Фокс великолепный

Кто знаком с этой породой собак, подтвердит, что гладкий фокс красив, умен, отважен, игрив, ласков без меры… На этом можно остановиться: слов не хватит. Наш фокс именно такой, и имя ему дано породистое, как и Печорину – Жора. Согласно правилу оценки масти окрас его – и это будет единственный недостаток – двухцветный: каштановый чередуется с белым. Слева больше белого, справа – коричневого. Однако черный цвет в малых количествах присутствует на границах, переходах, на мордочке и на ушах. В хорошем настроении он держит хвост вверх, упруго изгибая к спине. Стойка изумительная, мускулатура атлетическая, поджарый, грудь по вертикали глубокая, талия узкая, мордашка удлиненная, острая, а взгляд свидетельствует о наличии глубоких мыслей, но о чем они, вслух делиться не хочет. Нравоучения и похвалу  выслушивает внимательно, все выше и выше поднимая правое ухо и опуская ниже левое, пока глаза не образуют вертикаль, затем уши меняются ролями. Заканчивается диалог прыжками, вилянием хвоста, одним словом – собачьей радостью.

По вечерам Жора, заскучав от недостатка внимания, занимает себя сам. Чаще шумно и азартно играет с небольшим мячиком. Любит, чтоб вдвоем и, бывает, многократно просит составить ему компанию. Рисунок игры одинаков: в зубах зажимает резиновую игрушку-гантель и пару выстиранных носков, завязанных узлом, и бьёт прицельно передними лапами по мячу. Грация отточена, она – как у цирковой лошадки: шея изогнута дугой, мордочка прижата к груди, и лапки ставит по-балетному.

Если Жора испытывает потребность в выражении добрых чувств к кому-либо из домашних, то приносит и укладывает рядом свои любимые вещи. А когда он в одиночестве и тоске дежурит у входной двери в ожидании последнего из нашей стаи, и когда вкуснятина в чашке уже не отвлекает, нам становится его чуточку жаль. Зато дождавшись, своего встречает, высоко подпрыгивая и игриво прихватывая зубами перчатки, руки. Затем летит туда, где оставил игрушки, набивает ими пасть и возвращается поластиться.

Вот и сегодня он подбежал, попрыгал и настойчиво посовал мне в руки дорогие ему штучки. Исполнил ритуал, собрал игрушки и рысью потрусил мимо шкафа в сторону одной из комнат. Миновал высокое зеркало, пробежал с метр и замер, секунд на пять замер, не оборачиваясь… попробуйте посчитать «сто двадцать один… и т.д. до ста двадцати пяти».

Жора вернулся, встал перед зеркалом и направил взгляд на свое отражение. Созерцание длилась ровно столько, сколько нужно благородному, гордому псу на то, чтобы еще раз убедиться в собственной собачьей безупречности.
«Великолепный фокс!» – и я с ним согласился.