Ремарк и льяносы Гл. 3

      Глава третья
      Бар «Милонга»

      - Может, репортёру – я позвоню? - достав из дамской сумочки нежно-сиреневый мобильный телефон, предложила Инэс. - Во-первых, мы не знаем, владеет ли он английским языком. А если и владеет, то, собственно, в каком объёме? Во-вторых, я – по твоим же собственным словам – являюсь барышней очень общительной, весьма коммуникабельной и, вообще, вызывающей доверие…. Так как, Робби?
      - Звони, не вопрос.
      - Тогда, любимый, диктуй номер…. Ага, готово. Нажимаю на «зелёную трубочку»…
      Через несколько секунд Инни принялась с кем-то активно и живо общаться на испанском языке.
      Вскоре разговор завершился, и она, предварительно отправив мобильник в сумочку, объявила:
      - Требуемые договорённости достигнуты. Наша встреча с Морисом Мюллером состоится в семнадцать тридцать, в баре «Милонга».
      - А сейчас – сколько времени? - спросил Роберт.
      - Четырнадцать пятнадцать.
      - Хм. Нам дойти до этого бара – минут десять. Даже если медленным шагом, то пятнадцать-шестнадцать. Ладно, попробуем убить время посредством чтения местных газет…
      Купив в ближайшем газетном киоске утренний номер «Clarin», они отыскали тихий уютный сквер и устроились на очередной тёмно-синей скамье, которых в Буэнос-Айресе, судя по всему, было даже больше, чем разномастных кафешек и ресторанчиков.
      - Нашла, - наспех пролистав газету, сообщила Инэс. - Статья на второй странице, только маленькая. Больше напоминает краткую заметку-сообщение. Называется – «Убийство очередного заслуженного ветерана спецслужб».
      - Так зачитывай. То есть, переводи.
      - Сейчас, подожди пару-тройку секунд…. Итак. «Вчера, через пятнадцать минут после начала рабочего дня, в нашу редакцию позвонили. Приглушённый нейтральный голос, который мог принадлежать как мужчине, так и женщине, попросил позвать к телефону вашего покорного слугу. Я взял телефонную трубку. Глухой безликий голос предложил выслушать его, не перебивая и не задавая каких-либо вопросов. Мною, естественно, такое обещание было дано…. После этого неизвестный (или же неизвестная?) сообщил следующее. Мол, несколько часов тому назад в своей квартире, расположенной по адресу – «Пласа Италия, дом 8, квартира 6», был застрелен господин Ганс Моргенштерн, легендарный ветеран аргентинских спецслужб. Причина убийства – месть за профессиональную деятельность покойного в 1956-1958-ой годы. На прощанье звонивший (звонившая?), провозгласил: - «Хайль Гитлер!», и повесил трубку…. Как видите, уважаемые читатели и читательницы, сбываются мои мрачные прошлогодние пророчества. Очередной герой документального романа «Неизвестный Эскадрон», вышедшего из-под бойкого пера известного писателя Дитера Кастильо, убит. Полная откровенность, она – зачастую – бывает очень опасной. Ещё не все Тени Прошлого канули в Лету. Далеко – не все…. Но куда же смотрят нынешние руководители аргентинских рыцарей плаща и кинжала? Куда, я вас спрашиваю? И это притом, что – по мнению многих серьёзных профильных экспертов-аналитиков – «Эскадрон смерти» не был, всё-таки, распущен в 2001-ом году, а продолжает, наоборот, активно действовать и эффективно функционировать.… Почему подавляющее большинство ветеранов «Эскадрона» находятся под неусыпным надзором и надёжной охраной, а бывшие члены специальной группы «АнтиФа» оказались практически беззащитными – перед неизвестными злодеями? Почему? Кто мне ответит на этот вопрос? Молчание – было ему ответом…. Жаль. Искренне жаль. Двойные стандарты – страшная и коварная штука, являющаяся верным предвестником скорых политических баталий и потрясений. Бедная моя Родина! Несчастная Аргентина! Когда же в ней, вопреки всему и вся, воцарят справедливость, покой и всеобщее равенство перед Законом? Будем ждать. Будем. Всё равно, ничего другого нам, уважаемые сограждане, не остаётся…». Подпись: - «Всегда искренне ваш – Морис Мюллер…». Вот, такая статейка…. Как тебе, милый? На мой взгляд, излишне пафосно, с откровенным перебором. Согласен?
      - Пафоса, безусловно, хватает, - подтвердил Роберт. - Вполне возможно, что уважаемая газета «Clarin» нынче вовсю сотрудничает с «левыми» оппозиционными силами Аргентины. В финансовом плане сотрудничает, я имею в виду…. Вместе с тем, в этой короткой заметке содержится и однозначно-полезная для нас информация. Во-первых, теперь уже окончательно стало ясно, что мой дед, действительно, служил в аргентинском «Эскадроне смерти». То есть, в одном из его структурных подразделений, именуемом – «АнтиФа». Причём, начиная с 1956-го года…. Во-вторых, выясняется, что про это самое «АнтиФа» – года полтора тому назад – был написан некий документальный роман, где в качестве одного из героев фигурировал Ганс Моргенштерн. В-третьих, можно смело предположить, что книга «Неизвестный Эскадрон» не осталась – среди аргентинских читателей – незамеченной, раз про неё репортёр Мюллер писал в «Clarin» ещё в прошлом году. И не просто писал, а даже предостерегал, мол: - «Больно уж ветераны «АнтиФа» разоткровенничались. Как бы беды, тьфу-тьфу-тьфу, конечно, не случилось. Тени Прошлого, они не дремлют…». Ладно, и то, как говорится, хлеб. То бишь, полноценные материалы для дальнейших следственных и аналитических размышлений…. Сколько там времени?
      - Четырнадцать часов сорок пять минут.
      - Убили, называется, время…. Кстати, любовь моя хрустальная. По идее, мы с тобой сейчас должны скорбеть и печалиться, мол, умер близкий родственник. Всё это так. Действительно, умер. Действительно, близкий. То есть, убит…. Только, давай, сперва поймаем подлого убийцу, а уже после этого и запечалимся. Так для дела, как показывает практика, будет гораздо лучше и продуктивней. Поэтому ведём себя – будто бы занимаемся обычным расследованием. То есть, расследуем убийство совершенно постороннего для нас человека. Иначе, поверь, никакого толка и прока не будет…. Договорились?
      - Тебе, Робби, видней…

      Выбросив смятую газету в тёмно-серую бетонную урну, они покинули гостеприимную тёмно-синюю скамью, и, крепко сцепившись ладонями, зашагали по улочкам и переулкам Буэнос-Айреса. Просто так шагали, не соблюдая какого-либо генерального направления, и без каких-либо конкретных целей.
      - Мы же останемся здесь на всё ранее-запланированное время? - спросила Инни. - То есть, на две с половиной недели?
      - А что? - тут же нахмурился Роберт. - У тебя есть какие-то другие предложения?
      - Милый, ты меня совсем не так понял. Я же просто уточняюсь – с конкретной диспозицией. Ладно, сформулирую свой вопрос по-другому…. Мы же в ближайшие восемнадцать суток (как минимум), будем заниматься расследованием убийства твоего дедушки?
      - Будем…. А что?
      - А то, что в этом случае нам надо срочно подумать над сменой своих внешних обликов. Понимаешь?
      - Ничего не понимаю. Зачем нам – менять облики?
      - Как же иначе? - удивилась (почти искренне), Инэс. - В процессе следственных действий нам, безусловно, придётся разговаривать с целой кучей здешнего народа. А общеизвестно, что люди гораздо охотней и раскованней общаются со «своими». То есть, с такими же, как и они сами…. На кого, родное сердечко, мы сейчас похожи?
      - На кого?
      - Конечно же, на классических австралийских туристов. А должны – по идее и для пользы дела – смотреться самыми обыкновенными и неприметными «портеньо». Ну, так – сами себя – называют коренные жители Буэнос-Айреса…. Опять не въезжаешь в тему? Это же, «маньячный» инспектор, так элементарно. Одеваются аргентинцы и аргентинки совсем не так, как австралийцы и австралийки. Модные тенденции в этих странах, чтобы ты знал, разные. Гардеробы нам, просто-напросто, надо обновить. Понимаешь? Гар-де-ро-бы…. А вон, как раз, и улочка, на которой расположена целая россыпь различных «шмоточных» магазинчиков и бутиков…. Пошли, взглянем?
      - Ты это серьёзно? - недоверчиво склонил голову на бок Роберт. - Ну, про маскировку под здешних «портеньо»? Или же просто нашла достойный повод – разжиться модными южноамериканскими обновками?
      - Очень надо, - обиженно надулась Инни. - За кого ты меня принимаешь, жлоб белобрысый? Ладно, пройдём мимо. Бог с ним. Не очень-то, кстати, и хотелось…
      - Да, сворачиваем, конечно, сворачиваем. Я же просто пошутил. Истратим на местные шмотки – без всяких вопросов – часть семейного бюджета. Да и с необходимостью смены обликов ты, родная, полностью права. Будем, действительно, притворяться «своими»…. А исходя из чего, мы будем обновлять наши гардеробы?
      - Исходя из увиденного на этих славных и симпатичных улочках. У меня, слава Богу, отличная зрительная память… 
      На долю Роберта досталось: чёрные зауженные джинсы, пара чёрных же балахонистых рубах, бежевые бархатистые и ужасно-остроносые туфли, пижонский курортный костюм тёмно-салатного цвета, пару белоснежных рубах (одна со «стоячим» воротничком, вторая, и вовсе, без воротничка), несколько ярких шейных платков, а также две мягкие шляпы со средними по размеру полями – угольно-чёрная и тёмно-салатная. 
      - Можно – по очереди – «разыгрывать» сразу два типично-аргентинских образа, - многозначительно и довольно улыбаясь, вещала Инэс. - Первый, это такой упёртый политически-озабоченный фанат с ярко-выраженной «правой» направленностью. Второй, это самовлюблённый столичный мачо-сердцеед, только стильной тросточки не хватает…       
      Себе же она приобрела: коротенькое пёстрое платья без рукавов, длинный летний жакет, тёмно-синюю юбку до колен, белоснежную блузку, украшенную пышными кружевами, и две элегантные дамские шляпки.
      - И что нам теперь делать? - запечалился Роберт. - Тащить всё это с собой в «Милонгу»?
      - Ничего и никуда тащить не надо, - заверила супруга. - Сами всё завтра привезут. Сейчас я обо всём договорюсь. Например, вон с тем представительным менеджером…
      Вернувшись, она сообщила:
      - Проблема с доставкой снята. Причём, полностью…. Но ты, любимый, не расслабляйся раньше времени. Нам ещё надо зайти в соседний магазин, где продаётся броская бижутерия и местная яркая косметика. Все девушки и молодые женщины Буэнос-Айреса, как я заметила, делятся сугубо на две категории: либо скучно-бледные скромницы-пуританки, либо пёстро-стильные ветреницы…
      Торгово-закупочная кампания была успешно завершена в шестнадцать десять.
      - Кстати, а не пойти ли нам – прямо сейчас – в «Милонгу»? - предложила Инни. - Кушать очень хочется. Пообедаем, а там и столичный репортёр подойдёт…. Как считаешь?
      - Согласен. Голод, как известно, не тётка…. Кстати, а почему сеньор Мюллер назначил нам встречу именно в «Милонге»? Не находишь это странным?
      - Мы же договорились, что обсудим все накопившиеся странности и неувязки вечером. Не так ли? А договорённости, как известно, всегда следует неукоснительно соблюдать…

      В «Милонге» было чуть душновато, но, вместе с тем, уютно. Посетителей насчитывалось совсем немного. Порядка шестидесяти-семидесяти процентов посадочных мест – от их общего количества – было не занято. Седой тапёр лениво перебирал – длинными смуглыми пальцами – чёрно-белые клавиши старенького рояля, установленного на отдельном полукруглом подиуме.
      А само обустройство бара, включая общий дизайн и массивную мебель, мало чем отличалось от классических интерьеров среднестатистического ирландского паба. Ничего интересного и необычного, короче говоря. 
      На отдельном столике, стоящем почти у самого входа, располагался – на специальной подставке – фотопортрет пожилого мужчины: высокий морщинистый лоб, выпуклые надбровные дуги, задумчиво-мечтательные глаза, прямой породистый нос, узкие длинные губы, изломанные в печальной улыбке арлекина Пьеро, волевой подбородок.
      Рядом с фотопортретом, на столешнице, лежала россыпь ярко-алых гвоздик. Именно – россыпь: цветы были разложены намеренно небрежно, без какого-либо стройного порядка.
      - Эх, дедуля-дедуля, так и не успели мы с тобой потолковать по Душам, - остановившись возле столика с фотопортретом, негромко пробормотал Роберт. - Жаль.
      - Конечно, жаль, - полушёпотом подтвердила Инэс. - Очень-очень-очень. До слёз…. Зато я теперь знаю, Робби, каким ты будешь в старости.
      - И каким же?
      - Очень симпатичным и импозантным стариканом. Ну, и мне, понятное дело, придётся соответствовать…. Милый, мы же договаривались, что грустить и печалиться об усопшем – будем чуть позже? После поимки подлого убийцы?
      - Или же убийц, - машинально уточнил Роберт. - И совсем необязательно, что мы их поймаем. Возможно, просто уничтожим…. А вообще, да. Договаривались.
      - Тогда пошли занимать столик…      

      К ним подошёл высокий седой метрдотель в чёрном мятом фраке и, отвесив вежливый полупоклон, что-то предупредительно забормотал по-испански.
      - Сеньор, говорите, пожалуйста, на английском языке, - мягко улыбнувшись, попросила Инни. - Мой муж не владеет испанским. Нехорошо, согласитесь, когда двое беседуют о чём-то, а третий их не понимает.
      «Повезло тебе, братец, с женой», - одобрительно хмыкнул рассудительный внутренний голос. - «Очень воспитанная, утончённая и тактичная девица. Не говоря уже о целом ворохе других – бесспорных и интимных – достоинств…».
      - Конечно, конечно, - переходя на английский, отвесил очередной вежливый полупоклон метрдотель. - Вы, безусловно, правы…. Рад приветствовать вас, мистер Моргенштерн, в нашем заведении. Это – большая честь.… А ещё примите мои самые искренние соболезнования – по поводу безвременной кончины вашего…э-э-э, вашего близкого родственника.
      - Спасибо, - поблагодарил Роберт. - Я – родной внук Ганса Моргенштерна.
      - Вдвойне польщён вашим визитом. А также и присутствием здесь вашей очаровательной спутницы.
      - Инэс Ремарк, - представилась Инни.   
      - Ремарк?
      - Да, именно так. Инэс Ремарк…. А почему, уважаемый сеньор, в вашем голосе обозначились нотки удивления?
      - Видите ли, сеньора. Просто у покойного дона Ганса было точно такое же дружеское прозвище – «Ремарк»…. Извините, дамы и господа, что отвлекаю пустыми и бездарными разговорами. Вы же, наверное, проголодались?
      - Ничего, мы потерпим, - заверил Роберт. - А скажите, сэр, как вы узнали, что я являюсь близким родственником покойного Ганса Моргенштерна?
      - Только не надо, ради Бога, именовать меня – «сэром», - засмущавшись, попросил метрдотель. - Постоянные посетители узнают – засмеют…. Как узнал? Конечно же, определил по характерной и приметной внешности. Я, собственно, работаю здесь, в «Милонге», с шестнадцатилетнего возраста. Начинал уборщиком, потом перешёл в официанты…. Так вот. Уже тогда дон Ганс был здешним завсегдатаем. Вы с ним, мистер Моргенштерн, очень похожи. Очень…. Вон там, кстати, - указал рукой в сторону дальнего окна, - и располагается столик вашего деда. Он только за ним трапезничал…. Если этот столик – на момент его прихода – был уже занят? Тогда дон Ганс – неизменно – устраивался за барной стойкой. Только так. И никак – иначе…. Прошу вас, уважаемые, проходите. Проходите…. Занимайте ваш «фамильный» столик. Рассаживайтесь. Знакомьтесь с меню.      
      - Рискну, всё же, сделать заказ без меню, - решил Роберт. - Будете записывать?
      - Запомню. Диктуйте.
      - Двухлитровый кувшин разливного пива. Далее…
      - Извините, но пиво – какой марки?
      - Обидеть хотите?
      - Простите, ещё раз.
      - Итак, двухлитровый кувшин «Кильмес-Кристаль». Далее – закуски. Два тапаса . Малое сырное ассорти. Два кусочка фаины . Ну, и тортильи  с хамоном …. А минут через сорок-пятьдесят подайте две стандартные порции асадо  – «а-ля гаучо».   
      - А что с десертами и ликёрами?
      - Замените их на ещё один двухлитровый кувшин пива. И добавьте к нему…м-м-м, блюдечко со всякими и разными орешками.
      - Весьма достойный заказ, мистер Моргенштерн. Весьма…
      Метрдотель ушёл.
      - Милый, ты же говорил, что никогда – до этой нашего вояжа – не бывал в Аргентине? - недоверчиво прищурилась Инэс.
      - В первый раз посещаю эту страну, - подтвердил Роберт. - Честное и благородное слово.
      - Почему же ты так хорошо разбираешься в аргентинской кухне? Заказ сделал – на раз. Или же почерпнул все эти знания из Интернета?
      - Если ты подзабыла – напоминаю. Мой отец, Роберт Моргенштерн, прожил в этой стране – до своего судьбоносного отъезда в Австрию – двадцать два полновесных года. И он – до сих пор – без ума от Аргентины…. Скучает, конечно же. Очень скучает. И в периоды, когда его посещает приставучая ностальгия, отрывается на кухне. То бишь, готовит всё-всё-всё аргентинское. Так что, в местной кухне я, действительно, неплохо разбираюсь. Ничего хитрого…
      - Тогда возникают два совершенно-закономерных вопроса, - неуверенно и чуть напряжённо улыбнулась Инни.
      - Я даже догадываюсь – какие.
      - И, всё же?
      - Задавай, конечно. Только оба сразу.
      - Хорошо. Вопрос первый. Почему твой отец – после своего отъезда – так ни разу потом не посетил Родину и родителей, ну, хотя бы с кратким визитом? Второй вопрос. Почему Отто Моргенштерн не приохотил тебя к испанскому языку, что, согласись, было бы логично?
      - Ты же и сама, любимая, знаешь ответы на эти вопросы. Вернее, ответ, - вздохнул Роберт. - В обоих этих случаях – бесспорно – проявилась железная воля мой матушки. Да, посещать Аргентину – это она отцу запретила. Причём, категорически и навсегда. Почему? Наверное, боялась (да и до сих пор, скорее всего, боится), что он, глотнув здешнего вольного воздуха, больше не вернётся в Австрию. То бишь, выражаясь напрямик, вырвется – из «супружеской клетки» – на свободу…. Да, это мама была категорически против, чтобы я занимался испанским языком. Мол: - «Вполне достаточно немецкого и английского. Так как во всех по-настоящему цивилизованных странах общаются именно на этих благородных языках…». И в этом моменте, естественно, она настояла на своём. Впрочем, как всегда и во всём.
      - А как же…, - на глазах Инэс даже навернулись крохотные слезинки. - А как же…
      - Как же ты?
      - Ага. Ик…. Нам же – через некоторое время – предстоит посетить твой Клагенфурт. Мне уже страшно-о-о…
      - А ты, оказывается, трусиха, - по-доброму усмехнулся Роберт. - Успокойся, пожалуйста. Всё будет хорошо. Обещаю…. Во-первых, долго мы там не пробудем. Во-вторых, я всегда-всегда буду рядом. В-третьих, ты заранее получишь все необходимые и развёрнутые инструкции: чего ожидать, и как – в каждом конкретном случае – реагировать. В-четвёртых…. В-четвёртых, а кто из нас двоих – талантливая театральная актриса?
      - Я-я…
      - Правильно. Вот, выбери себе подходящую роль (или же, к примеру, сразу несколько ролей), и играй на здоровье…
      - Хорошо, милый, я попробую, - аккуратно промокнув глаза носовым платком, пообещала Инни. - Кстати, надо же сообщить твоим родителям – о смерти деда. 
      - Чуть погодя сообщу, когда окончательно прояснится ситуация с датой похорон. И вообще, когда хоть что-нибудь прояснится…. Всё, закончили с житейской бестолковой лирикой. Напускаем на себя прилично-чопорный вид, нам пиво и закуски тащат…   

      Молодожёны уже доедали ароматное и в меру прожаренное асадо, когда к их столику подошёл приметный дядечка среднего возраста.
      «Они здесь, в Аргентине, все – и мужчины, и женщины – приметные», - успел подумать Роберт. - «И данный индивидуум не является исключением. Невысокий, полноватый, европейские черты лица. Но, вместе с тем, загорелый – до бронзово-медной красноты, а волосы – рыжие-рыжие. Рыжее, просто-напросто, не бывает…».
      - Морис Мюллер, разыскиваемый вами, - состроив вальяжную и спесивую физиономию, представился на сносном английском языке рыжеволосый дядечка. - Специальный корреспондент газеты «Clarin».         
      - Очень приятно. Роберт Моргенштерн. Но можете называть меня по-простецки – «Ремарк». Или же – «инспектор Ремарк». На выбор.
      - Ремарк? - буквально-таки опешил толстячок.
      - Ремарк, Ремарк…. А это – моя обожаемая супруга.
      - Инэс Ремарк, - невинно промурлыкала Инни.
      - Тоже – Ремарк?
      - В обязательном и непреложном порядке…. А как же иначе? Да вы присаживайтесь, сеньор Мюллер. Присаживайтесь…
      - Спасибо, - неловко опускаясь на стул, пробормотал специальный корреспондент столичной газеты, с которого куда-то слетела вся его вальяжность. - А скажите, это криминальный инспектор Карраско – «навёл» на меня?
      - Он самый, - отхлебнув пива из высокого бокала, невозмутимо подтвердил Роберт. - Кстати, предлагаю сразу же, не откладывая в долгий ящик, перевести наши отношения в деловую плоскость. Подчёркиваю, в насквозь деловую….
      - Ладно. Переводите.
      - Наши условия просты. Одна сторона задаёт вопрос, вторая отвечает. После этого стороны меняются местами. Количество вопросов-ответов должно быть соответствующим. Ответил, например, на три вопроса – задавай три своих.
      - Согласен. Справедливые условия.
      - Вот, представитель свободной аргентинской прессы, вы и попались, - язвительно усмехнулась Инэс. - То есть, три своих вопроса уже использовали.
      - Как это?
      - Так это. Ваш первый вопрос: - «Ремарк?». Второй вопрос: - «Тоже – Ремарк?». Третий – про инспектора Педро Карраско. И, попрошу заметить, на все эти вопросы вы получили чёткие и однозначные ответы…. Не так ли, уважаемый?
      - Чёрт знает что…
      - Да, ладно вам, Морис. Расслабьтесь. Мы же просто пошутили…. Правда, ведь, Робби?
      - Безусловно. Мы же не какие-то там дешёвые жлобы с Уолл-Стрит.
      - Однако, - облегчённо заулыбался Мюллер. - Ну, ребята, вы и даёте. Отличный прикол, спора нет. Значит, сработаемся…. Чико! - вскинул вверх правую руку и велел подошедшему официанту: - Мне – как и всегда. Одну среднюю парильяду  и маленький графинчик каньи . Быстро. Одна нога там, а другая уже здесь, - после чего сообщил: - А я, новые знакомцы, знаю наперёд все-все вопросы, которые вы хотите мне задать. Более того, пока ехал на эту встречу, успел продумать и все ответы. Поэтому предлагаю – для ускорения процесса – преобразовать наш диалог в мой монолог. Не возражаете?      
      - Излагай, господин репортёр. Послушаем.
      - Итак. Почему я назначил вам встречу именно в «Милонге»? Это совсем просто. Мы с доном Гансом иногда – уже после выхода документального романа «Неизвестный Эскадрон» – встречались здесь. И, положа руку на сердце, надо признать, что те разговоры получались. То ли неповторимая аура «Милонги» тому способствовала, то ли ещё что. Вот, и подумалось…. Почему я, войдя в бар, сразу же подошёл к этому конкретному столику? Ваш дед – во время тех памятных встреч – показывал мне фотографии прошлых лет. В том числе, и свои, сделанные в молодые годы. Вы с ним, мистер Роберт, достаточно похожи…. О чём мы говорили с сеньором Моргенштерном? Конечно, об этом долбаном романе, будь он неладен…. Чему и кому посвящена данная книга? Просто мемуары-воспоминания четверых ветеранов специальной группы «АнтиФа», входившей в состав тогдашнего «Эскадрона Смерти»…. Здесь я – для полноты картины – должен сделать маленькое историческое отступление. «Эскадрон смерти» – та ещё организация, чем-то сродни дешёвой проститутке. Мол, что клиент (в данном случае – Власть), скажет, то она и сделает-выполнит. Причём, по полной программе и с неизменным прилежанием…. Велено убивать коммунистов – убивает. Приказано зачистить страну от социалистов – зачищает. Рекомендовано плотно разобраться с упрямыми и несговорчивыми лидерами профсоюзов – разбирается. Ну, и так далее, по расширенному списку…. Но есть в деятельности «Эскадрона», как это и не странно, светлые пятна. Мало, правда, но есть…. Например, в 1955-ом году свергли диктатора Хуана Перона, относившегося к нацистам, перебравшимся в Аргентину после окончания Второй мировой войны, весьма и весьма лояльно, и к власти пришло Правительство, которое возглавил Президент Педро Арамбуру. Вообще-то, сеньор Арамбуру тоже был человеком военным. То есть, априори, жёстким, беспринципным и чёрствым. Но…. Но, очевидно, свержение всемогущего Перона не обошлось без помощи американцев, которые потом и «попросили» дона Президента – о содействии в разрешении некоторых насущных проблем. В частности, о реальной помощи в розыске особо одиозных нацистских преступников. Вот, тогда-то и была создана оперативная группа «АнтиФа». Ну, а в документальном романе «Неизвестный Эскадрон», как легко догадаться, и рассказывается о её деятельности в 1956-1958-ом годах. Мол, кого и как ловили-уничтожали. Кто оказывал в этом реальную помощь. А кто, наоборот, вставлял палки в колёса. Обычная книга, между нами говоря. Сейчас ещё и не то пишут…. Но случилось непредвиденное. Роман был опубликован зимой, а уже в начале лета прошлого года был убит первый ветеран «АнтиФа», упомянутый в книге и проживавший – на тот момент – в уругвайском Монтевидео. Причём, не просто так убит, а, что называется, образцово-показательно: смертельный выстрел в сердце, потом в лицо трупа разрядили две пистолетные обоймы, изуродовав его до полной неузнаваемости, а кисти рук отрубили и унесли в неизвестном направлении…. Поднялся шум, но так, совсем небольшой, мол, возможно, случайное совпадение, и не более того. Тем более что данное происшествие произошло в Уругвае, который, как всем известно, является ещё более непредсказуемой и бестолковой страной, чем даже наша Аргентина…. Но (опять это – «но»), через неполный месяц – после первого убийства – произошло второе. На этот раз погиб ветеран «АнтиФа», коротавший свой жизненный век в аргентинской Кордобе. Причём, и здесь не обошлось без изуродованного пулями лица и отрубленных кистей рук. Зашумело уже по-взрослому. Издательству даже пришлось – в срочном порядке – печатать дополнительные тиражи романа «Неизвестный эскадрон»…. Вот, тогда-то я и занялся этой темой. Встретился несколько раз с доном Гансом. Написал и опубликовал в «Clarin» пару-тройку статей-предостережений, мол: - «Совсем аргентинские службы разучились жирных мышей ловить. Даже своих заслуженных ветеранов защитить не в состоянии…». После этого убийства прекратились. Почему? Считаю, потому, что «Эскадрон смерти» взял сеньора Ганса Моргенштерна и четвёртого «мемуариста» из «АнтиФа» под надёжную и серьёзную охрану…. Удивляетесь? Мол: - «Какой ещё «Эскадрон»? Его же распустили ещё в 2001-ом году…». Оставьте, пожалуйста. Мы же с вами люди взрослые и разумные. Ну, зачем, спрашивается, распускать эффективную и многими годами проверенную структуру? Достаточно её просто старательно засекретить и тщательно замаскировать. Житейская логика и прагматическая целесообразность. Извините, но вынужден ненадолго прерваться… 
      Подошёл молоденький официант и выставил на столешницу – перед специальным  корреспондентом – тарелку с двумя кусками тёмно-коричневого мяса, графинчик с мутной жидкостью и пузатую рюмку синего стекла. Выложив рядом с тарелкой столовые принадлежности, обёрнутые салфеткой, и пожелав «приятного аппетита», юноша удалился.
      Рыжий толстячок, плотоядно заурчав, наполнил рюмку подозрительной жидкостью из графина, выцедил её до дна, поставил опустевшую стеклянную тару на стол, болезненно поморщился, икнул, потряс головой, а после этого, ловко орудуя ножом и вилкой, принялся – с недюжинным аппетитом – поглощать тёмное мясо.
      «Странные, всё же, у него вкусовые пристрастия», - подумал Роберт. - «Эта так называемая парильяда – явно-подгоревшая. А от каньи – за морскую милю – несёт сивухой…».
      Мюллер, браво «хлопнув» вторую рюмашку и небрежно обтерев рот ладонью, пояснил:
      - Вынужден – по делам корреспондентским – много времени проводить в заштатном и провинциальном Парагвае. Да и почти все мои близкие родственники там проживают. Вот, и приохотился к парагвайской кухне. А ещё и этот бронзово-медный загар заработал…. Всё, антракт закончен. Продолжаю…. Статья в сегодняшнем утреннем номере «Clarin». Да, такой звонок, действительно, был. Всё без дураков. Для чего убийца (а это, скорее всего, был он), позвонил в нашу редакцию? Скорее всего, из-за каких-то приставучих и неадекватных тараканов в голове. Он сразу же поставил жёсткое условие, мол: - «Дайте мне слово, что фраза – «Хайль Гитлер» будет напечатана чёрным по белому. Иначе эксклюзива не получите никогда…». Пришлось, понятное дело, пообещать. А потом и исполнить. Как же иначе? Имидж – для любого уважающего себя репортёра – дело наипервейшее и святое…. Что я сделал после завершения этого странного разговора? Конечно же, сразу позвонил криминальному инспектору Карраско. Мы с ним давно, успешно и плодотворно сотрудничаем. Но Педро был уже в курсе. Дело в том, что к сеньору Гансу Моргенштерну – ещё после второго «ветеранского» убийства – была приставлена охрана: возле его подъезда постоянно дежурил вооружённый сотрудник спецслужб, а когда дон Ганс выходил в город, то его сопровождали (конечно, ненавязчиво и скрытно), сразу два опытных телохранителя. Так вот. В то утро – в подъезде дома по адресу: - «Плаза Италия, дом 8», – было обнаружено мёртвое тело охранника, нёсшего полусуточную вахту. Он был застрелен из пистолета, который, скорее всего, был оснащён глушителем. Естественно, к месту происшествия тут же прибыла группа «быстрого реагирования». Бойцы поднялись на третий этаж и позвонили в «шестую» квартиру. Тишина. Ещё пару раз позвонили. Тишина. Открыли дверь запасными ключами (спецслужба, как-никак, дубликатами уже давно обзавелись). Ну, и обнаружили – мёртвое тело. Без лица и кистей рук…. Извини, Ремарк, за подробности.    
      - Ничего, у меня с нервами всё в порядке, - заверил Роберт. - А почему этих самых «подробностей» не было в утренней статье?
      - Голову пообещали оторвать.
      - Инспектор Карраско?
      - И он тоже. И ещё кое-кто – рангом повыше.
      - Уж, не мой ли однофамилец? - оживилась Инни.
      - Однофамилица…. Давайте, ребята, обойдём этот скользкий момент стороной? Жить, честное слово, хочется…
      - Хорошо, обойдём. Как скажешь, - не стал спорить Роберт. - Ты и так нам рассказал очень много важного и полезного. Спасибо, конечно…. Что, писака, хочешь взамен?
      - Не так, уж, и много, - откровенно-выжидательно улыбнулся Мюллер. - Один ответ – на вопрос. И одно обещание.
      - Давай, излагай.
      - Ты же, Ремарк, будешь проводить собственное расследование?
      - Обязательно. И до полного упора.
      - Понятно. Я так, почему-то, и думал…. Тогда – просьба. Пообещай, что я первым – из представителей прессы – узнаю об его итогах.
      - Обещаю.
      - Так и будет, - подтвердила Инни. - Уговор – дороже денег.
      - Верю, - удовлетворённо шмыгнул медно-розовым носом корреспондент «Clarin». - Вам, ребята, верю…. Может, будут дополнительные вопросы? Пожелания?
      - Нам нужны координаты четвёртого ветерана, упомянутого в документальном романе. Ну, того, который пока ещё жив.
      - Выдам.
      - И самого писателя, - подключился Роберт.
      - Дитера Кастильо?
      - Ага, его самого.
      - Сейчас всё будет, - Мюллер торопливо достал из кармана джинсовой куртки блокнот и шариковую ручку. - Записываю. Адреса, телефоны…. Вот, держите листок. Попытайтесь пообщаться с фигурантами. У меня, увы, не получилось.
      - Почему?
      - Четвёртый ветеран, Георги Благоев, проживает в Мендосе. По телефону он общаться со мной не захотел. Мол, приезжай – тогда и поговорим. Но Мендоса, как известно, не ближний Свет. Расположена на крайнем западе страны, рядом с чилийской границей. Так и не нашёл времени…. А Дитер Кастильо, он, вообще, со всеми общается только через своего личного секретаря. То есть, через секретаршу. А она, как назло, раньше работала в нашей газете. Ну, конкурировали мы с Лусией. Жёстко, до крови. К чему скрывать? Бортанула она меня, короче говоря, и к «телу» писательскому так и не подпустила…
      В ресторанном зале раздались жиденькие аплодисменты.
      - Это пожилой тапёр уходит домой, - пояснил Мюллер. - Теперь к роялю могут подходить все желающие…. Кстати, дон Ганс – во время тех наших встреч – всегда пользовался такой возможностью. Его немудрёные песенки здесь неизменно пользовались большой популярностью…

      Он поднялся на помост.
      В зале вежливо захлопали – очевидно, в баре присутствовали завсегдатаи, понимающие – кто сейчас перед ними.
      - Прошу простить, дамы и господа, но я не владею испанским языком, - извинился Роберт. - Поэтому спою песню на английском. Не обессудьте…. О чём эта песенка? Конечно, о Любви. Моей жене, Инэс Ремарк, посвящается.
      Он уселся на хлипкий крутящийся стульчик, приставленный к старенькому роялю, попробовал – подошвой правого ботинка – упругость латунных педалек и, небрежно пробежавшись подушечками пальцев по чёрно-белым клавишам, запел:

Ты больше не играешь в покер по пятницам.
Ни в «техасский», ни в какой-то другой.
Звёзды – в окошко – насмешливо скалятся…
Что случилось с тобой?

Родео субботнее – тупо заброшено.
Как и старинные друзья.
Трава у хижины опять не скошена.
Нельзя так, братец, нельзя…

Что ты нашёл в ней? Странной, нездешней?
Кактусы – от удивления – сбрасывают иголки.
Телята валяются в пыли, избавляясь от вшей.
За Рыжей горой насмешливо воют голодные волки.

Что ты нашёл в ней? Луна подмигивает криво…
Почему ты молчишь, ковбой?
Лишь свою Любовь, амиго.
Лишь – свою – Любовь…