могильная яма

я бежал по густому и вязкому болоту слякоти,
обжигающе холодные комочки вялого скопища снега забирались мне в ботинки и остро впивались в щиколотки,
заставляя остановиться, а я не мог, не мог, не мог,
я бежал, стараясь не оглядываться, ведь впереди, казалось, мою юную бунтующую душу ждал покой.

мертвые деревья, косившись,  норовили обрушиться своей грузной печалью на мои молодые веснушчатые плечи,
все замерло-
ничего не дышало,
лишь я, бешено хватающий спертый запах мокрой гиблой древесины все никак не мог остановить этот истерический побег

я перебирал руками по воздуху, и ощущалось, будто он принимает форму, обращается в холодное газообразное облако,
оставляющее влажные следы на пальцах, когда притрагиваешься к нему. казалось, можно было оттолкнуться от него, чтобы бежать еще быстрее, еще дальше
и я бежал, подставляя этому ветру свою шею, совсем как влюбленный
и ничто,
ничто,
ничто не могло помешать мне,
даже сгущающиеся грозные тучи, вот - вот готовые пролиться на бурую хлябь

и я никак не мог поверить, что не смогу взлететь
кажется, месяц март - самое подходящее время для полета

худые острые коленки пружинили, пытаясь поднять разгоряченное туловище над землей,
карие брызги хлюпкой мякоти впитывались в мятые штанины
толчок, еще
еще - никак

неискушенный рассудок погубила отчаянная, мучительная мысль того,
 чего не может быть

истощенный труп некогда воодушевленного юнца превратился в маленький комочек, обнимающий мягкие от воды корневища многолетнего дуба
все тот же сильный, заикающийся и замирающий у оттопыренных бордовых ушей поникшего мальчишки ветер шептал что - то неразборчивое, дерзкое и обидное,
хотелось ударить его за то, что он увидел мой наглый позор, что он не помог мне сравняться с птицей

злоба продирала меня от пят,
звеньями позвоночника я пытался нащупать точку опоры - твердую поверхность, что - то крепкое.
я сжал зубы и с одури стал бороться с невидимой силой, отчаянно вытаптывая ногами яму под собой,
я боролся с невоплотимой реальностью, с разбитой мечтой, разбрызгивая слезные капли вокруг себя, оплакивая свои первые разочарования.
размашистыми ударами по земле я оголил ветхую прошлогоднюю листву, проклятый март разделся передо мной, прямо здесь - в этом тихом сквере.
но его нагота ничуть не смутила меня, что - то подсказывало мне, что так и должно быть:
эта могильная яма подо мной, этот неверный любовник - злорадный ветер, и этот стянувший пепельной паутинкой пахучий туман

я достал из запачканных брюк затасканную краденную папироску,
тысячу раз чиркнул вялой спичкой, перед тем как она всполыхнула мудрым огнем, поджег смоляной душистый табак и поднес затхлый бумажный сверток к тонким губам;
мое лицо выражало безразличие и смиренность
и вот он - мой долгожданный покой.
что - то изменилось в моем взгляде, я будто стал видеть шире, я будто понял непоколебимый закон притяжения.
домой я шел спокойным тихим шагом,
словно пугаясь потревожить птиц, живущих в сквере.
я слушал их разговоры на непонятном мне языке, но все еще завидовал их плавному и легкому полету.
у самого выхода из этого событийного места я сделал последнюю -
самую глубокую затяжку из старой папироски, совсем - по взрослому кинул ее под ногу, и, даже не затушив, шагнул вперед, показывая новый взгляд небу.