Вольноотпущенник, прости. Часть Шестая. Глава 2

Глава вторая.
Город стих, в него вошла ночь. Я не замечал, что все еще сижу в верхней одежде. Пепельница была полна окурков. Наконец я заставил себя подняться, раздеться. Я вошел к себе. На рабочем столе лежала книга Антонины. Я ее взял прямо с конвейера, это был первый экземпляр. Завтра презентация. Я ничего не чувствовал, кроме пустоты.
Пять месяцев прошло с тех пор, как ушел Ник. Всю ночь я бессмысленно перемещался по квартире. За окном забрезжил рассвет. Я удивился, прочитав на отрывном календаре, что сейчас на дворе март. И вдруг холодная дрожь пробила меня. По иронии судьбы день презентации пришелся на день гибели. Мне стало не по себе от столь мистического совпадения.
В день смерти Антонины я всегда оставался один. Ник уходил ночевать к своим друзьям. Нынче его не было совсем. Пытаясь себя как-то отвлечь от грустных мыслей, я достал из холодильника начатую бутылку коньяка. Но не успел поднести рюмку ко рту, как раздался дверной звонок. " Ник!" Я бросился в коридор. На пороге стоял Морозов.
— Ты, – равнодушно выдохнул я.
— Ты даже не одет! – возмутился он. — Давай, живо! Там такое творится, журналисты, телевидение понаехали. Я им разрешил пока снимать у тебя в кабинете... Собирайся, нас ведь ждут!
— Саныч, от тебя оглохнуть можно.
— Еще громче кричать буду. Одевайся! – приказал он. — Чего застыл-то? - насторожился он.
— Я позже, потом...
— Опять двадцать пять! Сергеич, ты свои фокусы бросай! Мы, вон, на рынок страны выходим, а ты тут слюни распускаешь.
— Ты деньги ему отдал?
— Отдал - отдал, говорит, что потом все тебе вернет, стервец. Сергеич, на все нужно время...
— Оставь свои советы при себе! – вспыхнул я. — Я никуда не пойду, понял!
— Я тебе, Виталий Сергеевич, не собачка на побегушках. Моему терпению тоже конец есть! Надоел ты мне со своими фокусами. Я увольняюсь! – жестко и решительно выпалил Морозов.
— Вали! Все валите, мне никто не нужен, никто! – уже вслед ему кричал я, когда он сбегал вниз по лестнице.
Вернувшись в кухню, я в бешенстве схватил со стола стопку и швырнул ее о стену, застыв в полной неподвижности.