На границе неба

Тень моя на стенах твоих… 
Ахматова А. А.
Улыбаюсь и толкаю стеклянную дверь вперед. Я вхожу туда, где царит спокойствие и умиротворенность, а значит, должен улыбаться. Быстро прохожу по коридору, киваю на приветствия знакомых и выхожу в парк. Она поднимает голову и, заметив меня, улыбается. А улыбка ее  светлая, искренняя и такая нежная. Сегодня глаза, смотрящие на меня, светятся сильнее, чем обычно, рука инстинктивно тянется ко мне, но снова ложится на колени. Мы приветствуем друг друга поцелуем в щечку, и я опускаюсь на землю легко и непринужденно. Здесь я становлюсь самим собой, и все заботы уходят на второй план.
-Ну, и как поживает моя маленькая девочка? – интересуюсь  я, любуясь ею.
-Ой, Марк, я сегодня прочитала… Даже выписала для тебя… Подожди…  Вот… Вот! Нашла! – говорит она, торопливо листая потрепанную книгу. – «Солнце не может светить вечно, как и вообще не может быть ничего вечного. Все проходит. Любви нет.»
Читает она тихо, вдохновенно, подняв глаза к небу и ничего не видя перед собой, потом смотрит на меня и негромко продолжает:
-Какие слова!.. Как же! Как же можно?! Марк, ты понимаешь, как это жестоко?.. Слишком жестокие слова… Марк…
Выражение ее лица становится ласковым, и она беспомощно касается моей щеки тыльной стороной ладони. Я чувствую прикосновение ледяных пальцев, беру ее ладонь в свою руку и снова прижимаю к щеке.
-Лиза, ты замерзла?
-Нет, что ты! – она радостно  улыбается, глядя на меня. – Хорошо, что ты пришел.
-Ты же знаешь, я здесь отдыхаю душой. Что тебе снилось сегодня?
-Сегодня… - она ненадолго задумывается. – Крыши… я видела город с крыши… - машины… дома… люди… а вокруг… Вокруг крыши, крыши, крыши… Я так хочу увидеть город.
Лиза закрывает глаза, а я поднимаю голову к небу.  Осень выдалась теплая, ярко светит солнце, превращая листву на деревьях в сверкающее золото. Горько усмехаюсь.
-Ты хочешь летать…
-А ты? – перебивает меня Лиза.
-Знаешь, Лиза, если всем раздадут крылья, кому-то придется остаться на земле… - Я осторожно заправляю ее золотые волосы за ушко. – Я не из тех, кто взлетит.
Многим позже я пожалел об этих словах. Мне тоже хотелось летать, но все же я оказался прав – я не из тех, кто взлетит. А сейчас встаю и, слушая милые истории, везу ее кресло вдоль аллеи.
- Смотри, какие красивые деревья! – восклицаю я. Она тоже поднимает голову и смотрит на совсем желтые кроны. Улыбается и молчит. Мы едем дальше, мимо людей на лавочках, по разноцветным листьям. Я поднимаю с земли резные листики,  и она бережно засовывает их между страниц книги. Молчим. Лиза глухо кашляет, и я торопливо укутываю ее  в плед по самые плечи.
-Ты не устала?
-Нет.
Но я вижу, с каким трудом она разлепляет тяжелые веки, и везу ее в помещение.
-Я скоро вернусь, - обещаю я и целую Лизу в лоб. Она едва ощутимо касается моей руки и кивает.
Время здесь тянется медленно, сонно, словно кто-то специально его растягивает. За воротами жизнь кипит в два раза быстрее.
***
В комнате было темно и тихо. Я не включил свет и бесшумно скинул с себя верхнюю одежду на пол. Потом зажег настольную лампу, надел очки и создал видимость работы. Дел и вправду много. А я сижу, смотрю на чистый лист и думаю о ней. Я впервые пришел в клинику, чтобы написать статью о реабилитации больных. Там я и встретил милую девушку в инвалидном кресле. Это было всего полгода назад, но мне кажется, что Лизу я знал всегда. Закрыл глаза, вдыхая сырой воздух. Я посещаю этот «островок безмятежности» по возможности каждый день. Теперь там мой приют. Лиза рассказывает мне свои мысли и мечты, такие наивные и забавные, а я слушаю. Она вдохновляет меня на новые книги. Я пишу только о ней и, иногда кажется, что она – самое главное в моей жизни. Отвлекаюсь от уносящих вдаль мыслей, вскакиваю, ставлю чайник. Горячий чай приятно согревает изнутри, я стою у окна с кружкой и смотрю, как стекают по стеклу крупные капли.  Улыбаюсь – я знаю, как назову следующую книгу.
***
Я быстрыми шагами направляюсь к Лизиной палате. Дела не позволили мне придти раньше, и все же я чувствую вину, что не появлялся здесь неделю. Она улыбается мне, но улыбка выходит тревожной.
-Здравствуй, - тихо говорю я. –Прости, что не мог придти…
Она  поспешно отрицательно мотает головой, и я забываю договорить. 
-Я тебя дождалась.
Голос Лизы звучит негромко, мягко и спокойно, руки слабо тянутся ко мне, я быстро  обнимаю ее. Тишина в комнате кажется мне напряженной.
-Что тебе снилось? – спрашиваю я с улыбкой, но девушка не улыбается, а лишь беспомощно прижимается ко мне.
- Страшно…  я что-то теряла…  не могу вспомнить, что именно, но это так страшно…  темнота и холод… они были повсюду…
-Тшшш, - шепчу  я, обнимая крепче, а она смешно сопит мне в плечо.
Я оставляю ее в палате и иду прямо в кабинет Лизиного лечащего врача. Сижу перед дверями довольно долго, но оттуда никто не выходит. И людей  в коридоре нет. Это несколько напрягает меня, но я упорно жду. Он зовет меня не меньше, чем через полчаса. Мы говорим. Я узнаю о ее лечении, и шансы… Которых, считает он, нет…
***
Я работаю, Лиза сидит здесь же. Остаться в палате хотя бы на один вечер мне удалось с трудом. Она смотрит на меня и вместо мыслей о работе, я пытаюсь угадать, о чем она думает…

Я смотрю, как блестят в стеклах его очков отсветы настольной лампы. Когда он работает, то становится либо слишком живым, вдохновленным, либо задумчивым и тихим. Смотреть на него легко и приятно. Нет, я никогда не жалею, что приходит сюда, даже когда он так неожиданно вскакивает, как сейчас, и пугает меня.
Бумаги со стола разлетаются в разные стороны. Марк рассыпает следующий ворох бумаг,  и устало  откидывается на спинку стула.
- Это все не то, – беспомощно вздыхает парень, постукивая пальцами по столу и отбрасывая в сторону исписанные листы. А я чувствую себя так, будто меня не существует. Я знала, что он пишет какую-то книгу и потому старалась не мешать.
-А что ты будешь  делать, когда допишешь ее? – словно бы безразлично интересуюсь я, но, на самом деле, этот вопрос занимает меня давно. Он молчит, но слегка сведенные вместе брови дают понять, что Марк все слышал и теперь обдумывает.
-Да, ты права!- вскрикивает молодой человек и с новым рвением садится за работу. – Нужно что-то делать!
-С чем? – слегка раздраженно спрашиваю я, но, в конце концов, он же никогда не дает прямого ответа.
-С этим… - бормочет через паузу, и огоньки уже не в очках, а в самих глазах. – Вот. Слушай. «Море шумело, весело  ловя посланные солнцем лучи. Скалистый берег был пуст и безмятежен. Чайки изредка издавали громкий протяжный крик. На горизонте небо сливалось с водой, и совсем нельзя было  разобрать границу неба…»
- Ты на море был? – перебиваю я. Он пристально смотрит мне в глаза, улыбается чуть виновато и шепчет: - Нет…
- Тогда я обязательно тебе его покажу…
***
Я пинал ногами гладкие камешки, ежась от холода, но пальто не застегивал. Ветер откидывал мои волосы назад. Берег пустынен, а границ у моря и неба не было. Я смотрел на этот пейзаж каждое утро и думал о том вечере, когда Лиза говорила о море. Я приехал сюда специально. Впервые на море, и без нее. До конца книги осталось несколько страниц.  Поднял глаза к небу – чайки кричат натяжно  и как-то трагически. Закрыл глаза, подставляя лицо ветру, и начало казаться, что еще чуть-чуть и можно услышать ее смех.
***
Она смеется и закрывает лицо ладонями. Через несколько минут смех затихает, и Лиза медленно отнимает руки от лица, глядя на меня, словно оценивая. Ее длинные волосы рассыпались по плечам.
-Почему мы все время ведем себя так, будто у нас есть вечность? – спрашивает она.
Я молча закрываю окно. Не хочу об этом думать.
-Мы можем не проснуться.
Это звучит, как мне кажется, слишком жестко. Я резко поворачиваюсь к ней, но девушка смотрит не на меня и продолжает говорить.
- Я просто никак не могу отделаться от мысли, что у нас будет завтра. Только это не правда. Я столько хочу успеть…
- Маленькая моя, мы успеем. Мы все успеем, – тихо говорю я и, сам не зная почему, добавляю: - я люблю тебя…
Лиза закрывает глаза и кивает.
- Я хочу, чтобы ты умер первым. Тогда тебе никогда не придется жить без меня…
 Я вздыхаю и целую ее в лоб:
-Ты будешь жить долго.
***
Я прошел мимо полок с книгами, медленно вернулся. Тяжело вздохнул, и в груди стало больно. Провел пальцами по корешкам. Где-то здесь была та самая – я привез ее с собой. Поправил  немного съехавшие очки, продолжая рассматривать книги, вытаскивая по очереди. Вот она! В моих руках оказалась черная потрепанная книжица со стершимся с обложки названием. Я вздрогнул, на мгновение увидев эту книгу в любимых руках. Тряхнул головой, чтобы очнуться, поспешно опустился на колени, собирая вылетевшие засушенные листочки. Когда-то ее руки сами вложили их между страниц. Я сглотнул и задохнулся в воздухе, пахнущем ее духами, вскочил, оставив на полу весь этот гербарий, и высунулся из окна, жадно хватая губами воздух.
Мой маленький домик стоял на небольшой скале. Внизу, под камнями шумело море. Волны с силой врезались в скалистый берег и пенились, как шампанское в новый год. Небо было серым, непробиваемым, словно стальным, и оттого море  казалось совсем черным и страшным. Северное и пустынное. Конечно, я ведь, наверное, единственный, у кого хватило ума приехать сюда в октябре. Но только здесь меня перестали тревожить сны, стало немного спокойнее. Уже несколько дней, как только я закрываю глаза, я вижу тот день…
***
Она сидит у окна и всматривается в мир за ним. Видит ли она там что-нибудь? Порой мне кажется, что нет… Будто смотрит туда только затем, чтобы куда-то смотреть.
- Спаси меня, - вполголоса говорит девушка и ее бледные губы медленно шевелятся. Так медленно, что иногда думается – еще чуть-чуть и эти губы перестанут поспевать за словами. Я молчу и не могу оторвать от нее глаз. У нее бледное худое лицо с резко выделяющимися на нем большими глазами; тонкие брови; челка, сброшенная на бок и закрывающая половину лба; волосы, собранные в маленький хвостик; хрупкие острые плечи, которые хорошо видны сквозь тонкий свитер; худые руки с длинными пальцами…
-Спаси меня… - повторяет Лиза, и я, наконец, понимаю смысл сказанного.
- Как? – хрипло спрашиваю я.
-Марк, забери меня, - шепчет она, глядя в мои глаза. Вся такая хрупкая, тонкая, беззащитная. Хочется прижать ее к сердцу и никому не отдавать,  всегда быть рядом. Я смотрю на нее и не знаю, что теперь делать, что говорить и даже как смотреть…
-Я… очень хочу…  очень хочу тебе помочь… - все так же хрипло говорю я. В такие моменты, как назло, пропадает голос.
-Так спаси меня, Марк, - шепчет она с мольбой. – Забери меня, увези отсюда, дай мне жить… - Лиза закрывает глаза, из-под прозрачных век быстро стекают по щекам крупные слезы, она твердит как заклинание: - Спаси меня…
Я сажу рядом с ее коленями, обнимаю ее ножки и, стараясь не расплакаться, смотрю в ее лицо.
- Ты уже спасена, -  шепотом отвечаю я. – Я рядом, Лиза. Я всегда буду рядом.
Она берет меня за руку и плачет, плачет, плачет…
***
Я забрал ее, несмотря на запреты врачей, потому что видел, что она слишком больна…
Беру ее на руку, вытаскивая из машины, и вхожу в квартиру. Лиза улыбается, нежно обнимая меня за шею, осматривается по сторонам. Совсем  легкая, будто пушинка. Мы быстро пробегаем по комнатам, смеясь.
- Подожди, пока занесу коляску. Я посажу тебя на диван, - сообщаю я, и улыбка сползает с лица девушки.
- Нет… - тихо звучит ее голос. – Опусти меня здесь. Я хочу на пол.
Я  улыбаюсь и делаю, как она просит. Вещи выгружаю минут десять: коляска, ее вещи, продукты к празднику и целый чемодан таблеток. Их мне дали на все случаи жизни.  Я клятвенно обещал делать уколы, давать таблетки  и всячески следить за ее самочувствием. Все-таки я хочу сделать ее счастливой любыми способами.
Картина, увиденная мной в доме, заставляет расплыться в улыбке. Лиза сидит на пушистом ковре у елки, перебирает новогодние игрушки и улыбается. Поднимает голову, и я вижу ее светящиеся  глаза.
- Марк, я так счастлива! – негромко восклицает. Я подхватываю эту хрупкую девочку на руки и кружу по комнате. Дальше все происходит как в сказочном сне: смеющаяся  Лиза (она прекрасна в этом легком платье), сверкающая разноцветными огнями елка, музыка, серпантин, подарки. Она разворачивает многочисленные упаковки, стягивает ленточки с коробок и восхищается как ребенок. Я спустил всю зарплату, чтобы доставить ей удовольствие, а самого главного за деньги не купить…
Ближе к двенадцати Лизе звонят родители, передаю им привет, вместе желаем всем счастья в новом году. Я отключаю свой мобильный после трех звонков. Проболтать весь вечер с чужими людьми не входило в мои планы.
Помогаю ей подняться, поддерживая со спины. На ногах почти не держится, тихонько сует мне в ладонь что-то маленькое и теплое. В руке оказывается металлическая фигурка орла, нагретая теплом ее рук.
- Ты подарил мне счастье, - шепчет она, закрывая глаза. Я прижимаю ее к себе и отвечаю еле слышно:
-А ты мне…
И она растягивает бледные потрескавшиеся губы в счастливой улыбке.
***
Порыв ветра принес с собой соленые брызги, и меня обдало волной холода. Пройдет еще немного времени и это море, и этот берег занесет снегом. Я представил, какие сугробы наметет к февралю, достал из кармана фигурку, подаренную Лизой, и крепко зажал в руке. Закрыв окно, вновь сел за стол, быстро записывая новые строчки.
***
Тяжелые времена не заставили себя ждать.
Лиза в больничной палате. Она не в состоянии двигаться уже  третий день. Я сжимаю ее руку и закрываю глаза. Знаю только одно – я не должен ее потерять. Не должен.
- Марк… спасибо тебе за все… - Еле слышно. Я  с трудом разбираю  слова.
- Я спасу тебя! – Сжимаю руку сильнее. В голове вертятся расчеты, сколько я получу за последний роман. Его я посвящаю Лизе. Что-то должно помочь. Я смотрю на нее, и по щекам стекают слезы. Отворачиваюсь. Нет, она не должна видеть, как мне больно. 
Она чуть улыбается, слабо сжимает мои пальцы и говорит в полголоса:
- Я обещаю тебе февраль…
***
Я сидел в полутемной комнате, в домике у моря. Здесь не было ничего, кроме Лизиного портрета на стене. Хозяйка домика приходила каждый день и заглядывала мне в глаза. Я не слушал, что она говорит, и не хотел узнавать ее лица. Я дописал свою последнюю книгу, и места мне больше не было, и смысла мне больше не было. Мир растворялся в этих стенах и шуме прибоя за окном. На стенах этой комнаты жили яркие воспоминания, и, увидев них ее, я начинал громко смеяться или плакать. Не в силах остановиться. Течения времени я не чувствовал, хотя знал, что за окном уже февраль. На столике лежали бумага и чернила, но к ним я не прикасался.
Снежинки кружатся в воздухе. Из окна видно море, но я не смотрю. Дверь открывается. Я вижу ее улыбку. Накрывает удушливой волной. Вскакиваю. Она смеется, сжимая в руках мою новую книгу, и подходит ближе.
- Самолет задержали, – с улыбкой шепчет она. - Там снегопад.
Я обнимаю ее так крепко, как только могу, и понимаю – теперь все будет хорошо.