Три грейпфрута

Этой ночью ее посетил дивный сон. То было сладостное видение, завладевшее ею и неожиданно принудившее проснуться. Пока Морфей еще целовал ее закрытые веки, она вдруг улыбнулась, а после застеснялась своей же улыбки. Подумалось,  как же приятно улыбаться во сне. Но новый день уже вторгался в ее сон, развевая остатки ярких ночных образов, разбрасывая сонливые ощущения и интригуя манящим будущим.
Она открыла глаза и мило зевнула. Сегодня  у нее очень важный день, ведь именно в этот день ее с нетерпением ожидали, и она прекрасно знала это. Она вообще любила, когда ее ждут, когда все внимание приковано только к ней, исключительно к ее персоне. Пока она нежилась в постели, новый день  обещал ей множество вкусов, цветов, запахов и удовольствия, нашептывая о соблазнах и обещаниях, соблазняя ее.
Но кто же ждал ее с самого раннего утра? Кому потребовалась она в столь сонное и безмятежное утро? Кто думал о ней всю предыдущую ночь, томясь в неведении и сомнении? 
Их было трое, и каждого из них она любила по-своему. Каждый из них желал ее так сильно, как нежная шея желает приятный манящий аромат духов. Каждый из них мечтал оказаться в ее руках, вкусить ее поцелуй, ощутить ее дыхание. Каждый из них хотел быть ее.
Их было трое, но они очень отличались друг от друга. Они были так похожи и при этом оказывались столь разными. Один был больше остальных, он возможно и значил для нее больше. красивый, полный благородного вкуса и невероятно сладкий, он обещал подарить ей всю сочность своей натуры, всю сладость своего естества. И  у него были шансы!
Второй же был хорош собой, но более самобытен, он будто бы шептал: со мной ты получишь то, чего не будет у тебя со всеми с ними - я заворожу тебя, я привлеку тебя мягким вкусом, и обещаю никакой приторности или притворства.
Третий же, из дожидавшихся ее в столовой, обещал заботу о ее губах и любовь до гроба. Он был не столь свеж, как первые два.
Как только она приняла душ и с нетерпением думая о тех троих поспешила на встречу, они уже были там, поджидая ее со всем лоском и свежестью, на какие были способны. И вот, она уже готова была обратить к одному из них  свое внимание, свои уста и всю страсть какая в ней была тем утром. Она с интересом взглянула на каждого из них и протянула руку, чтобы прикоснуться, как вдруг что- то остановило ее, что-то будто удержало и увлекло ее кисть в сторону, завладело ее чувствами, заставило остановиться. Улыбка на ее устах вдруг сменилась пущей серьезностью и интересом. Она подошла к холодильнику и помедлив открыла его. Это был он. Совсем невзрачный, довольно простой, без изысканных черт, без сочной кожуры, без претензии он смотрел на нее так, будто бы она была для него всем. Для него не было того мира, где жили они, для него не было солнца, не было свежего воздуха. Он будто бы существовал в своем закрытом мире, в мире тайной страсти, потаенного желания быть только с ней.
- Вот ты где - сказала она лежавшему в блюде мангустину и улыбнулась. - Сегодня на завтрак я лучше попробую тебя! Эти грейпфруты слишком много мнят о себе.
   
Схватив его и, подмигнув трем разочарованным грейпфрутам на столе, она оставила их навсегда.