес слово: «придурок» и мне пришлось самому сказать его себе.



Разведка


- Посмотрим на действие вблизи. Предчувствую, что будет мило! – радовался Маг.

Но мило не было.
Подобного мне видеть, никогда не доводилось. И я надеюсь, что не доведется никогда.

Это было похоже на массовую кастрацию. Из мира буквально выдернули мужское начало, до основания, до корня, со всеми причитающимися причиндалами и подводяще-отводящими каналами.
Без остатка, без малейшего намека на то, что оно когда-то было.

Я ощущал все настолько ярко, будто это происходило со мной. Меня вывернуло наизнанку тошнотной корчей.
Внизу живота все болело и разрывалось.
Я давился собственной блевотой, выталкивая ее из себя.
Слезы были едкими и кислыми.
Хотелось побыстрей умереть.

…

- А ты – впечатлительный, - одобрительно заметил Алан, подавая мне воду в видавшей виды мятой кружке. – Значит не все потеряно.
- Тебе понравилось представление? – я опрокинул содержимое мятого сосуда вовнутрь и прикрыл глаза. Меня все еще передергивало от пережитого ужаса.

- Не особо, - скривился он, наливая еще воды в мою чашу. – Очень похоже на религиозное воздействие, только не постепенное, а ускоренное. Резкое получение надлежащего результата.
- Я уж было решил, что ты нас бросишь на съедение этой мерзости!

- Я не любитель любых проявлений истерики.
- Повезло же, начальничкам!!! – вдруг разозлился я, хрястнув кулаком по деревянной колоде, и тут же жалобно взвыл, неловко прижимая поврежденную руку. – Суки!!!

Алан заботливо взял ее и поместил между ладошек.

- Обещаю тебе сатисфакцию, - усмехнулся он. – Это легко устроить.

Он отпустил мою кисть. Боли, как не бывало.

…

Я молчал, слушая, как руководители всех мастей отмазываются от предстоящей демонстрации.

- В общем, поговорили. Будет, как я сказал, -  непререкаемо отрезал Маг, когда я вволю насладился растерянным блеянием шефов. – И если этот жирный хрен еще раз зыркнет на меня, спасайте себя сами. Пусть он вас и спасает.

Увидеть, как Глава Контроля Измерений проглотит подобное оскорбление – дорого стоит.
Какое шоу!!!

- Манипуляторы всех стран и измерений, соединяйтесь! Вперед, на мины! – вдохновил верхушку Конгломерата Мистик. – Вы будете вблизи, но недосягаемы для грезы. Мне необходимо, чтобы вы воочию убедились в последствиях и не скупились на полномочия, да и на награды в случае успеха. Я – кадр, чьи услуги весьма дорогостоящи.

- И, ребятки, это не обсуждается, - подвел итог Алан. – Либо будет по-моему, либо без меня.

…

Мне даже было немного больно смотреть на то, что вернулось из разведки. Таким жалким и плачевным оказалось вернувшееся.
Могу понять, на меня самого произвело неизгладимое впечатление первое знакомство с грезой. Зато в этот раз я был куда более спокоен и насмешлив, наблюдая стенания коллег по цеху.

В общем, сатисфакция состоялась. Если бы я знал, что получу такой подарок, давно бы перестал избегать Магов и состоять на службе тех, кто всячески избегает Их.
 


Любитель и любимец грез


- Мы у Ханта Грезящего? – забеспокоился я. – Зачем?!!
- Чтоб обезвредить грезу, ее предстоит поймать. Мне понадобится некто привлекательный для грез. Я бы использовал, как приманку тебя, но ты даже себе противен.

- Он не согласится, - ответил я, пропуская колкость. – Ненавидит, когда нарушают его уединение. Пребывает в своих собственных грезах.
- Было бы глупо, если бы он пребывал в твоих, - резонно заметил Алан. – И еще глупее, если бы барахтался в коллективной грезе, под названием «мир».
Люблю тех, кто любит уединение. Он нам подходит.

- Дохлый номер! – с нажимом ответил я.
- Оживим!!! – рассмеялся Маг. – У меня есть нечто, от чего он не сможет отказаться.

- Неужели? – недоверчиво усмехнулся я.
- Представь себе, - ехидно парировал он. – Или не представляй, без разницы.

- И что это за соблазн?
- Я подскажу ему, как сделать его грезы явью.

…

На пороге дома Ханта бурлила толпа фантазий, среди которой сновали фантики – всевозможные отщепенцы, торгующие воплощенными и готовыми воплотиться иллюзиями.
Не иначе готовился кастинг. Хозяин дома – известный, если даже не легендарный любитель и покровитель фантазий.

В своем давнем детстве безнадежный фантазер Хант сфантазировал одну опасную идею, за что был осужден на лоботомию Конгломератом.
Операция только началась, как в здание Исполнения Приговоров ворвалось бесчисленное количество грез, и Хант оказался на свободе.
Но что-то ему успели повредить, он перестал быть действующим фантазером – тем, кто запросто фантазии плодит и ими измеренья наполняет. Но он остался причудцем, как любитель причуд.

Хант объявился спустя годы, когда ажиотаж вокруг его персоны уже утих.
За неприступными загражденьями армейского заслона расположилось обиталище его. В его охране состояло не меньше тысячи отъявленных головорезов-грез и тысячи бессчетные в запасе, готовые в любой момент прийти на зов его.
Конгломерат решил: он  не опасен, а может, новых неприятностей не захотел.

- Как мы пройдем через толпу? – нервничал я.
- Толпу? Какую?

Я рот открыл, мы в коридоре. Идем, картинами любуемся, в кабинет заходим.

- Когда начнем? – задал вопрос визгливо парень со шрамами от скальпеля на роже.

Хант. Тот самый легендарный Хант.
Когда ему мозги крошить пытались, меня в Конгломерате не наблюдалось, я там не работал. Но он не станет уточнять. Хант не из тех, кто будет себя такими мелочами утомлять. Прихлопнет, походя.
Надеюсь, Алан не отдаст меня, как бонус к соглашенью.
 
- Сейчас начнем просмотр, - заверил Ханта гигантский хайлдук. Не иначе, греза.

- Хант, есть разговор, - прервал его беседу Алан.
- Убирайтесь!!! – визгливо отозвался Хант. – Не то…

- Не то, что?

Охранник таял, теряя очертания. Смертоносный внезапный и кровожадный оборотень просто стремительно таял себе, как пломбир на солнцепеке, как пустынный мираж вблизи.

- Не жалко свои игрушки? – спросил Алан. – Чем дольше я нахожусь здесь, тем меньше шансов выжить окружающим тебя грезам.
- Прекрати, - завизжал Хант. – Я поговорю.

- Я ничего не делаю, просто рядом со мной...
- Знаю, знаю. Иллюзии исчезают, реальное проступает отчетливей.

- Хайлди, - обратился хозяин к прозрачному силуэту прежней такой отчетливой копии уроженца измерения Хайлду. – Срочная эвакуация всем!!! Срочная!!! Я позову, когда опасность для вас исчезнет.

…

- Ты вернешь мою способность грезить и научишь, как сделать мои грезы явью?!! – оживился Хант.
- Я расскажу, как попасть туда, где исполняются Твои Мечты, если ты согласишься привлечь собою грезу. И привлечешь.

- А способность грезить?
- Верну сейчас же. Мне необходимо, чтобы был ты во всеоружии, в случае чего. И был всесилен, как Грезящий.
Хант Грезящий, как в былые времена.

- Хант Грезящий, как в былые времена, - зачарованно и восхищенно повторил тот. – И что конкретно мне предстоит за это сделать?
- За это или за то – мне все равно, - передразнил его Алан. – Тебе предстоит открыться для всех грез. Стать доступным. И прекратить защиту.

- Они меня порвут!!! – возмутился Хант.
- Не волнуйся, я буду рядом. Я с ними разберусь. Да и эта греза сумеет быстро отыскать тебя и растолкать другие. И тут же я ее цап-царап!

- И что ты с нею сделаешь? Как уничтожишь?
- Я проживу ее.



Сборы


- Пообещай не отвлекаться, - потребовал Алан. – Как только я верну тебе способность грезить, не отвлекаться ни на что другое, кроме охоты. Пока не завершим ее.

Хант кусает губы. Ему не терпится незамедлительно свести счеты с Конгломератом.

- Мне обессиленный ты ни к чему! – настаивает Алан.
- Ладно, - сдается Хант. – Потом с долгами разберусь.

- Ну, хохму отмочить ты можешь, - усмехнулся Маг. – Безадресную. Чтобы на тебя охота не началась Конгломератом.
- Им сейчас не до меня, - озорно блестят глаза у Ханта. Уже придумал шутку. – Обещаю, Алан, никаких разборок. Один лишь лёгенький прикол.

- Давай вернем тебе способность отмачивать приколы.

…

- Всем спать, - сказал Алан. – Нам необходимо быть свежими. Завтра будет завтра …

Его ровное дыхание говорило о том, что он уже целиком и полностью посвятил себя озвученной затее. Наполнением себя свежестью.
Я уж было приготовился последовать его заманчивому примеру, когда заметил, что Грезящий пристально смотрит на меня.

- Ты работаешь на Конгломерат? – ехидно осведомился Хант.

Нотки его голоса не предвещали мне ничего такого, о чем принято мечтать.

- Я состою в Конгломерате, - не менее ехидно ответил я. – Но работаю на Алана.

В глазах Грезящего мелькнуло удивление.
Но я был до странного искренен, и он уловил истинность моих слов.

- Вот как, - вдруг улыбнулся он мне, как своему и, отвернувшись, уснул.

А я ворочался, занимаясь привычным самокопанием. Какого хрена, я так ответил? И главное, почему был искренен, казалось бы соврав?

Я действительно меньше всего хотел рисковать ради своих жидких на расправу работодателей и их, неуклонно находящихся в тени, хозяев.
И даже идея всеобщего благополучия и процветания не вдохновляла меня на подвиги.

Я находился рядом с Аланом, потому что быть рядом с ним – это все, чего мне хотелось. Это могло убить меня, но восторг пребывания возле Мага несравненен.
 
Именно поэтому Хант признал во мне своего. Я – авантюрист не меньший, чем он.

…

Я вскочил, как ужаленный. Опасность!!!
Наяву я зеваю в лицо опасности, готовый уснуть, но тревога во сне пробуждает меня на раз.

- Что происходит? – спросил я спросонья,  тупо разглядывая стоящих напротив друг друга Ханта и Алана.

Расслабленность Мистика меня не обманула, он был готов действовать. Так лениво раскачивается змея, готовая мгновенно разжатой пружиной атаковать врага.

- Пересмотр договоренностей, - отозвался Алан, когда я решил, что мой вопрос исчезнет втуне. – Кое-кто решил, что можно похерить свои обещания и улизнуть.
- Я передумал участвовать, - нагло ухмыляясь, отозвался Хант. – У меня теперь есть все, что нужно, а явью быть моим грезам не обязательно. Главное, чтобы их было много.

- Чем больше, тем лучше, - согласился Алан, усмехаясь.

Он так радовался, как будто мы оказались не посреди разъяренной толпы проекций Ханта, а на карнавале. Нас уже грубо хватали, толкали, кричали в лицо оскорбления.

«Нас сейчас разорвут» - подумалось лениво мне, и я зевнул. Говорю же, в минуты опасности я – соня соней!

«Фантомы или грёзы – производные Грёзеров (Грезящих)», - вспомнился мне отрывок из служебной инструкции, - «обладают тусклой внешностью и неотчетливостью, расплывчатостью контуров…».

Сейчас же «производные грёзера» ярко светились, как лампочки накаливания перед тем, как взорваться и их контуры были сверхотчетливыми.
Сверхярко и надрывно отчетливо выделялись фантомы, тогда как не успевший далеко отойти Хант казался тусклым, нелепым пятном, исчезающей утренней дымкой. 

- Хватит, - бесцветно просипела нелепая туманность.
- Ко мне, - скомандовал Алан, и пятно, принимающее очертания человека, медленно поползло к его ногам мимо своих бледнеющих и исчезающих копий.

- Ты в порядке? – спросил меня Алан.

Я кивнул, и меня вырвало прямо на подползшего Ханта.

…   

- А ты в порядке? – как ни чем не бывало, осведомился Маг у Ханта.
- Да, - прохрипел тот, морщась от запаха блевотины, и даже нашел в себе силы съязвить в мой адрес. – Это у вас, двойных агентов, такие приколы?

- Все в порядке, - нисколько не смущаясь нашим видом, моим – растерянным, а Ханта – мрачным и облеванным, воодушевился Алан. – Тогда приглашаю вас на охоту, милые мои компаньоны!
- Ура! – саркастично отозвался Хант. – Как же мне охота на охоту!

- Что ты сделал с Хантом и его толпой? – поинтересовался я.
- А, милые шалости, - обрадовался вопросу Алан. – Я вместо того, чтобы тушить фантомов, качнул из Ханта в них добавочной энергии. Хант обессилел, и его ослепительные проекции замерли.
Кстати, Хантик, позволь прояснить ситуацию с договором. Я обещал тебе два приза: способность грезить (и ты ее получил) и сделать грезы явью. Второй приз ты получишь по любому, не отопрешься.
Вы, грязуны, уже напачкали изрядно. Подтирать пора за собой!

- Мы – Грёзеры, - поправил еще сильнее помрачневший от подобной перспективы Хант.
- Я и говорю: грязуны, - хохотнул Алан. – Грёзеры поддерживают равновесие. Их общее суммарное воздействие грезами нейтрально, будто Грёзера ни одного не существует.
А такие, как ты – грязуны.



Сама охота


- Я никого не буду призывать к верности, и распространяться насчет командного духа. Если ты стратишь, Хант, тебе мало не покажется. Мы охотимся на такую грезу!!!
- Знаю, я уже пораспрашивал у своих грез. Надеюсь, ты не держишь на меня зла, - насупился тот. – Мне бы хотелось услышать от тебя это, перед тем, как начать.

- Не держу, - заверил его Маг. – Ни добра, ни зла.

…

Мы стояли на краю обрыва, под нами разверзлась гигантская расщелина, в бездонной глубине которой, насколько хватало глаз, зияла гулкая пустота.
Тут лететь предстоит так долго, что жизнь не пролетит перед глазами, а проползет самой медленной улиткой, пока ты будешь хрипнуть и глохнуть от собственного крика и обсираться тоннами накопленного гомна.
И слабым утешением будет надежда на то, что дополнительная тяжесть обгонит тебя, а не станет неким зловонным подобием догоняющего водопада.

Я сразу зазевал от мысли о смерти.

- Отличное место для окончания истории, - приободрил меня Алан. - Не так ли?

Он был прав. Для пикника, к примеру, этот ландшафт явно не подходил: голые, холодные скалы и опять же нехилая ямка за спиной. Тут ни от одной даже самой отъявленной нимфоманки  секса не дождешься, а кусок в горло, если и полезет, то только чтобы окончательно и бесповоротно там застрять.

- Значит, так. Я в засаде рядом, Хантик – козликом на привязи. Как пойдут потоком грезы, я открываюсь и поглощаю их. Так что не ссы, а писяй потихоньку! – хлопнул он по спине Грёзера.
- Понятно, - подобрался Хант. – Давай быстрее покончим с этим!

- А что буду делать я? – задаю резонный вопрос.
- Ломать голову над тем, как тебя угораздило попасть в такой переплет, - ответил Алан. – Ты здесь, чтоб нам не так обидно было.

- Поехали!!! – хлопнул в ладоши Маг. - Ты уже поехал, Хантик?

Тот не ответил, а прикрыл глаза.

Сначала ничего не происходило вроде. Ни одной грезы. Потом вдруг обозначилась одна, еще одна, еще…
И к Ханту потянулись.
Одна из них взялась к нему принюхиваться, вторая – ублажать его. Она по-настоящему припала к его паху.
Вот еще одна принялась кружиться рядом. Другая – грызть его.

- Алан!!! – воскликнул Хант.
- Прости, я не хотел мешать бесплатному минету, - успокоил его Маг. – Я же не садист. Все понимаю.

Грезы стали исчезать в нем как в пылесосе, но раструб обходил своим вниманием ласкающую Ханта.
А мыслеформ все становилось больше, больше. Сплошные мысли, не протолкнуться. Спасибо, хоть я им был неинтересен!

Вот блин, накаркал!!!
Какая-то чумная идея вдруг прорвалась ко мне и принялась меня гнобить.

- Ты снова не выучил уроки!!! – визжала истерично и хлестала по лицу меня, совсем как истеричная моя мамаша. – Ты снова в доме не прибрался!!!

Мне было не до смеха, но тут у Ханта кончилась потеха, и Алан пылесос на полную включил.
На них, как из ведра помои, обрушились потоки грез. Мою мамашу тоже затянуло, к счастью.
И я расслабленно вздохнул.

Алан стал воронкой необъятной, а Хант сиял призывно яркою звездой.
Он так был соблазнителен для грез, что они неслись к нему, пути не разбирая. Но их в воронку увлекало. Они до Ханта и не долетали.

Так продолжалось некоторое время, пока не появилась и она.
Внезапно объявилась и ринулась на Ханта.

И пока она летела, я ощутил ее присутствие жестокой хваткой. Внутри меня все застонало, заныло, занемогло. И приготовилось к обрыву.
С корнями естества.
Без всякой жалости. Садистки.
С удовольствием больным и изощренным.

Я представляю, что ощущал Хант Грезящий, когда к нему летела греза.
Он даже завизжал девчонкой в ожиданьи столкновенья, но грезу засосало, мимо Ханта протянув.

И с резким лязгом воронка завернулась, захлопнулась, исчезла. И Хант включил защиту, перестав сиять призывно.
Оставшиеся грезы побродили рядом и разбрелись, оставив неуютные места.

…

А Алан на землю плавно опустился, захлопнув веками глаза.

Его как будто изнутри толкало что-то. Из носа брызнула и засочилась кровь. А по щекам спустились-заструились слезы.
Веки вздрагивали, как от ударов изнутри.

- Она хочет его покинуть, - тихо пояснил мне Хант. – Если она вырвется, будет…

Он не договорил, но я понял, что нас ожидает, и почему Алан выбрал это место, вдали от любой жизнедеятельности.

- Ей необходимо, чтобы он увидел другой мир… или кого-то другого…, - Хант продолжал ненужные пояснения. – Если он откроет глаза, можешь попрощаться с миром, да и с собою.
- Я с ним заранее расшаркался, - съехидничал я. – Как и с собою.

- Молодец, - насмешливо похвалил Хант. – Я отойду отлить.
- Далеко все равно не убежишь, - предупредил его я. – Не суетись.

Он вздрогнул от моей проницательности, но тут же напустил на себя непринужденность.

- Да я, реально поссать, да и посрать заодно. Тут рядом.

Он отошел на несколько шагов и принялся за дело. А я вгляделся в лицо поглотившего грезу.
Оно было белее белого.
Судороги корчили тело, под кожей выпуклыми уродливыми буграми из стороны в сторону в поисках выхода суетливо перемещалось нечто.
Но на губах Алана все также играла легкая полуулыбка.

И я понял: он не выпустит ее, он для нее таким же бездонным каньоном-колодцем, как тот, что рядом с нами. И летит она в нем в бездну и долетит ли? Ей предстоит исчезнуть в нем.
И она исчезнет.

Я это понял и это понял Хант. Бежать от нас он всяко передумал. И даже заулыбался.

- А Алан – молодец, - Хант присвистнул восхищенно. – Только ему не говори.
- Он и сам наверняка осведомлен об этом, - усмехнулся я.

- А чем ты занимаешься в Конгломерате. Пытаешь фантазеров? – небрежно осведомился он.
- Советник по чрезвычайностям, - ответил скупо я.

- А, крыса канцелярская, пороху не нюхал! – расхохотался он. – Устроился неплохо, одобряю!

Я зубами скрипнул.

- Я перед этим оперативничал в отделе чрезвычайном, его закрыли, когда погибли все, а я был ранен, - выпалил я гневно. – Теперь вместо отдела Управление создали. Оно отдельною структурой, подчинено на самый верх. Известное Управление, не слышал? Оно на таких, как ты, и носом не ведет. Его задачи поважнее фантазеров.
- Слышал. Единственно разумное в Конгломерате – Уничтоженье Заклинаний, - Хант скривился. – Противная херня, все эти эфемеры-заклинанья. И ты боролся с ними?

Я кивнул и на Алана взглянул.

Каково ему сейчас, пока мы лясы точим?
Я отогнал нервно этот вопрос от себя. Меньше всего мне хотелось получить ответ на него.
Но получить пришлось.

…

Во-первых, я ощутил себя воронкой, в которую вливаются потоком грезы. И это было легким приключеньем. Для Алана, не для меня. Я почему-то ощущал собой его все ощущенья.
Вопрос задал, ответ пришел.
 
Но я не испугался, потому что не боялся Маг.
Да я и не ощущал себя, а чувствовал лишь то, что переживал в мгновенья эти Алан.

Грезы струей тугой вливались и уходили в глубину меня, как водопад в ущелье. И где-то в самой глубине водой спокойной становились.
Все это умиротворяло. Чудесно, когда опасный грохот обращается покоем шаловливым и в легкий плеск небрежно превращается обвал. Я заглянул в Бездонье и ощутил себя Покоем Тишины и Пустоты Покоем.

Но тут набатом громким прозвучало эхо от удара на поверхности моей, и я вернулся, как воронка. В меня втянуло грезу, которую я поджидал, и на которую велась охота мною.

Она влетела со всего размаху и боль внутри меня запела тонкою струною. Я перестал воронкой быть и стал для грезы окончанием ее историй.

Она во мне истошно бушевала, надеясь выход отыскать. Крушила все, что попадет под руку и ломала.
Потом буянить перестала и успокоилась.
Неспешную и вдумчивую изощренность подключила. И в боль меня исправно погрузила, куда тем палачам!!!
Так методично, целеустремленно! С фантазией неугомонной! С огоньком!
Ведь точно знала, куда ударить побольнее будет, и точно била.
Все виды боли мне собой напомнив, сдалась устало.

Для женщин раствориться в ком-то или чем-то очень просто.
Теряя, женщина намного большее приобретает. В мужчине растворится, выпьет кровь и по-хозяйски развернется. И снова проявилась, расширившись за счет другого.
Да, эта греза знает свое дело!!!

Она не просто тебя переломает, еще и поглотит, отдавшись, растворившись, став тобою.

…

От собственного крика я открыл глаза.
Хант перепугано бледнел, все поняв.

- Он теперь она? – задал вопрос ненужный, когда и так понятно все без слов. – Он – эта греза?

Хант застонал и опустился на колени. Завыл, прощаясь сам с собой.
А я ощущал каждой клеточкой опасность, но не зевал и не дергался. Это могло означать одно: я проснулся. Может быть, впервые.

Я задал тот же вопрос.
Каково сейчас Алану?

Я хотел быть рядом, я хотел знать.
Возможно, это мой главный вопрос.

Каково это быть Магом?

…

Я снова ощутил то, что чувствовал Алан. Я переживал переживаемое им.
Греза растворилась в нем. Мне предстоит сделать то же.
Раствориться в нем.

Я тут же растаял не труднее грезы, исчез мгновенно.
И понял, что значит быть Пустотой и Тишиной.
Потому что Маг – это и Присутствие, и Отсутствие одномоментно.
Это Присутствие Отсутствия и  Отсутствие Присутствия.
Это отрыв башки, всех маний-пониманий, всех привязок к чему-то.

Потому что есть Магия Жизни и Жизненность Магии, но нет Мага, как чего-то отдельного от Магии и от Жизни.
Потому что Жизнь и Магия – суть одно.
Суть …

…

А потом меня мягко вытолкнули. И вот я жив здоров.
И Алан жив здоров. И Хант.

- Все кончилось? – осведомляется Хант у нас обоих.

Но я молчу, мне надоели его ненужные слова. А отвечает Алан.

- Кончилось, если угодно. А хочешь – началось. Как воспримешь – так для тебя и будет.

- И она тобой не стала?
- Стала.

Хант выпучил глаза.

- Как стала?!!
- Стать мною – означает, стать Ничем, - ответил Алан. – Она Ничем и стала. Как грезы ее не существует, и никогда уже не будет существовать.
Как бы то ни было, но это мы удачно разрешили.
Давай уладим-ка с тобой дела.
 


Дар Сокровенности


- И что мне сделать предстоит, чтобы мои грезы стали явью.
- Умереть.

- Умереть?!!
- И заново родиться. Но ты не напрягайся твоя задача: умереть. Рождение без твоего вмешательства состоится. Уходишь в Изначалие. А оттуда тебя потоком вынесет туда, где обретается Твое.

- А где уверенность, что меня вынесет в мои же грезы, а не в другие.
- Сокровенное Твое. Тебе Оно не интересно?!! Тебя вынесет в Него, в Твое!!!
Если то, чем так ты дорожишь – Твое, родное, то не о чем и волноваться.

- А если вдруг оно – чужое?
- Тогда оно – чужое.

- Ты прав.

Хант молчит. Потом вздыхает.

- Мне надо попрощаться.
- Я не тороплю.

…

- Готов?

Хант мнется.

- Вижу не готов. Айда за мной!

- Что мы делаем на Земле? – скривился Хант презрительно. – Надеюсь, у нас не будет встреч с землянами.
- Сколько отвращения к братанам по духу! – засмеялся Алан.

- Они мне не братаны, эти сируны мыслеформами!!! – зазвенел в оскорблении голос Ханта. – Эти засранцы, страдающие недержанием ментала, мне не братаны!!! Эти говённые разносчики проклятий-заклинаний, всякой эфемерной заразы, мне не братаны!!! – вопил, топая в бешенстве Грезящий.

- Мы здесь для того, чтобы напомнить тебе, кому не стоит уподобляться, - ответил Маг.
- Ты меня не станешь принуждать?!! - обрадовался Грезящий.

- Не стану, - согласился Алан. – Ни тебя и никого другого не собираюсь принуждать. Мои дары – дары, а не обязанности, не проклятья.

…

Мы опять на том же месте. Меж скал, рядом с пропастью.
Наверняка, не зря ее зовут так: пропасть. То, где так легко пропасть.

- Пора прощаться, - Алан говорит. – Если ты, Хант, не передумал.
- Я боюсь, - признался честно тот, вздохнув. – Боюсь исполнения Сокровенного.
И жалко дар свой оставлять. Я им еще не наигрался.
 
- Не хочешь, и не надо. Толковых Грёзеров в мирах, считай, и не осталось. Будь Грёзером, раз хочешь быть им.
Обидно, когда обходят стороной Свою Мечту, и Сокровенное Свое обходят стороною.
Когда их не хотят.
- Я хочу, - внезапно выпалил я. – Я хочу Сокровенное Свое, Свою Мечту хочу!!!

- И умереть готов? – вопрос прозвучал от обоих спутников.

Спокойный от Алана и ошеломленный от Ханта.

- Готов, - ответил я обоим.

«Ты – авантюрист, меня похлеще будешь!!!» - сказал мне изумленный Ханта взгляд.

А Алан принялся мне растолковывать всё по порядку.
Мы с Хантом слушали, не пропуская ни словечка Мага.

- Тебе придется осознать, что ты – Грёзер. Все прошлое твое – твои фантазии. За истинность осознавания себя, как фантазера, не переживай – любой, в той или иной мере, грёзер. Успешный - не успешный – не суть. Грёзер. Все сам и натворил.
- Осознал, - заверил его я.

- Теперь все проще репы пареной. Я понимаю: это похоже на то, как если б тебе сказали:
«Ты – результат неудачного эксперимента. Просим немедленно вернуться в лабораторию для немедленного уничтожения».
Совсем, как в анекдоте.
Но, что поделаешь, если происходящее с тобою – рассказанный тобой тебе же анекдот.

Ты умираешь для своей грезы. Всего, что ты когда-то сотворил.
Или ты частью станешь грезы. Ее доказательством, ее основанием, ее собственностью. Ее действительностью.
Я точно обойдусь без этой утомительной игры – собою чье-то представленье наполнять. Путь даже и мое, то представленье. Былое представление мое, как может быть.

Я посмеялся вдоволь над анекдотом, но частью его я стать не собираюсь. Несвежий анекдот имеет неприятный запах и уже не очень-то смешной.

Я буду ждать тебя на той стороне, за гранью иллюзии. Недолго.

Он сделал шаг и исчез в пропасти.
Мы с Хантом даже пукнуть не успели, не то, что помешать.

Мы заглянули друг другу в лица и истерично рассмеялись.

- Ты прыгнешь?
- Я пас!!! – ответил Хант, мотая головою.

Я Алана своим отказом не собирался огорчать. С момента нашей встречи я мечтал о его расположении и о восхищении его мечтал, все ждал похвал его, как новогоднего подарка. И так и не дождался.

Может, услышу похвалу, когда на стороне, где Алан окажусь.

- Я тоже пас!!! - завизжал привычный я, когда шагнул я без раздумий в пропасть.

Он все визжал, как чей-то голос, чужой, не мой.
Моим восторгом стала Пустота …



Начало Нового и Новое Начало


- Я не стану хвалить тебя только потому, что ты там что-то загадал, - я повернулся на насмешливый голос.

Алан выговаривал мне, как дед Мороз, обалдевший от наглости ребенка, переборщившего с заказом подарков на Новый Год.
Никакой Снегурочки ты не получишь, и не надейся!!!
Я смущенно потупился.

- Но ты и без всяких загаживаний, молодец. И тебе ни к чему чьи-то подтверждения. Ты уже здесь.
- А что это за место? – с ходу подступился я с вопросами к Алану. – И почему я не разбился?

- Не знаю, - ответил Маг, посмеиваясь. – Это место: Не Знаю. Это Реальность. Она повсюду. Стоит лишь признать себе себя. Осознать себя, как Не Знаю, чтобы осознать себя Реальностью.

Я кивнул, хотя ничего не понял из сказанного. Что-то внутри меня согласно кивнуло.

- Но почему я не разбился? И что с Хантом?
- Ты в некотором роде разбился, умер. Для Ханта. Для той грезы, где пребывал. Иначе, как бы она согласилась тебя отпустить. Грезы лопаются мыльными пузырями без подпитки.

- Значит, прямо сейчас Хант в восторге, что не последовал за нами? Рассматривает наши трупы и веселится?
- Пусть тебя не заботит несуществующее. Пусть тебя не заботят любые заботы. Забота – еще одна греза. А озабоченность – ее господство над  тобой.
Мы умерли для той фантазии, но это не значит, что мы оставили свои тела там, даже в виде трупов. Таким грязным способом перемещаются из мира в мир люди. Засоряя предыдущий, перед тем, как засорить собой последующий. Потому что попадают в следующую грезу именно посредством желаний.
Поэтому настоятельно рекомендую тебе перестать желать.

- Хант непременно когда-нибудь решится, - озвучил я невысказанное. – Не волнуйся.
- Не собираюсь волновать себя, - сварливо отозвался Алан и я почувствовал себя счастливым от его грубости. – Где твой Хант? Покажи мне его. Сейчас!!! Здесь!!!

- Он несущественен, так как он не в Сейчас и не в Здесь, - согласился я. – Но он в состоянии оказаться в Реальном, стоит ему наиграться и затосковать по Реальному. Именно так я встретил тебя, ощутив пустоту внутри и не спеша ее заполнить.

Алан улыбнулся.

- Ты сумел удивить меня. И я благодарен тебе, чего скрывать!
За твою Открытость и Доверие благодарен.
И за Реализацию.
 
Я успел устать от поисков затерявших Себя среди людей Живых и готов был махнуть на все рукой. Я благодарен тебе.
И переставай гадить пожеланиями. Ощути нечто потребное, как присутствие в Тебе отсутствующем, и оно в твоем распоряжении.
- Так я – Маг?!! – восхитился я.

Алан счастливо рассмеялся: - Тебе необходимо мое подтверждение?

Я потрясено покачал головой. Без нужды мне подтверждения, как и сама нужда.

- Подходящий момент для того чтобы прощаться, - запросто объявил Алан.

Мы обменялись рукопожатием и он исчез.

А я огляделся на предмет растущих груш. Мне до чертиков охота наесться груш!!! Перед тем как мне откроется некая тайна, которую я приберегал для себя.

Так и есть, грушевое изобилие ожидало меня в нескольких шагах.
А в самой глубине меня радостно пробудилось Сокровенное Мое, готовясь раскрываться, лишь только я накормлю себя любимым лакомством … 



Хохотушка Ильме


Нет веселее хохотушки Ильме, хохочущей бесперерывно …


- Ты нахохатываешь Вселенным веселья неизмеримо, - восхитился Алан, все еще смеясь. – И Веселенными становятся они.
- Если бы, - погрустнела Ильме. – Мне пора.

- Рассказывай, - потребовал Алан.
- Это безрадостная тема, - отмахнулась девушка. – А безрадостное я не распространяю.

- Как и я, - улыбнулся Алан. – Но ты поделилась со мною Счастьем, посвяти и в остальное.
- Когда свое я отсмеюсь, приходит чернь какая-то, как туча, и радость будто отнимает, - печально вздохнула Ильме. – И я в унынии пребываю, пока опять я не развеселюсь.

- Классно!!! – восхитился Легкий и Простой. – Обожаю тучи и когда их мною пучит!!!

И они расхохотались.
Пустосмехи.
Дети в восторге от смешной потехи.

Смеющиеся Пустотой из Пустоты …

…

Алан заслонил Ильме от черноты и рассмеялся. Испуганные глаза девочки округлились.
Но смешинки уже прыгнули в нее. Такие же живые, как и ее собственные, которые она так щедро рассыпала вокруг себя и которые закончились с приходом беспросветности.
Закончились у нее, но не закончились у Алана.
Смех зазвенел россыпью новых счастьечастиц, спровоцировал еще один их выброс, и еще один, и еще … 

Темнота подступала и обступала, но смешливость набирала обороты, качая по полу заворачивающихся от смеха, щекотала шаловливо и любяще.

Когда они затихли в изнеможении, солнышко уже сияло вовсю, и звенела Тишина.
Она окутывала в Свою мягкость всё без разбору: лево – право, больше – меньше, снаружи – внутри, хорошо – плохо, силу – слабость …
И всё оказывалось лишь ее отзвуками.

Всё всегда и было отзвуками Тишины и ничем больше.
Ничем больше …
Ничем … 



Песнь Любви


- Алан, - кричит мне Хинея и виснет на моем плече. – Алан …
- Ты взволнованна, сестренка. Что случилось?

- Я пела твою песню «Ой, люли» и вдруг до меня дошло. Как молнией прошило пониманье. Там не только о Любви. Там и бесы перечисляются. Все бесы.
Я пою, и слышится мне:

Ой, люли - люли
Люли - люли.
Ой, полюблю ли
Полюблю ли?

Бес условий
Бес сословий
Бес расчета

Бес намеков
Бес упреков
Бес отчета.

Бес вопросов
Бес ответов
Бесконечных

Бес допросов
Бес советов
Ран сердечных.

Бес сомнений
Сожалений
Бес страданий

Бес волнений
Обвинений
Оправданий…

- Их столько! - Хинея прикрыла лицо руками.

- Любовь, девочка моя, это Сила, неподвластная ни одному бесу, - погладил доверчиво прижавшуюся девушку я. – И ясность вИдения, к тому же.
Когда ты поешь эту песню – ты идешь мимо всех этих бесов, не увлекаемая ими. И попутно забираешь свою силу у каждого из них.
Любовь не для трусов, моя хорошая. Она для дерзких и безоглядных.
Ты ведь дерзкая и безоглядная, Хинея?
- Да, - кивнула она.

- Будешь песенку и дальше напевать?
- Буду, - на ее прекрасном личике проступила решительность, а глаза полыхнули фиолетовым пламенем. – Споешь ее со мной?

Моя улыбка стала шире.

- Я уж было решил, ты не попросишь, сестренка …



Жизнь, к Счастью, не последовательна, Жива


Все перепутались рассказы.
И пусть.

Жизнь непоследовательна, к Счастью, а Жива.
Жива от мига к мигу. Вне мигов. Вне «от» и «к».

Жизнь к Счастью …
К Счастью Жизнь …

Жизнь, Счастье – Суть одно
Неразделимы



Девчачий кошмар


- Мне нужен Алан Лига Легко и Просто!!! Срочно!!! Иначе моя девочка умрет!!!

…

- Поехали, - напутствием приободрился он и принялся за дело.

Присел  рядом с упавшим и высохшим от солнца деревом и стал его пилить.

Отвел живую поросль, чтобы ножовкой ее не срезать, не задеть, и ветка, выскочив, хлестнула по лицу.
Потом еще одна задела глаз.
И вскорости еще одна хлестко щелкнула по уху.

- Какая-то фигня творится? Что такое, лес?!! Я тебе не в тему и мне уйти? - спросил у леса Алан, потирая ухо и поглаживая глаз.
И удивился: - Он отвечает мне, что ни причем. Странно!

Алан принялся опять за дело. Сушняк пилить. И снова ветка зарядила ему в глаз. Прилично стеганула!

- К тебе я больше не приду, - по-детски выразил обиду Алан. – И не хрен придуряться, лес, что пакостишь не ты!!!

Алан загрузил велосипед дровами и покатил по направленью к дому. Дорожка, как дорожка, усыпана листвой. Откуда сырости там взяться? Ну, она взялась. И потянуло заскользившим колесом и опрокинуло велосипед.

- Шикарно!!! – обрадовался Алан. – Вот это понимаю, дров себе привез!!! Педаль согнуло, сиденье вывернуло. А я люблю чинить велосипеды, просто жуть!!!
Какого хрена, лес!!!
 
- Всё, с этого момента я тебя не знаю, - сказал сердито Алан, поднимая велосипед и поправляя деревянную на нем поклажу. – Я ничего про лес не знаю.
А знал ли? Или притворялся, будто знал?!!

- Вот это номер цирковой!!! – развеселился Алан. – Вот так откровенье и прозренье!!! Откуда взял я, что существует лес?!!
Вот дерево, вот дерево … и вот еще одно. Полно деревьев, сплошь одни деревья, а лес, ау, где лес!!!
Вот это повезло, так повезло: мне отличить реальное от наважденья!!!

Есть дерево, как жизнь. Но лес – всего лишь человечества условность и изобретенье. И я среди живых деревьев, бродил в несуществующем лесу.
Среди живых ходил, живых не замечая,  всё оттого что пребывал в идее.

Стоять!!! Есть мысль, еще одна, еще … огромные количества отдельных мыслей и никакого нет ума, лишь только мысли.
И их вязать в охапку под названьем ум – не лучшая идея, как в лес вязать деревья.
С отдельными проявленьями несложно иметь дело. Но их объединить условной ложью – сложным сделать дело.

Прощай иллюзия моя!!! В лес больше ни ногой, хожу к деревьям я.
Всё, с этих пор хожу к деревьям.
И к мыслям обращаюсь, не к уму …

…

- Почему она не может очнуться?!! Откуда у нее открывающаяся разрезом на горле рана?!! Почему разрез, не прекращаясь, расползается?!! Медленно, но постоянно! Что происходит с ней?!! – кричала молодая женщина.

- Мы разберемся, в чем дело, не волнуйтесь, - мягко, но решительно нажимал врач.
- Пока вы разберете себя, моя девочка умрет.

- Мне нужен Алан Лига Легко и Просто!!! Срочно!!! Иначе моя девочка умрет!!! Мы едем к нему, - повернулась к своему спутнику она. – Заводи машину. Мы с дочкой сейчас спустимся.

Муж кивнул и побежал.
Алина легко подхватила дочку и направилась к выходу.

- Я не могу позволить вам забрать умирающего ребенка, - преградил дорогу доктор.
- Так значит, она все-таки умирает! А вы попробуйте остановить меня.

От ее тонкого стройного тела веяло неудержимой силой. Врач отшатнулся.

- Мы не поедем, а полетим, - хлопнула она дверцей. – Если нас хоть кто-то попытается остановить, а сама загрызу его.

Машина сорвалась с места. Супруг тихонько выдохнул. Такой, жену он никогда не видел. Но точно знал, она поступит, как пообещала.

…

Есть множество мелькающих картинок, нет картины. И мира, всеобъединяющего, не существует. Есть только обобщенья. Потуги жалкие собрать всё в кучу.
Я – тот, кто согласился на подсунутый сюжет.

Со сценаристами я разберусь еще, узнаю сих затейников и мило о сценариях поговорю.
Свои подсуну. ХрЕновы вершители чужих историй!
Свои вершите!!! А то ведь я могу и помогу истории ваши вершить и завершить красиво.
Как я умею, весело-шутливо.
Хотите анекдотом быть?

…

Впрочем, еще вернусь к затейникам однажды.
Сейчас речь о другом. Я – тот, кто согласился на сюжет. Сюжета попросту не существует.
Ведь для Реальности отсутствует любой сюжет. Иначе это был бы попросту еще один фрагмент, а не Реальность. Эпизод сюжета.
Реальность бессюжетна. Любой сюжет в Ней – просто сон.
Я тоже сон, когда я – продолжением сюжета.
Поправка: я – сном чужим, являясь продолжением чужого мне сюжета.

Я – сном своим, когда сюжет исходит из меня.
И чтобы сном чужим мне не явиться, желательно мне сном своим легко и просто претвориться-притвориться. И мимолетной грезой пролетев, охотно просыпаться и наново, как сон являться.
И снова новый сон собой явить.
Чтобы однажды наиграться.
Игрой в миры и сны …

…

Сюрприз, сюрприз …

И значит, мира никакого нет. Есть неисчислимость проявлений, снов. А проявления от Сути, сияют Сутью.
Нет продолжения их угасанья, по мере удаления от Сути.
И мира никакого нет. Мир – нескончаемое продолженье, условность восприятия, отказ от Жизни, как Свежести и Новизны.

И твоего проистекания не из Себя, а из других стремленья.
Убогой, обязательной для горемык игры.

Мы вяжем-связываем их, спонтанные живые проявленья. Мы вяжем-связываем их.
Мгновения живые с мертвыми, вчерашними-позавчерашними, как будто бы мгновеньями. Течем не из Себя, а из умЕршего уже.
Мы вяжем все живое с представленьями, навязанными нам извне.

- Уже не вяжем, - рассмеялся я. – Уже не вяжем …

…

- Алан!!! Смотри!!!
- На горле отрывающаяся разрезом рана, - ладонью Алан тот разрез прикрыл. – Что было до того, как Маша окунулась в забытье?

- Машу мучили кошмары. Она боялась спать. И даже научилась в полудреме находиться, чтобы выскакивать из сна. Она мне говорила. Мы к докторам ее водили, но все безрезультатно.
- Ко мне придти не догадалась?

- Я не подумала.
- Понятно. Пока ни припекло, ты не проснулась. Я не в обиду, констатирую, как факт былое.

- Я – плохая мать!!!
- Похоже, в окружении твоем колдун хороший, поэтому тебе закрыли выходы и к тебе входы.
И ты открылась только, когда стало не до тебя, когда вниманье переключилось.

- На кого?

Он кивнул на Машу.

- А дочка звонкая у вас!!! В Любви приглашена-зачата, не иначе, - Алан одобрительно оглядел смутившуюся пару и засмеялся. – Уважаю!

…

- Она поправится, моя малышка?

Вместо ответа я убрал ладонь. На коже ни следа ножа. А нож-то ритуальный!!!

Держать Собою ритуальный клинок под силу только очень сильным. Если учесть, что девочка опоена какой-то хренью, тогда достойно восхищенья противостояние ее.
Как держит вражеское проявленье!!! Атака на нее идет, ей горло хладнокровно режут, а не визжит, не истерит она. А нож Собою держит.

Конечно, матери сказать такое я не решился. И врать не стал. А показал исчезнувшую рану.
Вид нетронутого горла Алину успокоил.

- Ты, Алина, остаешься здесь. Будешь рядом с Машей. А вам желательно домой отъехать, - я повернулся к мужу.
- Я дочку не оставлю, - хмуро он ответил.

- Без вас не справиться. Домой придете, дверь заприте. Жене звоните, поддерживайте друг друга, но из квартиры ни на шаг. И не впускайте никого. Когда я говорю вам «никого», то это означает: мать придет – вы не пускайте.
- Всё так серьезно?

- Более чем! Одна отрада – я смешить серьезное люблю. До коликов, до хрипоты, до изможденного захлёба. И эту буку непременно я развеселю!

…

Иллюзор.
Здесь в деле иллюзор.

К кому-то едет ревизор, а к нам приехал иллюзор.
Скорей всего не приезжал, а был по месту и исподволь готовил дело.

Подобной хрени я навидался предостаточно. И знания о ней в избытке у меня.

Вот то, что мне известно о зыбких маревах, питающихся чьей-то силой.

Субстанции неплотского покроя:
Грёза. Может существовать, питаясь силой Грёзера, как продолженье Грезящего.
Фантомы – это сгустки силы, эмоции и мысли. Они управляемы своим создателем, но не питаются его силой. Они, как сила, вырванная из себя.

Есть разные фантомы: убийцы, наговоры, приговоры, проклятия, банальные ментальные отходы людских голов и истерий.
Убийцы убивают, отнимая силу. Наговоры, как паразиты питаются психическими силами людей, зверей, не убивая сразу, а собою отравляя. Приговор – растянутое по времени самоубийство.  Проклятия – фантомы-эфемеры, разрушающая разновидность хрени.
Есть мысленный понос и недержание эмоций.
Зовутся грязунами – ментальные и эмоциональные те пачкуны.

Есть коллективное создание фантома, известного, как бог. У коллектива каждого он свой. Богам необходимостью вниманье. Внимание – основа их питания.
Они внимание твое едят, их освещаешь ты собою – холодные безжизненные выдумки, сияющие ярко общим сбором света. Они, как зеркало, в котором отражается всеобщий свет всеобщества поверующих – направленных на зеркало изрядного количества горящих фонарей.

Но иллюзоны – это те фантомы, которым до зарезу нужна кровь. Иллюзы или иллюзоны оживают чьей-то кровью. Они живут лишь кровью чьей-то. Только ей.
Зовутся «иллюзорами» – те, кто создают богов кровавых, нуждающихся в алой влаге, кумиров-идолов, в которых гаснет свет не от утраты веры, а от отсутствия кровавых луж на алтаре.

Амиты, серту, хищники из крови – плоти, честны и без стесненья свою добычу поедают.
А эти кровь не будут пить. Куда как изощренней в добываньи силы иллюзоры.
И иллюзонов создают-плодят и кровью чьей-то их приводят к алчному до крови бытию. И кровью свежей поят жертвенники, и получают доступ к силе.

Я усмехаюсь невеселым мыслям. Ну, почему так много мне известно о всякой этой хрени, сосущей силу.
Может, пора расширить горизонты?!! Узнать о бабочках, о птицах, о цветах, единорогах.
И девочка тогда умрет.

Сначала девочка, потом единороги, - решаю я.

…

Алина успокоилась. Хотя какое, к черту, успокоенье, когда не может очнуться дочь твоя!
Хоть рана перестала расширяться и под ладонью Алана мгновенно зажила. И вздрагивать и бормотать малышка перестала.
И вроде успокоилась слегка.

- Поэтому успокоилась и я, - расслабилась Алина. – Всё будет хорошо.

…

В подземельи мрачном-темном легкий шорох пыли от сквозняка.
Как будто царапает когтями кто-то по стеклу. Противный скрежет.

Устала девочка Собой изогнутое лезвие ножа держать. Отрава в кровь стучится, мышцы наливает ядом. Еще чуть-чуть и дрогнет девочки броня и располосует горло жалом.
И брызнет Маша кровью на алтарь.
И станет кровь ее – едою чужака, восставшего из склепа-алтаря.
И что-то страшное ею насытится-напьется.
И ее уже не будет…

…

И потихоньку режет кожу горла нож.
Вот капелька собралась… и упала.

И заходило ходуном лежащее на дне могилы.
Зверь восстает, он поднимает голову. Его холодное дыханье Маша чует горлом.
Язык, он подставляет свой язык!!!

Еще одна скатилась капля и упала на лизунец его.
И высунулась пасть.

- Да, что за чертова девчонка!!! Хватит мне сопротивляться!!! Смирись, - визжит противный голос, гадко, мерзко подвывая.

И крепче прижимая к глотке лезвие кинжала, безжалостно дрожит костистая рука. Вторая грубо тянет волосы назад. Так бессердечно, что боль в коже головы воспринимается ребенком острее острого клинка.
А правая рука, хоть и дрожа, не ослабляет натиска ножа.

Еще чуть-чуть и все…

…

Но что это?!! Тепло ладони на горле у нее. И нож скользит разрезом по ладони.
А из нее не кровь, кровавый кипяток.
Зверь завизжал, обжегшись, и отпрянул.
И стало жарко Маше, раскаленной печкой разогрелась вдруг она. И разлилось тепло по всему телу, отравленье прогоняя пОтом.

И отпустила хватку мерзкая старуха, завопила от ожога.

И побежала Маша, куда глаза глядели. Собою обгоняя крики, визги, вопли.
Проклятия старухи не смогли ее догнать.
Но крик разбуженного зверя долетел, донесся до нее.

Зверь обезумел. Дайте крови. Призвали, подавайте кровь!!!

…

- Бежать не надо. Во сне ты далеко не убежишь, - сказал знакомый голос. Родным его признала и прижалась к обладателю его. – Взгляни в меня и распахни глаза. Увидь меня, уйди в меня, чтобы уйти из сна-кошмара.

Я сделала, как он просил. И вылетела птицей из страшноты, влетая в тихий свет пустой.
И вылетая, оказалась в ярком дне.

…

- Ой, дядя Алан!!! – обрадовалась Маша.
- Ой, тетя Маша!!! – ответил Алан.

- Фу, какой противный ты!

…

- Мне необходимо, чтоб ты замолчала, Маша. Иначе нас услышат недруги твои.
- А я и так молчу, после того, как обозвал меня ты тетей!

- После того, как ты меня дядей обругала.
- Так тебе и надо! – я хихикнула. – Прости, со мной истерика.

- Всё ровно. Я о молчаньи говорю, о внутреннем. Внутри молчи. И это срочно!!!
- Я стараюсь!

- Стараться-то, как раз, не надо. Ты просто замолчи.
- Просто?!! Мне мысли не дают прохода!!!

- Покоя?
- И покоя не дают! Жужжат и жалят!!!

- Жужжат и жалят, говоришь?
 - Ага.

- А ну-ка быстро закричи!
- Зачем?

- Затем, что с нами та злая тетка.
- А-а-а-а-а!!! – завопила я.

…

- Можешь замолчать? – спокойно попросил я Машу.

Маша замолчала, глаза открыла.

- Мы убежали?
- Да, благодаря тебе и твоему крику. Когда снаружи ты кричала, внутри молчала. Мы оторвались.

- А где мы?
- На пасеке.

- Что мы делаем на пасеке, Алан? – беспокойно озираясь, спрашивает Маша.
- Не гомони. Послушай улей и прислушайся.

- Слышу жужжание.
- И не похоже ни на что?

- ???

- На мысли в голове.
- Похоже. Я поняла: мысль, как пчелка. Жужжит и мед приносит. А, если потревожу, то кусает.

- Да, мед, но только не тебе, себе на пропитанье. Чтобы рождалось больше пчелок. Чтоб делать еще больше в голове жужжанья. Тебе приятно это?
- Неприятно, даже больно. А иногда мне страшно, даже стыдно.

- А бесятся они не оттого ли, что ты их гонишь?
- Да. А еще другие бесятся, когда я с одной играю, а их не замечаю. А та, с которою играю, становится, как слон, большая. Мне тяжело с нею играть…

- Послушай, Маша, пчелок в улике. Сиди и слушай, их не беспокой, пускай летают и летают рядом. И в улике пускай жужжат. Ты просто слушай …

…

Маша в тишине сидела. В полнейшей и спокойной.

Все мысли отжужжали, с пчелами на пасеке остались. Пусто в голове. Приятно. Нет боли.
Красота!!!

- Откуда ты всё это знаешь? – поинтересовалась Маша.
- Откуда? От верблюда, - рассмеялся Алан.

…

- Я в доме у тебя? И мама рядом?
- Да.

- Как такое может быть?
- Там ты крепко спишь, а здесь, вроде как, во сне гуляешь.

- В чем разница сна и яви?
- Ни в чем.

- Да ну?!!
- Когда во сне ты, он кажется сном тебе?

- Нет, кажется, на самом деле всё, - вздохнула Маша.
- А сейчас уверена: не спишь?!!

- Уверена.
- Как и во сне, к тебе такие мысли даже не приходят. А если вдруг придут, для них готов ответ: «Не сплю».

- Но я сейчас не сплю!!!
- Уверена?!!

- Уверена!!!
- А подобное возможно наяву? – усмехнулся Алан и голову снял себе, как шляпу.

…

- Если б я могла, то не заснула б никогда! Во сне – кошмары! – вздохнула Маша. – Я даже изучала всё, что есть по Пробужденью. Всё, что найти смогла. Как оказалось, эта тема популярна среди искателей. Я даже преуспела в том, чтобы не спать, а в легкой дрёме пребывать. Из нее выскакивать намного легче.
Поэтому мне расскажи, как мне проснуться. Чтобы не засыпать.
- Освой, Машуня, ты осознанное снотворенье. Тех, кто не осознан – спят все, кому не лень.
Тут главное понять желательно: сон – это хорошо, не плохо. Когда ты что-то обзываешь словом «плохо», тебе и плохо быть в нем, с ним.

Все, как один стремятся к пробужденьям, отвергая сны, и тем теряют свою силу. Попробуй сутки не поспи и сразу квёлый ты.
А больше? Всё – вяжи веревки из тебя, узлы морские, растрёпывай на бахрому, хоть лапти выплетай или корзины.

Секрет простой для спящего: во сне усни.
Как исчезаешь ты для мира-яви? Сном своим. Уснула, и нет тебя для мира.
Так и для сна: усни во сне, чтобы из сна уйти …

…

- Во сне возможно всё, и невозможно наяву. Так научили-подучили.
Ломать каноны и привычки – хлопотно и грязно. Как при любом ремонте. Но обойти учение легко.
Всё это сон, всего лишь зыбкий сон. Привычка принимать всё, как безусловную реальность. Воображения игра.
Я не заумно говорю?
- Мне ясно и понятно. И приятно. Я не люблю сю-сю.

- Ну, ладно, еще я научу тебя смеяться. Вернемся к разговору. Когда поймешь, что сон – ВСЁ, ты сможешь ВСЁ. На сны запреты не распространены. Снам не указ какие-то запреты. Они не существуют, а несуществующему как ты что-то запретишь?!!
Поэтому ты, Машенька, не существуй. А обнаруживай себя от мига к мигу. Вне мигов. Вне «от» и «к».
- Воображение не знает ни о каких запретах, - фразу пробуя на вкус, сказала Маша. – Когда не существую я, мне можно всё. И мне никто и ничего не запретит, и не посмеет сделать, когда я – зыбкая, как сон, и мимолетна, как виденье.

Я захочу и вспомню: я – лишь сон, который снится мне, пока я сплю. Пока я сплю, я сном являюсь. Являю сном себя.

А, когда проснусь и обнаружу я себя, на сон былой плевать мне с колокольни.
Теперь я – настоящая и снова уязвима. Я снова засыпаю, считая настоящею себя. И снова просыпаюсь, осознавая сном себя.
И так до полного осознания, что я не существую.
Я Жива.
Я – это Жизнь, а совсем не то, что происходит якобы со мною …

Откуда это знаю я?!!
Не говори, что от верблюда. Не обзывай себя!

…

- На что у нас энергия уходит?
На поддержание серьезности.
Та еще игра!!! Что черная дыра.
Удачи Нам глядеть на все По-Детски!!!

- По-Детски – это как?
- Я покажу …


- Как вспоминать про сон? Уснула и, привет, всерьезную я всё воспринимаю.
- Прислушайся к тому, что говоришь.

- Во сне.
- Сейчас. Все равно ты спишь.

- Я сплю. Вот же ж, надо же, опять уснула! Я сказала: стоит мне уснуть, и взаправду всё воспринимаю.
- Ты сказала другое слово. Не «взаправду» было слово.

- А! Я «всерьезную» тогда сказала.
- Точно! Когда серьезно всё, то всё серьезно. Не до шуток.

- Я не веселая, серьезная.
- Ничего, развеселим. Есть веселуны-специалисты. Заохочат. Захохочат. 

- Ах, если бы!!! Мне надоело быть печальной.
- Я сам серьезным был, пока не надоело …

…

- Погнали к веселунам?
- Сейчас погоним. У меня есть относительно просыпания идея. Тебе необходим будильник.
Такой, чтобы был всегда с собой и был происхождением из сна.
Ты будешь знать: он со мной – знать, я во сне.

- А если его не будет рядом?
- А ты к нему привыкнешь и удивишься: «где он?», когда он вдруг исчезнет. И проснешься сразу, осмыслив: это сон.

- Оригинально, ничего не скажешь! Как ни крути, будильник рядом – сон, а нет его – где он? Я во сне другом.
- Желательно, чтобы тебя он защищал. Был только твоим и ничьим другим. Был талисманом, своеобразным оберегом. Чтоб ты спокойная была: уснула ты или проснулась – твой амулет убережет тебя.

- И что мне будет талисманом, оберегом, амулетом?
- Чего б тебе хотелось?

- Кошку!!! – выпалила Маша и спохватилась. – Глупо?
- Глупо?!! Гениально!!! Давай тебе отыщем кошку-соню, во сне. А лучше пусть она тебя сама отыщет. Ты ведь давно ее хотела?

- Давно.
- Рукой махнула?

- Махнула.
- Тогда она в пути. И нам пора ее найти и отыскать себя позволить.
И помни: сна не бойся. ВСЁ – есть сон.
И еще: я рядом.

…

- Будь сном, в котором уютно примостилась кошка, тебя выглядывает-ждет.
- Киса!!! – я восхитилась. – Киса!!!

- Мяу, - сказала кошка и потерлась мне об ноги. – Мяу.

И замурчала радостно, включив моторчик свой, когда на руки я ее взяла.

- Алан!!! Киса!!! – протянула кошку Алану, смотри мол: вышло-получилось. – Киса!!!
- Будем знакомы, Киса, - улыбнулся Алан. – Алан.

…

- Мур, - ответила Киса.

Дескать, приличной кошке приличное знакомство очень даже кстати. Неплохо бы знакомство закрепить приличным угощеньем.

- Сейчас покормим тебя, Киса, - отозвался Алан. – Мы отправляемся к моим помощникам.
- К веселунам? - обрадовалась Маша, прижимая к себе Кису.

- К ним, озорным, к кому ж еще?!! Ты, главное, их не пугайся сразу.
- Пугаться постепенно и степенно? – смеется девочка, зарывшись в шубку Кисы радостным лицом.

- Вообще, старайся не пугать себя, - ответил Алан, наклоняясь к Кисе и подставляя ей свое лицо.
- Мур, - сказала Киса, целуя мокрым носиком лоб новоявленного друга.

Потом боднула головой и посмотрела требовательно: что за дела, где угощенье?!!

…

- Гонзик, чем мы покормим Кису? – осведомился я, когда помощники на зов возникли.  – Желательно едою сна, чтобы она и в нем могла явиться-появиться.
- Я покормлю ее едою всех миров, всех снов, - предлагает Гонзик.

- Отличная идея!!! Маша, выходи, здесь все свои.
- Уверен, - она опасливо еще раз посмотрела на Гонзика и Горна.

И вышла за порог.

- Здравствуйте, - приветливо сказала девочка, решившись.
- Маша, это Гонзик, это Горн, - представил я. – Ребята, это Маша. Прошу любить и жаловать.

- Ну, это навряд ли, - покачал головой Горн.
- А, еще одна плакса, - скривился Гонзик. – Кукса.

- Кто? – ничуть не обидевшись, полюбопытствовала Маша.
- Любительница покукситься, - охотно пояснил Гонзик. – Кукса. Еще одна кисла-прокисла, - он скривился будто от неспелого яблока. – Кислятина. Кислюнция. Бе!

- Не принимай их выпады близко к сердцу. Парни не воспитаны, - предупредил я девочку.
- Значит, спонтанны и искренни, - обрадовалась малышка. – Такие мне нравятся. Они грубые, но милые.

- Горн – грубый, а я – милый, - передразнил ее Гонзик, помешивая варево всех существующих миров.
- Ты кашевар? – спросила Маша Гонзика.

- Точно, кашевар!!! – охотно рассмеялся Горн.
- Готовьте сами, - разобиженный повар, бросил черпак в котел и пошел прочь, надувшись.

- Я хотела, как лучше, - растерянно развела руками Маша.
- «Хотелось, как лучше» – это девиз растерянности, - едко процедил Гонзик.

Он обосновался неподалеку и источал собой яд в окружающее его пространство.

- Переставай фонить, - попросил его я. – Тяжести и грязи, и без этого, хватает.
- А что она дразнится и оскорбляет, - возмутился тот. – Назвать кашеваром короля блюд!!!

- В каком из твоих снов, ты – блюдный король? – изобразил удивление Горн. – А, ты имел в виду, ублюдный! Король ублюдный, попросту ублюдок.
- Готовьте сами, - огорченно Гонзик повторил.

- Это такая нелепая привычка воспринимать Жизнь только по первой букве, - усмехнулся я. - И не замечать открывающихся возможностей.
- Ну вот, и ты туда же!

- Я не туда же, я оттуда.
- Откуда? – поинтересовался Гонзик.

- От верблюда.
- А кто такой верблюд?

- Ты – верблюд – король блюд, а верблюдица – королева блюдец! Твоя супруга будущая, - расхохотался Горн. – В вашем королевстве Верблюдия-Ублюдия.
- Верблюд – это пустынное животное с одним или двумя горбами, - объяснила Маша и поняла, что нечаянно снова оскорбила чувства мальчишки.

Горн хохотал, как сумасшедший, вытирая слезы. Он катался по земле и причитал: - Пустынное животное с горбами!!! Это надо же!!!

На Гонзика было страшно смотреть, так он побледнел.

- Я о возможностях, Гонзик, - как ни в чем, ни бывало, произношу ему. – Мы с Машей уяснили, что всё и все – сны спящих нас, которые не существуют. Горн подсказал идею.
- Я подсказал идею?!! – остановился удивленно Горн. – Когда?!!

- Ты сказал, на вроде этого: «В каком из твоих снов ты – мастер блюд непревзойденный?». В каком из твоих снов? А, Гонзик?
Стань этим сном и снись себе, когда понадобится поваром присниться.

Все замолчали, а Гонзик просиял.
Прикрыл глаза и сам себе приснился. Лицо его восторженно блистало солнцем.
Потом он подскочил к котлу и принялся мешать. Он добавлял в еду диковинные специи и всевозможные приправы, извлекая их из ниоткуда.

Запахло остро и пряно. И у нас слюнки потекли.

- Прошу отведать Блюдо Всех Миров. Кто съест его, тот сможет легко по снам-мирам перемещаться, быть сном любым. Нам это ни к чему, и так везде мы и повсюду. Но девочке и кошке подойдет.
Нам предлагаю вкусом насладиться.

- М-м-м, вкусно!!! – хором промычали мы, и даже Киса громко заурчала.

А Гонзик посмотрел на наши осчастливленные лица и что-то про себя решил.
С тех пор у нас в друзьях, есть Несравненный Повар.
Легенда поваров любых …

…

- Мир, как и сон, он продолжением живет. Твоим согласием на продолжение.
Продолжение любое – сценарий, про твое «должение» рассказ. Предъява на твои долги.
Всё тянутся и тянутся сюжетной нитью, вяжущей тебя они.
Пора бы обнулить их.
- А как?

- Проснуться.
- Проснуться – означает, умереть для сна?

- Да, Маша. Умереть для сна. И умереть, как сон. Но смерти – глупое занятие бояться, когда в любой момент готова ты создать свой новый сон.
- Мне кажется, что чем новее сон, тем он прекрасней!

- Так и есть.
- А люди умирать боятся. Они, как долго тянущийся страшный сон?

- Да.
- А мы с тобой тогда не люди. А кто?

- Ты не пугайся, Маша, но нас не существует. Нас нет, в обычном понимании. Мы неподвластны любой мании.
Когда мы есть, мы – сны свои, готовые в любой момент растаять. Вдруг появились. Миг и снова нет нас. Нас не существует.
Нигде мы и мы повсюду. Мы не живем. Мы – Живы, мы Живые, сама Жизнь.
- Бояться? Боять себя? Еще чего!!! Теперь, когда меня не существует, кому бояться?!! Пусть «настоящие» боятся, те – кто снами беспросветно существуют.
Снами, и не с нами.

Не с Живыми …

…

- А как мне окончательно проснуться? – спросила Маша.
- Я не знаю, - честно ответил Алан. – И ты не знай. Любое знание – привязка прочная ко сну.

Пусть так и будет Невыразимой Тайною – Твое Живое.
Не знай.

Сначала наиграйся снами – своими проявлениями. Рождайся-умирай своими снами и всё само произойдет. Не задавайся целью: отказаться от иллюзий, от целей.
Отказ от цели – цель. И от иллюзии отказ – еще одна иллюзия.

Откройся, будь Бескрайней, всякой будь, играй восторженно.
Своею красотой веселой привлекая чудеса.
Пускай они не смогут устоять. Пускай к тебе придут.

Многие серьезность подключали, пытаясь отыскать Реальность. Но Реальное – не противоположное иллюзиям. Оно – Бескрайнее и Безграничное Пространство, где место есть всему. Иллюзии ничем не хуже.
А нежелание рождаться после смерти, как сон очередной свой, чревато попаданием в чужой.

Ты, умерев, как сон, рождайся новым, с тем чтобы снова умереть. И снова умирай-рождайся.
Своим Сном, не чужим.
И все время Новым.
Безвременным, Мгновенным и Живым …
И Беспрестанно Новым …

- Если упорно легкости засопротивляться – можно проснуться в тобой же жестко зафиксированный сон?
- Возможность есть такая.

- Как же так?!! Выходит, свобода от иллюзий – еще одна иллюзия, зовущая искателей собой.
- Может, всё дело в том, что нет дел никаких.
Что некому и просыпаться. Когда ты есть – ты крепко спишь. Когда ты пробудился – еще крепче.
Куда ты пробудился? Кто пробужден? Сон пробужденный?!!
Любой «ты» – просто сон.
Когда ты пробужден – о том, что спишь ты, нет никаких тебе подсказок. Ты – пробужденный, о, трепещите небеса!!!
Вот только для чего и кем ты пробудился, пробужденный?!! Каким из своих я?

- Пробуждение – всего лишь сон еще один?
- Возможно …

- А если вляпалась я в сон чужой, как в свой мне сон проснуться?
- Когда во сне чужом ты – крепок сон и, кажется, что не проснуться.
Но то, что спишь ты – тоже сон. Когда ты бодрствуешь во сне, то речь о том, чтоб пробудиться не ведется, и просыпаешь ты возможности проснуться.

Ты спи во сне, будь сном своим. Усни во сне.
А где ж еще, как не во сне, проснуться … 

…

- Вопрос тогда задам иначе, - сказала Маша. – Всё – сон. Как мне уснуть во сне? Уснуть во всём?
- На шикарные вопросы даю шикарные ответы, - рассмеялся я. – Ты видишь сон прямо сейчас?

- Да вижу.
- А чтоб не видеть этот и другой увидеть …

- Прикрыть глаза.
- Да. Прикрыть глаза и дна внутри себя коснуться. И сном иным, открыв глаза, вернуться.

- Шикарным сном, - смеется Маша, закрыв-открыв глаза.
- Иначе, дурной тон … и сон, - смеюсь и я. – Нелепости творенья …

- И главное еще: сном на одно мгновенье. Мгновенным сном, - сказала девочка.
- Сейчас я появлюсь, - прикрыл глаза я ненадолго и, приоткрыв, добавил. – Гордым сном.
Сном гордым за тебя и за себя …

…

Алан раскачивается и говорит певуче, вслушиваясь в то, что говорит.
Он говорит себе, но рядом я. Мне интересно.

- Позволить-разрешить проистекающему из меня проистекать свободно.
Пусть все течет, струится.
Не надо связывать Живое и связываться с не живым.

Деревья есть, но леса нет. Есть мысли, нет ума. Есть проявления, но нет миров.

Все – лишь бесчисленные равноценные песчинки.

В ладонях Алана песок струится множеством песчинок.
Вот Чудо!!!
Нет песка, одни песчинки.

- И нет песка, одни песчинки, - Алан говорит. – Тогда Легко и Просто всё. Тогда не странные миры – естественные проявленья, и не зыбучие пески субстанцией тягучей, в которой вязнешь ты, а одинокие волшебные песчинки.
Россыпь, не завязанная общим глупым смыслом. Свободных и самодостаточных явлений-проявлений.

Когда всё – это россыпь, то рассыпается придуманный сюжет. Нет линии сюжетной там, где смысла нет, нет связи. На россыпь рассыпается любой сюжет.
Рассыпался песочный замок, пугающий воображенье, на то, чем был всегда – на россыпь милого песка – песчинок россыпь.
Благодарю тебя за мудрость, Хаса, где солнце, воздух и вода. Где Смех Веселья Детства, купающего-загорающего свою Радость в Океане Изобилья Бытия.

- А где мы, Алан? – спросила я, когда затих он, расцветая Счастьем.
- Это Хаса.
Здесь самобытно всё. Само собой живое.
Песчинками песка – песка песчинки, водой – вода, а солнце – солнцами. Их тут пять.
Тут всё Живое, без смысловых причуд ...

- Солнце, воздух и вода – наши лучшие друзья, - согласилась я.
- И песок песчинками в придачу, - улыбнулся Алан. – Наслаждайся …

…

Мы на пляже и у наших ног радостным ласковым щеночком плещет океан.

- Мне хочется, чтобы ты влюбилась в Хасу и Хаса полюбила бы тебя.
- Мне очень нравится Она, - сказала очарованная Маша.

- Теперь надежно ты, девочка, защищена. И что бы ни случилось, ты вынырнешь сюда. Вы с Хасой вспомните друг друга, в твой распоследний миг.
- На случай, если что-то не так пойдет?

- Все так! Но даже, если и не так, то будет так. Теперь уж стопудово будет!

…

- Прощайся с Гонзиком и Горном. Нас ждут великие …
- Дела, - подсказала Маша.

- Дела?!! Нет, дела не в тему!
- А что нас ждет тогда?

- Меня – чудесная игра. Тебя, не знаю.
- Ты сказал: «Нас ждут великие …» и замолчал.

- Когда?!! Не сочиняй. Не наговаривай, будь так любезна, на меня, - категорично хлопнул дверью Алан.

А Гонзик, тот в ладоши хлопнул.

- Вот ты, продолжалка, и попалась!
- Попалась я?!! Когда?!!

…

- Ты подрумянилась слегка, - заметил Гонзик. – Где-то загорала?
- На Хасе, - улыбнулась Маша. – Там реки, океан, пять солнц, песочек теплый! Там хорошо!!!

- Там … ни хрена!!! – удивленно округлил глаза плут Горну, переходя на шепот. – Там нету ни хрена, кроме руин, развалин на умирающей планете! Какие океаны, реки? Там их и не было. Течения подземные высосали упыри, как и суть планеты, трава, и без того пожухлая, давно сгорела под солнцами и без воды.
- Значит, видела она ту Хасу, что когда-то будет, - восхищенно выговорил воин. – Вот, здорово!!!

- Шептаться неприлично, - заметила им Маша. – Не тактично.
- А мы не тактики-стратеги, - ответил ей ехидно Горн. – И да, не при личинах мы.

- Давай прощаться, - предложил ей Гонзик.
- Не буду я прощать себя, мне не за что прощаться!

Горн прихмыкнул.

- Вот это, да!!! А девочка осознанна, мы на ее фоне отдыхаем!
- Я отдыхаю круче, чем какой-то ты!!! – самодовольно отрезал Гонзик.

- А почему вас Алан не берет с собою?
- Потому что он – герой, а мы – мелкая хулиганская босота, - ответил Горн. – И я, заметь, крупнее! Есть и помельче мелкота.

- Тут твоя взяла, - притворно засокрушался Гонзик и быстро перешел на доверительную речь. – Машунь, тут такое дело. Ты овладела осознанным снотвореньем. И поняла всю несерьезность сна-игры. Прими  веселости ее.
- Какие? - заинтересовалась Маша.

- Ну, вот, смотри: прикол любой во сне – оружие, острее сабли. Взяла приколом и приколола. И помни не врага, а сон. Во сне всё – сны, все – сны. Прикол сказала, и сон тот приколола. А сама рекою утекла. Ну, или сном своим, будто растаяла снежинкою.
Не будь комком ты или глыбой, будь снежинкой. Снежинка быстро тает.
- Играй смешливей, веселей, - тут Горн заговорил. – Сработай несуразность, чтобы сон разрушить. Что-нибудь не к месту. Невпопад.
Пукни. Захохочи. Закричи. Замолчи.
Импровизируй. Будь спонтанной.
Замерзни, отогрейся, дождем пролейся. На ветру развейся. Птицей улети.
Испарись. Дразнись. Легонько ущипнись.

Пой, танцуй, шути.
Все, чтобы проснуться от чужого сна.

Но только лишь не бойся и не беги от сна.
Во сне ты можешь всё. Моги.

- И фразы, где прозвучат слова: «обязан», «надо», «должен» и «продолжим»  – пусть вызывают смех. А всякие угрозы: «изнасилую», «убью», и «покалечу»  – пусть провоцируют на дикий ржач.
- Что бы я делал без инструкторов своих, - Маше улыбнулся Алан. – Прощайся, нам пора.

- А как же мама? Она одна, пока я прохлаждаюсь.
- За Алиной и тобой телесной присмотрят Гонзик с Горном.

Он обнял по очереди помощников и Маша на прощанье их обняла.

…

- Я не боюсь. Но сном себя являю робким. Даже трусливым.
- В этом чудовище течет твоя кровь. Призови ее, придет чудовище.

- И что я ему скажу: «мы с тобой одной крови, ты и я»? А оно мне: «Да, это очень вкусно, ням-ням. А у тебя нет сестрички?».
- Что-то вроде этого ты и почувствуешь, мой милый Маугли.
Еда имеет власть над съевшим, об этом знают многие хозяйки. Готовя, они вкладывают себя в пищу. Свою людскую ипостась. И говорят тогда: «с душою приготовлена еда», «вложила в приготовленное душу».
Никто не станет есть, если сказать, что поваром отравлена еда, он отравил ее людским собою.

Ты кликнешь кровь свою и точка. И кровь та выйдет из него, в тебя войдет.
 
…

- Пришла, пришла… Сама пришла…

Противный шепот шелестит во мраке подземелья. И чмокает противно, мерзко. И хохоток истерики и вожделения морозит кожу. Скрип сквозняка пылинками скребущими, будто когтями по стеклу, уверенности не способствует, не добавляет.

И ужас разливается внутри.
Все тот же непередаваемо ужасный ужас. Тоска и страх.
И холодок в груди.

А рядом с холодком тепло живое и «Мур» – будильничком моим меня от сна чужого пробуждает Киса.

- Ах, умница моя!!! Вот я и проснулась!
Во сне каком-то, чьем-то. Проснулась Сном Своим.
А значит, мне все позволительно и все возможно.

- Кровь кровь свою зовет, - тихонько говорю. – К слиянию зовет. Домой.

Из темноты за алтарем отчетливо возникла-проступила хреновина одна. Куда там фильмам ужасов – младенческие сказки на ночь!!!
Та хрень была моим кошмаром. Голодным. Жаждущим меня.
Готовым жрать меня кошмаром, готовым выпить всю меня.
До дна.

И мне не совладать с моим кошмаром. Он так могуч, а я слаба.
Зачем пришла на встречу со своим кошмаром?

И снова «Мур» в моих руках, к груди прижатых. И снова Киса греет грудь мою и пробуждает.

Я здесь за своей кровью. Кровь к крови. И я зову тебя обратно, МОЯ кровь ...

…

То чудище, что за алтарем стояло, вдруг напряглось и заворчало. И сила некая его через алтарь влекла и, протащив через надгробье-жертвенник, выступила моей кровью.
И кровь в меня втекла, пока ревело в подземельи смертным воем что-то.

А я, как будто сильной сделалась. И так мне хорошо вдруг стало, что рассмеялась я.
Кошмару прошлому, всем страхам, подземелью.
И тени, что зловеще промелькнула предо мною.

Чтобы немедленно исчезнуть.

…

Алина окошко приоткрыла, Маше нужен свежий воздух. Пылает печкой дочь. Как будто воздух в доме раскаленный. Уже самой невмочь.
И свежесть хлынула потоком. Какая сказочная ночь!!!

…

Вдруг стало душно за окном и затхло.
Створки оконные сильнее распахнулись.
Тень промелькнула перед Алиной, обернулась тучей темной и огромной и … припечаталась к стене, как будто пригвоздилась. Как будто кто-то приколол ее к стене.
Тень вскрикнула пронзительно и, вырвавшись, исчезла в распахнутом окне.

- Вот же, привидится от недосыпа! – поморщилась Алина.

…

- Теперь готова ты к возвращенью Своей Силы, отнятой раньше у тебя.
 Сейчас ты призовешь свою же силу, однажды выпитую-отнятую у тебя.
- Ты хочешь что-то важное сказать, не знаешь как?

- Сейчас всё разрешается Твое. Или не разрешается.
Ты станешь разрешать - не разрешать. Решать не разрешать или разрешение себе позволить.
Ты разрешишь Себя Себе же и развернешься во всю ширь Свою.
А испугаешься, кого-то и чего-то или пожалеешь – ты испугаешь Силою Своей Себя и пожалеешь для Себя Свою же Силу.
Если отдашь на этот раз Свое на откуп чужакам из жалости и состраданья к палачам, я буду бессилен перед твоим решением - не разрешением.
- Ты сможешь мне помочь, когда я справлюсь? И не сможешь, если оплошаю?

- Когда позволишь-разрешишь Себе Себя, тебе без надобности будет чья-то помощь, без надобности станет и сама нужда.
А отвернешься от Себя, никто тебе и не поможет.
Такой расклад.
- И в чем загвоздка, в чем запарка? В моей жалости, что пожалею я того, кто высасывал мою же силу?!!

- А если это тот, к кому привыкла ты? Считать своим, любить привыкла?
- Да, это будет полный аллес!

- Я знаю, кто не оплошает, - улыбнулся Алан.
- Киса!!! – мы имя вместе вымолвили, и Киса нам ответила мурчаньем.

…

- Секрет Легко и Просто: ВЫНИМАЙ СЕБЯ ИЗ СНОВ.
Ту Силу, коей ты наполнила все эти сны.
Теперь кошмар любой – источник твоей силы. Теперь охотиться, отныне, будешь Ты.

Ты. Не за тобою.

Ты поняла?
- Я поняла.

- Тогда произнеси. Скажи всё от Себя.
- Секрет Легко и Просто: ВЫНИМАЙ СЕБЯ ИЗ СНОВ.
Ту Силу, коей я наполнила все эти сны.
Теперь кошмар любой – источник моей силы. Теперь охотиться, отныне, буду Я.

Я …
Не за мною …

…

- Я Дом Себе и Своей Силе. А значит, Сила к Силе. Мое ко Мне.
Я возвращаю Свою Силу, зову Мое ко Мне.
Домой зову.
Я Дом Себе и Своей Силе. А значит, Сила к Силе. Мое ко Мне …

Поднялся ветер или буря разыгралась, не знаю. На меня, как будто бы со всех сторон подули вихри. И передо мною замелькали лица чьи-то, события, где я слабела, оставляя свою силу. Где обидели меня, где я обидела кого-то, где что-то обещала сделать, зарок давала чего-то избегать. Где уступала слабостью своею напору чужаков.

Пока вертелось все вокруг, я помнила: я – сон, я – соня, и это сны мои, и не вовлекалась. А сила потихоньку извлекалась и в меня вливалась. И я безостановочно смеялась.
Я не стояла, а парила над землей.

И вдруг до боли мне знакомый силуэт возник. Какая точность фразы!!! До боли.
Меня полосонуло болью и к земле прижало.

Знакомая фигура прятала лицо за мне знакомой шалью. Я знала, кто она. И знание мое в меня впивалось болью.

- Бабушка? – шептала я. – Бабушка моя?!!
- Да, внученька,  я это. Это я.

- Как ты могла?!!
- Мне очень больно, внученька, и я слаба. И умирать мне страшно. Ты даже и не представляешь, как больна, печальна старость! Как это плохо!!!
Вот вырастешь, тогда узнаешь! И бабушку свою поймешь.

- Что скажешь, Алан? - я растерялась. – Плохо бабушке моей! Ей плохо!!!
- Помоги мне, внученька. Будь моей опорой. Позволь мне опереться на тебя. Твоя бабуленька совсем плоха.

Я подошла к ней, к ее протянутой ко мне руке, а Киса дико зашипела, не подпуская близко бабушку.

- Ах ты, мразь, - заголосила бабушка. – Сейчас же ее выбрось, внученька. Дикая она. Еще тебя поранит!!!
- Киса, это бабушка моя. Ну, успокойся!

Но не успокаивается Киса. С рук спрыгнула и встала между нами. Грозно выпустила когти и подвывает злобно.

- Ах ты, тварь, - ударила ее клюкою бабка.

И стала Кису избивать.

- Я проучу тебя, котяра!!!
- Бабушка, не надо!!! - я шепчу. – Она хорошая, не бей ее!!!

- Не бить?!! Да я ее убью, чтоб неповадно было!!!

…

Маша шагнула и приняла удар клюки, загородила Кису.

- Сейчас же перестань!!!
- Внученька, я добра тебе желаю. А это дикое неблагодарное животное. Сейчас же выбрось!!!

- Побудь в сторонке, Киса, - попросила Маша, и положила раненую кошку в стороне.
- Вот и молодец, Машуня! Помоги мне, что-то я совсем ослабла.

- Избивая мою кошку? - уточнила Маша. – Умаялась, поди!
- А ты не хорохорься, не хорохорься, Маша!
Не жалко бабушки тебе и обойдемся.
Я тебя растила, я знаю все твои ходы, все твои выходы я знаю. Принадлежишь ты мне.
Давай начистоту, ты согласилась с этим и пришла ко мне. Ты мне принадлежишь.

…

И вспомнилось былое мне. Мой договор у смертного одра с ближайшей родственницей.
В ту пору я знахаркою была. Тогда ее я не спасла, но обещала посвятить ей жизнь. Искренне, от всего сердца и без оглядки обещала.

- А обещание пора держать, - проревела торжествующе старуха.
- Держи его сама, - вдруг отозвался Алан. – Ты, Маша, молодец! И Киса, - погладил кошку Алан. – Момент-развилка, Маша, что тебе по сердцу разрешить. Или отвергнуть свое сердце.
Все договоры прежние, контракты, приговоры обнулены. Они …

- … всего лишь сон дурной, - я подхватила фразу. – И ты, бабуль, в пролете.
- Как в пролете? – удивилась мать отца.

- На самолете, вертолете, как угодно, - ответила ей я. – В пролете.
- Так дело не пойдет!!! И я спрошу за обещание сполна!!!

- А у кого ты спросишь? – вкрадчиво осведомляюсь я.
- Как у кого?!! У внучки, у тебя!!! С тебя спрошу, не сомневайся. И ты мне, Алан, не указ. В моем-то сне никто мне не указ!!!

…

- Он мать свою впустил, - вдруг понял я. – Не устоял, разжалобился, сдался.

И вот старуха на коне. Мы сном ее. Мы в ее сне.
Она за крепостными Машиной семьи стенами. Их дом в ее руках. Хозяйкой властной утвердилась в нем. И если я по ней ударю, удар придется на семью.

Сейчас я буду матюкаться.

- Матюк, матюк!!!

Ведь знал же, так и будет!!!
Я-то соскочу в любой момент, а Маша?
Как поведет себя в чужом и агрессивном сне?

Что ж, Машин выход. Сейчас узнаем …

…

- Как страшно Маше!!! Маша даже пукнула от страха, - засмеялась я. – А с чего ты вдруг решила, что я реальна или реален Алан? Мы просто сны.
А ты, ты – настоящая во сне своем? Растаять дымкой сможешь? Или снежинкою? Туманом?
- Что?!!

- Ты не в пролете, бабка, ты попала! Сон твой?!! Вот ты его и спи!!!
А мы, как сны растаем, без остатка, - я улыбаюсь Алану. – Уснем во сне чужом, чтобы проснуться в сне Своем и Новом. Обернемся Новым сном. На раз-два-три?
- Без счета, - мне смеется Алан. – Сразу.

И вот нас уже нет во сне, для сна чужого. И Кисы нет в том сне.
Сну не указом сны другие…

…

И снова вихри нетерпеливо гонят сновидения ко мне. И наполняюсь Своей Силой.
И снова появляется знакомая фигура. Знакомый силуэт, иди ко мне!
Открой лицо. Яви Мне Мою Силу.

- Позволь мне, бабушке твоей, уйти, - визжит старуха, от ветра безуспешно уклоняясь.
- Пора открыть лицо! Или что там у тебя вместо него, - перекрывая свист ветров, промолвил Алан. – Будь готова удивиться, Маша!

Порывом резким шаль сорвало-унесло, и я вдохнула, а выдохнуть забыла.

Мое лицо у бабушки. МОЕ лицо!!!
Она присутствует во сне моей же силой. Пора той силе возвращаться!

Домой …
Ко мне …

…

И вылетела сила птицей яркой из силуэта темного и в меня впорхнула.
И образ темный разлетелся пылью, и унесло ту пыль, развеяло ветрами …

…

- Всё кончилось?
- Всё только началось!

- Спасибо, Алан!!!
- За что? За то, что разбудил тебя?!! За это не благодарят обычно, посылают!!!

- Что я могу сделать для тебя?
- Пожалуйста, будь счастливой. Здесь слишком много тех, кто счастье норовит отнять, здесь слишком много несчастлИвых. Пожалуйста, будь счастливой.

- Договорились. А могу я…?
- Можешь!!! И без всяких разрешений!!!

...

Гонзик с Горном развлекались тем, что швырялись камнями друг в дружку и хохотали, в случае попадания. Несмотря на всю свою ловкость, уворачиваться им не удавалось. Да и как тут увернуться, если каменюка летит согласно цели, а не прямой траектории.
А так как их выстрелы были точны, хохотали они попеременно. Получалось, что смех не прекращался.
Это был жестокий бессердечный смех. Смех над чьей-то болью.

- Все-таки ненормальные они, эти ребята, - заметила Маша.
- Есть такое, - согласился Алан. – Но они тянутся к прекрасному в себе.

- И уверена, что отыскивают его, - кивнула девочка. – Но прямо сейчас они … ужасны.
- Прощайся, тебе пора домой.

- Пока, Гонзик! Пока, Горн! – кричала Маша издалека, не решаясь подойти ближе из-за камнепада.

- Пока! – крикнул Гонзик и получил булыжником в ухо.
- Пока! – проревел, шатаясь, Горн, махая руками то ли на прощание, то ли удерживая равновесие после удара крупной грудки в лоб.

- Завязывай с дракой, - попросил он, устало присаживаясь прямо на землю. – Она ушла.

Гонзик плюхнулся рядом, все еще потирая ушибленное ухо. Так они и сидели, притихшие и молчаливые. Кровь сочилась по их лицам, но они не удосуживали себя ее вытиранием.

- А здорово поиграли! – восхитился Гонзик.
- Да, - кивнул Горн. – И за одно, оттолкнули девчонку, как и хотели.

- А она – очень даже ничего. С нею можно водиться.
- С нами нельзя.

- Хорошая компания нам бы не повредила, - вздохнул Гонзик.
- Мы можем повредить хорошей компании, - мрачно отозвался Горн.

…

- Выходит, я не очень-то усвоила твою легкую и простую науку, - признала Маша по пути к дому.

Она понимала, что не моментальное возвращение в тело, может означать, прощальный разговор с Аланом. 

- Шутишь?!! Ты – вундеркинд!!!
- Мне в присутствии Гонзика и Горна все равно жутко.

- Как и мне, - усмехнулся Алан. – Ты удивила и обрадовала меня, девочка. Я благодарен тебе.
А жуть ты чувствуешь, потому что, как ни крути – ни верти, это предназначение подобных парней – жуть напускать, - о еще одном – убийственном – предначертании он промолчал. – Хотя эти – бесподобны …
Ты чувствуешь исходящую от них угрозу, но не паникуешь, не удираешь, не истеришь. Спокойствие, легкость и простота снотворения.

Обалдеть можно, какая ты – молодец!!! И не потому, что я об этом говорю, а сама по себе.
Почаще себе об этом напоминай.
А пока, пока. Тебе пора.

Киса, пушистостей тебе в твоих делишках!!! – погладил кошку Маг. – Пушистостей-мышистостей!!!
- Мы еще увидимся?

- А кто или что может помешать несуществующим?!!
- Никто и ничто, - засмеялась Маша, обнимая на прощание Мага.

…

- Мы не перестанем быть опасными, - вздохнул Горн. – Это факт.
- Мы, как самозатачивающееся лезвие хитонского клинка, - подсластил поэтичностью горечь откровения Гонзик.

- Смертоносные и уникальные, - подтвердил Алан, сидевший рядом, будто бы никуда и не уходил. – Но вы можете вкладывать свою опасную остроту в ножны и вынимать только в случае необходимости. Умение вовремя и быстро доставать оружие – один из показателей классности мастерства бойцов. Как и внутренний покой от схватки до схватки.
- Можно потренироваться, - охотно согласился Горн.

- Да, Горни, потренируйся! Тебе срочно следует подрасти до моего уровня.
- Да ты – самый несдержанный психопат, кого мне доводилось встречать! А я перевидал психов не мало!

- Ты сделал мне больно, - жалостливо проныл Гонзик. – Ты ранил мои чувства, неотесанный мужлан! – и тут же расхохотался. – Так им и надо! Добей их, чтоб не ныли!!! Я самый, самый, тут ты прав!
Следует признать: ты – самый проницательный и мудрый, Горни.
После меня …

…

- Вот ты и очнулась, солнышко, - Алина улыбнулась Маше и вздохнула облегченно.
- Ты как, мамуль? Тебе б поспать.

- Теперь посплю.
- Да, из-за бабушки не переживай.

- Ты знаешь?!! Слышала? Мне только что звонил твой папа.
- Поспи.

- А ты?
- И я посплю. Теперь без надоедливых кошмаров …

…

- Ты смеялась, солнышко, во сне, - улыбнулась Алина. – Приснилось что-то безобидное и веселое?
- Да, меня хотели изнасиловать два урода, - спокойно ответила девочка. – Я едва не уписалась во сне. От ржачки.

- Ты шутишь?!! – всполошилась мама.
- Да расслабься, мам, - обняла ее Маша. – Алан научил меня, как обращаться со всяким сбродом во сне. И наяву, делая сном явь.

- Я думала: закончились твои кошмары?
- Они закончились. А это муть со дна. Пройдет. Развеется прозрачностью моих потоков. И буду видеть я единорогов.
Во сне.
А хочешь, наяву.

Ты любишь, мам, единорогов?



Ну, ни фига ж себе, дела!!!


- Ну, ни фига ж себе, дела!!! Какой-то я в рассказах великий и великолепный, - усмехнулся я.
- Какой и есть, - не согласилась Тейлин.

- Что ты, гулеван?!! – Тей обняла меня и утопила в своем бездонном взгляде. – Пришлось по вкусу приключенья приключенить без меня?!!

Я промолчал, исчезнув поглощенным бездной персонажем.

Обожаю, любимая, Тобою исчезать!!!
Хотя когда исчез ты, есть только обожание, и нет того, кто обожает.

Как хорошо, любимая, Тобою исчезать …



Отзвуки ушедшей эпохи


Я не говорю, кем Вам быть, во что Вам верить.
Я не учу Вас мудростям и не объясняю, как Вам жить.
И если говорю порою:
- Делай Раз и Делай Два.

Только затем, чтобы сказать Вам:
- Делай Полтора.

И Вас оставить наедине с Собою …


Алан Лига Легко и Просто



Встреча


На войне, как на войне! Я был во всеоружии, готовый ко всему.
Я ожидал увидеть все, что угодно, но только не этот балаган.

Он висел на турнике вниз головой. Качался и хохотал.
Рядом стояла сказочной красоты девушка, она подставляла ладошку всякий раз, когда его лицо пролетало мимо.
Его высунутый язык слизывал что-то густое и, очевидно, сладкое с ее руки. И тогда он самодовольно смеялся.
Когда в нечто джемоподобное он въезжал всем лицом, смеялась она.

Подобный (а точнее говоря, бесподобный) смех может кардинально переменить любые жизненные устои, и я уверен меняет.
Я преисполнился гордости от того факта, что достаточно закален, чтобы быть рядом и пребывать в ясном состоянии ума, а не умолять, распростершись на земле у ее ног, о милости умереть за любой мимолетный каприз.
И все же несказанным упоением было наблюдать за шаловливой грацией Той, которую язык не повернется назвать иначе, чем леди даже у злейших ее врагов.

Леди Тейлин.
Сюда следовало прийти только за тем, чтобы ее увидеть.
А величайшей милостью склонить колена, пасть ниц, в надежде шалой, что она пройдет поблизости и коснется тенью …

Моя привычка отдавать себе отчет в происходящем напомнила вопросом: «что происходит, где происходит и когда?».
Этого хватило, чтобы мое новое натренированное «я» взглянуло на совершающееся со стороны.

Я прочистил горло, и они посмотрели на меня, как на чудака, будто я, а не они, развлекался причудливым образом.

- Я Пойнт Антройский, Мудрец Иеррикана, - представился я, ожидая соответствующего моему сану обращения. – К Алану Лиге Легко и Просто.

Парень спрыгнул с перекладины и подошел ближе. Он так резко припал к моей руке, что я даже отшатнулся.
Поскучневшая было, красавица вдруг оживилась и горячо пожала мне другую кисть.

- Это для нас такая честь, падре! - елейным тоном произнес он, а красавица прыснула в ладошку.

Мне оставалось надеяться, что непонятное мне слово на его родине является уважительным.
Они были – само почтение, если не считать того факта, что оба не удосужились вытереть: она руку, он лицо.
Перед приветствием.
Теперь мои рукава были липкими и представлялись мне двумя использованными полотенцами.

- Я к вам с серьезным разговором, - сказал я жестче, чем хотелось.
- У вас пять минут и не секундой больше, - отчего-то непререкаемость Алана не очень-то вязалась с его все еще перемазанной физиономией.

Девушка повернулась было уйти, но заинтересовано передумала.
Она выдернула из ниоткуда песочные часы Дхмеры и подала Алану. Я с удивлением узнал в хронометре свои собственные коллекционные часы из храма.

- Мало кто воспринимает твои слова буквально, любимый, - насмешливо произнесла восхитительная спутница Алана и жестоко улыбнулась. – Пусть так и будет.

Жестокая насмешка Несравненной предназначалась мне.   

- О чем бы вы хотели поговорить в свои последние пять минут, почтенный? – Алан поставил часы на стол и песчинки резво заскользили вниз.

И я понял, что всё, с чем я пришел, не стоит даже одной из них …



Сила Мудрых Иеррикана


Иеррикан.
Он влек и манил меня всегда. Я наследник рода знатного Антройских, мечтал стать одним из Мудрецов.
Меня не привлекали блеск-богатство, наследование которых было делом времени.
Меня не соблазняли ни почести, ни власть знатного происхожденья.

Я с детства знал могущество иное.
Власть Мудрых.

Без Мудрых не решалось ничего.
Ни один правитель не осмеливался обойтись без благословения Иеррикана.

Меня прельщало Их Знание, как Сила, перед которым и которой склонялись всё и все.
И я ушел в Храм Иеррикана, и стал прислужником могущественных Мудрецов.

…

Я день-деньской работал, а ночью просиживал в библиотеке храма, постигая знанье.
Годами по крупицам терпеливо собирал доступное мне пониманье, но преуспел тогда лишь, когда мне повстречался странный парень в одном из моих редких и коротких снов.

…

Приснилось мне однажды мое поместье родовое.
И детский домик мой в кроне древесной. Укрытие секретное мое.
В детстве любил скрываться ото всех в нем.

…

На этот раз мое секретное убежище оказалось рассекреченным другим.
Захватчик вольготно расположился в домике и даже напевал какую-то незамысловатую песенку.

- У тебя тут здорово!!! – радостно сообщил мне он. – Бывает, Детское живет в забавах прежних детских, хотя забавник уже не излучает Детское и даже будто не живет.

- Ты кто?
- Веселый парень, - ответил он и осмотрел мою хламиду. – Премиленькое одеяльце!

- И как тебя зовут?
- По-разному. Но чаще не зовут, а зазывают.
Улыбаются, ликуют и называют милым.
Руками машут. Радуются, увидев. Приглашают. Назначают встречи.
Предлагают угощенье. Игру веселую. Забаву.
Лелеют, как любимого младенца. И в обожании мне признаются.

Я, знаешь ли, приятный компаньон и знатный собеседник, а не какой-то ябеда и сплетник!

- Меня интересует твое имя!
- А, имя. Мне тоже нравится оно. Не удивительно, что и ты заинтересовался. Такое славное, как шелком по нутру и в тоже время в нем таится сила! И никакая-то взаймы, а настоящая, реальная, не напоказ …

- Как твое имя?!! – прервал я словоизлияния незнакомца-болтуна.
- Имя? Гонзик.

- Зачем ты здесь?
- Затем же, что и ты. Люблю я Детство. Мне нравятся места, в которых вырос ты. Благодаря тебе они такие. Они меня и попросили прийти на выручку тебе. 

- Мне никто помочь не в силах, кроме Мудрых. А они пока во мне не видят своего ученика.
- А на хрена тебе какие-то мудрилы? Ты ищешь Силу через мудрость. Но мудрость без Любви зовется скорбь.
Иди Любви навстречу. Она Начало всех Начал и Завершенье Завершений.
Она есть Всё.
Все остальное – остальное.

- Мне пора, - нетерпеливо повернулся я. – Мне не досуг выслушивать нравоученья! Мне необходимы Книги Мудрых.
- Конкретно, чем тебе помочь? Библиотеки, в том числе и разлюбезного тебе Иеррикана, к твоим услугам!

- Она и так доступна мне!
- Подвальное книгохранилище Мудрил?

- А ты бываешь там?
- Я не люблю его, но, если надо, побываю. Сюда я буду книги приносить. Ты засыпай по окончанию работы и навещай во сне свой детский домик. И тут читай до самого утра.
И выспишься, и просветишься. А то похож на привиденье в одеяле!

…

Так начал постигать я мудрую науку.
И за короткий срок все перечел и Мудростью Иеррикана овладел.
Но чуял я, что это не предел и знанье тайное сокрыто от меня.
Не все описано в литературе.
И многое сокрыто в головах не видящих во мне ученика Мудрил.

- Как мне прочесть, что в голове другого? – спросил при встрече компаньона.
- Ой, вэй!!! Тебе сортира мало своего, понадобились другие? По форме может содержимое другое, но качество одно. Гомно.

- Ты мне поможешь?
- Гомно-о! Там, гомно-о!!!

- Мне край, как необходимо это!

Он смотрит на меня с печалью легкой, как на тупого, потом вдруг осеняется радостной идеей.
- Ладно, если исполнишь пожелание одно.

- Я не торгуюсь!
- Я не торгую!

Я понял, что Гонзика мне не переупрямить.

- Какое пожеланье, я могу узнать?
- Ты знанием полученным воспользуешься так, как я тебе скажу. Хотя бы один раз используешь его по назначенью. Хотя бы раз. Задача для того, кто овладеет им, совсем простая.
Ее решение не к спеху, можешь оставить на конец своих историй.

- Ладно. Я согласен.
- Обещаешь?

- Обещаю. Рассказывай!!!
- Становишься, как он. И всё.

- А как им становиться? – нетерпеливо продолжаю я.
- Забудь себя на миг, стань вслушиванием, чувствуй его отклик на произнесенное тобою. Прислушивайся к отзвуку его и подправляй по ходу, что собираешься ему сказать, чтобы в созвучии его звучанья прозвучало. Чтоб он услышал будто бы себя.
И говоря так и его реакции ловя, ты вдруг настроишься на излитие им, ментальных и эмоциональных излучений.

- Я понял: видеть в нем партнера, а не конкурента?
- Не понял. Видеть лишь его и быть им.
Тебя нет. Забудь привычного себя.
Есть только вслушивание в другого, который не другой, потому как нет тебя.
Когда же нет тебя, то нет другого.
И все – открытой книгой.

Я уже готов был рассердиться, как вдруг внезапно понял. И сразу благодарно замолчал.

- Потом, освоив дар «другого - не другого», ты сможешь вслушаться во Всё.
И ЭТО слушание, Пойнт, куда как круче всех людских убогих эманаций!!!

Вот именно Его, ты обещал однажды мне исполнить.
Однажды вслушаться во Всё …

…

И стал осваивать я дар «другого - не другого», и в этом быстро преуспел.
 
Тогда я стал читать диковинное в разумах всех Мудрых. Прислушаюсь, настроюсь и читаю, словно книгу.
Так все секреты выудил. Из знаний этих сложилась четкая картина.

В ней было всё, но не хватало Жизни в том холсте.
Как будто на своих местах всё, но не шевелится, а замерло в порядке идеальном.
И оттого необходимо было пользоваться знаньем, дабы оно ожило.

Мне требовался выход знанью.
Я бросил вызов Мудрым. И Мудростью своею мудрость их преодолел.
И стал я Мудрецом Иеррикана.
Одним из Них.

Я был готов почить на лаврах, но Мудрый Матбух, не простивший мне моей победы, в покой мой яда сыпанул изрядно.

- Кому, как не тебе, наш Многомудрый Непревзойденный Знающий, решить доселе непосильную задачу! Ее решить мы так и не смогли.
Нет там решенья, где сплошное разрешенье.

Есть баламут один, нам словно костью в горле. Ты справишься с ним, покроешь славой имя доброе Иеррикана Мудрых.
Я первый голову склоню в признании, что ты – наимудрейший среди самых мудрых.
Пока пред мудростью твоею почтительно не сникнет сей смутьян, ты будешь, как и мы все, безутешен. 

Я понял замысел его, меня подставить, и решил не торопиться, а ознакомиться с мировоззреньем баламута.
Я разберусь во всем, как и умею, не спеша. А там посмотрим на голову склоненную твою, Матбух!

- Как имя баламута?
- Алан Лига Легко и Просто.

…

Я лег пораньше и встретил Гонзика опять.

- Мне необходимо знать все про Алана Лигу Легко и Просто. Ты такого знаешь?
- Конечно. Ты хочешь встретиться? Погнали, я познакомлю вас!

- Чуть позже. Сначала мне необходимо знать о нем. Все значительное и даже не кажущееся таковым.
Что он сказал, что сделал, с кем встречался!
- А может лучше, как промолчал и как бездействовал, как был один? Это куда как интересней! Просто Песня!!!

- Ты мне поможешь с моим заказом?
- Конечно, все соберу. По мере нахожденья, буду приносить.

- Во сне?
- Зачем во сне? Во сне и наяву. Все время.


 
Эхо громовых раскатов и щебетанья птиц


- Я не знаю, чего именно, ты добиваешься, Пойнт. Гораздо проще, да и веселее, взять, да и с Аланом поговорить, - Гонзик водрузил передо мной первую кипу листов.
- Я хочу узнать его получше перед встречей.

- По сказанному им однажды? Ты шутишь?!! Это отзвук. Эхо.
Эхо громовых раскатов …
Эхо щебетанья птиц …

- А ты поэт, мой милый Гонзик!
- А ты начитанный болван, Пойнт!

…

- Посмотрим, что тут за раскаты птичьи и щебетанья громовые! Посмотрим.

И я засел за чтение.

Я сразу обратился к его высказываньям о любви. Мне было интересно, что говорит тот, кто осчастливлен любовью Бесподобной леди Тейлин.

- Нет лекарства от любви? Конечно, нет.
 Какие могут быть лекарства от здоровья?!!

 Удачи всем и крепкого здоровья!

***

- ... Любовь... может здорово удивить... возвысить до небес или...
 - Никаких "или".

  Любовь МОЖЕТ, Она и есть МОГУЩЕСТВО.
  Всё остальное – остальное. Отблески Её.

  Удачи Вам!!!

***

 - Эко, Вы Любовь приложили!!!
  Пообзывали Её всячески.
  Красиво, не спорю.
  Мелодично, страстно...
  Гармонично и прекрасно...

  Любовь не может быть поздней, как и ранней. Она вне времен.
  Любовь не только всегда в тему, Она и есть Единственная Тема.

  Хотя, возможно, Вы говорите о другом. О влечении, например.
  О радуге игры гормонов. Или еще о чем...

  Что ж, знать, момент настал Вам познакомиться с Любовью.
  Похоже, Она Вас здорово сумеет удивить.
  Любовь на это мастерица.

  Будете знать, как обзываться.

  Удачи Вам!!!



Погружайся в Себя
Реализация по переписке


- Солдат наслаждается покоем, зная, что в любой момент может начаться бой.
И ты не дергайся, а пользуйся затишьем, набирайся силы.

Можно наблюдать "захваченный сюжет" и свои переживания отстранено, позволяя всему протекать.
Усиление негатива происходит нашим нежеланием, отрицанием, а значит участием.
Нашей подпиткой.

Всему говоришь: "Да, и ...", дескать, продолжай-продолжай. Поток переживаний со временем иссякнет, его сила будет твоей.

Удачи, зайчик!!!
Всё Классно!!!

…

- Чё-то меня выворачивает наизнанку  и не пойму что это - состояние шока, потери, страх, вообще мне так фигово что-то? Не могу разобраться, что это и откуда приходит или от кого?
- Не выдумывай.
Просто выходит ранее задавленное.
Не разбирай, не сортируй, не участвуй.

Пусть течет мимо.

Наблюдай, как всё течет в Тебе.

Как облака по Небу.
Что облака Небу?!! Лишь незначительная часть Его Необъятности.

Как ветки, листья, брёвна, пузыри по поверхности Реки.
Что они для Реки?!! Лишь незначительная поверхностная часть Его Бездонной Глубины.

Ты будешь удивлена, если послушаешь отвергнутый тобою СоНастрой.

Глубже, глубже, глубже ...
Услышанный тобою эротизм – поверхность.

Попробуй нырнуть глубже ...

То, к чему ты прикоснешься, вернет тебя Тебе.
Попробуй ...

Если в тему.
Если надоело ощущать себя лишней.
Если хочется вернуться Домой ...

…

- Время научиться распознавать свои и сторонние ощущения.

- А как?
- Слушать своё нутро и действовать соответственно ему.

Спрашиваешь внутри: - Это моё?

Как правило, то, что приходит, просто проявления, характерные для человеческой формы существования.
Программа по умолчанию.

Как в компьютерной игре.
Тебе придется сражаться в играх-сражениях.
Выращивать цветы, и жить долго и счастливо, там ты не в силах, тебе никто этого не позволит.
Но ты вольна выйти из этой игры, и войти в игру «Барби».
Там нет потрясений.

А, можешь не входить ни в какую.
Наслаждаться Собой.
Быть Тем Пространством, Где Всё Легко и Просто.
Легче легкого, проще простого.

- Если я чувствую, что я этого не хочу, и мне это не нравится, сразу от этого уходить? И прислушаться к себе, что бы я сейчас хотела?
- Почему меня спрашиваешь, а не себя?
Сама ж всё знаешь и даёшь ответы.

- Мне нужны твои подтверждения, что я мыслю в правильном направлении.
- Это означает: «Я не доверяю Себе».

- Слишком долго мне внушали, что я всё неправильно делаю, живу  и дышу.
- Ты сама все знаешь.
Слушай Себя.

Почитай, что пишешь.
Вот тебе подтверждение.

А ошибок и случайностей, кроме, как в уме, не существует.
Как в этом мире, так и в Реальности.

…

- Не живи настроениями.
Погружайся в Себя.
Из глубины, все настроения – рябь поверхности ...

Не спеши всех исцелять.

А слабость – показатель: время отдыхать и силой наполняться. Классно!
Сам через это проходил ...
Очень греет, когда ты обладаешь Даром согревать.
Да, только, солнышко, тепло расходуется быстро на других, покуда ты не открываешь заново Себя, как Силу.

И, если тебе Твоё не очень-то по теме, и ты опять готова Себя на части раздарить, то может мысль о том, как мне приходится расти тотально, чтобы все эти глыбы выводить, твой пыл умерит ненадолго.
Те залежи, которые ты щедро так выводишь у родных и близких, идут по мне, через меня выходят.
И, ладно б, всё это всех очищало – они ж загаживают вновь себя.
Ты, ведь, не яма выгребная, а я уж точно не она.

Научишься всё выводить сама, впрямую, тогда хоть всех на свете исцели.
А так, поосторожней ...

Коль так уж тянет исцелять …  Всё просто: вот исцеление свершилось, второй раз, вновь, нет смысла помогать. Твой пациент здоров и счастлив.
Если же нет, то значит, вновь насобирал он грязи, и снова будет пачкаться … и пачкать …

Не парься, всё будет хорошо.
Люби Себя.
Когда наполнишься Любовью, Она польётся через край.
Тогда любой твой жест – благословенье.

Не выжимайся досуха. Так не поможешь ...
Лишь навредишь себе и остальным.

Люби Себя, переполняйся Силой, всё остальное подойдет само собой.

Удачи, солнышко, Счастья и Любви!!!

Впрочем, Возьми Своё.

Людей не бегай, но и сама не догоняй.
Случилась встреча, так случилась.
Свои процессы не тормози, не выключай.

Я просто рассказал, как обстоят дела.
Тебе в СоДействие.

Не для того, чтоб скисла.

Попробуешь на Вкус Себя, распробуешь Вкус Жизни (читай: Силы) и невозможного останется чуть-чуть. Не для нужды, для развлечения.

Ведь, у тебя открылась Ты. Когда исчезло лишнее и остальное.
Вот это – есть Твоё. Пространство, Где всё Легко и Просто.

Тогда и помнишь Его Ты.
И Им являешься ...

Попробуй СоНастрой послушать, по сайту пробегись. Ум отвлечется.
И ты вспомнишь ...
Вспоминаешь ...

Удачи, Счастья и Любви!!!

…

- Включила твой СоНастрой и у меня опять покатились слёзы, сами по себе, какая-то закупоренная грусть вытекает из меня, и я ей радуюсь.
- Похоже, ты сонастроилась.
Теперь Всё в Тему.

А я пойду на криничку, сольюсь с Водой.
Покружусь и Баюшки-баю.

Слушай Себя ...

Вот тебе присказка:
- Какие мы – молодцы!!!
- Почему?
- Просто Так. Молодцы и всё!!! По умолчанию ...

Удачи, Удача!!! Тебе Тебя!!!

…

- Чем занята, сомневающаяся в себе волшебница?

- Солнце моё не поверишь, хотела  взяться за уборку, а потом решила всё-таки покушать  за целый день, ну поела, посидела, спрашиваю себя: «ну, что я хочу», чувствую: в сон потянуло, а я говорю себе: ну, давай поспим немного и поспали мы до 24 часиков. Но самое интересное, что я видела удивительный вроде бы как сон…
Потом  я начала пробуждаться и увидела себя изнутри, словно тело моё всего лишь оболочка, а внутри меня пустота вселенская и потом внутри  уровня вселенной лица словно разбилось стекло мутное и до сих пор парят эти осколки во мне словно  во времени застывшем, никак не обрушатся по привычному нам тяготению  и представлению, я чувствую себя как-то очень слабо, сейчас соберусь чуток на занятия и снова лягу спать,  и буду во сне перестраиваться без своего присутствия. ( Смайлик «Лопну от смеха»). Вот такие во мне сегодня метаморфозы.

Целую тебя в щёчки и обнимаю, спокойной ночи тебе и сладко-интересных снов!
Пока!

Ты знаешь, мне так неудобно перед тобой за вчерашний выпад… вовремя ты меня вытянул из этой игры ненужной мне вообще, спасибо!!!

- Наконец-то ТЫ проснулась.
С пробуждением, солнышко.
Пора светить и греть.

Время легкости и веселья.

Неудобству в Пространстве Легко и Просто места нет.
Теперь ТЫ – для Всего Удача, и прежде всего для Себя.

То, что случилось-приключилось с тобой – Пробуждение.
Время для Счастья, солнышко.
Слушай Свою Пустоту Вселенскую ...

И невозможного не станет.
Рад за Тебя!!!

Будь Собой, это так прекрасно!!!

- Такое ощущения что я – огромнейшая вселенная в своем небольшом, по пониманию, теле, а столько много пространства внутри необъятного и я это наконец-то чувствую да сама понимаю, что наконец-то я пробудилась и начнётся теперь жизнь моя с нуля, но по другому, по моему, а не по чужому.
- А то ...

(Смайлик «Танцую»).
Это так танцуют клеточки Твоего Тела

- Классно!
- Наслаждайся ...



О Счастье
О Себе


Меня обескуражило его касательство к происходящему и отношение ко всему. Он это называет «подход к существованию».
По его «подходу» выходит, что он есть – всё.
И нет отдельного.

Он даже и не утверждает, а мимоходом говорит: «я – Жизнь, я – Счастье».
К примеру, его высказывание о счастье:

- Счастливым можно всё.
А я Счастливый!

Оно меня сбивает с ног. Какая наглость!!! Как с ней спорить?!!

- Если ты несчастлив, для тебя всё и все – опасность и она на каждом шагу.
Как буря, ураган.
Когда ты счастлив – лишь забавное покачивание и ветер попутный в парусах.
Когда ты и есть Пространство, любой ветер попутный. 

…

- Может показаться, что я зову тебя от обыденности к мистическому.
Но, если я и демонстрирую мистическое то только для того, чтобы ты не обманывался, насчет привычного, будто это всё.

Я не зову тебя в еще одну крайность.
Я выталкиваю тебя за пределы всех двойственностей.

Тебя в Тебя толкаю.
И уговариваю Тебя к Тебе вернуться …

…

- Как глупо выглядят, когда разводят руки: «А что мне остается?».
Действительно, так мало остается, когда отбросил сам Себя.
Когда в отказе ты принять Свою Природу, то остается мусор, крохи.
Да, так немного остается, когда ты отказался от Себя! 

И как бескраен горизонт, когда отброшен «сам» Собою!!!

…

- Не будь тем, чем ты себя считаешь – просчитанным и выверенным типажом.
Не будь себе чужим, а будь Собою. 

…

Сейчас, читая эти строки, ты можешь ясно видеть всё и осознать: всё откликается в Тебе, а узнавать в другом Себя, доступно лишь Тебе.
А, значит, остальных не существует. Есть только Ты, во Всём и Всех.
Когда ты осознаешь Это, Тебе без надобности станут все подсказки и советы.
Вопросы и ответы.
Когда на все Ответом – Ты.

…

Как можно убедить того, кто говорит тебе: «Не знаю. И это знание мое и есть»?!!

- У меня нет ответов на Ваши вопросы.
Я лишь содействую Вам в Вашем раскрытии, чтобы Вы могли услышать Себя и Свои собственные ответы.

Не верьте говорящим, что у них есть универсальные ответы.
Или верьте. Кто знает, может, вам удобны поводки?!!

…

И снова он о Себе, о Счастье:

- Я плюшевый счастливый мишка, наполнен Счастьем Детским до краев. Не страшно мишке, что его порвут, как книжку.
Забавная забава – разлетающийся в клочья плюш!!!

…

Его Счастье делает несчАстливым меня.

Я читаю и читаю, и нет ответа для меня. Как мне его словесно одолеть?!!
Как убедить Счастливого, что он не прав?!! Как вынудить прислушаться Счастливого к премудрости Иеррикана?!!

Я перед непреступною скалою!!! Перед громадными дубами вековыми!!!
Ах, если бы пред скалою! Холодный неприступный камень капля точит.
Ах, если б дубом! Я б его бобром изгрыз или срубил бы топором, спилил пилою.

Так нет же!!! Он пухом, куда подуешь, туда радостно летит.
И я с водою, топором, пилою перед периной и подушкой!!!
Рубите, Пойнт Антройский, мягкий в наволочках пух. Пилите и водой полейте!
Вот будет смеху!!! Вот потеха!!!

От меня только этого и ждут все Мудрые Иеррикана, чтоб позабавил я любителя забав!!! И опозорился при этом.

И от того бешусь я потихоньку.
И все равно читаю.
В поисках ответа.



Поспорь со мной!!! Отдай мне свою силу


- Ты не получишь больше ничего, - решительно заявил Гонзик. – Пока не скажешь для чего тебе все это!
- Это важно? - устало спросил я.

- Ты не похож на воодушевленного, - ответил он. – Ты озабочен, и озабоченность твоя растет. Тебе не в тему эта тема, но ты упорно нагнетаешь. А значит, у тебя есть свой резон. Ты против.
- Я собираюсь вызвать Алана на философский поединок, - признался я. – Ты помогаешь мне подготовиться.

…

- Ты намерен убедить Алана? – удивился Гонзик. – Алана?!!
- Ты не скажешь ему об этом? Мне бы хотелось застать его врасплох, - говорю, а сам думаю: как же глупо просить не предупреждать друга о поползновениях на него. Бред!!!
 
- Не скажу, - легко пообещал Гонзик. – Он расхохочется мне в лицо, если я скажу ему о чьем-то намерении отговорить его от Счастья. От Себя.
- Он не станет со мною говорить?

- Он не станет с тобою спорить, - засмеялся Гонзик. – Однажды один спорщик …
Впрочем, ладно. Тебе, в любом случае, встреча с Аланом пойдет на пользу.
- Что там со спорщиком? - оживился я. – Расскажи!!!

- Ладно, слушай, - усмехнулся Гонзик. – Пришел к Алану хмырь один. Все ныл и ныл, как все плохо. И убедительно так ныл!
И требовал опроверженья словам своим, зная, что ответить в случае опроверженья. Он создал сопливый и кошмарный мир своими убежденьями-соплями, и наслаждался этим. И в нос тыкал свой мир.
«Все это так, неопровержимо, вот оно, не отвернешься, не отторгнешь!!! Не поспоришь!!!».

- Хорошо, - охотно согласился ему Алан. – К чему тут споры?!! Никто, кроме тебя не знает, как тобою быть.
Как скажешь, так и будет. Но не для всех, а только для тебя.

Что называется: «сказал, как прилепил».
Опешил яростный тот спорщик.

- Как для меня?!!
- А ты хотел, чтоб разделили все твои кошмары с тобою все, - ответил Алан. – Они хотят того же для других. И всё же у каждого свои кошмары.
И это справедливо. Пусть каждый булькает своим дерьмом и грязью. Не вытирая свои сопли о других.

…

- Не похож он на любителя поспорить, - соглашаюсь читая. – Как Гонзик говорит: «Сказал свое и отвалил. Дошло до собеседника – прекрасно. А не дошло – чего трепаться?!!».

…

- В споре рождается Истина!
- Ух, ты!!! – воодушевился Алан на пафосное заявление собеседника. – Значит, рождается? А до спора ее не существовало. А где она была? Была в отгуле? Была в утробе? Была мертва?
По-твоему выходит, спор изначальней Истины, Ее исток. Но спор – упёртость столкновения придурков, стремящихся ловчее доказать чья придурь посильнее будет.
А не означает ли, что не Истина – она, рожденная подделка в споре?!! 

…

И вот, снова, словно в подтверждение, встречаю тщетную попытку убеждения.

- У вас мировоззрение. Вы с тем, что видите.
Мировосприятие же  – восприятие всеми доступными и недоступными возможностями.

- … Но наш мир - это, как вы говорите, «мировосприятие» даже не миллионов, миллиардов!!!
- Прекрасно, зачем тогда вам я? Вам и так не скучно в миллиардной каше.

- Вы очевидное беретесь отрицать!
- Если вы собираетесь лепить очередное очевидное строение из мыслеформ, то это без меня!
Есть некая идея, и есть носители ее. Вы собираетесь опорой сделать их своих теорий?

А ну, как их не станет?!! Или идея выдохнется?!!
Несмешной финал.

Вы предлагаете мне исходить из ограниченного вашими познаниями пространства, как комнаты, которую вы скрупулезно изучили.
И вы хотите, чтобы я признал, что в комнате закрытой, вы – эксперт.

Да, люди, я согласен, что по кладовкам душным, затхлым, пыльным и унылым, вы все – специалисты, которым  равных нет.

Не буду вам мешаться, победой вашей наслаждаться.
Пора на свежий воздух!!!
Вы тут пылитесь дальше, а я пошел гулять.

…

… а, значит, мне сказать ТАКОЕ предстоит, чтобы его нутро затронуло и зацепило.
Логические построения не в тему.
Соскочит.

- Как вы искусно сети наплели! Ну, вы сидите в вашей паутине, а мне пора.

И разбираться в сложностях не станет.
Его ответы куда мощнее красноречивости ораторской, конкретностью своею.

- Проблема – это не принятая Возможность.
- пРОСТо для роста, сЛОЖНОЕ – ложное.
- Оружие в словах? Как это точно!
Спасибо. Помолчу. Разоружусь.

…

Он не станет со мной спорить.

- Ему необходима твоя кровь!!! И он зовет тебя на бой, зовет к растрате сил твоих на ерунду.
Он говорит тебе: «Поспорь со мной!!! Отдай мне свою силу!!!».



Ответ на зов сердец, не на вопросы бесконечные ума


Странно, порой он готов говорить об элементарном, но порою рвет самый интересный разговор на полуслове.
Наверно, дело в собеседнике.

- Страх твой – тобой непринятый подарок. Раскрой его, и получи подарок.

- Мне очень страшно!!!
- Тебя пугают образцы подарочной бумаги?!! Разверни ее.

- Ты не понимаешь! Тебе не страшно, страшно мне!!!
- Значит, будем прощаться. Тебе по вкусу страх, и нравится тебе бояться. Устрашать себя.
А я не изверг, чтобы игрушки силой отнимать.
Если тебе дороже, ближе твои страхи, тогда держись за них покрепче. Уверен, ты найдешь, чего бояться.

Пока!

…

Точно, кому-то в Тему, а кому-то нет.
Кто-то слушает, а кто-то непрестанно говорит.

А вот и подтверждение моим догадкам:

- Я откликаюсь ответом на зов сердец, не на вопросы бесконечные ума

…

- Солнышко, да никакой я не добрый!!!
Разве Вы не видите: то, о чем я говорю Вам, ОЧЕВИДНО!!!

А ну, марш к зеркалу, рассмотрите Себя повнимательней снаружи.
Рассмотрели?

А теперь закрыли глазки и заглянули вовнутрь.
Разглядели Себя внутри.
Присмотритесь, прислушайтесь к Себе.

ТО, что Вы увидите и услышите ...

В общем, скажете потом: - Поскупился, пожадничал Алан, скупердяй прижимистый.
Я совсем не такая однобокая.
Я ЖИВАЯ.
Я НАСТОЯЩАЯ!!!

Пожелания Ваши принимаю с благодарностью и радостью.
Пишу и пищу.
Попискиваю от восторга.

Спасибо, кися!!!
Удачи Вам, солнышко!!!

…

- Так много нового у тебя! Как будет время, прочитаю непременно.
- Подкинул бы тебе времени, но знаю: если его на что-то не хватает, значит, есть дела поинтересней.
И это хорошо. Хорошо, когда  играешь свои игры, свои истории живешь.
Мы здесь за этим.

Удачи тебе во всем!!!

…

- Обладать бы таким искусством,
Чтоб беду отводить рукой!
- Заказ принят.
Получите и улыбайтесь.
Расписываться нигде не надо.

А, как насчет того, чтобы беду вообще не знать, о ней не ведать?
Заказываем?
Или «итак, сойдет»?

- Переживем как-нибудь…
- Зачем переживать, да и еще, вдобавок, как-нибудь?

Будем поживать, да добра наживать. Знаете, сколько добра можем нажить?!!
До фига!!!

…

- Тебе легко. Вот, если б я, как ты, был без жены, детей, без забот – тогда другое дело.
- «Вот если б я – вот если б ты»!!! Не заблуждайся. Ты – это ты. И все твое – уже с тобою.
И даже если б поступал иначе, то это был бы кто-нибудь другой.
Иначе поступающий. Иной.
И тот, кто о тебе сегодняшнем не знает.

Я разве говорю: бросай?!! Жену, детей и надоевшую работу.

Я говорю: наполни Счастьем то, что уже есть.
Наполни все Собою …

…

- … По Вашей просьбе отвечаю Вам.

Я не игнорирую.

Просто всё Легко и Просто.
Счастье – Оно, как Любовь не оставляет места ничему, кроме Себя.

В вашей истории  камнями спотыкают слова: «грех», «душа», «возраст».
С  таким багажом – не то, что взлететь, передвигаться, хромая, трудно и уныло.
Знаю не понаслышке.

Простите мне Моё Счастье. Не до серьёзности мне, не до страданий.
Насерьёзился-настрадался до одури.
Наследовался за другими, набродился чужими путями, напобеждался и напроигрывался, наслушался и наговорился, наверился и насомневался, нанадеялся и наотчаивался.

Пока ни умер.
Для всего этого меня нет.
В списках не числюсь.

Это Высший Пилотаж.
Счастье Безусловное.

Чего и Вам от всего сердца желаю.
Счастья.

Насчёт того, о чём Вы не решились спросить:
Заигрались Вы в эзотерику, наисцелялись, начудотворили в займы.
Она такая эзотерика: кто-то в плюсе, кто-то в минусе.

Вне плюсов и минусов – нулевое состояние.
Вне рождений, вне смертей.

Если захотите – всё уже Вами же подготовлено.

Просто загляните внутрь Себя долго-долго, молчаливо и доверчиво. И скажите Себе:
- Удиви меня ...

…

- Беседа с астрологом, тебе не интересна, - Гонзик убирает в сторону листок.

- Что за астролог? Известный? – я протягиваю руку.
- Неизвестный,  и, главное, Себе, - смеется он. – Про таких я говорю: «у нее Сатурн не в том доме».

Я заглянул в листок.

- Вы сказали, что временные порядковые сочетания: день, месяц, год – удобное время, и я загадала желание. И что же?!! Всё это бред!!!
- Я сказал, цитирую: «… временные порядковые сочетания, такие например, как день-месяц-год или даже часы-минуты-секунды – удобный момент для сдвига с мертвой точки ваших безнадежных дел. Это удобный момент ДЛЯ ДЕЙСТВИЯ».
Я не предлагал гадить желаниями.

- Вы просто не признаете не своего!!! И не уважительны вдобавок.
- Да я не признаю чужого и не Своего. Вам следовало бы отринуть всё чужое, чтобы Себе открыть Своё.

Я уважаю ваши взгляды, но не уважаю страданья и несчастья.

И не говорите мне, что всё уравновешено и ваша несчастлИвость – только ваше дело. Всё уравновешено, но не вам благодаря, а вопреки. Вы ничего для равновесия не сделали, напротив всячески стараетесь его нарушить.
Просто вам не хватает сил его нарушить.
Да и не хватит.

Не надо говорить мне о Живости и Мертвечине, как о состояниях. Вы ничего не знаете о Живом. Вы надежно в знанье упакованы, мертвы.
Живое ничего о вас не знает. Мне, чтобы разглядеть вас, необходима ваша пища, иначе вы мне не видны.

И не кичитесь вашими познаниями в Астрологии, Нумерологии и Эзотерике – они для вас, как савана слои. Поводы списать свое несчастье на звезды, числа и законы.
И обойти вниманием Себя.

И ты – несчастьем, пока ты не с Собою. Ты не с Собою, не со Счастьем. Пока чужими знаньями ты умудрился избежать Себя …



Шоковая терапия


Некоторые его высказывания меня просто шокируют.

- Я в шоке!!! – выговариваю Гонзику.
- Тебе это на пользу, - он смеется. – Шоковая терапия – твое единственно возможное лекарство.

- От моей Мудрости?!! - надменно восклицаю я.
- Да. И что тебя повергло в шок? – он открывает перечитанное мною и смеется.

- Да всё!!! Он посоветовал хроническому суициднику:  «Держи разжатыми ладони», и ЭТО помогло!!! 

- А ты прочти еще раз.

…

- Лишь тот живет, кто умирает каждое мгновенье

…

- Не переписывай, не воюй, не исправляй.
Если тебя не устраивают чьи-то истории, оставь их и обратись к другим.
Или напиши свои.

…

- Мир – это представление о том, как все есть.
Так представляй все веселее и чудесней!

…

- Вам говорят: немного потерпи. Все, кому не лень.

Не следует терпеть. Прожить – вот то, что в тему.
Терпение – как ожидание: «когда закончится, когда же, ну, когда же?!!». И неприятие момента. Переживание из-за него. Не Проживание, переживание.

Не терпи, не переживай, а проживай.
Тогда сплошная Жизнь – Ты, и никаких переживаний

…

- Вам предложили стать частью чего-то большего? Чего-то большего, чем вы? Есть что-то больше вас?
Вас только что на мелочь разменяли

…

- Непременным условием здравомыслия является способность всегда отдавать себе отчет, и ясно осознавать, что именно с тобой происходит. Иначе, непременно станешь путать вымысел с действительностью.  А там и до безумия недалеко.
- Если ты называешь пребывание в умеренно болезненном мертвом состоянии здравомыслием, то – да.
Если не отслеживать протекание болезни под диагнозом «человеческий ум» – хвороба, вполне возможно, выйдет из-под твоего контроля.
Контроль позволяет тебе удерживать твою одержимость мыслями, твою шизофрению на вялотекущей, умеренно опасной для окружающих стадии, но при этом ни о каком здоровье не может идти и речи.

- Ты меня не понимаешь!
- Конечно, не понимаю. К чему мне мутность твоей схемы!
Мне не зачем что-то контролировать, а уж тем более – зыбкие, исчезающие при близком рассмотрении мелькания отсветов и теней.

Меня интересует Реальность.
Со мною происходит НИЧЕГО.

А ежемоментные рождения и умирания – не заслуживающая интереса смена иллюзий, на фоне Неизменного и Всегда Нового и Живого Ничего. 
Меня

…

- Было б намного лучше, если бы ты заработал эти деньги!
- Продал себя?!! Конечно, тогда было бы, куда как лучше.
Был бы я пристроен, являлся собственностью чей-то, а не болтался, неприкаянность являя.
Конечно, кто же спорит!

…

- Опять: умри. У вас других советов нет?!!
- У меня нет других рецептов от болезни «человек». Снотворными я не торгую. Да и вообще я не торговец.
Я – тот, кто вас зовет к Себе, Тебя к Тебе вернуться приглашает.

Согласен, дурацкая игра.

Но куда нелепей – своею несчастлИвостью всё отравлять.
Ты – человек или Живой.
Я предлагаю умереть, как человек, не человеком. Ожить возможно лишь, когда исчезнет ваше наважденье, которым научили вас считать себя.
Вы продолжаете просчитывать себя. И оставаться человеком – придуманной другими копии Себя.

Я говорю:
Умри, как несчастлИвость, как человек. Чтоб стать Счастливым.
Чтоб Счастьем быть, Собою

…

- Причины – поводы лишь потому и существуют, чтобы отвлечь тебя от Счастья, от Себя.
Чтоб ты ждал команды, приглашенья, чтобы обрадоваться, обрадовать себя.
Праздника, Дня рожденья, Дня города, страны. Ждал Новый Год, а может, Дня Защиты Насекомых.

Сосредоточить всё твое внимание на причинах, на ожиданиях, приготовлениях – да на чем угодно. Любых удобных поводках для удержания тебя на расстоянии от Счастья. От Тебя.
Как будто тебе нужны причины быть Собою!!!

Они нужны для тех, кому Счастливый ты – угрозой. Потерей денежной и энергичной. Кто свое благополучие построил на страданиях других.
Несчастный – ты в биомассе общей варганишься в котле на ужин им.
Куском обычным человеческого мяса.

Причины делают таким тебя, когда ты – не причиной собственной себе, а кто-то или что-то …

…

- Вы демонстрируете мне свое неуважение?
- Любая сущность уважается уважением Ее Необъятной ни с чем Несравнимой Пространственности.
И уважением Себя, как Необъятной Единой Пространственности.

Вы видите во мне досадную помеху, которую вам требуется устранить.
Недолго вам других за нос водить, с таким-то отношеньем …


А это будто про меня. Я вижу в нем досадную помеху, а видеть надо интересного врага. Тогда ему я интересен буду.

Что ж, неплохо для начала!!!



Сокровище Гонзика


Он рядом мнется нерешительно.

- Что у тебя? Еще на чтение какие-то страницы.
- Страницы, - фыркает тот, насмешничая моему наиву. – Мое сокровище, почище бриллиантов будет!!!

- Давай, не мнись!
- Оставим это. Навряд ли ты готов их оценить.

- Жалко?
- Немного. Как матери младенца показать.

- Понимаю. Я буду деликатен, обещаю.
- Эти я собственноручно собирал, - восхищенно разложил передо мною листки бумаги Гонзик. – Сам вписывал и наслаждался недостижимой легкостью и простотой.
И Силой.
- Ну, ты читай, а как прочтешь, я заберу. Еще раз почитаю.

Я удивлен, мой компаньон не хочет оставлять мне рукопись свою.
Оставить Сокровенное Свое наедине со мною.

…

- Если необходим контекст, помолчи и прочувствуй, он появится. Ну, давай читай, пока я не передумал.

Я окунулся в чтение, стараясь не выдать своего волнения.

- Вы говорите о Детях. Детях, по Сути.
Как это понимать?
- Не предполагал, что мои пояснения требуют пояснений.
Впрочем, спасибо за вопрос.

Если Вы думаете, что я тот, кто умиляется при виде младенцев и пускает слюни, то ошибаетесь.
Речь о тех, кто Жив.

Есть «дети» по возрасту, дети снаружи, но «старики» уже внутри.
Типа:
Родился, как Иван Иваныч.
Родился с именем Админ.

Но чаще «старят» Деток, все кому не лень.
Особенно родители запретами и фразами: «Смотри, ты взрослый…».
И тут же говорят «куда смотреть»: «не балуйся», «веди себя прилично», «слушай старших», и «учись отлично».

Когда нам - Детям, говорят: «Себя забудь».
Нам говорят: «Побудь серьезным (а значит, кислым и больным, унылым и печальным, взрослым), а я тебе за «это» заплачу. Получишь то-то или то-то.
Ну, а не побудешь – будет ай-ай-ай!».

Откуда я это знаю?
Сам таким был.
Ребенком, который пребывал когда-то в состояньи взрослом.

Быть взрослым – значит мертвым быть.
Быть взрослым – означает, щеки дуть напыщенно и важно, при этом говорить небрежно и вальяжно, пресыщенным и многое познавшим быть.
Быть утомленным и пожившим.
Искушенным.
А удивленье, радость, восхищенье воспринимать за лоховство.

А кто способен думать – тому думать, думать, думать. Продумывать свой каждый шаг на сто шагов вперед.

Быть взрослым, означает: Себе быть посторонним, но близким к мнению других.
То палачом, то жертвой наряжаться.
При этом быть, как все, стараться.

Быть взрослым, означает, умным слыть. И поклоняться слову «Надо».
Бояться, что в тебе увидят чужака в бесцветной массе оболваненного стада …

В чем сила Детства, Детворы?

В готовности все бросить и оставить
Заняться тем, что интересней, веселее.
И нет премудрости светлее и смелее.

Не откликаться мертвому, коварство не плести, и не влачить судьбу, и не таскать кресты.
И в ступе философий воду не толочь.
А Радоваться и, конечно, Мочь …

…

- Вы не умеете летать!
- Да, не умею. А еще умею.
И не умею и умею.

Вас что интересует?
Неуменье?
Или умение мое?

А, может, все же сам Полет?
Пока вы думаете, я летаю …

…

- Не знаю.
- Знаешь!

- Раньше, может, знал.
Теперь не знаю даже это «раньше» …

…

- Для меня не является главным о чем-то красиво и понятно сказать, скорее, промолчать так, чтобы все объяснения оказались нелепыми и ненужными

…

- Задача управленцев банальна: принудить людей ломать голову в поисках ответов.
Ни в коем случае не допустить того, чтобы они слушали Себя, для этого придумана масса головоломок. Не знать – считается отсталостью. Люди ведутся на головоломки.
Вот и живут с поломанными головами.

Живые честно признают: «не знаю».
- Не знаю я ответа и не буду я его искать. Пускай он сам меня находит.

В этом невинном доверии при необходимости отчетливо слышится ответ.
Свой собственный ответ.
Ты слышишься себе Собой – Своим ответом …

…

- Кто выдохся? Кто выдохнул себя? Пускай вдохнет себя и снова всё в порядке …

…

- Вам страшно, что подумают и скажут о вас люди? А зачем вам … эти …  люди?
Чтоб было с кем поговорить?!!
А о  чем вам с ними говорить? О неустроенной и обустроенной их бытовухе?!!

…

Пришел Мудрец Иеррикана к шалопаю с мудростью своею. А стоило ли приходить?!!

- Нет выше мудрости, чем мудрость Иеррикана, - торжественно баламуту объявил мудрец.
- А что это за мудрость, которая зависит от расположенья своего?!! – рассмеялся смешливец мудрецу. - А впрочем, мне какое дело до  чужого дела?!!
Раз так удобней, пусть так и будет.
Что ж, пусть она там и побудет, сверху мудростей других.

Всё то, что сверху – охотнее пылится.

Мы слов достаточно уже наговорили. Черед поступкам говорить. Черед поступков …

Он замолчал, ехидно улыбаясь, Пространством раскрываясь.
И мудрец сбежал.

…

- Матбух НаиМудрейший сбежал?!! Ах, Алан Лига Легко и Просто, только за это можно полюбить тебя!!!
Но с этим лучше мне повременить. Мне так необходимо победить!!!

Мы слов достаточно уже наговорили. Черед поступкам говорить. Черед поступков …

Звучит во мне набатом гулким фраза, провалом в Пустоту Зияющую манит. Я на краю стою, качаюсь, дух захвачен восхищеньем шалым.
И Гонзика глаза блестят, толкают в Пустоту легонько. Не сталкивают, а подталкивают: ну, давай же!!!

Уже готов был сигануть я в Бездну, да мудрости багаж пришлось бы оставлять. А он мне доставался, ой, не просто!!!
И я вцепился мертвой хваткою в багаж, да и остался вместе с мудростью своею. И мудрость та меня от края Бездны отвела.

А Гонзик, поморщился в досаде от неуклюжести моей, отвернулся и, листы забрав, исчез.



Еще один мотив
Еще одна причина
Несчастливым быть


- Нет Радости чужой. Она всегда своя. Она Родная

…

- Еще один мотив, еще одна причина, чтоб несчастливым быть.
Вы можете не утомлять себя перечислениями ваших бедствий. Я понял: вам не в радость – радость.
Любая.
Ваша.
И моя.

Без Радости  всё – мертвая мура. Без Радости не Жизнь, а наказанье.
Не будем мы затягивать прощанье.

Без Радости, еще и  означает, без Меня …

…

Я снова раздражен, меня колотит, бесит.
Я распознал причину раздражения.
Он счастлив, а я нет.

И я завидую.
И это меня бесит. И заставляет победить. Его несчастным сделать.

Вот это откровенье!!! Как это агрессивно – несчастливым быть!
А может, плюнуть на стремления и пойти на встречу.
Навстречу чьему-то Счастью, может, и Свое там встречу.

И оставить всё?!! Всё, что с таким трудом досталось, что собирал по крохам, ночей не досыпая и порой не доедая?!! Оставить все?!!
Подвергнуть смерти?!!

Ну, нет!!! Вперед, к решительной победе!!!

Я, Пойнт Антройский, Мудрец Иеррикана, отведавший вершины истин.
И Я (?!!) ревную (?!!) и завидую?!!
КОМУ?!!

Еще одна причина для победы. Еще один мотив сопутствующий, чтоб победить.



Оставь Меня наедине со Мною


…  И всё, о чем прошу я самого себя: оставь Меня наедине со Мною. Оставь меня в Покое, в Покое потеряй меня …


Гонзик снабжал меня информацией, по его выражению «что подносил снаряды».
А я читал, читал, читал …

И усмехался.
Дело оказалось проще, чем я мог подумать. Чего я ярился?!!

Неискушенным парнем оказался Алан.
Легко и просто у него всё.
Как будто сложности, проблемы и страданья мимо.

Действительно, Легко и Просто всё.
Я – Мудрый, познавший суть вещей, а он – обыкновенный шалопай, который даже не скрывает обормотства.

Я – взрослый, умудренный, а он, по сути, неразумное дитя. Ребенок, играющий бесстрашно опасными игрушками.
Игрушки разные бывают. И у меня есть для него особая игра.
 
Он ясно виден мне, как будто на моей ладони.
И я готов ко встрече.
А он нет.

Мне даже жаль его немного.
Неловко побеждать того, кто будто на моей ладони.
Согрел ее своим теплом.



Шорох песчинок


Я безошибочно понял, что он имел в виду, говоря о пяти минутах. Эти странные часы всегда забавляли меня. Когда я соизмерял отпущенный колбой промежуток, необходимый для полного просыпания песчинок из верхней в нижнюю сферу с известными мне измерениями преходящей временной субстанции, меня странным образом умиляло полнейшее их несоответствие.
Меня завораживала эта несогласованность с привычностью моего слаженного со всем и во всем бытия.
Кто же мог подумать, что это несоответствие станет символичным знаком окончания привычного меня!

Теперь часы со своими несоизмеримыми с нашими единицами отсчета правилами насмешливо предлагали мне альтернативу моей мудрости.
Отсутствие любой мудрости, за отсутствием мудреца.
По причине моего предстоящего отсутствия.   

…

Все рухнуло в один миг, стало грудой мусора. Все, чем я жил и дорожил.
Я не испугался, не запаниковал, не впал в бессознательность. Просто внезапно и безошибочно ощутил окончание прежнего, безоговорочное и неумолимое завершение меня.

Песчинки только принялись образовывать собою череду, сливаясь в общий поток, а я уже знал, что всё, с чем пришел, не стоит даже одной из них.

Но мой тренированный ум тут же подсказал выход. Он в голове у Алана мой ответ.
Сейчас посмотрим, что на уме у Алана.
Читать других я запросто умею!!!

Я настроился на его излучение и был оглушен Тишиной.
Пусто было в голове у Алана.
И Тишина была ответом моему уму. Та самая, которой я боялся, пытаясь наполнить пустоту ее высокой мудростью Иеррикана.
Конец!!!

В мгновение ока передо мною пронеслось былое. Промелькнуло, пролетело, прогрохотало торопливо, и исчезло, будто и не было его.

Ну, вот и все.
Осталось проститься и выполнить нечто непременное, что откладывал именно напоследок.
Но не было ничего подобного, если не считать глупейшего обязательства перед Гонзиком: Вслушаться во Всё.

В любом случае, обещание есть обещание. Хоть и глупое.
Все посулы, присяги и обязательства глупы – это осознаёшь, когда приходит время их выполнять. Или когда оно уходит. Стремительной струйкой песка.
Особенно, когда уходит.

Я усмехнулся. Что я услышу?
О чем шепчет песок?!!

Я пережил парадокс происходящего, как непонятное доселе упоение.
Мне оставалось всего чуть-чуть, а я настолько неспешен, что могу позволить себе вслушиваться во Всё, когда смерть уже дышит в затылок. Наслаждаться обстоятельной неторопливостью, в ее присутствии.
Заплатив за это удовольствие всего лишь несколькими щепотками струящегося песка.
Бесценного и незначительного. Столь желанного и безразличного мне.

Время на исходе. Каково оно: быть вне времени?

Я лениво вслушался, как это делал множество раз, но не сосредотачиваясь на ком-то или чем-то, будь-то голове или предмете, а охватывая собою всё.

Я вслушивался, вслушивался, вслушивался …
Уходя все глубже, как в воду, но при этом не задерживая дыхание, а вдыхая глубину.
Глубже, глубже, глубже …

Я различал множество оттенков звука, но не останавливался ни на одном, меня манила бездонная глубь, и я вслушивался снова и снова.
Глубже, глубже, глубже …

Я понял глубиной своею: Алан не издевался надо мною, не наслаждался слабостью моею.
И все, чего хотел: Меня оставить наедине со Мною.

Понятие об этом проскочило и отстало, в слоях поверхностных осталось.
А я все глубже уходил.
Всё глубже, глубже, глубже …

И потом это произошло.
Я шелестение песчинок слышал!!! Песчинок временнЫх, струящихся неспешно.
Но даже это было сопутствующим и не существенным, ибо я услышал То, в Чем, не торопясь, шуршал песок.

Я услышал …
Себя …

…

- Вы кто? – спросил меня лощенный молодой привратник, наклоняясь ко мне, сидящему посреди цветочной клумбы.
- Не знаю, - честно ответил я.

- И как вы здесь оказались? Вас только что здесь не было!!!
- Отвали, Маглох!!! – раздался голос постарше. – Не видишь что ли одеяние Мудрецов Иеррикана?!! Ваше святейшество, чем могу помочь?

- Мне ничего не надо, - засмеялся я. – Я уже дома!!!
- Дома?!! – удивился привратник.

- Что за шум?!!
- Господин, у нас Мудрец!!!

- Мудрец?!! Да это же мой сын!!! Сынок!!!

Меня обнял седой мужчина.

- Я дома, - шептал счастливо я. – Я дома!!!

И дело не в потомственном поместье моего древнего рода, где оказался я, и не в отце, меня обнявшем.
Я ДОМА!!!

Я ДОМА!!!
Я и есть СВОЙ ДОМ!!!



Заварушка


- Нас ожидает заварушка, - ворвался Горн. – Готовься к бою, салага! Бери свой ножичек, который ты зовешь клинком.
- Кто б говорил!!! – ехидно отозвался Гонзик. – Топорик свой мясницкий прихватил?!! Пока ты им разок махнешь, чтобы промазать, я порубаю всех врагов!!!

- Прихватил! Сейчас махну и не промажу!!! Что ты копаешься, копуша!!! На Алана наехали какие-то хмыри!!! Скорее!!! – поторопил Горн Гонзика. – Что ты там куёвдишься?!!
- Я овладеваю искусством кройки и шитья, - напыщенно ответил Гонзик.

Он показал шедевр свой и Горн не удержал себя от смеха.

- Что, плохо? – удивился плут. – Кроил по самой модной мерке!
- Ладно, одевай свои штаны, и погнали! – сказал Горн. – Будет посмеяться над чем в пути!

- Правильней будет сказать: «надевай», грамотей! – передразнил его Гонзик.
- Ладно, набувай свои кроссовки и помчались!!!

- С кем я имею дело! – экзальтированно всплеснул руками плут. – Село!!!
Ладно, погнали. Хорош собирать фуфлячки!!!

…

Никаких усилий не потребовалось. И подоспевшие на выручку малыши с интересом наблюдали за действиями Алана и замершими в оцепенении фигурами.
Маг остановил картинку и теперь не спеша осуществлял некое таинство.
Уверена, импровизируя на ходу.

- Что тут произошло? - шепотом полюбопытствовал Гонзик.
- Алан исцелил девушку одну и спрятал, а это не по вкусу ее родне пришлось, на ней громадное наследство и ей пора в права вступать. Вот родственнички и подтянули этих гадов, чтоб разыскать ее и Алана убрать, - тихонько Ярче отвечает и гордо добавляет. – Я сама ее через Междумирье выводила, пока их Алан за собою уводил. А на пороге Междумирья и земного мира нас встретили эфемеры-заклинанья. Я их рубала клинком хитонским, как ящики картона. Хитона – это сила!!!
Потом смотрители Конгломерата подоспели, они не любят заклинаний. Пока они схлестнулись с эфемерами, мы ускользнули.

Я слушаю, а взгляда от любимого не отвожу. Мне интересно: что там будет?

…
 
Вот он вынул песочные часы Дхмеры, доставшиеся нам трофеем в одном несостоявшемся философском противостоянии и подул на них, перевернув их горизонтально, уподобляя символу бесконечности.
Они ожили и засветились, и тогда Алан, посмотрев сквозь их стекло на застывших типов, легонько потянул на себя воздух, глубоко вдыхая, и, поставив колбу у их ног.
С первой упавшей песчинкой незваные гости зашевелились.
И даже совершили попытку атаковать, но как-то слишком уж вяло, и словно теряя силы с каждой убегающей секундой.
Их сила уходила стремительной струйкой песка и вливалась в Алана.

…

Ах, как же жалки упыри, лишившись силы!!!

- Что с ними делать будешь, Алан? – спрашиваю, от отвращения кривясь.
- Заброшу в Хэппиленд.

Так мы зовем жестокое верховье Остроконечных гор, где окончаньем всех историй – безнадежное и жалкое противоборство с хищными и кровожадными зверями-упырями, амитами, строеньем тела, напоминающими людей, но без клыков, когтей и чешуи на коже.

- Кому не повезет в живых остаться-задержаться, тому не повезет. Кто выживет …
- Не выживет никто, - со знаньем дела головою качает Гонзик.

- Охотно верю. Так тому и быть. И это справедливо. Пусть с упырями возятся другие упыри. Эти-то считают себя самыми крутыми. Да школьники они, в сравнении с амитами!

Он колбу опрокинул вертикально другим концом, и сила упырей вернулась к ним.

- Что ты там гонишь, малохольный?!! – вызверился мрачный дядька с холодными глазами и со шрамом вдоль лица.
- Смешное выраженье, - засмеялся Алан. – Когда-то сам его употреблял. Гляди, оно ко мне вернулось! Спасибо за отличную идею!!!

Гонзик, проследи, чтоб этот крендель первым хищникам достался. А остальные пусть увидят, что с самым сильным сделают они. Чтоб без иллюзий многоцветных пребывали на окончание благополучное их историй. Пусть напоследок повизжат от слабости и безнадеги, которую они так щедро раздавали остальным.

- Базар окончен, - равнодушно отвернулся от бандитов Алан.

А повернулась к ним туманная лесистость странных гор, и дикий вой поблизости им заморозил жилы.
И первым выхватили именно того со шрамом стремительные тени темные, возникнув из тумана. И вой нечеловеческий звучал в ушах его товарищей, вой разрываемого на куски и поедаемого заживо. И чавканье голодное и булькание крови.

Но напугала больше тишина, возникшая за этим.
Она-то означала, что съедена добыча и время новых блюд у упырей …

…

- Как там неродная девушки родня? – спросил Алан в пустоту.

Та зашевелилась и обрисовалась Тиссой. И хрипло отвечала.

- Обосранная, жмется по своим углам.
- Не посмеет снова к девушке пристать?

- Не посмеет, обещаю. Как только мысль подобная мелькнет, я тут же появлюсь. Они об этом знают.
Ты уверен, что их не стоит убивать? Они куда мерзотней исполнителей, которых ты безжалостно скормил амитам.
- Эти – упыри, им место с упырями, а не среди людей. Те – люди жадные и перепуганные насмерть. С людьми я дела не имею. Пусть всё устраивают сами.

- Они похуже упырей неизмеримо.
- Спасибо, Тисса. И ты мне не обязана ничем и ничего мне не должна.

- Спасибо, Алан, но я не из-за долгов-обязанностей с тобою.
- Понимаю, - обнял ее мой парень. – Ну, а пока, пока. Прости, амиты подойти хотят, но ты их не пускаешь.

Он улыбнулся Тиссе и шагнул в туман. И мы за ним шагнули, а Тисса усмехнулась нашему за Алана испугу и исчезла, помахав нам на прощанье.

Когда исчезла Тисса амиты подошли поближе и заскулили … умиротворенно (?!!), опустились на колени и поползли на брюхе, извиваясь шипастыми телами.
А Алан, присев, погладил всех подползших по их кровавым мордам и почесал им их мохнатые без чешуи затылки.

- Как это понимать? – спросила я.

Ну, ладно я.
Я – Повелительница по Крови для всех, без исключения, у кого есть кровь.
Но Алан!!!

- Был съеден я амитами однажды. Теперь для них я, вроде бы, как свой, - с легкой грустью ответил он, прощаясь, глядя вслед в тумане исчезающим амитам. – И быть съеденным амитами – не означает, стать своим им, если ты не принял съедение тебя осознанно и добровольно.
- Был съеден?!! – на этот раз мы все единодушны и синхронны.

Все пучим глазки. Я, Хинея с Марком, Ярче, Горн и Гонзик. Вот это ошарашил Алан нас!!!

- Да ладно вам, - нас успокаивает Алан. – У них по-честному всё: раз и разорвали, поедая. У серту всё куда противней. Они вас обвивают и жилы тянут постепенно. Снаружи ласково так обволакивают, а вонзаются внутри. Высасывают всё и не из пор, как эхилаты безобидные, а изнутри.
Все внутренности вытянут, смокча, а кожу тряпочкой бросают.
Вот это да!!! Жестокая игра.
Быть съеденным амитами – мне после серту – курортом показалось.

- Так тебя еще и серту пожирали?!! – мы в шоке.
- И для них я тоже вроде свой. Когда скрывался от Конгломерата, себя не помня, убежище себе среди них и находил. Ни к серту, ни к амитам любого под дулом автомата не загонишь.

- А еще святая инквизиция, - тихонько говорю.
- Святой отдел расследований еретической греховности, скажу вам по секрету, куда безжалостней и бессердечней, - нам доверительно шепнул безумец этот и пошутил. – Случайно, к слову, не завести ли нам корову. Мне захотелось молока.

Он улыбается, но мы не улыбаемся в ответ.

А я качаю головою.

- Ты в этом весь. Всегда, - я возмущенно топаю ногою. – Голодных накормить собою!!! Как это мило! Кому еще себя раздаришь?!! Всех упырей не перечесть.
- Ты права, - тихонько согласился Алан. – Благодарю, любимая, за точность описанья моих спасительных потуг. Я бы сказал, что это глупо – мои мытарства, поиски и жертвы, но не скажу. Куда глупее было бы хлебать с людьми из одного корыта и прозябать в уныньи и боязни показаться-оказаться глупым.
Скажу лишь, что в поисках-мытарствах-жертвах отпала у меня необходимость. Благодарю тебя за это.

Я в умилении готова прослезиться, но милый мне на выручку приходит.

- Кто там? – визжит внезапно Алан. – Кто там, в кустах шаршит?!!

Мы вздрогнули, он рассмеялся. Вот, обормот!!!



Я чувствую страницы, как себя


Недостижимая моих страниц касалась.
Я чувствую страницы, как себя. Я ощущаю ее легкие прикосновения к моим заметкам.
Сначала Гонзик Несравненный, теперь Она.

Недостижимая Непостижимая Владычица По Крови.
Мечта Неуловимая и Повелительница По Умолчанью.
Словами Непередаваемое Счастье Бытия.
Невыразимая Неописуемая Леди Тейлин.

Я чувствую, как улыбаюсь восхищенно, от прикосновения тепла. Ожившими листочками, их строчками, их неизбывной тишиной.
Какая честь для летописца – быть интересным в пересказе приключений!!!

Большая незаслуженная честь!!!

…

Эту историю о Заварушке Она особенно внимательно читала. И перечитывала еще раз.

- Истории шикарные о нас, - сказала леди Тейлин. – Почитай.

А Алан Лига Легко и Просто своей подруге царственной явил язык.

- Еще чего?!! Мы – основное, а не сказания о нас, пусть самые и распрекрасные рассказы!
- О нас рассказы – отблеск наш. Когда читаешь их – захватывает дух от Ощущения: Какие Мы Живые, когда такой живой о нас рассказ!!!

- Согласен, - согласился Алан. – Такой подход по мне. Я почитаю …



Когда исполняются Мечты


Я назвал цену, и он с сомнением посмотрел на меня.

- Я знаю, вы скажете,  что мне не составит никакого труда выполнить ваш заказ и попробуете снизить цену, но поверьте …, - начал я, но он перебил мой спич.

- Вы сказали: вам не составит никакого труда сделать необходимое?
- Легче легкого, - признался я.

Он улыбнулся: - Легче легкого, проще простого?
Не знаю, почему я улыбнулся в ответ: - Да, именно так.

- Вот и здорово, - обрадовался он. – Трудности мне ни к чему. А удивился я цене, поскольку ожидал большей суммы.

- Я не откажусь от премии, - заверил его я.
- Рад это слышать.

…

Я уже заканчивал, когда он появился, улыбаясь во весь рот.

- Есть хотите? - спросил он. – У меня друг ТАК готовит!!!
- Не откажусь, - согласился я. – Я уже все сделал. Сейчас проверю и порядок.

- Вот и здорово!!! – обрадовался он.

Хотя куда еще больше?!!
И так всевозрастающая радость.

Вот бы мне так научиться!

Но тут к нам некто заявился. И я прозрел!!!
Вот, где радость через край!!!

…

- Я здесь, и мир дому сему, по сему!!!

Объявил о своем появлении громким и звонким голосом чудесный некто и принялся обниматься с заказчиком и его подругой (?), женой (?).
Ох, и хороша, к слову, я чуть ли с лестницы не грохнулся к ее ногам!!!

Гость подхватил меня-обнял. Поставил на ноги.
А я, как солнце проглотил. Так изнутри меня всего прогрело.

- Марк, что за парень легкий? – рассмеялся гость.
- Мне спутниковый интернет налаживает, - откликнулся тот. – Себе не хочешь, Алан?

- Обойдусь твоим, - ответил Алан. – Сейчас и обойдусь.

Я взгляда от него не отвожу, готов за ним идти, без разницы куда.
Но тут вошла-возникла Она из ниоткуда, и я, шальной, присел, уткнувшись в сумку с инструментом. Прикрыл глаза, но облику Недостижимой и Непостижимой опущенные веки – не помеха.

И в голове моей сплошная пустота и ощущение внутри: «Я жил не зря!!! Не зря!!!».

…

Я уже паковал сумку, когда Марк протянул мне мой заработок.
Я пересчитал и смутился. Чересчур.

- Не мало? - усмехнулся он.

Я покачал головой.

- Сейчас перекусим, - пообещал он.

- Можно вопрос? – решился я.
- Откуда я знаю, что тебе можно, а что нет, - засмеялся он, легко переходя на «ты». – Хочешь спросить – спрашивай.

- Кто ваши гости? – брякнул я. – И кто вы?
- Алан – Маг, а его спутница – Повелительница По Крови, леди Тейлин, - запросто, походя поверг меня в ступор Марк. – Хинея – его сестра и моя любимая, Жрица Ордена Охольи  и Великая Воительница Детства.
А я – вроде, как ученик Мага. Только Алану не говори об этом. Он ученичества не признает.

- А чем занимаются Маги?
- Как чем?!! – черед Марка удивляться. – Развлекаются!!!

- А как он развлекается? – занудствую.
- Ты шутишь?!! Он сам – сплошное развлеченье!!!

- Да не похоже вроде. Спокойный, как удав! Сияющий удав!
- Ему достаточно съесть печенюшку или конфетку и фонтан эмоций бурлит через него!!! Тебя так от самой мощной наркоты не торкнет!

Но это редкость, только лишь для дела. Лишь для соприкосновения с людьми.

Он нас не понимает.
Не понимает устремления к несчастью Счастья.
Когда ВСЁ УЖЕ ЕСТЬ, быть нищим?!! Быть озабоченным, когда ТАКАЯ упоительная беззаботность?!!

Он все это прожил, наелся этим, высрал.
И чтобы нас почувствовать, он ест людскую пищу. Лишь иногда, когда нельзя иначе.

- В еде присутствует несчастье?
- А кто еду готовит? Несчастливые участвуют в приготовлении еды. К ней прикасаются своим несчастьем.
Я знаю только одного, в волшебных чьих руках становится все непередаваемым Счастьем, когда готовит он еду.
Но он не человек.
Дитя по Сути.

К недосягаемым высотам вознес свое искусство приготовления еды.

И ты попробуй …

…

Я прочитал однажды, что если замолчать минут на сорок и в тишине без мыслей продержаться, потом мечтанье вспомнить, то исполнится оно.
Я целую вечность промолчал.

Подруг Хинеи было много, но я видел лишь одну. И глаз своих от девушки от этой я отвести не мог.
Все угощения небесные на дальний план ушли. Я исходил слюной от ароматов, но есть не смел, боясь взгляд оторвать от девушки. Боясь, а вдруг она от этого исчезнет.

Она лишь раз взглянула на меня и дальше щебетала с подругами своими. А я готов был умереть за взгляд ее еще один.
Смешливая девчонка с пытливыми и черными, как ночь глазами, я – твой.
Не знаю,  тебе необходим я или совсем не нужен.
Но все равно я – твой.

И только твой …

…


- Алан.
- Да, Амери, - Алан обнимает девушку мою.

Я застываю, глыбой ледяною.
Маг, не уводи любовь мою, прошу, не уводи!!!

Но он уводит, и они о чем-то шепчутся в сторонке.
Наверно, я умру.

А что еще осталось?!!

…

- Что со мною, Алан? Я помню: всё – мое и из меня же. Но что со мной?
- Ты, Амери, об этом парне?

- Да, он глаз с меня не сводит и это все, что нужно мне. Я, как представлю: мы уходим, он уходит, так сразу худо мне. Как будто я теряю что-то, что неожиданно нашла.
- «Так хочется Влюбиться и Влюбить! Любить и быть Любимой! Как найти нам это?
Одной Свободы Страстной мало нам. Так хочется Влюбиться и Влюбить!!! Любить и быть Любимой!!! Как найти нам это?» – передразнил ехидно ее Алан. – Не следует таких вопросов задавать, когда ответы не готовы вы принять.

- Я не готова?
- Вокруг да около не ходи, родная. Ты его любишь?!!

- Да.
- А он тебя? Как чувствуешь?

- Он тоже, - улыбается она.
- Тогда зачем вам я? - насмешничает Алан.

…

- Ты любишь эту девушку? – нахально осведомился Алан у меня. – Ту, что смеется больше всех, что с черными глазами. Амери.
И не крути хвостом. Со мной, как скажешь – так и будет.
- Люблю, - ответил я.

- Но не признаешься, конечно, - ерничает Маг. – Зачем? Найдешь другую. Нелюбимую взамен. Или обойдешься.

Ты прав: зачем любимой признаваться в своей любви?!!
Храни секретом. Секретом ты Свою Мечту похорони.
Ходи к ней на могилку. Цветы носи и рви траву. Слезами поливай. Оградку крась. И всякий раз жалей себя, ругай за свою слабость.
За нерешительность: Любовь Свою Признать…

Маг раскрывает передо мною унылую картину без Мечты, но я уже иду к Мечте Своей, ловлю ее за руку и говорю Ей, обмирая.

- Прости, наверно, это глупо, но глуп я и не стыжусь нисколько.
Я знаю, что будет всё печальнее печального, если я не скажу тебе, что я люблю тебя.
- Что?!! – она глядит во все глаза.

- Люблю тебя.
- А я тебя …

…

Эти двое за руки держатся, глядят друг другу в лица, не могут наглядеться.

- Не знала я, что Алан – сводник, - улыбнулась леди Тейлин.
- Самый лучший!!! – Хинея прижалась к Марку. – Самый лучший!!!

- Какие ты еще таланты скрываешь от меня, похоронив секретом? - вопрошает Недостижимая у Мага. – Сегодня ночью будут пытки, готовься все секреты рассказать и не опаздывай к началу пыток.
Я обещаю: выдашь все, и даже парочку придумаешь по ходу.
- До ночи ждать?!! Ты терпеливая настолько?!!

- Мы уходим, - готова оповестить всех леди Тейлин, но Алан рот ладошкой прикрывает.
- Уходим, не прощаясь, по-английски.

И они исчезли.

 - А нам уйти и некуда, - засокрушался Марк. – Что делать? 

Хинея просияла.

- Давно намеревалась я освоить чуланчик пыльный, темный. Хотелось мне, чтобы в него меня ты затянул.
- Где тот чуланчик?!!

…

Хозяева исчезли-испарились, и гости потихоньку расходились, а эти двое ничего не замечали, кроме себя.

Кроме Себя.
И Счастья Своего …



Искушение Мага


- Хант Грезящий! Собственной персоной!!! – я руки в стороны раскинул, в объятья приглашая.

Хант ошарашен моей радостью.

- Как ты меня нашел, трусишка зайка серенький? – спрашиваю прежнего я компаньона.
- Создал грёзу, где у меня возможность есть вновь повстречаться Магу.

- А Алану уже ты повстречался?!! – насмешливо поинтересовался я. – Не отвечай, я сам узнаю. Ну, конечно, ты снова испугался! Ведь следующая встреча с ним тебе грозит прыжком в Себя.
А у тебя такие славные игрушки! Их дядя Алан не разрешает с собою в пропасть брать?!! Какой он нехороший!!!
Да и не станет он с тобою попусту возиться. Ты и меня нашел, лишь потому что я не против был тебя увидеть, чтобы сказать, что ты – балбес.
Хант – ты не представляешь, от чего ты отказался!!!
- Я к тебе по делу, - бурчит мне Хант. – Ты до того, как Магом стать, с проклятиями воевал в своем отделе. Возможно, тебе будет интересно, Конгломерат с проклятиями облажался. От Управления по борьбе с проклятьями остался пепел.

- Тебе до этого какое дело? - я натянулся, как струна.
- Да задолбали эти эфемеры!!! Распоясались не на шутку, спокойно не погрезишь, тут, как тут, они! Поможешь?

- Уйди. Покинь меня.
- Рон, их до чёрта расплодилось!!! Люди расстарались проклинаньями своими.

- Тебе помочь меня покинуть?!!
- Всё, ухожу, - заверил меня Хант и вмиг исчез.

А я в раздумьи горьком очутился …

…

Гад этот Хант!
Так всё чудесно было!!!

А впрочем, он просто тот, кто наступил нечаянно на мой мозоль. Мозоль незаживающий кровавый был до него. И вот напомнил о себе саднящей прячущейся болью. И болью, что я прятал от себя.

Он прав: я воевал с проклятиями, работая в Конгломерате. Я мстить хотел, когда погиб отдел, а я ранением отделался. И был взбешен смещением с оперативной службы. И повышением своим был оскорблен. Метался зверем в клетке и молнии метал, как громовержец.
Был разъярен и успокоился не сразу. Но гнев прошел, и я награды принял.
Сейчас, заглядывая в прошлое свое, я понимаю: я был тогда напуган.

…

Я был испуган-перепуган беспомощностью-беззащитностью своей перед жестокой сокрушимостью проклятий.
Я был раздавлен, устрашен.
Ну, а теперь?!!

Теперь взбешен!!!
****ец проклятиям и проклинающим ****ец!!!
Я всё могу сейчас.

Могу вернуть коллег былых по моему отделу в строй и их возглавить.
Могу быть тем, кто посвятил себя благому делу.
Теперь могу.

Ох, берегись, испуг мой прежний!!!
Я за тобой иду!

…

Потом ко мне пришло и до меня дошло то, что дерьмо – мое. Причем мои коллеги бывшие?

Вернуть их в строй, вовлечь в сражения без спроса?!! Мне отчего-то невеселая – сия затея.
Они не зря погибли-отошли от этих дел.
И возвращать их к прежнему – верх свинства!

Ну, что ж управлюсь и один!
Так даже легче!!!

…

Меня переполняет могучей силой. И сила та, зовется просто: законный, справедливый гнев.
Гнев праведный.

Я – праведник?!!
Хожу направо, и моя сила – в правоте?
И как давно я в праведники записался?!!
Недавно. Лишь только больно стало мне.

Ах, бедный неженка, а мир – это не боль?!! И не его ли  мне кусочек собою Хант принес?
Не я ли Хантом притащил дерьма себе кусочек?!! Не я ли ему позволил-разрешил своим желанием покрасоваться перед Хантом неудачным?!!

Мое дерьмо, не спорю. А значит, предстоит прибраться.
Заботы подождут. Это подарок мой всем хлопотам-заботам.
Вы вечность Меня ждите. Вы Вечность дожидайтесь вечность не одну.

Я рассмеялся облегченно.

Ах, как велик соблазн!!! Ах, как велик искус: начать мне тут же мстить!!!
За боль, за раны, за отчаянье былое, за страхи прежние, обиды.
Безжалостно и беспощадно мстить.

Какой искус для Мага!!!
Тебе не искусать меня, мой сладостный искус, мое дорогостоящее искушение.
Быть Магом – быть искусством искусы проживать Собой.
Собою растворять искусы. Как концентрат, как двери для Себя.

Рон – Милостивый к проклятым.
Рон – со скверною Воитель.
Заступник тех, кто с заклинаниями-проклятиями сражается, кто с эфемерами вступает в бой и Покровитель с нечистью борцов.

Забавный получился персонаж. И я хочу им быть?!!

Нет, эфемеры – проклятия людские – вам не увлечь меня своею неприглядностью и не вовлечь в сраженье.
Сражаться?!! Что за чушь – себя сражать!!!

К чему всё усложнять, когда легко и просто всё. Пусть будет легким и простым легко и просто.
И почему бы мне проклятия не отослать обратно? К хозяевам дерьмо и отослать, которым они мир и засирают! Пусть своего же гомнеца и хлебанут изрядно!

И если Маги прибирают за собой дерьмо, чем лучше люди?!!
И это им пойдет на пользу, ведь мне пошла на пользу уборка за собой дерьма!
И никакого тут неуваженья, никаких истерик. Сплошной покой и благодарность.
Благодать.

К чему всё усложнять, когда легко и просто всё. Пусть будет легким и простым легко и просто …

…

Я стал самою Пустотою. Меня не стало.
И вот тогда в отсутствующем мне возник видением сюжет один, в котором все проклятия шуруют полным ходом к хозяевам своим. И обнимают, как родных, и их уже не отпускают из восторженных объятий.
Какая встреча родственников!!!
Уссаться от восторга.

Еще увидел я: те проклинания, что вылупляются, словно из коконов из человеков – берут за ручку их и не отходят никуда. Ведь, как-никак родные, не чужие.
Таким вот позабавил я себя сюжетом.

Возникший я из Пустоты, был легок-невесом, и этим очень мне приятен.
И так понравилось мое открытие Себя Собою, что я решил поглубже заглянуть в Себя.
Еще раз.
И еще …

Что за подарки я Себе в Себе еще оставил?!!



История Земная о Неземном



Брат – акробат


Приплыли!!!
Или к берегу оно само приплыло. Ну, почему тебе неймется, Алан?!! Ведь было все так хорошо!!!

Из города мой милый возвратился, да не один. Вот после этого и отпускай его!
Надолго одного.

С ним рядом … чепушило. Другое слово и не подберу.
Ободран в край. А запах!!! Зловоние, сродни Отстою. И взгляд потухший, а скорей всего протухший. Уныние я чую за версту.
Да, дело дрянь…

- Это еще что за чепушило?!! – удивилась я. – На какой помойке его ты откопал?!!
- Да, выхватил его я из фигни одной. Пришлось сказать, что младший брат мой, слегка придурковатый.

- Побудь здесь, я сейчас, - сказал огрызку Алан и в дом направился легко.

- А можно, буду называть вас мамой, - огрызок этот руки тянет для объятий.
- Убью, - спокойно отвечаю.

Он не испугался, но руки опустил.

- Ну вот, опять я – сирота, - заныл нахальный оборванец. – А так хотелось материнской теплоты!

Я, слов попусту не тратя, взяла за шиворот его и зашвырнула в бурьяны соседской дачи.
В кущари – как Алан выражаться любит.
Огрызок вынырнул из них, еще грязнее прежнего.

Тут появился Алан, когда я в луже с отвращеньем руки полоскала.
Я и лужа!!! Он удивленно округлил глаза, но обратился не ко мне, к огрызку.

- Так, отправляйся мыться. Вот, одежда свежая. А старье в огонь. А то тобой врага любого хоть деморализуй!

…

- Забавно встретить уже похоронившего себя. Ему любую гадость сделай, он скажет: «мало», и еще себе добавит.
- Зачем тебе он?

- Он не боится, а ненависть его к Себе тотальна, необъятна. Ему слегка помочь взорваться.
- И этим взрывом всех накроет! Не отмыться!!!

- Немножко освежит нас и жирок наш подраструсит.
- Алан, о каких жирках ведется речь?!!

- О моих, любимая, не о твоих. Не горячись.
- Алан, ну, было все так хорошо!!! К чему все это?!! Тебе безрадостно с одною мною и ищешь развлечений ты в содействии другим?!!

- Прости, любимая. Когда-то я хотел содействия себе и так и не дождался. И плюнул на себя. Конечно, не так сильно и окончательно, как этот парень, но отвернуться – отвернулся от себя. И мир охотно отвернулся.

У парня дар: смеяться и смешить сквозь слезы. Сквозь боль и безнадегу. У парня дар другим прощать, а мир его всё не прощает, всё его не любит, топчет, добивает, убивает. Ты видела бы, как его пинали остервенелые козлы. Мальчишку ногами забивали. Испугавшиеся твари того, что в нем увидели страхи и падения свои.
Он безобиден для других, себе – угрозой. Но миру он невыносим, как будто миру он – ужасною угрозой.

Я ставлю на мальчишку, не на мир.
А хочет драки – он получит драку.

Пока я здесь, со мною предстоит ему считаться. Я знаю лишь его, и никакой другой.
Я знаю только этот мир. Всё знаю-знаю, но могу и перестать … 



Это не мое


- Как тебе тут? – спросил Алан.
- Моя Какандия расцвела-разнежилась на благодатной и мягкой туалетной бумажке. Это вам не картонными ящиками подтираться! – охотно отозвался шуткой я.

Мы посмеялись.

- Что за пресса? – заинтересовался я, увидев газету в руках Алана.
- Я зову ее «Местный брехунятко». Использую для растопки.

Моя рука опустилась.

…

- И ты отказался от любых действий, чтобы тебя не рвали на части твои побуждения?!!
- Это глупо? – насупился он.

- Ты сам ответь, - предложил я.
- Мне полегчало, но выбросило за борт. Сам видишь, во что я превратился и куда меня зашвырнуло.

- Я вижу, - усмехнулся я. – А ты видишь?!!

Насмешка подействовала, он тоже усмехнулся.

- Ты хочешь сказать …
- Уже сказал. То, что тебя швырнуло на подводные камни, протащив по ним, вынесло, куда ты и не смел мечтать, не рискнув всем, что было.

- Какой образный сленг, - пошутил он. – Всего лишь надо доверять потоку?
- Да. Мне это подсказал один приятель, напарник по занятьям йогой.

- Он научил тебя Доверию к Потоку?
- Нет, просто фразу произнес. Так часто те, кто нам дают наши лучшие советы, их не придерживаются. Меня потоком вынесло, через пороги протащив, водовороты, а он остался  перед перекатом киснуть.

- А йога – это Тема?
- Всё Темой, когда Тема – Ты. Данхак, цигун и хатха-йога …
Любая техника – твоя, когда есть Ты. А если с помощью ее пытаешься решать проблему, проблема станет непролазной, как колючие кусты.

- А почему?
- Все эти техники – с энергией работа. Теперь представь: энергия идет потоком, в уме проблему держишь ты.

- Это как порчу, сглаз себе устроить.
- Точно. Не зря адепты йоги настаивали на мыслей чистоте и планов-помыслов, считая ее обязательным условием занятий.
Но в йогу сейчас идут, как раз за успокоеньем, уходом от проблем. С проблемами приходят к беспроблемью. А беспроблемие бежит проблем.
На то оно и беспроблемье …

…

- Я отказался от всего, потому что слишком утомительно оно – жить, как все, - говорит он уныло. – Проще отказаться от всего, чем быть задерганным одной идеей.
- Согласен. Но это и не мешает делать дело, когда оно тебе, как край, необходимо. Делай одно дело и не ведись на остальные.

- Когда меня разрывают мои же намерения, быть только с тем, что делаю?
- Это концентрация. Внимание, зауженное в точку. Ты напряжен, - я загибаю пальцы. – Эпизодичен. И атакуем другими побужденьями своими. Плюс, ко всему, растерян, раздражен. Не удивительно, что все надоедает быстро.

- И я бросаю.
- И бросай!

- Так как же надо?
- Надо до упада! Со всем будь. Будь с делом, с отвлекающими побуждениями, шумом, игрой теней. На все ответом: «Да».

- Тогда меня таскать из стороны в сторону будут, кто попало!
- Если ты будешь говорить чему-то одному «да». То одному, то приходящему другому. По очереди. По очереди тебя таскать и будут. Когда ты говоришь уперто: «нет» – таскают хаосно, безочередно.
Я предлагаю: «Да» сказать Всему.
Пришла идея, ты отвечаешь ей согласием своим. И говоришь: «Отличная идея!!! А вот еще одна. И еще … И все они – отличные идеи. Идеи, осуществляйтесь сами».

Когда ты не цепляешься ни к одной идее: желанием, вниманием, отказом, а позволяешь им присутствие, как равноценных, не сортируя, не привлекая, не толкая – тогда в Твоем Принятии и Позволеньи легко заметится Твое.

Твое – это, братуха, никакая не идея. Оно – Твое. Придет и в стороны идеи разбежатся-разлетятся.
Ну, а пока идеям говорить всем «Да». Не сталкивать между собой идеи, а позволять тонуть им в Позволеньи. Бескрайнем Позволении Тебя.
Пришла мыслишка: «надо что-то сделать», ты говоришь ей: «Хорошо», а еще «вот это можно сделать, вот это и вот это … и вот это, а можно и не делать ничего».

И тонут мысли в Позволении Всему Тебя, и Ты им Океаном Бытия.
Признай их равноценными. ВСЕ МЫСЛИ – РАВНОЦЕННЫ.
Тогда они, как ровная поверхность, а не бугры и кучугуры, - я пальцы разжимаю. – И всё, как на ладони и в твоих руках.

- А как же дело? Как дело делать, когда все – равноценно?
- Делай, между прочим, между делом. И не готовься к действию, а просто делай.
Или не делай. Ведь, главное, не результат и не процесс. А Ты.
Вот, кто наиболее мне интересен, а не какие-то дела.

- Мне собой заинтересоваться?
- Заинтересуйся. Восторгов будет неизмеримо. И с достижениями любыми несоизмеримо.

- И быть со всем, - он крутит пальцем у виска и весело смеется.
- Совсем, - смеюсь и я. – Когда совсем ты, а не немножко, на тебя рукою машут. В покое оставляют, как неисправимого придурка.
Представь, как классно, когда мертвые бегут тебя!

…

Мы смеялись, когда он без всякого перехода задал вопрос:
- Что не так?

И я ответил, не задумываясь:
- Это всё – не мое.

- Конечно, не твое, - усмехнулся он. – Это Мое. А для тебя возможность приоткрыть Твое.

И я почему-то успокоился.

…

- Что не дает тебе покоя? – спросил он неожиданно меня.

И я не смог соврать.

- У меня внутри пустота, - признался я. – А ее так неуютно ощущать. И я пытаюсь ее всячески заполнить.
- В точку!!! – восхитился Алан. – А ты молодец! Обалденно точное попадание!!! Теперь уясни простой факт: ЭТА ПУСТОТА И ЕСТЬ ТЫ, и, пытаясь заполнить Ее чем-то, ты пытаешься заполнить чем-то Себя. Не наполнить Себя, а заменить. Не в Себя, вместо Себя.

Я призадумался. Крепко призадумался. Так, что даже загудело в голове.

- Ничего не понял, - постучал себя по тыковке. – Ничегошеньки.
- А вот это хорошо, - обрадовался он. – Потому что ты, - он легонько коснулся ладонью моего живота. – Ни в каких пониманиях не нуждаешься.

Не знаю, в ладони его что-то магическое было или нечто мое нашло отклик теплу, но перестала гудеть голова и я, блаженно смежив веки, поплыл внутри себя мягким и уютным дыханием.
Алан усадил на лавочку плывущего меня и исчез в глубине сада, будто его и не было никогда.



Полюбить любить себя


- У тебя нет времени на ерунду, парень! – решительно мне объявляет Алан. – Еще немного и ты себя добьешь в конец, и я бессилен перед твоим упорством уничтожения себя.
- А может, это не так и плохо! – усмехнулся я. – Добить себя, не мучить.

- Это без меня. И у меня нет времени на разговоры с несчастлИвым.
- А как мне стать счастливым?

- Все просто: ПОЛЮБИ ЛЮБИТЬ СЕБЯ.
- Полюбить любить себя?!! Это глупо!

- Значит, убирайся. И несчастлИвым к нам не возвращайся. Никогда.

…

Он отвернулся, и я понял: что я умер. Что мертвым был, а Алан все это время собою оживлял меня, и я живым себе казался.

- Я понял, я согласен, - я закричал, но он не обернулся.

А я так и остался, разинув рот. Влетай любая птица, вей гнездо, располагайся поудобней, не скоро отойду от изумленья. Ой, не скоро.
Я присел и погрузился в размышленье. Как полюбить любить себя? Когда единственная мысль звучит во мне: «Так тебе, урод, и надо!!!».

А чьими голосами там она звучит?

Я подобрался, вспоминая эти голоса. Родителей услышал я, соседей, приятелей, учителей…
Их хор многоголосый убеждал меня, что я – урод, каких не видела земля.
Я что, младенцев ем на завтрак?!! Беременных насилую?!! Над кем-то издеваюсь?!!
Да, нет же!!! Я издеваюсь только над собой!!! Себя насилую и ем себя!!!
А ЭТО, милые мои, мое лишь дело!!! Не ваше!!! Отвалите!!!

А голоса упрашивать и не пришлось, как только вспоминал хозяев голосов и рот кривил ехидною усмешкой, их слушая, они меня уже не волновали, а потому во мне стихали.
И на любой призыв, идею, мысль и оскорбленье, я задавал один простой вопрос: «Кто говорит? Представьтесь».

И хохотал двусмысленности предложенья: представиться – назвать себя и перед Вечностью предстать, а значит, предлагал откинуть их копытца.
И Вечностью себя я ощущал, перед Которой голоса ответ держали.

Так развлекался я довольно долго. Тех голосов было немало.
Я так давно уже не веселился!!! И благодарная умиротворенность мною овладела теплом в груди.
Я так реально полюблю себя любить!
Сейчас-то это запросто, легко и просто.

- И несчастлИвым к нам не возвращайся, - сказал мне Алан.

А счастливым?

Я подорвался с места и устремился к дому.

- Ты вовремя, - обрадовался Алан. – Если не трудно помоги мне сдвинуть эту штуку! Мне самому не хочется трудиться. Кого-то мне охота припахать!



О Магии Легко и Просто
Быть Домом Чудесам


- Как от надоевшего избавиться?
- Как отвлечь себя от игр поднадоевших?!! Стань увлеченным Тем, что играм этим ни за что не по зубам.
Ты отвлекись от игр понятием простым: они идут в Тебе.
Будь в играх Тем, Чем Ты и Есть По Сути.
ПРОСТРАНСТВОМ НЕОБЪЯТНЫМ БУДЬ

Свое внимание всё на Себя, где происходит ВСЁ.
Всегда интересуйся тем: ГДЕ ВСЁ ПРОИСХОДИТ?
Не что, а ГДЕ все происходит.
И СНОВА ОТКРЫВАЙ БЕСКРАЙНЕГО СЕБЯ

Энергия твоя перестает тогда питать собою твои игры. А без твоей энергии, игра – застывшая нелепая картинка.
Все игры без Тебя – нелепые и мертвые картинки.
Всё без Тебя – полнейшая херня.
Ты – Тот, Кто наполняет всё Собою, Своею Силой …

…

- Всё – игры. Не парься по поводу игры.

- Как мне соскочить с игры дурацкой: «я – чмо и бомж»?
- Выиграй игру, - сказал мне Алан. – И Проиграй игру.

Выиграй игру. Когда я это говорю – речь не о победе. А о выигрыше игры до основанья.
Выиграй – значит, НАИГРАЙСЯ.

И Проиграй игру. И проиграй, не означает, поражение твое.
Все также, означает: НАИГРАЙСЯ

…

- А наигравшись в прежнюю, я новую смогу начать?
- Она сама начнется. Сокровенное Твое свою игру затеет.

- И я смогу стать Магом?
- Легко и Просто, - легко и просто мне ответил Алан. – Всё это легче-проще, чем быть, как ты, бомжом.

…

- Уже до одури наползался и наигрался в чмошного бомжа. Хочу высот заоблачных. Хочу летать!!! Хочу быть Магом!!! Научишь?
- А  это просто: ничего не продолжай. Все время начинай сначала – с Себя. Заканчивай Собой. И снова начинай сначала.
Будь Собой. Будь для всего Началом.

Будь в Начале, будь Началом. А в продолжение чего-то – ты продолженье чье-то, может вчерашнего, уже покойного себя. Но не начало, не причина, не истоки.

В Начале всё легко и просто начинать. И не начать легко и просто.

Не продолжай. Все время начинай сначала.
Будь всему причиной

…

Мир не принимает чудеса?
Нет никакого мира, есть неприятие чудес, как равноценная возможность, одна из множества других, таких же равноценных и возможных. Бесчисленного множества других.

Ты не живи в миру и не живи им.
А Живи Собою.
И не питай Собой иллюзий.

Не разделяй, не властвуй – растворяй. Всё растворяй в Себе.
Не зазывай и не толкайся.
Пусть всё само приходит.

И растворяй пришедшее к тебе.
Как концентрат вода и как хозяин двери

…

Всех дружно учат воевать с тем, что не по нраву.
Но ты, признав его своим, тихонько и без шума возвращаешь свою силу. Зачем бороться с тем, что сам и натворил. По глупости, незнанию, из страха, по принуждению или необходимости своей глубинной.
ТЫ это сОздал. Теперь, признав своим, оставь в покое созданное, и начни с Себя.
С Начала.

В любой момент ВСЁ НАЧИНАЙ СНАЧАЛА, не исправляй, не продолжай, не убивайся над случившимся.

ВСЁ НАЧИНАЙ С СЕБЯ
СНАЧАЛА

…

Не зря укладом жизненным зовется распорядок у людей.  Укладыванием тебя в общую могилу, согласно распорядку общему и для тебя теперь.

…

- Но ведь толкает-то меня нужда! И как не исходить мне из нужды? Нужда меня толкает от меня, от изобилия к себе, к нужде меня толкает. И перед ней бессилен я!
- Тебя толкают, когда ты толкаем. Когда чему-то «нет» сказал. Тем самым, отвернув себя от силы.
Ты «нет» сказал и дулю показал. Себе.

Вот, как ты в туалет идешь? Когда приспичит – так, не рассуждая и вприпрыжку. И не идешь, летишь. И радостно то облегченье принимаешь. При этом не мудришь и не рассуждаешь, что погналА тебя нужда.

Так радостно и проживай нужду любую, и обратится радостью она. Облегчением от лишнего Тебе, от груза прежнего тебя

…

- Скатертью дорога.
Лентой ровный путь.
Без тебя, Алена
Проживу я как-нибудь* - уверяет себя и нас певец.
*Песня в исп. Вадима Казаченко «Скатертью дорога».

- Нет, как-нибудь не пойдет! – смешно возмущается Алан. – Только по-хорошему!

…

- Твой отказ от Своей Силы, куда как утомительней и напряженней Всемогущества, - сказал мне Алан между прочим.

И я с упавшей челюстью стоял, наверно, вечность.

…

- Если я скажу: «Я все могу, я – всемогущий», мир рассмеется мне в лицо. Все люди рассмеются. Да даже ты возможность не упустишь посмеяться.
- Я рассмеюсь от радости своей, в восторге радостью твоею. Признай свое МОГУ, как Суть Свою.

- Мне тут же кинутся доказывать все остальные, что я – не светоч всемогущий, а чмо последнее. Им долгого труда всё это не составит. И где же светоч – я?!!
А чмо – прилипшее, привычное мне состоянье.
- Их миллиарды говорильщиков, всех не переслушаешь, не переговоришь! Тебя считали люди таким же, как они. И намного ниже. Им так удобно, когда есть похуже кто-то.
Ты слишком долго верил им. Настал Момент Доверия к Себе.

Ты прав, довольно сложно доказать, что ты не чмо, а всемогущий.
Но я и не прошу о вере. Прошу Доверия Тебя к Тебе.
Ты – не всемогущий, Ты – Всемогущество Свое.
Ты – ВСЁ

Чего молчишь?

- Рад, что мы знакомы!

…

- Люди – это камень преткновения для новичков в магических забавах.
Они не зря тебя упорно окружают, и выпроводить их из своих историй не так-то просто. Им надлежит тебя душить собою. Своими «нет», «нельзя», «ты должен», «надо».
Точнее не своими, а вложенными в них. И даже, если есть среди них те, которым можно всё, то это означает для других «нельзя».
Когда за счет других такое «можно», оно не настоящее, оно по-прежнему «нельзя».
Сам понимаешь, кто-то вдруг сильнее стал тебя (за счет других «ты должен») и вот опять тебе «нельзя».

Тебе вернуть Свое Пространство будет в Тему. Будь Одиноким и с Собой наедине: в уединении, в толпе.
Ты пребывай всегда Наедине С Собою.

Когда ты – Маг, тебя для них не существует, а их не существует для тебя.
Для них существенно: привычное-обычное, никак не чудеса.
И Ты – Чудесный, Легкий и Простой для них не существуешь, а существуешь, как обычный и привычный, поникшей серостью, как и они.

Пускай, тебя не существует для привычного-обычного. И пусть его не существует для тебя

…

- Ты человеконенавистник, Алан?
- Отнюдь. Ненависть – это открытая активная форма неприятия, эмоция столкновения. Кстати, к твоему сведению, презрение и отвращение – пассивная форма неприятия, эмоция отторжения. И то и другое – очень энергозатратные увлечения.
А я равнодушен к подобным играм, равно как и к игре в человека.

- Что так?
- Сам был человеком. Мне не понравилось.

…

- Все проявленья РАВНОЦЕННЫ. Как и все проблемы. Не выбирай же ни одну, и нет проблем.
Проблемой называем мы возможности, непринятые нами.
Когда ты осознал: Все Проявленья РАВНОЦЕННЫ – ты принял каждое из них, как равнозначный-равносильный свой потенциал.
СВОЙ ПОТЕНЦИАЛ.

Только теперь ты стал свободным от явлений-проявлений, от мыслей, побуждений, от идей, когда освободил их от своих пристрастий и отвращений.
И это же касается людей …

…

- Еще раз возвращаюсь к той же теме. Всё делай только для себя.
В Магии Легко и Просто чужое не прокатит.

А все хотят не для себя чудес, а для других.
Чтоб оценили, восхитились, полюбили.

Я говорю: ЛЮБИ СЕБЯ. ЖИВИ СОБОЮ.
Все делай ДЛЯ ЛЮБИМОГО СЕБЯ. Другие не существенны, не существуют.
ВСЕ ДЕЛАЙ, ЧТОБ ОБРАДОВАТЬ СЕБЯ.

И если делай для других чудесное, то только потому, что это ОБРАДУЕТ ТЕБЯ.

…

- ВСЁ УЖЕ ЕСТЬ. ВСЁ ТАК.

- А если всё не так?
- Не так всё?!! А откуда информация о нестыковке тебя с тобою?
Из происшедшего?

Ой, в зеркальце мне отразилось что-то! – передразнивает он меня. – Какое горе!!!

Этот кусочек тебя, тебе открывшийся внезапно.
Хочешь быть кусочком в какой-то отражающей фигне? 
Быть отражением своим в каком-то отражающем кусочке?!!

Он ждет ответа, я качаю головою: «быть отражением я не хочу».
Тогда он расслабляется, вздыхает и говорит проникновенно, в меня словами проникая, какой-то молчаливой силой между слов.

- Мага отличает отстраненность от происходящего.
Он не исходит из так называемых сложившихся обстоятельств, ситуаций, условий.
Единственная точка, с которой стартует Маг – Нулевая.
Единственная «площадка для игры» – «Я – Маг».

Все остальное – остальное.
Для Него не существует понятия «не получилось, не вышло».
У Него всё – всё получилось так, всё вышло так, всё ТАК

…

- Хочешь быть Магом, будь Им. Действуй, как Маг. Живи Чудесным. Собой живи.

- Я не понимаю, - развел руками я. – Подскажи!
- А, тут все просто! Всё те же причуды восприятия. Вопрос, чем ты живешь: причудами и объясненьями чужими или Своим Невысказанным ты живешь.

Представь, ты провел волшебную ночь с девушкой, все поет в тебе, ты светишься от счастья и благодарности. А твоему хмурому придурку-другу от этого совсем тошно. Ты можешь обойтись без него и тебе так радостно. Это его и пугает, и раздражает.
И обязательно появляется точное, бьющее наповал слово и твое очарование мгновенно исчезает, разбивается в осколки, оказывается выпачканным и обыденным, падает подстреленным.

«Я знаю эту шлюшку», - скажет твой приятель-неприятель. – «Как поеблись? Нормально?».

Ярлык приклеен. Всё, чем ты летал, вмиг оказалось лоховством и помутнением.
Но для тебя страшней другое: твой приятель знал ее, и знает приключение твое, как пошлую, обыденную еблю. А это просто непереносимо.

Потому что он – козел, от которого ты никак избавиться не можешь.
Боишься признавать себе, что ты поменьше хочешь в истории своей того, что знает твой попутчик ненавистный.
Вообще не хочешь знать ни его мерзких знаний, ни самого его.
Но ты берешься грязно вместе с ним шутить и хохотать, дабы не обнаружить свою боль и беззащитность. И вот тебе становится совсем невыносимо.

Так все чудесное бежит от вас.

- А если я оторву башку своему придурку-другу?!! И никого не стану слушать?
- И ринешься за ней? Послушаешь другого друга, который уговаривает тебя, ту девушку не отпускать, в нее вцепиться? А может, третьего, который скажет: «будьте вместе, пока не надоест»?
Речь не о друзьях, речь об уме, который вечно что-то говорит и предлагает что-то взамен Чуду.

И речь о Чуде.
Ты жил им. И неси его в себе, как Чудо. Внутри себя. Не отдавай его словам, друзьям, умам. Не прогоняй и не спеши в него вцепиться.
Позволь ему остаться Чудом. То нежное тепло внутри тебя, согрей его собою и бережно неси в себе. Позволь ему.
Каков бы ни был век его, позволь ему быть Чудом. И когда оно уйдет, исчезнет, испарится, не поддавайся привычному соблазну: почувствовать себя обманутым.

Велик соблазн воспринимать его, как обещание. И разочароваться, когда исчезнет Чудо и ум потребует ответа за пустые обещанья.
Единственное обещанье Чуда – Чудом быть, пока ты им живешь, как Чудом.
Тебе не удержать его, но ты ведь можешь стать довольно симпатичным Чуду. Жить благодарностью к приходу Чуда, когда оно уйдет.

Прожив Чудесное однажды «от и до», ты открываешь некие секреты, двери. Ты обновлен. Ты счастлив.

И вдруг.
Ты слышишь: - Тук-тук-тук.

Чудесное опять стучится в двери.

И снова им живешь.
И снова тук-тук-тук.

Потом стучаться перестанут.
Теперь Ты – Свой Чудесному. Ты – Домом Чудесам. Они в Тебе живут, в таком Уютном и Чудесном

…

- Но если встретил я кого-то, и мне открылось Чудо, по-твоему, открывшая мне Чудо ни при чем?!!
- Чудесное – это ТО, что ты в себе открыл, когда кого-то встретил. Оно всегда в тебе. Но ты не с ним. Но Чудеса на то и Чудеса, чтобы Чудесными являться. Тебе открылось Чудо.
Оно в тебе.
И не привязывай его, Чудесное, к столбу, возле которого его ты встретил.

Будь благодарен девушке за встречу.
Цветам, Луне, столбам, скворцам, чему угодно. Но не вяжи узлы и не живи другими. Цветами, лунами, столбами и скворцами.
И девушками не живи.

Ты ЧУДОМ лишь живи …
Одним лишь этим ЧУДОМ



Прогулка


Я уже привык мириться с косыми взглядами (косиной, как я называл этот эффект) и брезгливым отвращением окружающих. А наносимые обиды воспринимал, как неизбежность.
Поэтому для меня откровением стала моя вспышка ярости в ответ на оскорбление шпаны.

- Чё ты тут трёшься? Ты кто такой? Откуда такой, распальцованный? А ну, иди сюда!

Их было трое. Зачинщик свары был той мерзкой породы людей, встреча с которой отзывается внутри невыразимо тоскливой жалобной спазмой и задолго до столкновения понуждает прятать глаза и переходить на другой край улицы.
Два его приятеля были куда сильнее, угрюмее и тренированней. Их развлечением было избиение и унижение.
Задире же требовалось нечто более изощреннее. Если вам устроят бойню подобные этой парочке – вы будете мечтать на больничной койке о том, чтобы выжить и иметь возможность упражняться в искусстве боя до изнеможения, чтобы однажды поквитаться с обидчиками.
После встречи с паскудником вы будете мечтать поскорее умереть.

Он смачно жевал жвачку, готовясь демонстративно плюнуть ею мне под ноги. Я врезал с ходу в его презрительную морду и, рыча диким зверем, накинулся на ненавистную мне фигуру, подминая под себя своим весом и скорострельными хлесткими ударами.

Я бился, словно на кону была моя жизнь.
Я защищал нечто Сокровенное внутри меня. Нечто Детское, чем я жил, и что не собирался позволять топтать никому ни при каких раскладах.

Я точно убил бы его, но хохот Алана отрезвил меня. Я ощутил крайнее неудобство, неловко слез со стонущего обидчика. Помимо него, на дорожке пачкались в лужах его сотоварищи по играм.
Хорошо, когда твоя спина прикрыта!!!

Когда решился взглянуть в глаза Алану, был крайне удивлен его теплотой и одобрением.

- Идем, гладиатор, - обнял меня он за плечи. – Ты хоть понял что произошло?!!
- Я сорвался с катушек, - промямлил я.

- Ты не согласился с дерьмом, которое хотели впихнуть в тебя. Это старый, как мир трюк – перекинуть свое дерьмо на тех, кто согласится его принять и считать себя этим дерьмом.
Силовое воздействие помогает вот таким вот примитивным экземплярам, - Маг не удосуживался переступать через валяющихся на асфальте хулиганов, и мне приходилось тоже ступать по их телам, - хоть ненадолго избавляться от внутренней грязи за счет других. Интеллигентные, образованные люди делают это куда, как искусней. Внушением, посредством логики и прочим утонченным изуверством.
Но и тем и другим время от времени перепадает звиздюлей.
- Ты хотел, чтобы я …?

- Раскрылся, - кивнул он. – Тот способ, который ты избрал честный, но грубый. Конфликтный и энергозатратный.
- Ты научишь меня утонченному интеллигентному изуверству?

Он даже остановился. На какой-то момент мне показалось, что я тут же присоединюсь к отдыхающим в грязи, но потом он махнул рукой, списывая сказанное на мою тупость.

- Вот, где высший пилотаж воздействия!!! – мысленно восхитился я. – Уважаю!

Но Алан не дал мне упиваться его величием еще одной остановкой.

- Неужели минутная драка так воздействует на твое восприятие?!! – он покачал головой. – Хватит восторгаться! Единственно действенно во взаимоотношениях – симпатия.
Пока тебе симпатична моя симпатия, ты в теме. Только надоест, соскочишь. Это твое внутреннее узнавание Своего. Его и держись, а не симпатяг.
Впрочем, симпатия – сама все устроит.

Мне необходимо было, чтобы ты раскрылся и это произошло.
Теперь о том способе, каким ты станешь защищать свое нутро.
Если по-человечески, это не ко мне. Драки, интриги, выясненья отношений – всё это без меня.

Но если ты хочешь узнать, как Маги не позволяют миру вмешиваться в их дела, я расскажу и покажу.
- Хочу, - тут же горячо отозвался я. – То есть не как люди. Как Маги.

- Один из способов – помощники. Их совсем не нужно создавать. Всё уже есть.
Ты начинаешь ЖИТЬ ТАК, БУДТО ВСЁ УСТРОИТСЯ САМО. БУДТО ВСЁ УЖЕ УСТРОИЛОСЬ САМО.
И так как Жизнь – это Ты, то Твое Доверие все сделает, не сомневайся.

Но есть такие прилипчивые сюжеты-конфликты, такие надоедливые кадры-люди, которые ломятся к тебе неугомонно. Твоя непримиримость восприятия этих сюжетов и их отдельных кадров – верный признак.
Ты их создал когда-то и зачем-то. Когда – не важно – может, только что. Тут главное: зачем?

- Зачем?!! – не удержался я от вопроса, когда пауза слегка затянулась.
- Наслаждайся паузами, они стоят того, - мимоходом заметил Алан. – Затем ты создаешь конфликты, что тебе вырасти пора.
Конфликт – тебе сигнал, это срочно. Энергия твоя не может быть вдалеке от тебя. Бери ее. Или она пойдет войною на тебя.
 
- Как взять ее?
- Не конфликтуя. Когда ты в магазине, узнаёшь свое – платишь, берешь товар и уходишь. А улыбнешься мило продавщице, получишь точно сдачу. Или не получишь точно. Не важно.
Главное, ты ведешь себя, как покупатель.
Так и здесь. Узнай СВОЁ в конфликте этом или человеке (животном, рыбе, птице …) и откройся внутренне ему.
Оно войдет в тебя. То, что однажды создано тобой, войдет в тебя. Вернется в Дом Родной

Не вампирь, не тяни чужую силу. Вампиры живут чужим и потому вампиры.
Ты же в самом страшном узнавай себя и возвращай домой себя частичку.
Потом это становится спонтанным.

- Когда я верну всего себя Себе из мира, мир рухнет?
- Твой прежний – да, но Отблеск Твой заменит этот прежний тусклый твой отсвет.
Если тебя беспокоит – воздействует ли на людей Возвращение Себя Себе – отвечу: «да».

Это тебе вызов. Те, кто жрали поедом тебя, скорей всего, отскочат. Угаснут, заболеют, умрут, к другим прилипнут.
Если готов собой кормить вампиров, нам не по пути.
Жалеть их, когда они питают свои мерзкие тревоги продолженья собственных историй моею силой – я не стану.
А ты?

- И я не стану!!!
- Тогда вернись к событиям недавним, пленку отмотай к началу, узнай Свое и пригласи раскрытием своим.
И не спеши опять закрыться, побудь открытым, сколько сможешь. И паузы люби.
Они окошки в Вечность, сквознячки веселые Реального, Живого

…

Я, как перед прыжком с огромной высоты, а вдруг не полечу!

- Мне что-то следует еще знать?
- Ты забираешь не чужое, лишь Свое.
И никаких при этом сожалений и настроений мстительных.
Лишь благодарность и любовь Себя к Себе.

И для планеты ЭТО здОрово-здорОво, и для Живых, и для всего Живого – всё ЭТО здОрово-здорОво.
Конфликтная энергия уходит, Свой Дом находит. И успокоенной в Тебе живет.

Подтолкнуть?

- Я справлюсь, - я смеюсь.
- Тогда справляйся. Справляй себя …



Секрет Детей


- Вот почему до фонаря наш собственный восторг нам?!! Мы ждем восторга от других. Других?!! Не от себя.
Вопрос: почему важны другие? Зачем они, какие-то другие?
Пусть будет собственный восторг! Будь собственным восторгом!

Вот, где оглядка на других теряет свою силу.
И обретаешь ее ты …

…

- Но ведь бывают и провалы?!! О них ты и не говоришь!
- Провалы. Когда ты в них летишь, визжа восторгом – становится игрой провал.
Послушай, ФИШКА ведь не в том, чтоб быть каким-то, а в том, чтоб никаким Себе не быть. Не быть себе чужим, а БЫТЬ СЧАСТЛИВЫМ, БЫТЬ СЕБЕ СВОИМ.

Счастливым быть в любом навязанном тебе сюжете.
Быть вне любых сюжетов.
СЧАСТЛИВЫМ НЕУКЛОННО, ПО-ЛЮБОМУ БЫТЬ

…

- Как не утрачивать свое сияние.
- Ты не утрачивай, не продавай и не теряй Себя.
А миг от мига совершай открытие.

- Что за открытие?
- Открытие Себя. Ты миг от мига совершай открытие Собой Себя.
С восторгом находи в Себе Себя от мига к мигу.

И ничего не делай для других, не делая всё это для Себя.
Тогда что бы ни произошло – ВСЁ, всё Твое, всё для Тебя, потому как совершал его ты для Себя, и из Себя, и за Себя же.
Не против и не вместо.

Тогда нет никаких надежд и ожиданий. Нет сожалений и разочарований.
Сплошной восторг

…

- А чего ты достиг в этом мире? – спросил он.

Спросил просто, без подвоха, без сарказма. Заинтересованно спросил.

- Ничего, - ответил я. – Я достиг НИЧЕГО. Это настоящий отрыв башки!!! Быть Счастливым и наполнять Счастьем все вокруг себя, пребывая среди всего этого сопливого нытья – это НЕВЕРОЯТНОЕ достижение.

Он кивнул, соглашаясь.

- А еще я был футбольным тренером, не проигравшим НИ ОДНОГО турнира, в котором участвовал, - добавил я небрежно.
- В компьютерной игре, - усмехнулся он.

- Парень, декорации – не суть. Когда ты умеешь проживать игру, как ДЕЙСТВИТЕЛЬНО происходящее с тобой, испытывая весь сопутствующий эмоциональный спектр и целиком отдаваясь фантазии – ты получаешь то бесценное, мимо чего проходят многие якобы «действительники».
Это волшебное свойство Детей – Жить свою фантазию.
- Если ты ТАК ярко проживаешь игровой  спортивный симулятор, то тебе вообще все и всё без надобности. Ты можешь прикрыть глаза и вообразить всё, что угодно, - ошеломленно произнес он.

- Ух, ты!!! Шикарный вывод. Я в шорохе!!!
- Научишь?

- Запросто …

…

Дети владеют секретом этим, на раз-два три. Им наплевать, что отражается в мирах во время их игры. Упорно уверяют их миры: это песок, а это камни, а это грязь.
Когда Ребенок увлечен игрою, песок струится речкой золотою, и камни птицами летают, а грязь им – наисовершенным тестом для несравненных королевских пирогов …

…

Это, как в игре на рояле. Клавиш много, пальцев всего десять. Но не это главное, не количество. Тебе вполне хватит твоих десяти пальцев и твоих десяти клавиш для твоего мгновения. Потому что в следующее в твоем распоряжении опять десять клавиш.
Но вполне возможно, что ты тронешь одну или даже не одной.

Вполне возможно, что ты прикроешь глаза и услышишь Свою Мелодию так, словно она реальна.
Словно только она и реальна, а все остальное – остальное.
И тогда она прозвучит в Вечности, отзовется в Вечности, окажется Вечностью.
Тобой



Цельность


- Цельность – это когда ты не разбросан-расхлябан, но и не собран-сконцентрирован.
Расхлябанность – это распыление, а концентрация – это заужение твоей сути.

Цельность – это даже не пребывание в Здесь и Сейчас, ведь это будет означать пребывание чего-то постороннего.

Цельность – это и есть Здесь, это и есть Сейчас. Цельность – это твоя Суть, а не пребывание, это Реальность Реального.
Попросту говоря, Цельность – это нескончаемое блаженство неразрывности Тебя с Тобой.
Это безусловное НАСТОЯЩЕЕ, без прошлых и будущих.
Твой Полет Тебя в Тебе.
 
Нескончаемый Блаженный Полет …

Он говорил мне или я себе? Или это был Шепот Вечности, проникший в меня?
Шепот Сокровенного, услышанного Собой же.
Нескончаемого Блаженного Слияния Воедино Меня со Мною.

Мой Нескончаемый Блаженный Полет Меня во Мне …

…

- Уходишь?
- Мне пора. Благодарю за Чудесное Твое и за возможность обрести Чудесное Мое.

Теперь Я – Свой Чудесному. 
Я – Домом Чудесам.
Они во Мне живут, в таком Уютном и Чудесном …

…

- Одно лишь дело предстоит осуществить мне.

- Чудесное?
- После него мне по плечу любое чудо будет!!!



Да будет чудо


- Простите, леди Тейлин, мне мои прежние попытки грубо отшутиться. Боялся я общения с другими, а с Вами так, тем более.

Он мило и доверчиво улыбался. Как дитя.

- Тем более как? – я слегка смягчилась.
- Вы так прекрасны, как Самая Прекрасная Мечта. И, как самая Недостижимая Мечта, Недостижимы  и Непостижимы.
Презренье от других – пустяк, когда презренные другие. Но отвращение от Вас – убийственно, необратимо.
Как окончательный вердикт, как смертный приговор, утрата смысла жизни навсегда …

- Какой высокий стиль!!! – восхищенно засмеялись, выскочив из ниоткуда, Гонзик, Горн и Алан. – А парень стал певучим!
- Чья школа?!! Чья школа?!! – запричитал Гонзик. (Как же, упустит он случай похвалиться!!!). – Эх, счастливый я!!! Любите, восхищайтесь, трепещите!!! Моя школа!!! Ну, и немножко Алана. И уж совсем не Горна.

Я растроганно потрепала всех по загривкам.
Сказавшего за красоту и проникновенность сказанного. Обормотов за их искусство обучать подобному искусству красиво и проникновенно говорить.
Благо, теперь прикосновение к гостю не вызывало у меня тошноты, а напротив, было даже приятным, как прикосновение к любимому ребенку.

А еще, решила я, надо бы поосторожней обращаться со своими презрениями и отвращениями, раз настолько убийственны они.



Зазеркаленная Алиса



Тут только отморозку мою хрень понять и только отморозку с хренью разобраться


Я подскочила, как ошпаренная, ломая собою все барьеры сновидений. Задыхаясь и ощущая нестерпимую боль.
Я вырвалась снова каким-то необъяснимым чудом.

От моего рывка в комнате зашаталось всё, заходило ходуном. Покрывало, накинутое мною на зеркало при заселении в номер, словно насмехаясь, медленно сползло и на меня дохнуло Зазеркальем.

За прозрачной гранью мелькнуло мое перепуганное лицо и унеслось, влекомое чьей-то безжалостной волей.

- Пора покончить с кошмаром, - глухо сказала я исчезнувшему отражению в зеркале. – Пока оно не покончило со мной.

…

Будучи маленькой девочкой, я, конечно же, читала «Алису в Зазеркалье», но уже тогда меня не умиляло это, несомненно, гениальное произведение.
Детским чутьем я ощущала исходящую опасность. Нет, нет от книги, а от подобной возможности.
Возможности оказаться за пресловутой гранью, разделяющей якобы мир от якобы его отражения.

Детские предчувствия забылись, стерлись, затаились.
Предупреждение о таящейся опасности сродни насмешке. Неотъемлемой части самой угрозы. Поэтому проще забыть.
Все равно приходит она внезапно.

…

Грянуло громом посреди ясного неба несчастье.
Теперь будет все не по-детски, - объявило. Все будет всерьез. И безнадежно.
Пришла беда, отворяй ворота!!!

Как же, разбежалась!!!

Разбежалась я и побежала, выпучив глаза. Добежала сюда.

Не верьте, когда говорят, что бывают безвыходные ситуации.
Припечет, найдете выход, как миленькие!!!
Разыщите безошибочно.

Вопрос, захочет ли он вам открыться, этот выход …

…

Я стою перед дверью, даже не стучу – скребусь в нее псом голодным, что только не поскуливаю.
Я здесь, потому что это чуть ли не единственный мой шанс вынырнуть.

Этот Алан Лига Легко и Просто, как я услышала всё в том же Зазеркалье – отморозок, не признающий  ни чьей-то власти, ни каких-то там придуманных законов, и он – угрозой любому из миров-кошмаров, и счастье тех миров-кошмаров, в которых он не побывал.
А значит он, вполне возможно, тот, кто может выдернуть меня из этой хрени, разрушив эту хрень.
Тут только отморозку мою хрень понять и только отморозку разобраться.

Захочет ли?!!

…

- Вам придется доиграть начатую игру, - никакого удивления, никакого испуга, никакого сочувствия. Отстраненная деловитость.
- Я не хочу ее доигрывать!!! – вспылила я возмущенно. – Я хочу все закончить!!!

- Закончить и означает доиграть. Вы же хотите соскочить.
Представьте себе, идет кино.
Да хоть тот же «Хищник против Чужого», к примеру.
Помните, когда главная героиня – полярный проводник – говорит всем: «Мы не готовы к этой экспедиции».

Вот, гадство, я видела этот фильм и помнила этот момент!

- Представьте, что все соглашаются. Говорят: «Да, вы правы» и тут конец фильму. Такое может быть?
- Для меня это слишком реально. И слишком болезненно. Мне не до философствования!!!

- Так вот те, кто смотрит этот фильм, досмотрят его до конца, каким бы он ни был для вас, - не обращая внимания на мои реплики, говорил этот парень. – Вы всего лишь персонаж киноленты. Я могу посоветовать: вам исходить из этого.
Доиграйте свою роль и ни на что больше не подписывайтесь.

…

Она всхлипнула и разрыдалась.

- Кто тут? Еще одна тобой обманутая красотка? – появилась Тейлин. – Не переживайте, милочка, подумаешь, ****ся хорошо!
- Нет, девушка по делу, - ответил я. – Она ищет помощи.

- Так помоги ей, - запросто разрешила всё моя милая.
- Я никому не помогаю, дорогая. Я лишь содействую.

- Значит, так, - решила Тейлин. – Ты, дорогуша, оторвала нас от секса. И секс, уж ты поверь, тебе такой не снился даже!!!
Поступим так. Ты к нам присоединишься - содействие получишь. Если же нет, вали по холодочку!
Любой – за счастье, присоединиться к Магу и Недостижимой!
Да, к твоему сведению, мы полны фантазий и то, что извращением зовут другие, для нас – обычным делом. Чтоб не было соплей потом!

- Что?!! – мы с гостьей вскрикнули одним вопросом.

…

Удивительная девушка. Я бы даже сказала, неземная.
Пошлость ее кажется мне некой оболочкой, одеждой что ли, которую она может сменить на любой другой наряд, но сути это не заденет.

- Хорошо, - согласилась я отрешенно. – То, что со мной творится, хуже уже не будет.

С этой сияющей девушки вдруг слетел налет вульгарности, и она тихо попросила друга.

- Посодействуй ей, Алан. Видать, у нее действительно худо дело.



Придется доиграть игру
Вопрос лишь в том, КАК доиграть


- Все норовят к другим вмешаться, своими представлениями воздействовать на мир. Когда свои истории неинтересны, свои истории писать не хочется, да и не умеют, то норовят коряво в историях соседних расписаться.
Сплошь и рядом бытовое колдовство вмешательством присутствует в людских сюжетах.

Помимо этих грязунов, есть масса гениальных фантазеров, кому их грез вполне хватает, которые они собою создают и ими же живут, и среди них живут. Забавные ребята эти Грезящие, Грёзеры. Им люди без нужды, слишком уж тяжеловесны. Их манит легкость грёз.
Подчас иные грезы, куда живей иных людей. Кому и знать об этом, как не фантазерам?!!

И существует каста глобальных «созидателей и разрушистов», всеобщих «фантазистов».
Они уже людьми играют, их придумывают-создают, ими истории придуманные проживают. Их убивают, воскрешают. Мифологию творят.

И раз настолько эфемерны люди, соблазна избежать и не воткнуть в свои сюжеты уже готовых к употреблению человеков, не все из фантазистов избегают.

Кому-то не по вкусу возиться с тем, чтобы придумать персонажи, кому-то отвратительно использовать людей, кто-то более разносторонен в творческих подходах, но, так или иначе, они – проектировщики, писатели, конструкторы событий многих.
 
Зовут их демиургами, создателями и творцами.
Я их не зову, чего их звать в истории свои?!!
Но иногда (когда они мне там следят) я называю сценаристами придумщиков чужих историй.

Я уважаю тех, кто пишет от себя. И сам написанное проживает. Или прожил и написал.
Я уважаю тех, кто каждого героя своего переживает-проживает.
Но кто другим играет, не вовлекаясь в описание и не рискуя – просто сука!

Те, кто презрительно высокомерны и забавляются, будто потехою, чужою болью, страхом и бессилием других … Те, кто недостижимы для ответного удара ...
Просто суки!!!

И, если б наигравшись, они бы отпускали выживших, тогда б еще хоть как-то легче было. Но они последовательные, гады. Скрупулезны. Живут последовательностью. И неувязки-нестыковки им неуютны, раздражают. Пугают их. Напоминают, что они – не боги, им.
Для них условием всенепременным – во всем порядок.

Так во франшизе, при переходе от истории к истории, тех, кто не вписывается в последующий сюжет или участвовать не хочет, небрежно выдворяют мусором на свалку, лишь замечая, лишь обозначая, походя в сюжете: выбыл.

Тебя на свалку кинули, а в это время твой персонаж картинкой прежней виртуалят, избавляясь. И ты на свалке это проживаешь, не в силах помешать, да и понять не в силах, что с тобою происходит.
Тебе не предоставляют права и возможности даже умереть в сюжете. Они картинку тебя прежней убивают, а чаще просто трупом представляют.

Представь же, каково тебе на свалке мира трупом не умершим!!!
Не сладко.

Конечно, ПОЛЬЗУЮТСЯ ТЕМИ, КТО ПОЛЬЗОВАТЬ СЕБЯ ДАЕТ.
Этот факт простой проблему объясняет и понимание дает проблемы, но совсем не означает, что делает проблему ближе и роднее.
Вы можете понять маньяка, но при этом навряд ли вам захочется его в свою историю впускать.

Ну, ладно, это лирика. Я с Зазеркальем дела не имел. Теперь придется, как бы ни хотелось дел с Зазеркальем не иметь.

Теперь касательно твоей игры.
Когда сказал я: «доиграть» – имел в виду я, что тебе сейчас пора признать сюжет и выйти из него, играя роль свою, а не навязанную. Отныне, роль играть свою. 

С теорией покончено, теперь о наших перспективах.
У нас пока навскидку два разрешения задачи. Они друг другу не мешают, скорей наоборот.
 
Мне отыскать тех, самых сценаристов, что пишут о тебе, тебя в сюжеты вовлекают.
Тебе же – вспомнить, когда дала ты соглашенье на вмешательство извне.

Пока я покумекаю, что там к чему, расскажешь леди Тейлин историю свою ...



Моя история


- А интересная история? - оживляется Недостижимая.
- Не очень, - отвечает Алан. – Но требуется ей выговорить дерганье свое, а мне тебя отблагодарить за то, что мне подкинула шабашку!
Развлекайтесь, девочки.
Обнимитесь, пошепчитесь, за ручки подержитесь, а мне побыть наедине необходимо …

- Хам! – леди Тейлин Алану сказала и приблизилась ко мне. И сердце мое затрепетало, сама не знаю отчего. – Какой он деликатный, вовремя ушел!
Тебя за руку взять, обнять, поцеловать? А может, сразу к делу?

Ее дыханье, блеск ясных глаз, и исходящие очарование и сила меня вдруг напугали.
Я дернулась, а леди Тейлин звонко рассмеялась.

- Ладно, шалости потом. Ну, заводи свою шарманку, пой печаль печальную свою!
Скажи только, в каком мне месте разрыдаться. И утешать всю бедную тебя, когда пора настанет?

Вот только без имен давай. Я не хочу к тебе привязываться.
Будь безымянным неудобством …

…

С чего начать?

Что однажды, в зеркальное трюмо я заглянула и не увидела там отражения. И испугалась, что приведеньем или вампиром стала.

Еще раз глянула: на месте я. Думаю: вот дурочка!!!
Смеялась так, что сопли на зеркало летели. Ну, может, и не сопли, но слюни точно.
Решила протереть его и, надо же, в него я провалилась!!!

Я не Алиса в Зазеркалье, ума хватило не искать на жопу приключений, а выбраться назад скорее.
Все вроде и на место встало, да вот проснулась я наутро среди только что зарезанных, как оказалось, мной людей.
Я и не помню, как их убивала, но очутилась там свидетельница одна, она и закричала, и выдала меня.

Я якобы их ела, не целиком, а только их сердца.

Меня поймали, и повесить собирались. Я убежала.
Я отчего-то точно знала, что это шутки Зазеркалья. Бежала и зеркала искала, пока, на счастье, ни нашла.
И еле выкарабкалась я из зеркала в свое жилье.
Себя оглядываю: вся в кровищи. Во рту всё сухо, такой привкус, будто действительно жралА сырое мясо.

Я в душе долго отмывалась. Решила отдохнуть, уснула и там же, в Зазеркалье, оказалась.
Другое место, но вновь убитые вокруг меня и я в крови.

На этот раз меня не захватили, хоть и долго гнАлись.
И вырваться из зеркала труднее было. С меня как шкуру сняли, когда я через зеркало ломилась.

Вот вся история моя. Еще раз попаду туда – возврата мне не будет.

…

- Не вздумай засыпать, - сказала леди Тейлин, историю мою дослушав. – И поскорее постарайся вспомнить, когда ты с зеркалами разругалась.
И так, на всякий случай, - улыбнулась сладко мне она. – Предупреждаю: нас не так уже просто и зарезать …



Жертва снаружи, монстр внутри


- А ей удастся вспомнить? – спросила я.
- А что такое память? – усмехнулся Алан. – Информация о чем-то, что мы согласны воспринять, как будто это было раньше, мною прежним, предшествовало нынешнему мне.

По сути, вспомнить то, что было до самой проблемы – найти решение ее. Свой выход.
Ум не приемлет гениальности спонтанной и ориентируется привычней, если согласиться воспринимать последовательно, по порядку все события-картинки.
Никак не сразу, не вразброс.

- Ей удастся отыскать решенье-разрешенье?
- Не знаю … 

…

Они переговариваются, будто меня нет рядом.
Но в этом видится мне ясный знак: никто меня не собирается щадить, оберегать и защищать.
Настраивайся, девочка, на всё, что будет. Готовой будь.

- В Зазеркалье-то, зачем было спроваживать ее? С ней делай всё, что хочешь и без каких-то там зеркал! - леди Тейлин охотно шлепнула меня по попе, когда я проходила мимо и причмокнула губами, предлагая поцелуй. – Как ты, куколка моя? Иди ко мне.

И я подальше отошла на всякий случай.

- По эту сторону от зеркала она – трусиха и паникер, а там, наоборот.
Сюжет причудливый. Контрастом. Тут декором – мегаполис, там – деревушки древние.
И очень точный психологический контраст.
Жертва снаружи, монстр внутри. Жертва внутри и монстр снаружи.
Факт компенсации ущербности, одной другой.
Любая ярость – выход страха. И страх любой – задавленная ярость.

- Да, - вздыхает леди Тейлин. – Самый страшный враг – пугливый идиот.
Видать, эти писатели, тонкие ребята.
- Или она дорогу им однажды перешла. Или чем-то их пугает. Предположений много может быть.
Давай пока отложим их. На месте проще разобраться, там можно все это вдохнуть …

…

- До сценаристов мне не достучаться. Пока не знаю как, - признался Алан. – Задачка будет мне. На вырост.

Его улыбка заставила меня вздрогнуть до нутра.
Такая, кого угодно содрогнет!!!

- Ты же не сдавайся, вспоминай.
Пока же, мы доиграем до конца твой фильм. Ты будешь не одна.
Напутствие тебе: - Набей им морды. Чужим всем. Хищникам.
Всем, кто попадет под руку.
Пускай они визжат, не ты.

- Что еще тебе будет темой? Искренне прими: все, что с тобою происходит – ты создала сама.
Да, я убила. Да, сердца жралА.

«Вот это всё, сама?!!» - эта фраза, что откликается в тебе – часть сюжета, сценария любого.
«Это не я!!!» - то самое, что подвигает вдохновенно писать за нас истории чужим.
Писать пренебрежительно-небрежно, лишь потому, что отказались от ответственности мы.

Теперь насрать тебе, что происходит, кто идет навстречу, ответ на всё один: ВСЁ ЭТО Я.
ЗАЧЕМ, НЕ ЗНАЮ, НО ЭТОМУ «НЕ ЗНАЮ» ДОВЕРЯЮ.

Не важно, понятен механизм происходящего или туманен:
ВСЁ, ЧТО СО МНОЮ ПРОИСХОДИТ – ВСЁ ИЗ МЕНЯ, ВСЁ ЗА МЕНЯ И ДЛЯ МЕНЯ.
ПОД КАЖДОЮ СТРАНИЦЕЙ СТАВЬ РАЗМАШИСТУЮ ПОДПИСЬ: ЭТО НАПИСАЛА Я.
ВСЁ ПОДПИСЫВАЙ СОБОЮ

…

- Как это посодействует мне, кроме моей ответственности за происходящее? – спросила я.
- Ты оживешь Собою, а сценаристы вмиг отскочат.
Им не резон участвовать в сценарии, где их не существует для тебя.

Когда ты – собственный писатель, это означает, что их нет. Они тогда совсем исчезнут.
Уж лучше только для тебя. Они сольются быстро. Им нестерпима пустота.
Они и пишут за других истории, иначе станет ясно: несущественны они.

Алан взглянул на меня, словно взвешивая каждое последующее слово.

- И чтоб ты знала и иллюзий не питала: я с тобою, пока с собою ты. Как только плюнешь на себя, я выйду из игры.
Как только дашь кому-то расписаться под случившимся с тобою, я выйду из игры.
Когда себе ты не нужна, мне и подавно ты не интересна.

Тебе понятно?

- Понятно, - кивнула я.

…

- Я до сих пор не удосужилась, поблагодарить тебя, за твое участие …
- И не удосуживайся, - Маг легко прервал мои потуги извиниться и поблагодарить. – Я – для тебя возможность, ты – для меня.
Я для тебя – окно для бегства от кошмара, а ты – мое в покои сценаристов.
Или в беспокои.

Навряд ли в покое пребывают те, кто сами сеют беспокойства …

…

- Спасибо, леди Тейлин, за поддержку вашу в моем деле.
- О, благодарностям черед немного позже будет, - ответила она, меня ощупывая взглядом. – Я знаю двадцать способов, как следует благодарить меня. Потом тебя со списком ознакомлю.
Пока побудь немного в стороне. Владычице уединение необходимо.

…

- Почему Алан, - спустя время, спросила меня леди Тейлин, мягко беря мою руку в свою. – С чего ты вдруг решила, что он – твой персональный избавитель и спаситель?

Я поспешила ответить, пока ласки не зашли слишком далеко.

- Я слышала разговор, то ли в Зазеркалье, то ли между ним и явью, когда прорывалась наружу.
Пару фраз. Какой-то визгливый голос назвал Алана отморозком. А грубый и сиплый ответил ему, что этот беззаконник и разрушитель миров только своим присутствием разваливает все устоявшиеся порядки.

- И ты решилась к отморозку обратиться? Моя ты девочка, бесстрашная, - я уже готова биться в панике и ее руках, как вдруг ее внимание перемещается на Алана. – К отморозку девочка пришла. К безбашенному, отпетому и конченому негодяю!!!

- Какой же ты ужасный, - забывает обо мне тут же строптивая красавица. – И я пришла к тебе, насильник, изувер кровавый. Мучитель, изверг, истязатель.
Мне трепетать в твоем присутствии, маньяк?!!
Спасите, помогите, МАНИАК!!! Маньяк!!!
- Слухи сильно преувеличены, - ответил Алан, бережно беря ее лицо в свои ладони. – Благодаря тебе я – нежный и пушистый зайчик!

Леди Тейлин засияла мягким успокаивающим светом, и я ее бояться перестала.

…

Правда ненадолго, потому что перед тем, как поцеловать Мага, она без всякого стеснения сказала ему: - Хочу тебя, аж попискиваю, - и небрежно уронила в мой адрес. – Если желаешь поучаствовать, оставайся. Вдвоем побудем у отморозка развлеченьем.

И я пулей вылетела из дома …



Капли крови густой


- Мне необходима капля твоей крови. Одна мне, и еще две – двоим помощникам моим.
- Зачем?

- Чтобы попасть в сценарий этот. Ты, плотью-кровью в их игре. Три капли крови для спасения себя не пожалеешь?
- Четыре, - раздался голос леди Тейлин. – Я с вами.

- Четыре, - повторил мне Алан. – Подписываешься под страницей?
- Подписываюсь, я это написала!

- Крови нам не пожалеешь?
- Из горлА хлебнёте или разрез необходим?!!

- Настрой мне нравится, - мне Алан улыбнулся, подавая острый тонкий нож. – Пальчик слегка порежь.

…

- Это Гонзик, это Горн, - представил Алан помощников своих.
- Ребята, угощайтесь, - пошутила я, им подставляя маленький разрез кровавый.

- О, а ты вкусная! - заметил Гонзик, облизывая мой палец. – Если нас подставишь, тобою подкрепимся.
- Только не резать мелко, в этот раз порубишь крупно, - мрачно отозвался Горн, чмокая губами, прищелкивая языком.

Еще один распробовал. Гурман!

- Неувязка? – хмурит брови Алан. – Плохие все вокруг, всё портят?
- Да, я сама всё и создАла, - я вспомнила. – Подписываюсь.

Я кровью капнула ему в ладонь, и он слизнул с ладони эту каплю.

А леди Тейлин обхватила кисть мою и поднесла ко рту. У меня мурашки по телу побежали, какие ласковые нежные прикосновенья у нее!!!
Она язычком тягуче протянула по раненому пальцу от основания и до надреза.

Я губы ощутила, будто бы внутри себя.
Меня, как будто мягко приподняло в небо и сладко зазвенело в моих ушах.

Когда открыла я глаза, на пальце раны, как и не бывало.
А леди Тейлин рассмеялась моей податливости ее чарам.

И тем убийственней ее слова звучали:

- Если ты Алана подставишь, девочка моя – узнаешь мою ярость. Зубами медленно располосую твою кожу и наизнанку выверну тебя. Все прежние кошмары покажутся веселым детством. Меня ты поняла?
Если да, кивни.

И я киваю.



Затишье перед бурей


- Затишье перед бурей, - сказала, смежив веки, я.
- Затишье перед бурей?!! – хмыкнул Гонзик. – Неведение перед поносом.

- Гонзик, посвети, пожалуйста, в темноту - попросила я, мне не хочется засыпать, когда неясность рядом.
- Посвящаю тебя в темноту, - заунывно и торжественно запричитал он, кладя длинный фонарь мне на голову. – Стань на одно колено и прими посвящение. Отныне ты – сама темнота темная …

- Да не меня посвяти, а в темноту посвети, - я выхватила у него фонарик, включила и направила его луч во мрак.
- А-а, вот для чего это штука, - обрадовался он. – Но ты все равно, если надумаешь стать посвященной, обращайся. Я – мастер посвящений!

- Непременно, - пообещала я и засмеялась нервно. – Ох, и сюжетец у меня бредовый!!! Ох, и причудливая я!!!

- Прежний кошмар был лучше? – у меня спокойно Горн осведомился, прерывая речь Гонзика.
- Нет, вы намного симпатичней моего кошмара, - спохватилась я. – Вы – просто лапочки!!!

Гонзик смерил меня снисходительным взглядом.

- Ты хоть знаешь, с кем говоришь?
- Не знаю.

- Тебе повезло!

…

- Не помешаю?

Мне слегка неловко навязываться к Алану в компанию, похоже, ему вполне комфортно и одному. Но меня тянет к нему магнитом.
С Гонзиком и Горном интересно, леди Тейлин меня очаровала и покорила, вдохновила и напугала до усеру.
Но Алан, он, как глоток воды простой, и воздуха глоток легчайший. Мне, после перекрученностей, легкость-простота, как воздух свежий, как прохладная вода.

- Не помешаю?
- Мне нет, но себе вполне возможно, - ответил Алан глубиною на мой поверхностный вопрос.
 
- Могу побыть я рядом?
- Рядом с собою? А может, Собою сразу, а не рядом?!!

Я хлопаю глазами, а он меня еще одним вопросом опрокидывает навзничь.

- Относишься ли ты к себе именно так, как хочешь, чтобы относились и другие?

Я черепахой перевернутой качаюсь, в себя привычную никак не возвращусь.
И вижу ненависть свою к себе, придирки в мелочах и недовольство нескладностью своею.
Жестокая привычка кнутовать себя, привычно рядом, но только больше для нее не существую я.
Ей больше не доступна.
Внезапно для нее я умерла обычною доступностью своею.

- Выходит… - начинаю ошарашено.
- Вышло, - усмехнулся Алан. – Вышло. И вовсю уже воняет …



Зов за грань зеркальную


Я засыпаю, неохотно сползаю в дремоту. Я знаю, стоит мне уснуть и Зазеркалья зов меня уносит.

- Спи, - мне Алан говорит. – Ты как уснешь, мы тоже в Зазеркалье попадем с тобою. Спи.

И я с доверчивой улыбкой засыпаю …

…

И снова пугающий сюжет.

И снова тени мелькают рядом, к чему-то страшному меня подталкивают и готовят. И пробуждают что-то страшное во мне.
Я снова жажду чьей-то крови.

Я снова жажду чьей-то крови.
И снова я готова кровожадно убивать.

…

Я просыпаюсь в луже крови, среди зарезанных недавно, еще свежих и теплых трупов.
Под ноющий во рту противный привкус сырого мяса и заинтересованное обсужденье моих зверств.

- Да, девочка, точно знает, чего хочет! – восхищенно говорит Гонзик. – С таким мировосприятием она быстро станет популярной у местных жителей.
- Да, пищевой рацион тот еще! – соглашается Горн.

- Местные ей полюбились, смотрю. МестнотА ей явно пришлась по вкусу.
МестнотА-мяснОта.
МестнОта-мяснотА.
- Ей в напарники хорошее племя людоедов требуется. А то и целых два! Глянь, сколько свеженины пропадает!

- Может, ее лучше к амитам пристроить, Алан? – предлагает Гонзик.
- Прекрати, - обрывает его Горн. – Амиты не чужие Алану, как можно их подвергать такой опасности?!!

Они смеялись, будто на вечеринке. Пока я, опешившая, озиралась, никак не могла прийти в себя, они чесали языками, беззлобно зубоскаля на мой счет.

Я была благодарна насмешникам за их добродушную шутливость. За равнодушное молчание Мага и Владычицы.
Собственной паники у меня было через край, а легкое отношение свидетелей к сотворенному ужасу и кровожадной дикости моей действовало успокаивающе.

Странное дело, но в присутствии моих новых товарищей (а то, что они – товарищи было несомненно, раз не отвернулись от меня после такого!!!) мне было неловко истерить.
Поэтому я, на удивление, мирно поинтересовалась предшествующими событиями.

- Что со мною? Кто это сделал?!! – взвизгнула я.
- Кто это сделал? – повторяет Алан.

- Сценаристы? – отвечаю я и вижу, как его лицо застыло, а глаза вдруг засияли беспощадным светом. Я тут же спохватилась. – Я? Точно, я! Но на фига?!!
- Не суть. Что сделаешь теперь?

- Подписываю своим именем случившееся.
- Не именем. СОБОЙ!!!

- Подписываю СОБОЙ  случившееся. Что дальше?
- Вливаемся в сюжет, не шебуршим пока, - улыбкой благожелательной отозвался Алан. – Тебя к убийствам принуждают, зовут к убийствам, значит, будем убивать!
Но не мелочась, а массово!
А пока поспи.

- Прямо здесь? А вдруг я снова что-то отчебучу?
- Я присмотрю за этим. Спи …

- Надеюсь это шутка про убийства?!! – воскликнул Гонзик. – Я – пацифист!!!
- Ты – потц и фитишист, - ответил громко Горн.

Но я услышала, как они между собою пошушукались довольно.

- Вот оторвемся!!! – радовался Горн. – Мне страсть, кого порвать охота!!!
- Я сам немножечко раскис, - ответил также тихо Гонзик. – Пора бы разгуляться под шумок!!! Эх, скорей бы нас схватили!!!

И я блаженно засыпаю, радуясь, что они со мной …



Вдох зеркальности


- Вдохнул зеркальности? – наморщилась Владычица.
- Вдохнул, - ответил, морщась, Алан.

- Что понял?
- Всё.

- Мне тебя пытать, чтоб получить ответы на свои вопросы?
- Озвучь их. Задавай уже свои вопросы. Ты, кстати, знаешь, что в братском языке «пытаты» – означает: спрашивать? Какое точное определенье!
*Питати (укр) – спрашивать

- Ух, ты!!! Правда?
- Один язык – слишком конкретный. Второй – смешной. Но когда вместе – становится понятным и прозрачным всё. А есть еще язык, но я его не знаю. Но познакомлюсь.
Хорошая возможность расширить горизонты!

- Сила в единстве, а не в отдельном, понимаю.
- Сила – Она, как и в единстве, так и отдельности. В Слияньи Общем и Параллельном Проявленьи.
В отсутствии границ. И легких переходах от одного к другому.

- Как ты ловко с темы соскочил!
- Я не соскакивал, любимая. Вопрос – ответ, так мы договорились. Где твой вопрос?

- К чему такие сложности? Зазеркалье! Не проще ли просто создавать сюжеты, придумывая персонажи? – спросила леди Тейлин, показав Магу язык. – Вот мой вопрос, где твой ответ?
- Вот мой ответ: конечно, проще, - согласился Алан, демонстрируя ей свой. – И честнее.
Но играть другими – соблазн, которого не избежали многие писаки историй за других.
Они царапают сюжеты под существующих людей. Таких полно.

Но наши изощренней. Они ломают привычный образ героини. Меняют его на противоположный.

…

- Зачем?
- Им это представляется некой трансмутацией образа, их новой разновидностью могущества. Они нашли способ от заурядных авторов сценариев подняться до уровня тех, кто по своей воле может творить, что угодно.
Им нет надобности зависеть от уже четко сформированных и жестко зафиксированных образов.
Они превзошли иезуитов, конкистадоров, инквизицию, нацистов, интернационалистов, всех человекоулучшителей и богов.

Они могут вывернуть наизнанку типаж и принудить его функционировать, согласно замыслу.
Такое даже гестапо и ВЧК - ОГПУ - НКВД - КГБ удавалось лишь после подавлении личности.
Здесь же личность, вывернутая противоположностью наружу, вполне функциональна и не зажата, напротив излишне действенна  и активна из-за непонимания происходящего.
Но это не смущает новоявленных людских Господ. Неведение величия замысла рядовым составом даже наполняет дополнительным ощущением своей исключительности этих сверхбогов.

- Причем тут зеркало?
- О, с этим-то как раз всё очень просто. Люди ничего-то, по сути, и не ведают, кроме зеркальности. Согласия с некоторыми своими отражениями и всех разновидностей противостояния другим.
Все, с чем они имеют дело – массовость воспроизводства их образов другими. Человек – не что иное, как выгнутая искаженная отражающая поверхность.

И большинству по вкусу их перекрученность, они способны ее видоизменять. У них есть некий люфт этой самой крученности.
Они таким образом забавляются, вводя в растерянность и замешательство себе подобных.
Они черпают силу из растерянности и замешательства себе подобных.
Когда кто-то выведен из равновесия, присутствуют множественные утечки энергии, которую можно поглотить.
Да и нравится им способность манипулировать другими.
Каждый каждым манипулирует, искаженно отражая собой ближнего.
Близстоящего, близлежащего.
Близко стоящего, близко лежащего.

Вот это и основа агрессии людской: так изловчиться и перекрутиться, всё отражать собою на манер такой, чтобы другие перекрученными были, пытаясь выровнять образ отраженный свой.
Когда их перекрученность тебя устроит, ты соизволишь отразить благожелательнее остальных. Но пусть не забываются, кто их отражает! И ведут себя, как подобает.

Ох, люди, люди. Вам бы в ваши заповеди лишь одно заветное ввести: НЕ ОТРАЖАЙ.

Отрази ближнего своего, как самого себя!
То есть не отражай других, пока себя не отразишь ты. Пока в Себе Собой не отразишься. Пока в Себе Собой не отразишь Себя.

- Ты, мой неотразимый!
- А ты – неотразимая моя.
Неотразимая, Невыразимая.
Недостижимая, Непостижимая.
Необъяснимая. Своя.
И капельку моя.
Поскольку так решила-разрешила Неотразимая ...

- Озимая! – смеется леди Тейлин счастливым смехом. – Что там дальше про зеркальность, информируй меня, Неотразимую-Невыразимую?
- … Недостижимую, Непостижимую. Необъяснимую. Свою. И капельку мою..., - охотно подхватывает-подхохатывает Алан.

- А-лан, - прижимается щекой к его щеке Великолепная. – Что там про зер-ка-льно-сть? Расскажи-и-и.
- Когда Осознающие говорят, что мир – это зеркало, они говорят о коллективном восприятии людей. Но помимо общей зеркальности, присутствует и личная.
Каждый зеркалит каждого. Жены, выговаривая мужьям, родители детям, учителя ученикам. Все поголовно подсовывают другим неприглядную картинку, свою версию этих самых других.
Зазеркаливание – это очень мерзкий фокус.
Притягиваешь внимание жертвы приятной картинкой, подсаживаешь ее на желание и впредь выглядеть подобным образом. Потом демонстрируешь хрень.
Кто-то делает это внезапно, шокируя. Кто-то постепенно, ведя свою, можно сказать, незамысловатую сюжетную линию.

 По большому счету, людям не за что винить сценаристов. Именно они научили, подсказали любителям поиграть их историями, как это можно сделать.

- Получается, что сценаристам захотелось остроты ощущений, и они нашли способ, как это устроить?
- Я уверен, что не все любители вымыслов стали сценаристами – теми, кто вовлекает в свои игры людей. Надо быть порядочной сукой, чтобы играть кем-то. И быть, или азартным игроком, любящим риск (а риск неизбежен, когда есть возможность получить сдачи), или зажравшимся, оборзевшим от отсутствия отдачи скотом.
Или быть фанатиком, преследующим некую, конечно же, благородную цель.
Наши, скорее всего, последние.

- Почему?
- Они взяли перепуганную безобидную девочку и превратили ее в чудовище. И всяко не для того, чтобы торжественно вручить ей всевозможные награды и подарки.

- Они ее зверски убьют?
- Скорей всего. Возможно, у них весьма обширное Зазеркалье и кому-то начинает надоедать бояться. Сценаристам необходимо объединить зазеркаленных ими некой общей идеей.

Толпу объединяет страх. Пугающий до дрожи ужас.
Когда у кошмара милое личико симпатичной девочки – это вдвойне ошеломляюще. Это обескураживает, это сбивает с толку, это побуждает к зверствам, казалось бы, не адекватным, но теперь ими обоснованным и им понятным.
Перепуганные идиоты готовы будут переплюнуть Средневековие Земное.
Какая массовка для гениальности творца!!! Какой размах художника, воистину, от слова худо!!!

- Похоже, что кто-то устраивает весьма премерзкий лимб. Ни хрена ж себе, у кого-то тяга к кровожадности!
- Не обязательно. Вполне возможно, что им необходимы фанатики для их историй. Их и выращивают здесь. Психологически.

И им не чужд азарт ломки подходов трафаретных и стереотипных. Злодей кровавый прежний – под три метра ростом, мордоворот и костолом.
Они возводят новый тут  шаблон: зло с ангельской улыбкой, ребенок беззащитный, кроткое дитя.
Агнец станет, невиданным доселе всем, кошмаром.

Вот, зажравшиеся суки!!!
Психологисты херовы!!!

…

Я слушала разговор, и у меня внутри всё ёкало и обрывалось.

- Алан, мы совсем напугали бедняжку, - леди Тейлин заботливо присела рядом с моим ложем. – Иди ко мне, малышка, я разгоню все твои страхи. Ты такая славная девочка!
Не бойся, иди ко мне.

И мне сразу перехотелось бояться.
Всего на свете.

Кроме леди Тейлин.

…

- Не стоит деморализовывать личный состав, - мягко попросил Алан свою великолепную подругу, пока я судорожными толчками, забивалась в отдаленный угол.
- Зато она не боится грядущих опасностей!!! – возразила леди Тейлин.

- Потому что боится тебя!
- Я настолько плоха в постели? – подбоченилась красавица так эффектно, что даже у меня слюнки потекли.

И это при всей моей нерушимой антипатии к однополым контактам!

- Ты великолепна во всем, любимая, - Маг рассмеялся. – Даже в устрашении маленьких девочек.
- Не будем обобщать, - мягко выговаривает ему Недостижимая. – Мне нравится пугать именно эту девочку. И успокаивать.
Иди ко мне, мое невинное дитя!

- Вроде бы кто-то идет, - надо же, я обрадовалась, что нас обнаружили! Того, чего до тремора боялась я совсем недавно.
- Отбой любезностям, - подобралась Повелительница. – Посмотрим, что тут за дела!

…

На площади было полно народу. Толпа.
Нас схватить хотели. Схватили мы их.

- Все дружно, хором завываем, - командует Гонзик, размахивая, как дирижер руками. – Те, кто пишут наши судьбы – чмошники и ***сосы. Сопливые гундосы.

Все нехотя, но как один, вторят за обормотом.

После того, что он с Горном сделали со стражниками, скопление людское предпочитает исполнять их прихоти. Вот они – десяток солдат и их начальничек лежат – завязанные диковинными узлами рук и ног. Не знаю, случайно или нет свалены эти горе-нападаки, но лица одних упираются в зады других.

- Ну же, веселее! Активнее! Где ваши руки!!! Мне что, их оторвать?!!

Скопление людей заметно оживилось в движении и пении.
Это вдохновляет баламута на художественность изречений.

- Не хочется мне быть штрихом сюжетным на злобу дня. Потехой чьей-то прихоти и злобы, - он в такт повтора качает головою и ораторствует снова.  – Нет сценаристов никаких над нами, кроме тех, кого мы водрузили, свою свободу попирая.
Мы сами по себе. Мы ничего о сценаристах и не знаем, живем, как сами захотим.

Гонзик с наслаждением вслушивается в повторение его красивых сильных фраз.

…

- Есть, кто из вас, желающий забрать истории свои в свои же руки? - заговорил со всеми Алан. – Рядом со мною та, что взять свою не побоялась!
Есть те, кто устал бояться? Вздрагивать во сне, в поту холодном просыпаться, не зная, что еще с ним сотворят. Игрушкой быть чужой не надоело?!!
Тот, кто смелый, выходи!!!

В движение толпа пришла. И на помост пошли отважные ребята и девчата.

- Проверяйте выходящих к вам, - шепнул нам Алан. – Пусть ясно, четко говорят, что сценаристов для них не существует. Они за все в ответе.
Кто-то из них вполне возможно по сценарию предатель.

- А те, кому и так прекрасно, все повторяем неустанно: «Наш сценарист ****ся в жопу, его ебут без остановки. Бригада гомосеков в очереди на его пухлый зад», - Гонзик развлекается вовсю.

Я представляю сценариста рожу, когда его в очко сношают.
«Чтоб ты сдох, урод!!!» - ему желаю.

И Гонзику кричу: - Пусть говорят, что сдох их повелитель!

Но Гонзик головой качает: «Перебор». Я поняла, конец тогда истории настанет.

Какой конец?!! Смертельный.
Тем, кто на себя ответственность не взял, конец их сценаристов – означает их конец.

…

- Заставь сказать их вместо слова «сценаристы» слово «боги» и кинутся они нас убивать, - леди Тейлин пристально смотрит мне в лицо. – А ты осмелишься сказать, что ты в ответе за себя, не в теме здесь любые боги?
- Они не боги, эти сценаристы, а всего лишь те, кто развлекаются, играя, как игрушками другими!!!

- Да, они не боги. В богов играют, но не они. Бог – это идол мертвый, наполненный твоею силой отвержения себя. Он не создает сюжетов, а тупо кровь твою сосет вниманием твоим к нему, как к центру, как к главному, как к основному.
Скажи мне искренне, что ты за всё в ответе, а бог – уловка хитрая тебя лишить ответственности, а значит и свободы.
- Леди Тейлин…, - мое дыханье перехватывает спазма.

- Скажи …

Я головою оглушённою качаю. Владычица кривится презрительно.

- Алан, среди нас предатель …

…

- Они – исчадия, посланные преисподней. Слуги дьявола. Мучители и истязатели нашего бога, - пронесся крик над площадью.

- А вот и поворот в сюжете, - усмехнулся Алан.
- Очко-то не железное, как оказалось у сценаристов! – ощерилась хищным зверем леди Тейлин. – Ты с нами или с богом? И радетелями за него. Присоединяйся.

- Ну же, подружись с собой. Ты свой собственный герой, - подмигнул мне Алан.

- Убить их всех, во имя бога!!! Убить, - скандирует толпа.

Откуда-то взялись вооруженные солдаты. Подступают к нам неотвратимо. Желающие взять свою свободу, как-то незаметно рассосались.
Я морщусь от их трусости и от своей.

- Я всё сама и создала, - шепчу я непослушными дрожащими губами. – Я всё сама и создала, - и громче, набирая обороты. – И я за всё в ответе, а не бог, не сатана, всё – лишь мои сюжеты.

Мой голос зазвенел, как сталь.

- Нет никаких богов над нами, кроме тех, кого мы водрузили, свою свободу попирая.
Кто хочет умереть игрушкою чужой в чужих руках, ко мне, уроды, подходите!!!
Я обещаю, всех перерубаю!!! Всех порублю!!!

- Посмотрим, сколько у них в наличии уродов, - мне улыбнулся Гонзик, вынимая меч.
- Их станет вдвое больше, - заметил Горн, топор целуя. – Я все делю напополам. Себе и другу.

- Поехали, - взмахнула я кривою саблей, которую я у солдата отняла.
- Леди Тейлин, не убивайте всех и сразу, - жалобно пропел, сложив молитвенно ладони, Алан. – Пусть малыши немного порезвятся!

…

Я думала, что Алан шутит. Но когда нас стали числом одолевать, теснить напором, леди Тейлин перестала с Аланом любезничать и в небо птицею взметнулась.

Ее полет я сроду не забуду. Ах, мне бы так летать!!!
Полет недолгим был, один лишь круг над площадью. И плотью обгоревшей устелилась мостовая, оплавленным оружием сверкала и тишиной так сладостно звучала.

Как хорошо!!! – глаза прикрыла я.



Передышка, пауза в сюжете


- Мы тут всерьез и надолго, - вздохнула обреченно я.
- Печальная картинка, - в тон мне «прослезился» Гонзик. – Долгая серьезностью болезнь.

- Такое ощущение, как будто кто-то умер из родных, - сказала я. – Ты знаешь, как это терять родных?
- В универмаге? – охотно отозвался Гонзик. – Меня однажды Горн там потерял! Мне было очень одиноко!!! А он ни капли не страдал!

- Еще чего?!! Страдать!!! Какая чушь. Как все запутано, девчонка, у тебя.
Нелепо, странно. Не удивительно, что ты в чужой игре, игрушкою второстепенной.
- А что во мне не так?!! - я рассердилась.

- Да не в тебе, а в человеческом дурацком восприятии происходящего. Пойми: все, что ты чувствуешь, заложено в людское проявление по умолчанью.
Прими все это, как часть людской природы. Как твои руки, твои ноги.
- Правда? 

Сказать, что я удивлена, соврать бессовестно.
Я в шоке!!!

- Да. Из-за непонимания простого факта возникают многие ограниченья.
Приходит огорченье и вы, бездарные его принять самодостаточным и самоценным, самопричинным, ищете лазейку: строите предположенья, делаете выводы, запоминаете всё это.
Вам больно и вы делаете некий вывод для себя, отрицая этим природу проявлений, не понимая болезненность всех представлений. Вы ограничиваете себя зароками: «Так поступать я впредь не буду», «Я буду поступать вот так».
Ограничения, что создали, вы забываете. Они вас нет.

- А что же делать?
- Прожить то чувство без поиска его причины, без разбирательств и зароков.
Прожить.
Тебя отпугивает какая-то идея. Ты проживи ее внутри.
И вот опять примЕряй ту идею. Чем отзывается она внутри?

Ты удивишься звучанию ее. Тишине внутри.

Я кивнула Горну. И прожила чувство, сходное с утратой близких. И заново примерив, удивленно засмеялась. Утрата силой оказалась. И не потерей, а находкой.

- Ты как? – поинтересовался Горн.
- Ты знаешь, хорошо! И даже очень. Реально, хорошо! Как и Реально – хорошо мне тоже.

- Тебе хорошо, и даже реально, - надрывно протянул Гонзик. – Ты никого, оказывается, не потеряла. А я один одинешенек.
- У тебя нет родственников?

- Нет у меня ни братьев, ни сестер, ни матерей и не отцов, - жалобно заныл он, набирая обороты страдальческого напева.
- Мне очень жаль, - сказала я.

- А их и не было, - вдруг засмеялся Гонзик. – Я – фантом, ярость колдуна, направленный на Алана.
- Ты был им раньше, - погладила по голове его подошедшая леди Тейлин. – Сейчас помощник Мага ты. Не забывай об этом. Ты вырос из фантома.

- Я вырос из фантома и в Вечность врос, - продекламировал Гонзик.
- Красиво, - одобрила я.

- Снаружи крепкий, внутри питательный. Кокос!!! - смешливо продолжил он свой экспромт, весьма довольный возможностью подурачиться. – Питательный снаружи, внутри крепкий. Абрикос!!!
- Гонзик – мастер высказываний, - похвалил его с Непостижимою пришедший Алан.  – Себе он в этом не признался, но, я уверен, скоро это состоится.
А Горн – мастер молчаний.
И если с Гонзиком так славно: красиво погутарить, то с Горном симпатично: красиво помолчать.

Обоим было приятно. Я видела это по их потеплевшим взглядам.

- Вас двое? – спросила я.
- О, намного больше, - улыбнулся Гонзик. – Тебе не хватит крови, чтобы привести нас всех сюда. И те, другие, покажутся тебе ужаснее кошмара, который преследовал тебя!

- Ужаснее?!! – я не поверила своим ушам.
- Если придумать, как их подселить к твоим писакам, то те, не то чтобы писАть, а даже пИсать разУчатся и разучАтся!!!

- Так сразу все б и обоссались?!!
- И изошли бы на гомно. Там ребятки, будь здоров!!!

- А вы, не будь здоров?
- И мы такие, но немножко …

- Потеплели? – я вспомнила их теплый взгляд.
- Да, потеплели. Точно, потеплели ...  Горни, мы с тобою потеплели!

- Я знаю, Гонзи. Я – сам огонь!!! Меня не тронь.

Гора с именем Горн легонько шевельнулась и от восторга мои колени подкосились, и между ног готово было зажурчать. Но вовремя обрадовалась я, что Горн на нашей стороне.

- Горн шутит, он – славный малый, - успокоил меня Гонзик и хищной остротой зубов сверкнул.

Я поняла: мне срочно в туалет пора.
Ну, просто экстренно, безотлагательно и неотложно!!!



И продолжение пока неоригинального сюжета


Снова толпа гудит, готовая команды исполнять господ своих.
Я больше сопли не жую, не церемонюсь.
Мой голос рвет собою их перепуганность в клочки. Кого-то присоединиться призывает, кого-то на кровопролитие толкает.
Им выбирать.

…

- Бог – сила, объединяющая людей в стадо. Эта сила – людьми отвергнутая в страхе.
Непринятая вами ваша сила. Выглядящая неприглядною энергия твоя.
Бог – это Страх. Последствий, наказаний и возмездий.

Если вы любящи – вам без надобности любые объединения, вы уже едины.

А, разобщенные и перепуганные, вы, сбившись в кучу, рождаете толпу, в которой вы по-прежнему разобщены и перепуганы.
Просто теперь в союзе против других разобщенностей и перепуганностей.

Кто хочет выйти из толпы, явите свою дерзость!!! Оживайте!!!

И снова поворот сюжетный.

- Богохульников к ответу!!! Убить на месте!!!

И я в ответ кричу, перекрывая рев толпы.

- Нет никаких богов над нами, кроме тех, кого мы водрузили, свою свободу попирая!
Кто хочет умереть игрушкою чужой в чужих руках, ко мне, уроды, подходите!!!
Я обещаю, всех перерубаю!!! Я всех перерублю!!!

Теперь слова вот эти – мой девиз …



Смена сюжета


- Тебе удобно? – спрашивает Алан хохочущую леди Тейлин.
- Очень – очень, - уверяет она его.

Подойдя ближе, я замерла, и было от чего.

Недостижимая, обхватив длинными точеными ногами талию Алана, а руками его шею, целовалась с ним. Их тела двигались в унисон плавными накатами.
В глазах леди Тейлин мерцал мягкий огонь. Ее слегка хриплое дыхание будоражило мою кровь, а ласковые слова Алана отзывались в моей глубине.

- Я тебя люблю, - шепчет Алан. – Не потому что хорошо сейчас с тобою, а потому что хорошо всегда! А ты меня?
- Ни капельки! – смеется леди Тейлин. – И даже мне немного ты  противен.

- Классно! А я люблю.
- Я знаю. Чувствую собою.

- Ты вьешь веревки из меня! – шепот девушки необыкновенной в ушах моих, а пламя в моем лоне.
- Ну, что ты! Канаты, любимая, прочнейшие канаты!!!

Леди Тейлин впилась зубами в Алана плечо, чтобы не закричать и тихий стон ее излился моим вздохом.

И угораздило меня попасть в такой момент!!! Я словно сама позанималась сексом небывалым. И будто бы не леди Тейлин, я говорю ему.

- Ты мой хороший!!!
- Кто б говорил!!! – смеется Алан леди Тейлин, а может мне.

- Алиса, ну, не мнись там вдалеке, иди на огонек, - шумно дышит леди Тейлин. – Тут огонек один такой! Так изнутри все прогревает!!! Иди, слегка тебя пожарят.
- Почему Алиса? – спрашиваю хрипло я.

- А кто еще, раз в Зазеркалье бродишь?!! Алиса Зазеркаленная ты и есть. Да ты не беспокойся, раззеркалим. Отзеркалим!
Не отвлекайся пустяками, иди я уступлю тебе Алана на ненадолго. Не ходи кругами, ты же его хочешь! Тянет же к нему!!!
- Тянет, - призналась я. – Но не так, как вы это представляете. Мне вполне достаточно присутствия рядом.

- Ты можешь не смущаться, а просто ближе подойти. У меня еще не было лесбийского опыта. Может, пора начать? Ты – симпатяшка и вкусняшка, - она так запросто об этом говорит, что у меня лицо пылает. – Уверена, ты Алана забыть не сможешь, и я постараюсь не оплошать! 
- Милые леди, я предлагаю, - Алан прокашлялся. – Перенести фокус-внимание с моей скромной персоны на ваши несомненные достоинства, лежащие за гранью вашей несравненной красоты и несомненной ловкости в постели.

- Как ты умудряешься любую предлагаемую мною похабщину превратить в поэзию?!! – восхитилась Властительница По Умолчанию и опять обратила свой сияющий взор на меня. – Расслабься, девочка, я просто мщу тебе, тебя смущая, за то, что ты присутствовала. За то, чему свидетелем быть не следовало тебе.
Скажешь, это случайно?
- Не скажу, - твердо ответила. – Я в ответе. Сама все и устроила.

- Как и я, - усмехнулась леди Тейлин. – Подписываюсь.
- Один я – бедная заблудшая овечка, - жалобно пропел Алан. – Среди коварных устроительниц сюжетов!

Мы посмеялись и Алан, удивленно хмыкнул, признавая.

- Я эту ситуацию и создал.
Надо же, мне захотелось, чтобы ты, Алиса, рядом побыла, когда мы общались с моей любимой! Какой затейник я!!!
Надеюсь, это не травмировало твою психику?
- С ней все в порядке.

- А с чем же не в порядке?

Я присаживаюсь к костру.

- Предчувствие у меня: грядет какая-то фигня. И даже не изменение сюжета. А другой сценарий нам подсунут.
- Умница, - хвалит меня Маг.

- Хочу узнать: как не поддаться на обман? Как не обмануться?
- Как может обмануть обман?!! -  смеется Алан. – Он ведь уже и есть обман! Неправда.
Всё очень просто: то, что не Твое – обман.

- Как отличить Мое и не мое?
- Твое питает тебя силой. Чужое требует ее.

- Будет неожиданность, а у меня еще не очень гладко с моей ответственностью, - признаюсь я Алану.
- Шероховатость будет, - успокаивает он смешливо. - Будет уходить.
А ты и есть внезапность для внезапности любой.
Сюрприз сюрпризу.

Будь для всего внезапностью и сюрпризом …

…

Брожу по декорациям чужим, рублю ряды чужие. Где же выход?

Быть может, это он?
Внезапный разворот событий.

- Научи нас истине, Посланница Небес!!! – голосит восторженно толпа. – Будь нашей мудростью, великая!!!
- А вот и трубы медные трубят, - ехидно усмехнулся Алан. – Поведешься?

- Нет, - головой качаю я. – Хоть и сама все это создала, не поведусь, а поведу свою историю своей дорогой.
- Как сказано!!! – Гонзик нежно взял мой локон и экзальтированно его поцеловал. Пять раз.

Учитывая нашу перепачканность и запыленность, касания его губами моих волос было вдвойне почтительней и восхищенней.
Эффектно парень подает свои восторги!

- Ты тоже мудрости поклонишься моей и мне великой-развеликой? – ядовито осведомилась я.
- Неа. Только свой выразил восторг, - отмахнулся Гонзик. – Куда тебе до мудрости моей!!! Ты по сравнению со мной – не мудрая, мудрилка. Для мудростей моих копилка.
Не спорю, симпатичная!

- Хам!!! – отвечаю я, как леди Тейлин и добавляю от себя. – Болтун и дуралей!

…

- Есть колдовство на крОви, когда тебе ее внедряют. Она внутри комком зловонным отравляет тебе жизненность твою.
А твоя кровь в нас в общей крови бродит. Живой и невредимой. Ей там не скучно и даже очень хорошо. Ты не волнуйся за нее.
- Спасибо, Горн!

- Да, не за что. Лишить кого-то беспокойства глупого всегда приятно.
А беспокойства – все глупые.
Все без исключенья …

…

- Где мы?!! – готова испугаться я. Испугать себя готова.

Место явно нежилое, скорей отхожее от жизнедеятельности. Кругом гниение и вонь, и трупы вперемешку с декорациями. Что за местечко?!!

- Дожились!!! На свалке всех историй оказаться – вот это окончательное свинство, - заныл протяжно Гонзик. – Вот это точно: дожилИся!!!

И вопреки всем страхам я засмеялась. Умеет Гонзик рассмешить.

- Золото и в гомне блестит, - заметил Горн.
- И золоту в гомне не место, - согласился Гонзик. – Давайте выбираться!

- Куда теперь? – спросила я.
- Назад в сюжет нахально, - Алан предложил. – Нас выперли за кадр, чтоб не мешали мы иллюзию за нас творить и с нами. Я предлагаю снова в кадр.

- А есть альтернатива?
- Тебя в покое не оставят, пока ты не в покое.

- Тогда давайте снова в кадр.
- Тут ключевое слово: «снова». По новой, будто заново. Пусть будет снова.
Не опять, а
СНОВА.

Пусть будет НАНОВО

…

- Без всяких прошлых, - догадалась я.
- Прошлое точнее будет называть «пришлым».  Пришлое оно и ушлое.
Пришло, ушло.
И, если только ты согласишься использовать его, как отправную точку, оно начнет использовать тебя.
Когда ты видишь всё, как есть, прошлое для тебя – череда не связанных между собою и с тобою посторонних образов.

- Пусть будет снова, - согласилась я.

…

- А как нам в кадр попасть?
- Проще простого, когда тебе стиль сценариста полюбился, когда его ты знаешь. Почерк авторский. Если угодно, слог.
И слоган наш Живой тебе в подсказку:
ВСЁ НАЧИНАЙ ВСЕГДА СНАЧАЛА.
С СЕБЯ.
С НАЧАЛА НАЧИНАЙ.

Вломиться в полюбившийся сценарий, к понравившемуся сценаристу в гости заглянуть, проще простого!
Вот говорят: «мне любо-дорого».
По мне, раз любо тебе что-то – дороговизна значенья не имеет.
Главное, что полюбилось … 

- А он нам полюбился, сценарист наш?
- О, да!!! – опять вмешался Гонзик или снова. – Мне полюбился, не то слово. В него влюбился я.
Где автор, буду я его любить сейчас же!!! Сейчас же!!! Не отходя от кассы!
Где его касса?!! Ух, распотрошу!!!

- Пойдем, отлюбим автора, а может даже нескольких, если не один он, - согласился Алан.
- Обожаю групповуху, - усмехнулась леди Тейлин и почему-то посмотрела на меня.

И я опять смутилась.
Или снова …



Здравствуй, жопа, я – твой Новый Год


- Как хорошо вернуться в сказку, - мечтательно промолвил Гонзик. – И обосрать ее своим  восторженным вниманьем!

- А это что? – я указала на столпотворение, чуть в стороне от нас.
- А это нас, похоже, убивают, - Алан руки радостно потер. – Нагнали под резню массовку, героя легендарного пригнали. Он нас и отлегендарит, точней не нас, а виртуальный образ наш. Картинки, что в памяти истории остались.

- Компьютерная графика в кино, - подсказывает Горн.
- Да, с памятью игра, - согласился Маг – Голограммы, без живых актеров.

- Идемте, голограммы, - скомандовала леди Тейлин. – Без нас там скучная какая-то возня!
- Ура!!! – восторженно мы закричали битве новой.

…

- Ух, ты!!! – я взираю на одномерную картинку, похожую так на меня. – Неужто это я?
- Неужто?!! – восклицает Гонзик. – Ужто!!!

Обормот смешливый!

- Ты бредишь? – головой качает леди Тейлин и шлепает меня попе и гладит ласково по голове, прижав к себе. Я от восторга замираю. – Вот это ты, - мне говорит Невыразимая. – А не вот это!

И ногой пинает одномерную картинку. Мне показалось не забавным такое обращение с копией моей! Но заяви об этом я, опять нарвусь на утешения. И сладкие объятия.
А я … не признаю я однополые контакты. Не признаю?

- Так, ребятки, кто как поступит со своей картинкой дело не мое. Но все, надеюсь, понимают, что оставить без присмотра подобные картинки … опрометчиво и не разумно.

- А почему? – спросила шепотом я Гонзика.
- А потому, - громко ответил Алан. – Что это слепок твой и все, что с ним сделают другие – ты ощутишь собою.

Гонзик во время объяснения, беззвучно разевал свой рот, и получилось, будто это он сказал. Смешно мне стало. Но я спешу еще с одним вопросом.

- А что с картинкой сделать? – интересуюсь я, но все молчат.

Я ни к кому не обратилась, никто и не ответил. Я прокашлялась.

- Алан, что мне с картинкой сделать?
- Сожги, - он отвечает. – Но перед этим вложи туда что-то такое, с чем хотелось бы расстаться. Но не отбрасыванием, а благодарным дружеским прощанием.
Что-нибудь такое, что ты пережила собою, но оно все тянется, не отстает.

- Я с поклонениями мне другими попрощаюсь, - со мною делится прохвост. – Мне популярность ни к чему. А я ужасно популярен!!!
- Началось! – дает отмашку Горн.

- Да, это так. Удел печальный тех, кого безумно любят все без исключенья – нести восторг толпы собой!!! Безропотно и безвозмездно.
- Понеслась!!!

- Да. Я – Несравненный и Незаменимый!!! – воскликнул Гонзик, очевидно пребывая в восторге от себя.
- Ага, - Горн подтвердил охотно. – Оттого, что торопиться сравнивать себя с тобою, желающих пока что нету.
И нет желающих: собою заменить тебя.

- И зависти свидетелем быть по-сто-янно!!!

Выдыхает артистично Гонзик окончанье монолога, не соскользнув в соблазн схлестнуться в диалоге с Горном. При этом на все выпады ответив.
Да, это талант!

- Вложи в фигурку неприятие свое любви девчачьей, - мне предлагает озорно Невыразимая. – К чему оно – сопротивление тому, что тебе и так, Алисочка, не интересно? Оно и так не интересно!
А если интересно – то, как ты ни сопротивляйся – интересное оно.
Оно тебе по-прежнему, и даже больше, интересно.
И так, и так дурацкая растрата силы – сопротивление твое!

Я вздрагиваю от ее улыбки и признаюсь себе: она права.
Коль не мое всё это, то не мое оно, а вдруг мое – все отпирательства мои переломает то интересное мое, как спички. К чему тогда мои ограничения?!!

И я в картинку вкладываю неприятие свое. Прощаюсь с ним. Да и не мое оно. Картинки.

- Можно я, можно я? - просит Гонзик, подняв руку. – Я подожгу. Ну, можно я?!!
- Ладно, жги, - позволяет леди Тейлин и, взяв под локоток меня, мне говорит. – Нам лучше отойти в сторонку. Уж в чем малыш и несравненен, так в своем размахе!
Сейчас тут всё заполыхает. Огонь до неба. В общем, жуть!
Ты не замерзла, милая? Я могу обнять.

- От костра наверно будет жарко, - я не решаюсь ускользнуть и рядом оставаться не решаюсь.

Стою и мнусь, как дурочка. Мне выручкой – костер.

- Вот это да!!! – мы восхищенно отозвались возникшему пожару. – Бежим!!!



Мы бродим, бродим, бродим


Мы бродим от селения к селению. Но бегут от нас их жители, как от чумы. Сценаристам явно не по вкусу пришлась идея пожеланий от толпы.
Уверена, тут без Алана не обошлось.
Он как-то воплощает пожелания толпы в действительность. А замыслы коварные развоплощает.

Но как?

- Я пользуюсь каналом: «сценаристы – люди», - как самое простое объясняет Алан. –  Это односторонний сигнальный рецептор, но для меня не существует никаких сторон, и я им пользуюсь.
Ты кровью своей завязана в сюжете, во мне есть капля твоей крови.
Когда освоишь умирание, как необходимость для окончания тебя в сюжетах, для нового рождения, для развлечения – тогда и ты сумеешь такое вытворять.
- Умирать для раз–влечения. Выходит, Смерть, как оберег от уВЛЕЧЕНИЯ и воВЛЕЧЕНИЯ.

- Ты – молодец, и не потому что я так тебе сказал, - похвалил Маг. – По умолчанью, молодец!

…

- Почему они уклоняются? – спросила я Алана.
- Ждут, когда нам надоест, и мы уйдем.

- А почему они нас не тревожат, чем-то посерьезней?
- Им немного не до этого. Я играю с ними в одну веселую игру. Им не досуг.

- Мы застряли в повтореньи, - я скрипнула зубами. – Одно и то же!!!
- Есть и привязчивые, и липучие к тебе сюжеты, к которым вяжешься и липнешь ты. Играй осознанно, и растворятся потихонечку в тебе они.

- Как лишнее?
- Как лишнее и как двери. В Новую Тебя.

…

- Ничего не происходит, - твержу, как завёденная. И взад-вперед хожу - брожу и выхода себе не нахожу. – Ничего не происходит!
- Не происходит, - согласился Горн, жуя. – Чего так волноваться?!!
НИЧЕГО не происходит, все происходит из Него.

- Я не об этом …
- А я об этом!

- Я о том, что ничего не происходит!!! – закричала я.
- Не происходит, - мне кивает Горн. – Всё из Него.

- Завязло всё в бездействии!!!
- В бездействии развязывается всё, - перечит воин мне. – Не тупи, подруга фронтовая!

- Гонзик!!! – я вспылила. – Хоть ты скажи!!!
- Сейчас скажу! - Гонзик облизал ложку, а заодно и свои персты с довольным бурчанием. – М-м-м, какие у меня вкусные пальчики!!!

Когда он чинно встал, подбоченился и, взмахнув рукой, приготовился к художественной декламации, я несколько раз успела пожалеть, что обратилась к нему.

- Неужто, я у Вас в игноре. Любимый, персональный мой автОр, - взвыл он и упал на колени, заламывая руки, словно в крайнем отчаяньи. - О, небеса, какое горе. Какой кошмар, какой позор!!!

Он еще немного посокрушался под одобрительный гулкий рокот Горна.

- Этот Персональный одной рукою держит вход анальный, другою зажимает рот, - сказал насмешливо мне Гонзик. – А я тобою восхищен, Алиска!
Какое разнообразие подходов к беспокойствам и несчастьям:
«Ой, помогите, убивают!!! Ой, помогите, перестали убивать!!!»,
«Ой, помогите, ко мне пристали!!! Ой, помогите, перестали приставать!!!».

Вот уж точно: все равно, какая песня – лишь бы только танцевать!
- Одно слово: люди, - отмахнулся Горн. – Всё лишь бы истерить!

- Это от серьезности твоей всё, матушка, - заботливо приобнял меня Гонзик. – Все гнойнички и прыщики на теле от нее, проклятой и серьезной!!!
- У меня нет прыщей и гнойников на теле? – оторопело отвечаю я.

- А внутри?!! – качает головою Горн.

…

- В серьезности всё дело? – спросила я. – Мне Гонзик с Горном сказали, что я серьезностью больна.
- Больна была, но на поправку дело навострилось, Осталось лишь тебе понять, что все дела – веселая игра, когда веселой станешь.
Пойми всю несерьезность происходящего с тобою.

Воспринимай всё, как кино, будучи в кино актером.
В одном кино тебя убили, тебе же хоть бы хны. Убит всего лишь персонаж игры.
И персонаж другой об этом ничего не знает, об этой параллельной роли.

Всё – роли, нескончаемые роли, пока не надоест игра …

- Тогда конец?
- Тогда всему Начало! Твое Начало.
Где ты без всякого начала и конца …

- Во мне всё дело, все дела, а не в сценаристах. В моей готовности участвовать в сюжетах злых.
- В сюжетах злых, в сюжетах добрых. В любых.
Твоя привычка видеть их и отражаться в них.
Ты зазеркалена не кем-то, а собою. Мелькнет движенье в зеркале и ты за ним.
Считаешь отражение собою.

- Как перестать играть в зеркальную игру?
- Доиграть игру, где все, кому не лень, тобой играют. Начать игру, в какой играешь ты.
Начать Свою игру

…

- Давайте, хоть что-то сделаем!!! – возмутилась я, когда стало совсем тоскливо от безделья. – Мы больше говорим и отдыхаем, чем чем-то занимаемся!!! Мне надоело ничего не делать!!!

- Переставай пытаться «делать и не делать» НИЧЕГО, а позволяй Ему Собою быть, - как всегда глубоко ответил мне Маг. – Занимай себя не «хоть чем-то», а именно отдыхом и этим НИЧЕГО.
- Алан, ты мне испортишь девочку! – черед Владычицы повозмущаться. – Ты моя кисечка деятельная. Я могу подсказать тебе чудесное занятие. Иди ко мне, рыба моя шустрая!

- Алан, присмотришь за мной, пока я буду спать? – спросила-попросила я, поспешно закутываясь в лежащий огромный плащ Горна.
- Хорошо, - откликнулся он и невинно осведомился. – Ты не подпишешься под этой страничкой?

- Подписаться – означает признать, как совершенное мною?
- К чему уточнения? Ты это прекрасно знаешь!

- Но не означает вестись даже на сотворенное мною, а просто творить новое.
- Умничка!

- Простите меня, леди Тейлин, за то, что я провоцирую вас приставать ко мне и пугать меня, - попросила я. – Я не знаю как и, главное, зачем я это делаю. Простите меня, пожалуйста!
- А как ты меня прости, моя хорошая!!! – горячо, даже жарко ответила мне она. – Вот прямо, как никогда никого не прощала, так меня и прости. И за прошлое и за наше возможное совместное будущее.

Я сочла за разумное заткнуться, дабы не торопить пресловутую совместность, и притворилась, будто уснула.
 


О тех, кто грезит, а не сценаристит других


- Ты говорил о Грёзерах, как-то очень уж тепло, - заметила леди Тейлин. – А ну, бегом рассказывай!!!

Она так прижалась к Алану, что даже я ощутила вкус ее упоительных объятий.
Представляю, каково ему!
Я потрясла головой, приводя себя в чувство. 

- Знал парочку, - ответил, зажмурившись от восхищенья, Маг.
- Расскажи, - Повелительница попрыгала на месте, как восторженная девочка.

Шикарный прием, следует заметить: плотно прижимаясь, совершить несколько прыжочков.
Алану можно только посочувствовать или позавидовать.
Что я несу?!!

Я снова потрясла головой.

Мой респект Мистику, он принялся хоть и хрипло, но довольно ровно просвещать свою невообразимую подругу в интересующем ее вопросе.

- Быть Грезящим довольно соблазнительно. Грёзы не знают границ и кажутся такими живыми. При всей приятности общения с фантазиями, фантазер всегда сверху, всегда основной, всегда в главенствующем положении.
Достаточно заманчиво вкушать все прелести, не заморачиваясь по поводу сотворенных тобой иллюзий, они на то и иллюзии, чтобы исчезать.

Воздушные замки прекрасны и не требуют к себе особого отношения, какого-то определенного внимания. Не капризничают, не ревнуют, не изменяют.
Идеальный вариант и материал для творческого индивида.
И всё честно. Сам создал причуду, собой кормишь – пока интересна, надоела – отвернулся.

Грёзеры никогда не позволяют ожить своим грёзам. Грёзер, позволивший грёзе ожить, уже никакой не Грёзер, он Маг.
- Ну, вот видишь, не такие уж они и душки! – замечает соблазнительница, обнимая Алана.

Рубль за сто, стопудово, будь на его месте кто-то другой, он сразу бы согласился. Он и не на то бы подписался!

- Они нейтральны, Лини. Они – настоящее благословение для любой планеты, для любой Вселенной. На них Природа отдыхает, в хорошем смысле слова.
Она устала от пачкотни людей, от постоянного перенапряжения. Она не ждет и не просит каких-то особых живых потоков. Она хочет, чтобы ее хотя бы оставили в покое. Она отдыхает там, где Грёзеры.
Она устремляется туда, где есть возможность просто быть. Где все нейтрально.

Воздействие на окружающее их пространство Грезящими равно нулю. Грёзеры считают дурным тоном тревожить что-либо своим искусством. Для мира плотского их не существует.
Но, если кому-то вдруг вздумается потревожить их покой своей агрессией, их ответ жесток и непредсказуем будет. И все равно в итоге их воздействие на общее пространство будет нейтральным. Они всего лишь виртуозно и оригинально возвращают адресату его враждебность.

Они нейтральны. Грёзеры не переносят, когда покой их нарушают и умеют не беспокоить попусту чей-то покой.
Они называют людей грязунами и презирают за их пачкающее и оставляющее за собой следы колдовство.

Грезящие вполне самодостаточные ребятки, все делают из себя. Все их возможные страхи и комплексы – личное дело Фантазеров, потому как они их не выносят за пределы себя, не тревожат ими общий мир.

Я действительно тепло отношусь к ним. Они не обеспокоены сами и не беспокоят других.
А еще и потому, что они – стоящие на пороге Себя.
И пусть они не Дети по Сути, пусть играют во взрослые игры и сюжеты, но они куда живее так называемых общечеловеческих детей.
Их способность наполнять красотою самое неприглядное, просто очаровывает.

- В чем же слабость Грёзеров, или они совершенны?
- Совершенно лишь Отсутствие. Хотя бы тем, что нет ничего нуждающегося, несовершенного. Ни совершаемого, ни совершённого.
Присутствие чего-либо всегда означает его Исчезновение. То, что началось, имеет свойство заканчиваться.
Лишь Единое Присутствующее и Отсутствующее Одномоментно, Безразличное к крайностям и есть Житие. Жизнь.
Запутал тебя?

- Ничуть. Просто пока еще не ответил на мой вопрос.
- Грёзеры так же подвластны Исчезновению. Они могут шалить гораздо дольше, чем длится унылое человеческое прозябание, потому как не играют в человеческие ограничения, а значит, находятся вне традиционных временных рамок, но все же и у них есть свои границы. Когда-то и им приходится столкнуться со Смертью.
Это неизбежно.
Фантазеры готовятся загодя к этой встрече, тут они поотважнее людей.

Они не впадают в бессознательность, заслышав шаги Предвестницы Окончания Историй. Правда и не встречают лицом к лицу.
К тому моменту, как Смерть постучится в грудь Грёзера, его уже нет в телесной оболочке. Он становится Грёзой своих прежних грёз.
Сверхгрёзой.

И пока сила, вложенная в собственные фантазии, его питает, он существует, как некий центр,  средоточие своих былых идей.

- Он – бог?
- Не бог. Бог – выдумка, подпитываемая теми, кто не готов оставить факт Непознанности Бытия в покое. Тех, кто за верой прячет страх непонятой им Природы Проявлений. Тех, кто играет в прятки с ужасом за спиною идолов, которым свою силу отдает, в надежде, что его спасет могучая спина Великого Папаши или Мамочкина грудь. И многочисленность их прислуги.
Но выдумки не очень-то спасают, а силу, отданную идолам, назад никто не возвращает. Ее вернуть возможно, умерев для идолов.
И заново родиться, ничего об идолах не зная.

Грёзеры, куда умнее человеков. Они не разбазаривают свою силу, аккумулируют ее в свои идеи. И теми грёзами потом живут.
Когда фантазии заканчиваются, Сверхгрёза угасает.

У Грезящих великолепный шанс пронаблюдать уход себя уходом своих грез, их растворением в общем потоке. Их исчезновением.
Безропотным и безмятежным.

Грезер может также безропотно и безмятежно приять уход свой. И, умерев, как Грезер, Грёза, стать ВСЕМ. Вернуться в Безначалье.
В это мгновение он – Маг.

Кто знает шаловливость Изначального Потока?!!
Возможно, Им придет тот Маг в миры благословением восторга …
Вполне возможно …

- Кто, по-твоему, они, все эти Грезящие?
- Они любимцы и любители фантазий.

- Они сродни тебе, близки по сути Магам?
- Маг умирает каждое мгновенье. Для Нового всегда открытый он. И он в Реальное влюблен, а грёзы, ему не очень интересны.

- А если Маг способен грёзы оживить?
- Он Счастлив Живостью и Благодарен Своей Сути. Он от восторга плачет и смеется Чудесам.
Дитя По Сути дышит Сутью. Он понимает, что это Чудо, когда Тобою Оживают Чудеса и Чудо, когда становятся Детьми фантомы.

Он – Само Счастье.
Полнота Восторженного Вдоха.
И Выдоха Блаженства Полнота …
Люблю тебя, - сказал любимой Маг без перехода. – Люблю тебя, любимая моя …

…

Как он ухитряется, полностью отдаваясь любимой, не потакать ей во всем?!! Я бы так не смогла! Была б на все согласной, лишь бы не прекращалось бы благоволение Недостижимой. Любой другой был бы на все согласен.

Но так устроена Непостижимая, что не нужен ей никто другой, кроме этого немного странного, немного смешного и такого притягательного парня.

Я готова на любое предложение от Повелительницы. На любое!!!
Я готова сама отдать себя в ее руки.
Но отчего-то уверена я, прогонит она меня насмешкою.

А может, даже оплеухой или пинком под зад.



Веселая игра со сценаристами
Кто еще кому попался?!!


Я не спеша вхожу тоннелем, ведущим от сценаристов к людям. Обратного тут хода нет.
Но как остановить того, кому неведомы законы, кому до фонаря все «можно», все «нельзя»?!!
Ответ простой: никак.

Обормот такой не существует. Он, обормот, Живет.
Живой …
Жизнь есть, по Сути …

…

Тут не пройти, умрешь. Легко и просто я шаг за шагом умираю, не привыкать!

- Привет, ребята! – говорю я сценаристам. Их двое. – Я к вам. Будем мы в игру играть.
Прыг-скок, прыг-скок, перепрыгнул я порог. Перепутались края, когда все до фонаря.

Я живу горя, паря, и даря, благодаря. У меня заря, моря, и, конечно, якоря. И мне всё до фонаря.
До этого, - я бросил им фонарь под ноги. – Бросил вам фонарь под ноги, по вам соскучились дороги.
Ждет вас радостная встреча. Слушать вам и не перечить.

Вы – других коря, свое творчество творя – листья жухлые наброски сентября и октября. Ноября и декабря. Января и февраря …

Сюжеты ваши расТВОРЯ, расцарёвываю я царя …

…

- Давайте я вас развлеку историей печальной. Вашей.
Ваш страх, что вас не существует. И никогда не существовало. С него все началось.
С того, что вы не смогли принять это открытие.

Осознавание спокойное того, что ничего-то и не существует – начало Осознания Живого. Живого восприятия. И бытия Живого.

Но вами оно воспринялось, как угроза, и вы тотчас же породили страх.
Страх – это сила, если принят. И неуютный полумрак, когда отвергнут новым страхом.
И по приходу он, удвоенный, отвергнут снова.
Так страх растет и вырастает в монстра, фантома, бога.

Убогие дела у бога, а творческие у творца.
Убогие богам, творцы к творцам.

Вы, гениальные, сумели обнаружить способ, как обмануть себя и страх.
И разыграть подмостками театров мира ужас свой – великолепная идея. Создать сюжеты, породить фантазией актеров и действие устроить, где страх распределен, разыгран. А вы ни при делах. Вы в стороне от страха.

И, чем мощнее страх, тем яростней сюжеты. Тем они острее, тем бесподобней, тем отчетливей, тем более реальней.
Вот вы и вершили других судьбы, чтоб доказать себе, что вы неуязвимы.

И это ваше дело, не мое. Придумали кого-то, разыграли, родили, мучили, убили.
Пока все в вас – это для всех – чужое дело.

Мне неприятна роль, разыгранная мною. Как будто я – судья, а вы – преступники, заслуживающие кары.

Но вы, ребятки, заигрались.
Вам стала невыносима Жизненность Живого, и вы решили это разыграть в своем сюжете.
У вас в гадюшнике есть девочка одна, которая вам не принадлежит ни по какому праву.
Вы методично ей внушали, что она – урод.
И вы настолько гениальны, что вам почти, что это удалось.

Мне наплевать на вас, на ваши игры и на людей, вам позволяющих играть собою.
Но эту девочку я вам не отдам. И вашею игрою отныне станет завершенье всех историй.
Вам встретиться пора.
С девочкою, страхами, собою.

Признайтесь: вы ведь этого хотите: раскрыть свой страх. Дать вырваться ему наружу.
Я помогу вам в этом.

Чтоб вам не так ужасно было умирать, скажу вам: и я умру.

Пора бы умереть тому, кто это создал.
Кто породил вас монстрами, а девочек, как жертв.
Как видите, я вас намного хуже. Глобальнее намного.

Вы не отличаетесь от ваших жертв. Вы, как они, не доверяете себе. Вы не в ответе за себя.
Вы не в ответе.

А я в ответе.
За вас, за всех, за всё …
И за себя в ответе.

Я все это создал.
Подписываю всё Собою



Какая встреча!!!


- Леди Тейлин, а почему меня так сильно тянет к вам и к Алану?

Властительница была готова рассказать о прелестях моих и напугать меня своим напором, но передумала и ответила спокойно.

- Я Повелительница По Крови, попробовала б ты не притянуться!!!
А Алан …, - лицо Владычицы смягчилось и расцвело улыбкою. – Он видит Чудеса в других, способен разглядеть Чудесное, заваленное хренью всякой, которую охотно собирает человек.
Да, что кривить собою, и Сути Изначальные такую хрень подчас насобирают – хоть стой, хоть падай!

А он Живое видит сразу. Только Его и видит. Все остальное – остальное. Ему не интересно.
Живое, в присутствии его, тотчас же оживает и рвется из завалов хрени.
Поэтому к нему влечет любого. Живым перекликается с Живым.

А еще в знании его охотно пробуют войти и закрепиться все, кому не лень.
Быть частью историй Мага, практически бессмертным быть …

…

- Не вспомнила?
- Нет, - виновато покачала головою Магу и вмиг одернула себя – сама так и хотела, сама и создала!

- Ну, это и не важно. Твоим писателям вдруг захотелось встретиться с тобою. Им пожелалось повстречаться с героиней их сюжетов и умереть красиво.
Впервые им захотелось умереть.

- Но как это возможно?!!
- Говорю же: почерк, стиль и слог.

Поймай волну собою, стань волною, и живи волною.
Умри волною.
До следующей волны …

- Как сказано прекрасно, - зажмурился блаженством Гонзик.

…

- Их всё нет и нет, - волнуюсь я. – Они не придут.
- Конечно, нет, когда ты это постоянно подтверждаешь, - кинул в меня ветку Гонзик.

А я поймала и кинула в него. В ответку ту же ветку.

Плут, округлив глаза, пропустил ее, и она шлепнула его по груди. Он театрально вскинулся и упал, весьма натурально изображая предсмертную агонию.
Получилось забавно.

- Они придут, - улыбка Алана сомнения мои вспугнула.

Такая, кого угодно и что угодно распугает!!!

- Меня никто не собирается спасать? - раздался обиженный голос Гонзика. – Меня вообще-то только что предательски убили!

…

Я, маленькая, в зеркало смотрю, разглядывая отражение свое.

- Кто это? – спрашиваю маму.
- Это ты, - она мне отвечает ласково.

…

Я вскидываюсь, рвусь, ломая собою все барьеры воспоминаний. Задыхаясь и ощущая нестерпимую боль. Я кричу беззвучно.
Каждой вздувшейся жилкой, каждым перенапряженным мускулом, каждой клеточкой своего тела.
Я не хочу продолжения прошлого. Оно чересчур неуютно и пугливо неуравновешенно.

- Эту бы энергию, да себе во благо, - слышу смех и затихаю.

Алан. Он рядом.

- Сколько тратится силы на глупейшее отрицание самой обычной рядовой информации. Проще не отрицать ее, позволить ей быть.
Легче и проще подписаться под сюжетом и играть, чем воевать и проиграть.
- Там очень … страшно … муторно … там очень плохо …

- Память – это информация, которую мы согласны воспринимать, как случившееся с нами и исходить из нее, как из точки отправления.
Говорю тебе, зная об этом не понаслышке:
Мы вольны смеяться над всеми приходящими сюжетами.
Мы вольны выбирать себе любое прошлое, если оно нам необходимо.
И любое будущее.

Мы вольны, пребывая в Себе, в Настоящем, Необъятном, Реальном …

- Как только согласимся с происходящим, возьмем за него ответственность и доиграем, как свою игру, - прошептала я.
- Вот именно.

…

Я снова маленькая. Боюсь ходить мимо зеркал.
ТАМ я. Когда смотрюсь в них.
ТАМ появляюсь я. И, появляясь в зеркалах, я исчезаю, как здешняя, живая. Смотрю оттуда перепуганная. Значит, там не сладко. Там нехорошо.
Я не хочу быть тамошнею!

Но страшней всего, когда я ТАМ, я пропадаю. А мне не нравится, мне страшно пропадать.
Но рядом Алан. С ним не пропадешь!

- Вот этот образ, что мелькает, все время что-то делает, как будто бы живет, печалится, страдает, себя тобою узнаёт – совсем не ты. Игра.
 Твоя или чужая, не важно, но не ты.

- А кто игрок?
- Ты, если ответственность за происходящее ты принимаешь, и чужой дядя или тетя, если ее ты в руки дядям-тетям отдаешь.

- А я? Кто ЭТО я?!!
- Ты – Суть всего. Не образы Ее мельканья, а То, откуда это всё и происходит. Где происходит это всё …

Пока достаточно.
Ты задала вопрос, ответ придет.
Ты подалась ему навстречу, и он к тебе спешит.

Свидание не за горами …

…

Я уже давно не та перепуганная девочка возле зеркала, но отчего-то чувствую себя именно такой.

Маленькой.
Растерянной и удрученной.

…

- Идут.

Я подорвалась, таращась во все глаза. Кого я ожидала встретить, не знаю, но авторами моих кошмаров оказалась парочка тщедушных субъектов.
Невзрачного вида подросток, на которого без слез не глянешь и нескладная тетечка-библиотекарша.

- Они выглядят, как люди.
- Но как-то надлежит им выглядеть. Тебе привычней видеть их людьми.

- А как они на самом деле выглядят?
- Никак. Их попросту не существует, как и твоего этого самого дела.
Вопрос не том: чем что-то кажется, а в том: что есть оно по сути.
Чем обнаруживает себя по своей природе, а не внешним признакам …

…

Мне вдруг стало их жалко. И неловко за мою лютую ненависть к тем, кто помог мне исковеркать мою … историю. Да, именно историю, не Жизнь.
Еще чего, вы не дождетесь, чтобы я сказала Жизнь!!! Нет доступа чужому к Жизни.
Ведь Жизнь всегда Своя.
Жизнь … это, наверно, и есть я. Вот это да!!!

- Пусть уходят, - отмахнулась я в великодушии от своего открытия. – Жизнь – это я?
- Да, когда ты осознаешь Себя Жизнью. Пока же ты – всего лишь мысль о себе, как о жизни.

- Мы отпускаем сценаристов? – огорченно уточняет Гонзик. – Отпускаем?!!
- Как ты их отпустишь. Они пришли, чтоб умереть. Они превратили Алису в монстра-психопата. И даже готовясь к смерти, они линию сюжетную ведут.
Играют беззащитных жертв, чтоб содрогнулись небеса от гениальности  и остроты сюжета.

- Я не стану убивать их! – заявляю я.
- Еще как станешь!!! - вспылила леди Тейлин. – Что за фигня?!!

Я смотрю на парочку и удивляюсь. Теперь они – мои отец и мама.

- Я не стану убивать их, - в моих словах решимость.

- Какое свинство!!! – оскорбленье прозвучало, как плевок. – Прости, что втянула тебя в это, Алан. Дай мне хорошую пощечину, когда я влезу со своими предложениями помочь кому-то!
 - Мы уходим, - твердо сказал Алан. – Игра закончилась, и начались дела. Теперь не наше дело – дело это. Уходим, раз Алиса перестала подписывать собой происходящее.

- Я не стану их убивать, - непреклонно сообщаю я. – И я собой подписываю не то что бы страницу, а слово, каждый вдох и выдох мой.
И даже если я не хочу брать ответственности на себя – это все равно я делаю. И я беру ответственность за свою безответственность, за свою попытку избежать себя.

Прямо просветление какое-то!!!
Взять ответственность за себя – означает просто позволить себе быть Собою.
Нелепою, кровавою, страшною, смешною …
Любою...

Любой себе позволить быть …

Они смотрят на меня … восхищенно. Да, именно восхищенно, смотрят на меня … мои друзья.

- И я не стану убивать тех, кто помогал мне в моей ненависти к себе. Это моя ответственность, моя игра. Я проживу сама все мои боли.

Но есть другие боли. Тех, для кого всё это не игра.
И справедливо будет, чтобы прожили вместе с ними их страдания и авторы страданий. Напополам.
Те, кто хотели-жаждали страданий. И те, кто жаждали-хотели им страданья дать.
Так будет честно.

Те, кто прикинулся отцом и матерью моими вздрогнули, как от удара молнии по головам.
Их головы чрезвычайно шумно загудели и раскололись пополам. От перенапряжения, наверное.
Протяжно взвыли их владельцы, как смертельно раненые звери.

- Похоже, ты нашла хороший способ снести им башни, - одобрительно и удовлетворенно заметила мне леди Тейлин. – Это куда бесчеловечнее того, что предлагали мы!
- Зато по-честному, - сказала я. – Пусть проживут свои сюжеты вместе с их героями. И боль пусть проживут!



Тебе конец, тебе начало


И тут они заговорили. Я подскочила на месте.
Когда с вами заговорят те, у кого аккуратным пробором расколоты черепушки, словно раскроены огромным топором, уверена вы подпрыгните значительно выше.
Гораздо выше.

- Гадина, - сказала тетка моим голосом. – Мерзкая гадина.
- Скользкая жаба, - моим голосом подхватил мужик. – Отвратительное пресмыкающееся.

Говорили не они, а словно кто-то из них. Точнее будет сказать, что из них вылетали некие обрывки фраз, но даже они убийственно ранили меня.
Это были те самые слова, которые я говорила себе, якобы наказывая себя за якобы совершенные мною грехи.

- Тварь конченная.
- Паскудина.

Произносимые так похоже на то, как говорила себе когда-то я, они жестокими жалами вонзались в мое сердце. Безжалостно разрывая его.

Я рухнула на колени, прижимая ладони к разорванной груди. Кто мог знать, что в Зазеркалье жестокие слова – оружие жестокое.

- Я признаю. Подписываю, - прошептала я, ясно осознавая, что мне конец. – Они мне говорят мои слова. Меня моими же словами убивают …
- Неужели, - не поверил Алан. – Ты раньше слышала их, да.
Ты принимала за свои их, да.
Но с чего ты вдруг решила, что они действительно ТВОИ?!!

- Мне все равно конец, - доверчиво я улыбнулась. – Я знаю.
- Тебе конец, тебе начало, - ответил он. – Ты, девочка, просто при жизни еще не умирала. Нет ничего живей, чем умереть, как прежнее и родиться новым!!!
Ты гадиной умри, родись всем тем, чем ты захочешь. При этом будь всегда Собою…

- Я подскажу, малышка, чем тебе родиться. Родись собою снова. Не слушай их, - игриво подмигнула леди Тейлин. – Ты – такая лапочка. Прямо бы тебя заобнимала и зацеловала всю!!!

Я благодарно улыбнулась ей.
Услышать от Недостижимой и Непостижимой восхищение!!!
Да пошли они все на хер, все эти остальные, с их убогим устремлением меня уверить в собственном моем паскудстве!

Кто мог знать, что в Зазеркалье напоминание о моей силе – Моя Сила?!!
Меня Алан все время силой наполнял.
 
Кто мог знать, что в Зазеркалье ласковые нежные слова – Живое, Оживляющее Счастье?!!
Все это время леди Тейлин выражала мне свой искренний восторг, а я вместо того, чтобы порадоваться ее симпатии, пугалась, прячась от проявления приязни.

Мне стало необычайно легко, словно что-то мерзкое и липкое отпало от меня.

Я посмотрела на остатки сценаристов. Они выглядели ужасно, как оплавленные пластмассовые куклы. Из которых механическим речитативом вылетали обрывки фраз, все таких же выверенных и точных, толкающих убитую ими прежнюю меня.
Я равнодушно оглядела мое прошлое «я», исчезающее утренней дымкой, и улыбнулась.

Они всё еще булькали отвратительным клокочущим злобой варевом, но меня уже скорее умиляла, чем отвращала их старательная вонь.

- Подписываюсь, - неожиданно легко рассмеялась я. – Алисой можете меня все называть.
Просто Алисой …



Это я


- Мы уходим, - сказал Маг.
- Уходите? – удивилась я.

- Конечно, - засмеялся Алан. – Мы теперь тебе зачем? Ты сама себе хозяйка.
Вот только научу умирать легко тебя!

…

Опасность толкнула меня в грудь, и я ее узнала.

- Алан, надо убегать!!! – кричу. – Опять погоня!!!
- Неужели?!! – он наклоняется и гладит поверхность, на которой мы стоим.

Трава, земля, пылинки, камешки льнут к его ладони.

- Вот тебе еще секрет простой. Готовность умереть. По-своему, не по чужому.

Он говорит спокойно, будто бы опасности не существует.
Нас настигают!!! И в метрах десяти вооруженная толпа!!!

- Нас догоняют, Алан!!!

Но Алан ласкает прикосновеньями своими мои ладони и гладит по лицу меня. И я в восторге затихаю.

- Где твоя погоня? - смеется он.

Но мне не до погонь, во мне горит огонь, какие мягкие живые у него ладони!!!
Мне не до погони и, может, потому погони нет.

…

- Надеюсь, ты не влюбишься в меня, - меня приводит в чувство Алан.

- Что это?
- Ты.

- Я?
- Ну, не я же!!! Я прикоснулся, да, но отозвалась ты.  Я просто прикоснулся.

- И я могу блаженство это вызывать?
- Отныне, не вызывать не сможешь! Ты и есть блаженство.
Ну, не влюбишься в меня?

- Нет, - мотаю головою, сама не веря в искренность свою.
- Влюбись в себя, Алиса Вне Зеркал Любых, влюбись в себя!
Еще раз покажу тебе Тебя, и ты влюбляйся с ходу. Да не в меня, в Себя влюбляйся!

- Ах, - я выдыхаю упоенно от его ладоней. А может, от Себя.

- Наслаждайся, - шепчет Алан.

…

Я  и мама возле зеркала стоим.
И я смешливо говорю ей, указывая пальцем на трюмо.

- При всей моей к тебе, мамулечка, любви, это не я. Мой образ отраженный, но никак не я.
А ну-ка, обними меня! Навряд ли ты полезешь обниматься с зеркалами!!!

И мне смеется моя мама и обнимает ласково меня …

…

- Как она?
- Теперь в порядке полном. Для своих порядков.
А для чужих порядков – беспорядок полный.
Люблю тебя!

- Я очень рада, - ехидно отвечаю.
- Так радости, любимая, ты не скрывай своей, - он обнимает. – Лини, не скрывай восторга и улыбки!

Я скалюсь зверскою ухмылкой.

- Вот это да!!! - отшатывается Алан.
- Куда?!! – хватаю за рубаху. – Люби меня такую!!!

- Люби меня, - шепчу ему я в поцелуе.
- А ты меня, - мне шепчет он.

Когда-нибудь «люблю» скажу, ну, а пока я о любви моими поцелуями шепчу, а не словами.
Молчаливым сладостным «люблю» я отвечаю Алану …

…

Я прячу лицо на груди Алана. Опять Алиса появилась. Вот сюжет прилипчивый у нас троих!

Хочу озвучить шуткой появление Алисы, в ее глаза смотрю и понимаю: пошлость будет лишней. Ребенку пошлости будут не в тему.
Она в Себе. Собою дышит.
Дитя по Сути перед нами.

Я ей приветливо киваю, потом легонько обнимаю.
А Алан Гонзика и Горна зазывает.

- Эй, мальки, пора и по домам!

…

- Вылазим из Зазеркалья, - предлагает Алан.
- А как? – я тут как тут с вопросом.

- Как ты выбиралась прошлые разы?
- Ломилась, как по бездорожью, не зная как, - смеюсь.

- А мы умрем для Зазеркалья этого. Умрем, раз умерла игра.
- А как умрем?

- О, это очень просто. Загляни вовнутрь, увидь свои привязки и перестань подпитывать их собою. Они так постепенно отомрут, и ты умрешь для прошлого.
- Смотри и восхищайся!!! – крикнул Гонзик и растворился.

А Горн мне ничего не произнес, а вслед напарнику, как сквозь землю провалился.

Я не стала дожидаться, чтобы одной остаться, а глаза прикрыла и принялась привязки наблюдать. Они пищали, как живые и требовали, как детеныши меня.
А я взирала отстранено, пока они ни отцепились от меня. Крепчайшие веревки истончились в нити и растрепались и отгнили.

Я глаза открыла. Я во дворе у Алана. Все смотрят на меня.
И улыбаются мне. Не как чужой и посторонней, а как своей, родной.
Как посвященной …

…

- Ну что, прощай сценарии чужие и иди на хер, Зазеркалье? – мне улыбнулся Алан.
- Точно, - улыбнулась я. – И снова здравствуйте, сюжеты, в которых жизнями играют не своими, а чужими.

Мой сценарий будет прост: ходить по фильмам и жопы рвать кошмарам. А жертв переквалифицировать в активных игроков.
Пока ты доберешься до сценаристов, я здорово попорчу сценаристам кровь. Своим вмешательством настырным в их сюжеты.
Я армию такую соберу, что ахнут эти дармоеды!

- Чем не игра!!! Прекрасная игра!!! Удачи!!! – восхитились мне друзья.
- С Алисою пора прощаться, поросята. Удачи, просто Алиса! – тепло мне улыбнулась леди Тейлин.

- Если что – зови, - Горн предложил поддержку. – Теперь, когда истории твои – Твои, ты можешь пригласить в них кого угодно. Приглашай!
- Приглашай, - махнул мне Гонзик. – Звать знаешь как?
Вовнутрь заглядываешь и молчишь там, молчанием зовешь. Зови, Алиса, не стесняйся!!!
Мы с Горном – будь здоров!!! Хоть и потеплевшие слегка!!!
Ну, а пока – кара-ка-кА!!!

- Еще один штришок под завершение, - провозгласил намерение Маг.

…

Прижал ладонь к животу Гонзика и того вывернуло … свежей каплей моей крови. Такое ощущение, как будто она с пальца только что упала после надреза.
И Гонзик для меня исчез.

Ладонь на животе у Горна, и он на землю каплю уронил на выдохе и тоже испарился.

А леди Тейлин сама исторгла каплю моей крови, мне на прощанье усмехнувшись озорно.

- Твоя ответственность во всем, твоя игра, - напомнил Алан, пока летела наземь капля крови. – Туда, где кровь твоя упала, пусть будет перекресток твой. Твой нулевой отсчет.
Спеши сюда, если забудешь, что ты – начало всех своих начал и окончанье окончаний.
Зов крови приведет тебя сюда, и вспомнишь ты Свое Начало.
И Окончание Свое.
И Новое Начало…

Но, это так на всякий случай, чтоб кровь напрасно не валялась.

Кровь капнула на землю.

- Ну, а пока …
- Кара-ка-кА, - я засмеялась шуткой Гонзика и одна осталась.

Открытая для игр своих и, главное, для Себя



Эту историю написал я


Я долго ничего не знал о вас. Обходился без осведомленности о вас и ваших шалостях.
Но у вас не хватило инстинкта самосохранения, чтобы обходить меня стороной, настолько вам хотелось, чтобы я винил кого-то и что-то в своих неудачах!

Вы долгое время жили моей отчужденностью и разобщенностью.
Вы даже умудрились пачкать, когда я взял ответственность за всё на себя.
Малейшие отвлечения мои от ответа за происходящее ловили вы и использовали в своих сюжетах.
Я воспринимаю ваши поползновения, как крик о помощи, как то, что вы устали вершить чужие судьбы.

Вы безымянны и никогда не подписываетесь под своими «творениями». Ваши произведения не подписаны вами, не из-за скромности, а потому что вы не желаете отвечать за содеянное.
Отныне, я буду различать вас за сюжетной канвой, я буду узнавать почерк каждого из вас и влюбляться в ваши замыслы.
Вы уже знаете, к чему это может привести.

Я знаю, вы внимательно следите за мной.
Я знаю, что вы впервые перепуганы и взбешены.
Я знаю, что может последовать после моего активного вмешательства.
Я не стану с вами воевать, я однажды легко и просто возьму вас за ваши задницы, и вам придется за все ответить. Так или иначе.

А пока можете бесноваться, сколько угодно. Я знаю, чего вы больше всего боитесь.
Исчезнуть. Будто вас и не было.

На всё, что вы сделаете, я отвечаю просто: ВСЁ ЭТО СДЕЛАЛ Я.
Тогда я не «Ой, какой я бедный и несчастный», а «Ни хрена ж себе, какой я озорной и на фантазию богатый!!!».

Какая славная тогда игра, когда играешь ты, а не тебя!!!

Те, кто презрительно высокомерны и развлекается чужою болью, страхом и бессилием. Те, кто недостижимы для ответного удара. Недостижимые пока.
Сказать хочу вам дружелюбные и теплые слова.

Моя фантазия, куда богаче всей вашей вместе взятой, и я вам бесконечно благодарен!!!
Моя фантазия, куда богаче вашей, когда-нибудь смогу и я порадовать и удивить всех вас, отвыкших радоваться-удивляться и ищущих острот в игре другими.
Я здорово смогу вас удивить.

Ну, а пока - кара-ка-кА!!! Отведайте вкус чуда личного исчезновенья. Смерти для кого-то.
Умрите для меня моей ответственностью.

За каждый взмах ресниц мой, за каждый вдох и выдох, за каждое мгновение отвечаю я СОБОЮ.
Я всё и сделал.
Подписываю Собою.

Я это всё и сотворил. Чтоб странностью случившейся себя проснуть. Или еще зачем-то.

А на хрена? Не знаю.
Хрен его знает! У него спросите.

Но получилось, я проснулся.
И заявляю: это сделал я.
Как и зачем, не важно …

Теперь таких незапланированных чудес в ваших историях будет намного больше. Теперь отвага взять ответственность свою себе, доступна стала для любого.
Начнем с меня. Прямо сейчас …

Я засмеялся, строчки крупно выводя:

ЭТУ ИСТОРИЮ НАПИСАЛ Я.

И подписался:

АЛАН ЛИГА ЛЕГКО И ПРОСТО



О сценаристах


Ну вот, и я!!!

Обещанный вам праздник!!!
Поди заждАлись, голодные ребятки папу?

Тот, кто охотно умирает, веселию не чужд. Они – родня.
Да, мы – родня, веселие и я
И потому веселый я

А вы, что так напряжены? Оголодали?
Мои сюжеты легкие, простые. Они мои и из меня.
А голодание полезно. До самой смерти польза у него!

Вы к пище местной привыкайте. Ее навалом тут. Вы угощайтесь, приобщайтесь, не стесняйтесь!!!
КАКУю пищу сочинили для людей, к той и приобщайтесь. Другой для вас не будет.
Отныне только лишь, что на земных столах.

Кстати, о вашей каке.
Я к вам вот по какому дельцу, разлюбезные мои. Давно заметил я, что кто-то мне упорно подпихивает каку. В мои истории КАКУю-то херню вплетает.
Я рад за вас, что вы.

А еще слегка мне поднадоела истерика о предстоящем конце света.
И тут не ваших рук все это дело?!! Не ваших острых перьев разухабистый сюжетец?!!

Ну, не скромничайте, признавайтесь! Тут я на вашей стороне!

Что может быть прекрасней конца света?!!
Я первый ряд себе беру. И наслаждаться буду концом света.
Еще одним. Очередным …

Еще вам хочется, чтобы ваш сценарий обсуждался, чтобы сражался кто-то в нем и проиграл, предотвращая конец света. И я вам в этом подхожу.

Ребятки, я обожаю концы света!!! И вас участвовать я в них зову. Весь первый ряд для вас, мои воображалы. И вы уже сидите на своих местах. Не замечали?!!
Творческие люди, понимаю. Вам не до этого.
Я, кстати, чтоб вы из кресел не упали, прищелкнул вас ремнями безопасности. Удобно будет наблюдать всё то, что вы наворотили. И первыми всё это на себя принять.

КАКОВ СЮЖЕТ!!! А!!! КАКОВ СЦЕНАРИЙ!!!
Я так горжусь вашим бесстрашием, вершители историй чьих-то. О, толкачи дешевых судеб, на этот раз вы впарили поддержанный товар себе!!!
Ну, наконец-то вы хоть что-то для себя создали.
Какое представление!!! Поехали, дружки-сюжетники!!! ПО-Е-ХА-ЛИ!!!

А, что вы там поспешно застрочили?!! Другой финал?!!
Помилуйте, к чему вам исправленья!!!
Даешь конец!!!

 …

- Алан, - раздался голос любимой.
- Да, моя хорошая.

- Зачем ты им помешал? Такое шоу нас не дождалось!!!
- Я не помешал, я им вручил билеты в первый ряд.

- И пристегнул ремнями!!!
- Теперь со всеми они  в одном корыте. Справедливо. Пускай корыто станет симпатичней и вкуснее. У них-то нет другой еды, кроме обычной. И мои ремни крепки.

- Они очеловечатся, - засмеялась Тейлин. – Вот хохма!
- Или введут иную, прогрессивную еду. Это их дело, им решать, - отмахнулся я и напыщенно заметил. – Они не где-нибудь, а в свободном, очень уютном и симпатичном измерении!!!

- Как скажешь, мой хороший, - хохотнула Лин.
- Как скажу, - я соглашаюсь. – Как скажу …

- Может, для мира этого настанет процветание теперь! Ты – благоденствие для мира, милый!!! Поздравляю!!! – насмешничает Тейлин мне.
- Любимая, не заблуждайся, мир не существует. Его конец в осознанности проявлений, не обобщенных ни одной идеей.

- Вот это, понимаю, высший пилотаж!!!



Ау!!!


- И плакать хотелось, и не было слез. Наверно, по-взрослому всё и всерьёз, - выдохнул ошеломленно Алан и отложил страницы Летописей.

Я вижу: крутит внутри его, бушует некое сокровенное откровение, расчищая себе и без того чистое пространство. Ох, и силища у открывшегося глубиной потока!!!
Покоем принимает его Алан. Невозмутим, блажен перед стихией Сокровенного.
Он – Свой для Сокровенного, Свой для Себя …

…

Я затихаю рядом в ожиданьи чуда.

Мой милый приоткрыл глаза, и на губах его улыбкою играет Счастье.

- Ну, не молчи, - я мысленно прошу. – Дай выход на меня нашедшему тебя веселью-новоселью!

- Все время возвращай Себя Себе. Живи, Себя не прекращая, не прекращая возвращать Себя Себе!
Собой проистекай, не из сюжета. Сюжет раскручивай в обратную. К Себе …

А где здесь я? – живой вопрос Живого.

К примеру, вот мысль: «хлеб». Вот мысль «купить». Вот мысль «деньги». Мысль «магазин».
А вот желание, соединяющее их в решение – движение – брожение.
А где здесь я?

Все время возвращай Себя Себе. Живи, Себя не прекращая, не прекращая возвращать Себя Себе …
Собой проистекай, не из сюжета. Сюжет раскручивай в обратную. К Себе …

И не песок – песчинки, не сюжет – отдельные картинки. Не фраза, а отдельные слова. Не слово – буквы.
Слова Дыханием движимы и потому нам кажутся живыми. Картинки, окружающие нас, живут сияньем наших глаз и исчезают под закрытыми глазами.
Не Суть они, картинки и слова.
А Суть – всё то, что между ними, и  ГДЕ находятся картинки и слова

Во Мне, в Реальности. В Моем

Реальность …
Простора Необъятность, Всепроникающее и Проникновенное Пространство, Неудержимое Бескрайнее Мое …

…

Явить Себя Реальностью в сюжет, запутанный и жалкий – будет значить, конец сценария, конец истории, конец игре. Конец всему запутанному, жалкому.
В сценариях, историях и играх.

Живое в Присутствии Моем становится еще Живее, Оживает ярко. Исчезнет иллюзон
 
…

Мой милый в одиночестве. Молчит и в том молчаньи – миру приговор.
Не будет никакого мира, теперь ему уже не ускользнуть.
Скрипит, разваливаясь на куски, ревет и ярится неукротимой силой.

И слышу голос Алана, по-детски звонкий голос.

- Ты моей силою живешь, моими красками себя раскрасил, и меня – своим хозяином не признаешь и даже игроком, когда в тебя играю. Но регулярно ты меня колбасишь.
Ты охуел вконец, бродяга!

Пора узнать тебе: кто для кого хозяин.
Смотри, как оживился моим вниманием, готов бодаться! В хозяина, еще не наигрался?
Тебе не повезло: уныло-бесконечная игра «кто в домике глава» – не для меня.
Я – не глава и не хозяин. И ты уж точно – не вершина всех вершин!

Я – дом, ты гостем в нем. Зарвавшимся и оборзевшим гостем. Гостям и честь пора познать!
И был бы я убогим, небольшим, я б дал тебе пинка и дверь прикрыл.

Но необъятен я, и некуда тебе идти. Пора признать, что никаких миров не существует. Ты бесконечно долго меня пытался убедить в могуществе своем, в моем бессильи.
Я буду куда оригинальней.

С чего ты взял, что я существенен? Меня же просто нет. И никогда не существовало.
Где взять могущества, как и бессилья, тому, кого ни разу, ни однажды, ни в коем случае не существовало…?!!

И где и у кого теперь разжиться силой и немощью тебе?!!

…

Дергается мир последний. Огрызается.

А Алан, то в ответ хохочет, то ухмыляется: «ну, ну», дескать, побеснуйся напоследок.

Нет никакого мира, нет никаких миров, всё – лишь причуды восприятия людского. Есть проявленья Сути, но в узлы их и переплетенья, вяжет страх перед Беспричинным.
Страх иллюзорных представлений, собою заменивших некогда живых.

Проявления легки, просты. Но легкость-простота для сложных и тяжелых мертвых, удару молнии в сухое дерево сродни. От легкости и простоты, труп иллюзорного в прах рассыпается и исчезает.
Но для живых осознанная легкость-простота – свежайшим воздухом, глотком воды в пустыне.

И нет миров, а есть увязшие в привычном представлении Живые блики Сути. Высвобождает их Алан из узлов, развязывает крепко связанные их хвосты и вынимает живые проявления Живого из мертвых объяснений и сюжетов.
И расправляет крылья проявленьям.
Летите птицами, не попадайтесь на приманки мертвых!!!

Игра такая у него.
Смешливая игра. Без смеха как тут обойдешься?!! Без смеха впору выть и плакать, так туго все опутано, заплетено!!!

Опять хохочет!

- Ты постоянно провоцировал меня на то, чтоб я ответил на выпады твои.

Покажи себя, где ты?!!
Есть несколько поломанных моих игрушек-погремушек. И мне ты утверждаешь, что сломал их ты? Еще сломаешь, если я не сдамся - не поддамся?

Наивный миленький кошмарчик, с чего ты взял, что я тебе поверю?!! С чего ты взял, что я поверю хоть кому-то и чему-то?!!
Нет никого, кому предписано во что-то верить и не верить.
Нет никого. Ни брехунов. Ни тех, кого пытаются надуть.

Ау-ау!!!
Обманутые брехунами.
Сами брехуны.

Где вы?!!
Отзовитесь!!!

То, что мы миром громко величаем – игрою надлежит быть, не тюрьмой.

Как хорошо, что ты, мир, НЕ неподражаем. Не весел и не обожаем. При этом скуден и паскуден, а не восхитительно хорош.
Мой сон последний, мой кошмар. Кошмар того, кого не существует.

Как хорошо, что плох ты, как игра и для игры …


Алан Лига Легко и Просто
http://legkoiprosto.ucoz.ru/