первые книги

Прочёл недавно эссе известной писательницы, о её первых и любимых книжках. Что-то перечисленное смутно было знакомо, о чём-то слышал в первый раз.    Несовпадение с собственным неудивительно. Во первых девчачье, во вторых и место обретения книг и среда обитания имели своё значение. Там столица, пусть и бывшая, тут окраина некогда великой империи. Но читал с интересом.
 Тем более, что и сам давно вынашивал идею поделиться своим сокровенным и памятным. Которое, несомненно, отложило отпечаток на личность и определило надолго приоритеты и критерии выбора литературы.

Будем считать, вступление есть, теперь о книжках. Помню... Хорошо помню, первую "мою" книгу. Я таскал её с собой в садик - "Сказка о Иване царевиче и сером волке". Читать не умел, но книжку любил. Хорошо иллюстрированная, красочная, она и так была самодостаточна для детского воображения. Правда порой обижало нежелание взрослых перечитывать её мне в тысячный раз. Ну и ладно с тем. Кто старое помянет ...
 Сейчас, подобное поведение мне понятно.
Читать же собственно, осознано и не из под палки, подвигло меня открытие, сделанное невзначай, на собственной книжной полке. Подаренное на день рождения, в классе третьем - " Жизнь и необычайные приключения Робинзона Крузо ...". Пересказ Чуковского, но мастерский и с кучей старых перьевых иллюстраций.

Это был взрыв! Открытие перевернувшее старый и открывшее для меня новый мир. Дело, казавшееся занудным, вдруг превратилось в страсть. Было даже раздражение на себя. За то, что сам процесс чтения тогда вызывал понятные для неуча сложности. Вспоминая, памятный по серьёзной английской литературе персонаж - человека, кому книжка Дефо, заменила Библию и сверявшему вехи жизни со случайными цитатами из любимого, могу сказать - и я стал таким. "Робинзона" , перечитывал несметное количество раз и читать мог бесконечно. Правда не всё. Первые и последние главы,  раз или два. Но зато середину... Я сроднился с героем. Обжигал горшки, спасал имущество с разбитого штормом корабля, охотился, строил лодки и растил пшеницу. Когда было одиноко, грустно, обидно, скучно, знал - есть мир в котором я всегда свой...

Это был возраст когда ещё не волновали девочки, время казалось не имеющим конца и перспектива двадцать восемь лет провести в гордом одиночестве рисовалась в радужных красках. Последнее определение, ставшее двусмысленным в наше время, отсылает к впечатлению мерзкому, от приобретённой уже в другом возрасте книжонки модного француза ( Не буду пачкаться именем ), сделавшего  кумира детства, озабоченным ... мужиком - Пятницей ...
 Совсем другое дело , версия представленная в итальянской комедии времён уже моего отрочества - "Синьор Робинзон"... Против такой вариации на тему  я ничего плохого за душой не имею. Смеюсь, но до понимания этих красок жизни отроку надо было ещё дорасти. С той поры, мимо меня не прошла, пожалуй, ни одна книжка в которой бы новый автор не попытался по новому и в новых обстоятельствах обыграть ставший классикой сюжет.

Итак, я сделал величайшее открытие в жизни - возможность пережить чувство и ощущение посредством прочтения слова. С той поры непонятное доселе увлечение становится страстью, а я привередливым гурманом. В последнем явное преувеличение, экзотика и изыски меня никогда не волновали. Скорее, стал фанатом жанра - приключений, тайны и красивой фантазии. Наверное, это тоже сказки и слава Богу, что не растерял приязни к ним и сейчас.

Отдав толику должного "святому", вернусь к воспоминаниям. Прочитав величайшую книгу всех времён и народов, я огляделся... Дом учительницы русской словесности, перегруженный нескончаемыми томами Толстых, Достоевского , Лескова, Чехова... (мог бы перечислять ещё долго) показался мне пустыней. Почти любое, из бравшегося мной с вожделением и ожиданием, из Классики Великого Русского Языка, оказывалось на взгляд конопатого юнца мурой. Невольно, возникал вопрос - Им что делать больше нечего было ?
 Я извиняюсь и кланяюсь в пояс перед всеми перечисленными и теми кого не упомянул.

Короче, это безобразие и расточительность. Осознание непростостей того времени приходит в сравнениях. Живём ныне в пресыщенном и по своему извращенном мире. Приоритеты поставлены с ног на голову. Свобода же остаётся, как и тогда, понятием весьма относительным... (Нет , надо что то делать с этим брюзгой... Детство... Детство , милый друг... Последний оборот, только взятый в кавычки, будит ещё одну ностальгическую улыбку )).

Не буду  чрезмерно наводить напраслину на домашнюю библиотеку. Скоро из неё, после тщательного отбора, выделилась и моя полочка со своими жемчужинами.
Купера, читать сложно, но интересно и захватывает. Книжкам этим я обязан Ире, подруге мамы, работавшей библиотекарем в Горкоме и имевшей доступ к потайным закромам книжных магазинов. "Последний из Могикан ", "Следопыт" стали дорогими и "надстольными". Была и есть до сих пор, в этой коллекции, ещё одна книжка -"Прерия" ... Её я только просмотрел , и иногда беру в руки сейчас , но не прочёл по настоящему ни разу. Мне не хотелось чтобы главный герой умирал. Не хочу этого и сегодня.

Знаковой для меня, той поры, была и книга Виталия Коржикова "Мореплавание Солнышкина". Очень светлое и обнадёживающее произведение. Перечитанное как то совсем недавно , но уже с иными нотками ощущений, с улыбкой, приправленной грустью. Помню и дорожу "Приключениями Васи Куролесова". Память стёрла имя автора ещё одной доброй книжки , женское. О первых стеклодувах, стекле и хрустале.(Ирина Кирпичникова "Хрустальные тайны")

Отдельно об открытии сделанном мной довольно поздно, книга давно была в доме. "Джек Восьмёркин , американец " Н.Г.Смирнова. Робинзонада иного времени. По мне одно из самых выдающихся произведений 30х годов. Даже в понимании человека зрелого и много чего по жизни прочитавшего. Потерей страшной было невозвращение фолианта из рук очередного читателя и подобную необязательность полагаю одним из смертных грехов. Я купил вновь любимую книжку ,но это было уже другое издание , клеенное и с грошовыми иллюстрациями. Книга опошлена убогим водевилем снятым в 90е годы, что не умаляет её ценности для меня.
Вспомнив "Джека", плавно перейду к "Джону" - Димке. Первому своему, настоящему, другу .

Кто из нас кто? Кто изначально "Джек", кто "Джон", почему именно эти имена, пожалуй, и не упомню. Как не помню и момента нашего знакомства. Ясно, что случилось это во дворе только что сданной пятиэтажки, где наши семьи получили квартиры. Улыбнуло... тогда их действительно получали.

Южный город, кавказский двор... Тогда он казался голым. Трансформаторная будка, прямо на против наших балконов и чудом переживший стройку, старый обкоцанный тополь. Деревца вокруг, были совсем крохотными. Тополя, стали выше крыши, пока я учился, а в последний прощальный приезд, любовался и платанами, переросшими пятнадцать метров высоты дома. Боже, как бежит время ...

Первое, что поразило в квартире "Джона", когда впервые туда попал, библиотека. У нас дома казалось горы книг, но тут стеллаж был на всю ширину стены и какие книги... Весь Финимор Купер, ряды Конан Дойля, Беляева, масса красочных книг по искусству, наборы замечательных открыток и ещё одна очень памятная для меня книга... Томик из серии "Мир приключений ", издание середины пятидесятых годов - " Восемьдесят тысяч километров под водой " Жуль Верн.

Современного подростка такое вряд-ли прельстит. Но тогда это было для меня нечто. В купе с местом в котором реликвия хранилась. Отец Димки был журналистом, редактором газеты. Что то репортёрское, походное было и в доме. Необычность жилища обуславливалась ещё и отсутствием в доме матери, она скончалась после родов третьего в этой семье ребёнка. Это тоже из категории понятий приходящих с возрастом и опытом. Женщина привносит в дом гармонию, порядок и уют и отсутствие её замечается сразу. Порядок в доме Димки был всегда, но мужской. Не просто, будучи постоянно занятым и в командировках, тянуть троих малолеток. Однако дети всегда были опрятны, одеты и сыты и была свобода, постоянно манившая меня в эту компанию.

Вот это мужское, отчасти мальчишеское, как раз и сформировало наш с Димкой "Наутилус".
Сродни книжке, ставшей символом этого дома, квартира Димки была для меня иным миром, а мы благородными пиратами. Отражение пожелтевших страниц я находил во многом - Стена книг, несколько аквариумов со стайками красивых и экзотических рыб и даже змеями, микроскоп, стоявший на столе, где дети делали уроки, кинопроектор, с массой коробок восьми-миллиметровой пленки... и много ещё чего. В плюс ко всему, куча беспризорного времени. Что собственно, становилось причиной, по которой, меня порой не отпускали туда. А у Димки столько интересностей... Не скажу, что наша семья жила совсем скромно, но выбирая между пылесосом и кинокамерой, у меня в личном пользовании появился бы скорее всего пылесос. И он таки появился.

Мы даже книжку тогда писали... конечно про благородного пирата на подводной лодке. Писал и иллюстрировал я, а "Джон" был единственным , но благодарным читателем, кому я эти книжки дарил. Как то надо собраться и вспомнить хотя бы для себя, старого друга... безусым ,упитанным добряком. Охочим до походов, рыбалки и проказ.

Вернусь к первым прочитанным книгам. Конан Дойл - тоже вешка... Да что там... монумент. Шерлок Холмс и Ватсон это  отражение наших с Димкой грёз. Мы ровесники. Я старше на несколько месяцев, а "Джон" и тогда на голову выше. По натуре тугодум, но добрый и честный малый. Простодушный и готовый верить в сказку которую мы сочиняли.

Читал я тогда быстрее и часто друг делал это с моей подачи. Доступ к библиотеке мне был открыт. Помню, прочитав какой-то рассказ о сыщиках, оставил Димке , казавшиеся мне остроумными, карандашные хулиганские комментарии на полях... Глупость и чушь переходного возраста. За что, тут же получил наказание. Дима при встрече сказал, что "папа запретил тебе давать книжки...". Мне непосредственно не было сказано ничего. Вообще не помню чтоб меня, когда либо, Евгений Николаевич отчитывал или порицал лично. В общение с детьми он не вмешивался, Я приходил и уходил из этого дома по сути по собственному усмотрению и это было по своему не обычно. При всей демократичности места, тут был устав и был закон. После той истории, чувствовал себя очень неловко и виновато. Отношение к книгам, неровное, у меня с той поры и это точно не кипа пропечатанной и переплетённой бумаги.
Индульгенцию я получил только через несколько месяцев. После того как лично повинился. Это было хорошим уроком.

Из важного, что тогда прочли, пожалуй - "Голова профессора Доуэля" и "Одиссея капитана Блада ". Конечно, был Дюма и был Стивенсон... Да было... А потом, как то летом, вернувшись из побывки в деревне, бегу в дом друга... там сборы, Соседи переезжают ... Уезжают насовсем. В столицу.
Для меня это ошарашивающая новость. Стало грустно.
Обещали писать друг другу и переписка эта тянулась потом долго.

В ворохе собранных и упакованных вещей , отдельно лежала книга - "Айвенго" Вальтер Скот. Я знал, что Димка спёр её из школьной библиотеки и вовсе не хотел с ней расставаться. Похоже друг признался в грехе отцу. Вердикт был для него удручающим. Подозвав меня, Евгений Николаевич попросил вернуть книжку на место. Я кивнул, отведя глаза. "Как же... Щас..."
 А сегодня виновато улыбаюсь, любуясь на корешок издания, олицетворяющего для меня несколько скоротечных, но очень памятных лет.

Сказал бы - всё. И поставил точку, в оде первым своим книжкам, но перед глазами ещё одна , зачитанная и потёртая. Без нескольких страниц и с дырочками в углу проеденными, далёким от пиетета перед высоким искусством, червяком. "Затерянный мир ". Артур Конан Дойл, правда рядом с главным героем, нет верного и неизменного друга, персонажи иные, но колоритные и запоминающиеся, а приключения так высший класс. Читал это уже без Димки и в другом доме , доме бабушки.
 Старинной комуналки... Столовой красивого особняка, превращённого в квартиру. С высокими потолками, мнгостворчатыми ставнями, с дверями с литыми горящими золотом ручками, со старой, порой ещё "барской" мебелью... Из всего скромного собрания книг на маленькой этажерке там, эта книжка, да подшивки "Вокруг света " 50х годов и пара номеров "Искателя", с замечательными рассказами в самом конце, то что прочитано и пролистано неоднократно. Давно оставлена навсегда Родина, в доме том чужие люди и всё не так, но в памяти моей он скукошился и сжался в один потрёпанный томик.

Не могу не вспомнить и ещё один дом где был своим. Там жил кузен Сергей. Ровесник и друг. Там тоже были книги, пусть и не много, но какие!
Шесть или семь первых томов прерванного Революцией, последнего издания Энциклопедического словаря. Это действительно нечто в то время. И информативно и беспристрастно. Куча действительно показательной информации о мире и России до первой мировой войны.

Грешен... Страшно грешен. С улыбочкой, привет родной деревне и сестричке Аллочке, у которой умыкнул томик Стаднюка с военной повестью и "Максимом Перепелицей". Что-то было в подружке бравого солдата , что роднило её с девочкой на которую впервые обратил внимание и так уж совпало , что в год расставания с Димкой, уехала в другой город и она. Умер в тот год дед Миша... и наверное, детство моё переросло в юность. Были в ней уже другие лица, события, друзья... и были уже другие книги.