Гори свет Пересвета! Глава 9

             ГЛАВА 9

Когда Шурка и Любаша вышли из кустов и остановились на поляне, небольшой отряд воинов замер в удивлении. Шурка осматривал поляну единственным глазом глухонемого Нилки и пытался понять дальнейший ход своих действий. И вдруг услышал голос, который показался ему знакомым.
- Нилка? Ты? Как ты здесь оказался.
К нему подъехал на коне всадник и быстро спешился.  Мужчина был среднего роста в светлой шерстяной накидке и очень похожий на боярина Андрея!
- Нилка, ты ли это? – Ещё раз повторил он, тряхнув при этом  глухонемого за плечи. – Ты слышишь меня? Как ты здесь оказался? Ты же должен быть  со своим хозяином и моим братом?
И тут Шурка полностью «вошёл в образ глухонемого Нила» и осознал его мысли.
Шурка ткнул пальцем в сторону Любаши и попробовал что-то промычать.
Боярин посмотрел на Любашу и воскликнул: - Не может быть? Да это же бояришна Сереброва? А где же братец твой, боярин Василий?
- Он копьё своё точит, что б насадить тебя на него, боярин Афония! – С гордостью в голосе, ответила Любаша. -  Он забыть тебя не может. Даже суку свою новую Афонию назвал в твою честь! Надо сказать, что сука эта злая да глупая, прямо под стать тебе!
- А ты всё такая же непримиримая, бояришна. -  Чуть покачав головой, сказал  боярин Афоний  и нежно погладил  девушку по щеке.-  Зато красота твоя при этом расцветает, словно  маков цвет.-  Жаль одного мне, бояришна, что не смог я убедить  боярина Луку отдать тебя мне. Уж я бы тебя усмирил! Оставил он видно  тебя для себя. Видел я, как глаза его горели  при твоём появлении. Вот ты и попалась…
- Никому меня не усмирить, кроме одного сокола ясного. – Сказала Любаша и посмотрела на глухонемого Нила. Это удивило боярина Афония и насмешило.
- Да что-то сокол-то твой сейчас кривоглаз. – Боярин Афоний рассмеялся и хлопнул Нила по плечу.-  Молодец, Нилка, что привёл её сюда. Боярин Лука велел? – Нилка закивал головой и что-то промычал. – Он её у мурзы нашёл? Да?
- Да что ты у него спрашиваешь? – Засмеялась Любаша. – Он   ничего тебе не расскажет. Скажи ему спасибо, что меня сюда привёл, не заплутал  в лесу. А вот всё тебе расскажу, да расскажу всё без утайки. Уж больно я довольно тем, что случилось!
Шурка слушал рассказ Любаши и удивлялся её смелостью.  Она рассказывала, как опалила Шестипалого Луку, как он мучился и умер в пожаре, который она сама же  и устроила,  с упоительным восторгом.  Он ожидал взрыва эмоций от боярина Афония, но реакция его было совсем другой. Он вдруг рассмеялся с большим удовольствием.
- Да ты бояришна, сделала мне большой подарок! – Воскликнул он. -  Вот удача, так удача. А что на счёт братца моего, боярина Андрея? Что с ним произошло?
Любаша замолчала и посмотрела на Шурку. Он поспешил к ней на помощь.  Как мог, он руками да мычанием объяснил, что с боярин Андрей, возможно и жив.
- Жаль! Очень жаль! – Насупился боярин Афоний. – Ну да ничего, с ним одним легче будет разделаться. Он-то ходил под защитой Шестипалого Луки и меня ни в грош, ни ставил. А теперь нет у него защиты, а это значит, что я могу действовать.
- Да ты готов гляжу, в  горло брату родному вцепиться? – Презрительно усмехнувшись, сказала Любаша.
- Много ты понимаешь?- Вскричал боярин Афоний. – Зато ты теперь только в моей власти, бояришна. И это мне нравится! Молодец, Нилка, беру тебя на службу к себе. Покровителя у тебя больше нет, так что я им буду. Ты понял?
Шурка – Нилка кивнул головой, но заметив, что это не понравилось боярину, прильнул к его руке и поцеловал её.
«Тьфу, ты, Нилка?- Внутренне возмутился Шурка. – Вот лизоблюд, а не парень. Любишь пресмыкаться, что ли? А я не люблю!»- Шурка попытался руководить телом глухонемого, но ничего у  него не вышло. Пришлось смириться.
Боярин Афоний был доволен преданностью Нилки и приказал ему обосноваться вместе с бояришной возле телеги, запряжённой парой лошадей.
- Вот что, Нилка, готовь усмирительное зелье для нового моего воина. Он на этой телеге лежит, да сильно бушует, когда очухается. Ничто его не сдерживает. Вон сколько мертвецов на нём лежат, а он  всё равно бушует. Усмири его и сделай послушным, как ты умеешь. – Отдал он приказа Нилки, при этом обрезая путы, соединяющие его с Любашей. – А бояришной я займусь. Пойдём со  мной, Любаша, к костру поближе. Голодная не бойсь, а я тебя накормлю.
Любаша не знаю, что делать, посмотрела на Шурку – Нила. Тот в ответ быстро утвердительно кивнул, и она послушалась.
Шурка заковылял к телеге, не обращая внимания на насмешки остальных воинов. Он обошёл телегу, вместе с лошадью, но так и не понял, где находится лицо Гордея.
Боярин Афоний, заметив это, велел освободить лицо Гордея от мёртвых тел воинов. Несколько татар, усмехаясь, выполнили его приказ, одновременно издеваясь насмешками над Нилкой.
Шурка терпел их слова. Главное теперь для него было  наладить отношения с Гордеем. Но вот как предстать перед ним с кривоглазым лицом, да глухонемым?
Шурка увидел лицо Гордея и тут же восхитился его славянской красотой.
«Всё же правильно изображают русских богатырей в наше время художники. – Подумал он, осматривая лицо парня. – Белокурый, кудрявый, да лицо – словно из камня вырезано. Скуластое!»
Гордей был без сознания или спал. Шурка это разобрать не мог. Надо было действовать. Конечно, усмирительный настой он готовить с помощью мозгов Нилки не станет,  а вот зелье для придания силы и мужественности, то, что надо.
Шурка засунул под телегу свой посох (тайное оружие, состоящее из трёх палок с боевым патроном на конце) и приступил к приготовлению зелья, поглядывая издали за боярином и Любашей.
Боярин Афоний обхаживал Любашу. Он смеялся, пытаясь её развеселить и расположить к себе, но девушка была хмурой и изредка поглядывала на Шурку. Пришлось ему сделать знак, что бы она улыбалась. Девушка вначале отрицательно махнула головой, но, когда Шурка притопнул ногой и погрозил ей пальцем, сменила гнев на милость.
Вскоре все воины уже с интересом посматривали на своего хозяина и Любашу, а Нилку совсем оставили без присмотра.
Шурка ещё раз убедился, что никто за ним уже не наблюдает, и стал толкать Гордея в плечё. Пришлось приложить немало усилий, что бы, хоть как-то его сдвинуть с места, но парень глаза не открыл.
«Эх, нашатырочки бы сейчас! – Подумал Шурки и вдруг вспомнил, что в поясе Шестипалого Луки ему попадался камень, который так вонял, что Шурке пришлось его даже завернуть в кусок шкуры животного. Он достал камень из пояса и освободил его от «упаковки». – Тьфу ты, какой же ты вонючий! – Чуть не вскричал Шурка, затыкая себе нос. – Вот для этого случая, ты как раз!»
Не освобождая свой нос от зажима, Шурка поднос камень к носу Гордея. Эффект был потрясающим! Гордей открыл глаза и рот  одновременно, пытаясь сделать ртом глубокий вдох. Он резко повернул голову в сторону Шурки и увидел его. Удивление отразилось на лице Гордея. Он смотрел на ужасное лицо глухонемого Нилки и видел, как тот заворачивает что-то в шкуру животного. Затем кривоглазый приложил свой палец к своим губам, призывая Гордея к молчанию.
- Кто ты? – Шёпотом спросил Гордей Шурку – Нилку. – Я тебя не знаю.
Нилка чуть пожал плечами и показал Гордею руку с кольцом на мизинце. И вдруг стал его поворачивать на своём пальце. Гордей наблюдал за его действием и вдруг замер. Глаза его расширились, а рот открылся от удивления. Перед ним было уже лицо не кривоглазого глухонемого, а лицо красивого голубоглазого парня.
Шурка надвинул капюшон плаща её поглубже на лоб и тихо произнёс: - Не пугайся, Гордей. Слушай и молчи! Я здесь для того, что бы освободить тебя. Только ты мне в этом должен помочь, а не рубить с плеча. Ты понял?
Гордей не то кивнул, не то отрицательно мотнул головой.
- А кто ты? – Тихо спроси он, кося взглядом на своих обидчиков.
- Зови меня княже Лавр, а вон та девица, - Шурка чуть мотнул головой в сторону Любаши,  бояришна Сереброва. Её Любашей зовут. Она подруга твоей Забавы. Ну, в общем, всего не объяснишь.
- Забава здесь?! – Воскликнул Гордей, и Шурке пришлось тут же прикрыть его рот ладонью,  делая вид, что он чихнул и закашлялся.
- Ты, что орёшь? – Шёпотом возмутился Шурка. – Забава говорила, что ты умный, а ты нас чуть не рассекретил. Молчи и строго выполняй все мои приказания, если хочешь увидеть Забаву.
Гордей с такой болью в глазах посмотрел на Шурку, что тот смягчился.
- Ладно, лежи и жди, когда я приготовлю специально зелье, для силы и разума. И дай слово, что будешь выполнять все мои приказания и ничему не удивляться.- Гордей чуть кивнул в согласии. – Смотри, я опять стану меняться, а ты сделай вид, что ещё спишь.
Шурка повернул кольцо на пальце и стал Нилом. В этот раз Гордей сдержал своё удивление. Он сделал вид, что спит и только наблюдал за глухонемым в приоткрытые глаза.
А Нилка смешал в глиняной миске разные порошки, да травки, долил что-то  из малого пузырька и понёс всё прямо к костру, вокруг которого сидели воины. Оставил  миску возле костра и быстро вернулся к телеги с Гордеем.  И вскоре Гордей вновь услышал слова княже Лавра.
- Смотри, Гордей, как эти горе-вояки сейчас побегут от костра.
И, спустя минуту, некоторые воины стали чихать и потирать свои носы. Затем стали быстро вставать с места и отбегать от костра, возмущаясь каждый на своём языке.
- Что это с ними?- Удивлённо спросил Гордей.
- А я им под миску в костёр вонючий камень положил.- С усмешкой ответил Шурка. -  Пусть насладятся его ароматом. Ты же нюхал, так пусть и они понюхают.
Гордей начал смеяться, наблюдая за действиями воинов, которые затыкали свои носы, убегая от костра и спотыкаясь на бегу. Запах от этого костра вскоре дошёл и до костра, вокруг которого сидели   все воины и боярин Афоний с Любашей.
Боярин крикнул Нилки, что бы тот убрал «свою гадость»  из костра. Глухонемой быстро выполнил приказание боярина, под издёвки и выкрики всех воинов.
Шурка возвратился к Гордею с готовым зельем, чуть остудил его и приказал выпить. Парень закрыл глаза, глубоко вздохнул и залпом выпил зелье глухонемого.
- А теперь слушай, что тебе надо будет делать. Это зелья для восстановления твоих сил и разума, а не отравленное, как приказал мне боярин Афоний. Вон, он. – Шурка кивнул в сторону костра, за которым собрались все воины и Любаша. – Ты был похищен для свиты боярина Шестипалого Луки. Он их опаивал зельем для повиновения и отречения от жизни. Они становились послушными, как бараны. Понимаешь меня?
Гордей чуть кивнул и спросил: - Я этого не хочу.
- А у тебя и не получится. Мы уже расправились с боярином Лукой, да его прихвостнем боярином Андреем. Он брат этого боярина Афония. А вот Афония сам захотел иметь такую свиту.
Гордей вновь повторил: - Я этого не хочу!
- Вот и хорошо. – Спокойным голосом продолжал Шурка, делая вид, что  изучает Гордея. – Тогда слушай меня и в точности выполни всё, что повелю.
- Я слушаю тебя, княже. Я выполню всё в точности.
- Я сейчас подойду к костру, а ты начинай бузить. Делай вид, что просыпаешься, и на тебя начинает действовать зелье глухонемого. Покидай с себя эти тела. Тебе не надоело лежать под мёртвыми телами?
Гордей фыркнул и так тряхнул своё тело, что  вся телега зашевелилась.
- Подожди немного. – Попридержал его прыть Шурка. – Я ещё не всё сказал. Так вот. Можешь раскидать их да ещё свернуть шеи одному или двум твоим обидчикам, но потом замри на месте, словно камень. Стой и ни на что не отвечай. Чтобы с тобой не делали, что бы ни приказывали, стой, как камень и молчи. Понял?
Гордей кивнул.
Шурка продолжил говорить. – Стой и следи только за мной. Что я прикажу,  то и делай. Нам надо дождаться прихода сюда Забавы и Грини. Они недалеко отсюда.
- Забава здесь? – С радостью прошептал Гордей. – Но я не хочу, что бы её вновь полонили.
- А ты не бойся за неё. Видел я, как она одним только ударом ноги уложила насмерть двоих татар, а другому шею так скрутила, что она у него за спиной оказалась. Так что она может и за себя постоять и нам помощь оказать.
Шурка посмотрел на парня и увидел его широкую улыбку. Улыбку счастья и гордости за любимую женщину. Но вдруг улыбка померкла.
- А кто такой Гриня? – Сурово спросил он.
- Это мой слуга что ли, или помощник. И он тебе не опасен, не волнуйся. Он твоей Забаве под мышку дышит, нечета ей. Итак, ты всё понял? Тогда я пошёл. – Шурка быстро перерезал верёвку на одной руке Гордея, затем подошёл к ногам и перерезал верёвку на правой ноге. – Остальные  конечности освободишь сам. – Тихо сказал он, повернул кольцо на пальце и заковылял глухонемым Нилом к костру с воинами, но дойти до них он не успел.
За его спиной послышался шум и треск дерева. Шурка – Нилка оглянулся и увидел, что телега с Гордеем начала «танцевать».
Телега стала наклоняться то в одну сторону, то в другую, одновременно скидывая с себя тела мертвецов. Лошади тоже не стояли на месте. Треск телеги и её раскачивание напугали лошадей. Несколько воинов быстро отбежали от костра и попытались успокоить лошадей. Но успокоить телегу никто не мог. Мёртвые тела сыпались  на воинов, не давая возможность подойти к Гордею. Вдруг сильный треск заставил всех замерь на месте, а некоторых даже отскочить подальше от телеги.
Гордей ударил кулаком свободной руки о телегу и она треснула. Он ударил ещё раз, одновременно помогая себе и ударом свободной ноги. И телега не выдержала его силы. Оба колеса под телегой съехали с оси, и вся она накренилась на правую сторону. С неё свалились оставшиеся мертвецы, а сверху на них лёг Гордей с привязанными к нему обломками телеги.
- Хватайте его! – Услышал Шурка приказ боярина Афония. – Не дайте ему освободиться!
Воины поспешили выполнить приказ боярина, но тут с земли встал Гордей, одновременно отбрасывая от себя трупы и обломки телеги.
Шурка невольно восхитился силе и красоте этого богатыря.
«Видно, действительно, были на Руси богатыри! – Мысленно возрадовался Шурка. – Жаль, что мы уже не такие!»
И тут он услышал приказ боярина Афония: - Нилка, стереги бояришну! – Афоний подбежал к глухонемому и схватил его за плечи. – Ты чем его напоил?
Нилка попытался промычать что-то, но Боярин вновь спросил: - От этого зелья так и должно быть? – Нилка быстро закивал головой, давая понять, что вскоре всё стихнет.
Афонии немного успокоился и отпустил Нила. Он поспешил к Гордею, на котором уже висело несколько воинов, пытаясь его скрутить верёвками да кожаными ремнями. А парень не собирался сдаваться. Он отшвыривал от себя воинов,  пытаясь одновременно освободиться от обломков телеги.
Шурке смотреть на него было некогда. Он быстро подбежал к костру, возле которого продолжала стоять Любаша. Достав из пояса Шестипалого Луки  чёрный стеклянный пузырёк, он открыл его и вылил всё его содержимое в большой металлический колёл с похлёбкой.
Шурка слышал, как радовалась Любаша той заварухе, которую устроил Гордей, но вдруг девушка вскрикнула, словно раненая.
- Княже, посмотри! Что с ним?
Шурка оглянулся на Гордея. Вокруг него трупов прибавилось. Видно на двух сломанных шеях он не остановился. Но сейчас он стоял недвижим и не реагировал, ни на что.  Это привело в замешательство неприятеля. Шурка даже усмехнулся, их растерянности и восхитился игрой богатыря. Он дал знак Любаше, что всё идёт, как надо. Она успокоилась и даже тихо засмеялась.
А Гордей продолжал играть «статую». Его взгляд остекленел. Он стоял прямо с опущенными руками на чуть расставленных ногах и ни на что не реагировал. Некоторые воины пытались уколоть его мечами и копьями, но Гордей не реагировал.
- Молодец, Гордей. – Тихо на ухо Любаше прошептал Шурка. -  Теперь он готов к битве, а ты, Любаша, следи за нами. Лишь я прикажу, бросай всё и беги к нам. Да ничего не ешь и не пей из этого котла. Поняла?
Любаша сияла от восхищения.
- Я люблю тебя, сокол мой! – Зашептала в ответ она, быстро целуя своего княже в губы.
Через мгновение, Шурка уже глухонемым Нилкой устремился к боярину Афонию, который стоял напротив Гордея и «сиял от удовлетворения».
- Молодец, Нилка! – Похвалил он глухонемого, лишь только тот приблизился. -  А когда им можно будет руководить?
Нилка попытался указать на солнце и показать его закат и восход.
- Понятно. – Подытожил его пантомиму боярин Афоний. – Завтра к утру? Хорошо!
И в это время послышался топот лошадиных копыт. Всё воины быстро развернулись в направлении этого звука, а через мгновение на поляне появились пять конников. Шурка - Нилка внимательно присмотрелся к ним и сердце его похолодело.
Возглавлял  это отряд боярин Андрей!!!
« Опять силы не равные! – Подумал Шурка. – Не успел Гордей уложить на землю пятерых воинов, как они тут же прибавились, да ещё и конники! Что же делать?»
Но так же был удивлён и боярин Афоний.
- Андрей? Ты? Откуда ты здесь взялся? Ведь ты был с Шестипалым Лукой! А где Лука?
Боярин Андрей ничего не отвечал. Он с удивлением рассматривал всё, что происходило на поляне. Взор его остановился на глухонемом.
- Нилка? – С удивлением спросил он. – Ты, что здесь делаешь? А где бояришна Сереброва? Где кони? Где ещё одна грозовая девица?
Шурка заметил, как «остолбенела» Любаша от появления боярина Андрея и решил действовать. Он упал на землю  и пополз, на карачках, к коню боярина Андрея, что-то  лепеча.
Боярин спрыгнул с коня и рывком поднял его с земли.
- Что случилось? Кто мне ответит?
- Может, этого сделаю я. – Сказал боярин Афоний, подходя  брату. – С ними в дороге что-то случилось. Как сказала мне бояришна, на них напали в лесу. Она ничего не помнит. Её ударили по голове. Очнулась, а рядом только Нилка. Он её сюда привёл. Бояришна была привязана к нему верёвкой. Так что не ругай его. Он слуга хороший. И он теперь мой слуга. Отпусти его!
Боярин Андрей замер от удивления.
- А ты знаешь, что произошло у Мамая? – Вскричал Андрей. – Там произошёл такой пожар! Сначала сильный грохот, а затем пламя спалило всю нашу дань и весь шатёр Мамая. В пожаре сгорел Шестипалый Лука. Понимаешь? Что мы с тобой без него?  Кто нас теперь будет слушать и слушаться?
Афоний усмехнулся в ответ.
- У меня тоже будет свита, как у и Шестипалого Луки. – Заговорил он, обнимая глухонемого за плечи. Он подвёл его к Гордею, который продолжал стоять статуей. – Вот первый мой воин! И его сделал  Нилка. Он сделает для меня ещё много таких богатырей. И меня будут уважать и бояться!
- Тебя?! – Вскричал Андрей, подбегая к ним. Он с таким удивлением посмотрел на Гордея, что это рассмешило его брата.
- Что, Андрей, удивлён? – Сказал он. – Завтра к утру я буду им повелевать, но  смех боярина Андрея его остановил.
Боярин стал смеяться, да так, что  слёзы выступили у него на глазах. Прошло время, прежде чем он успокоился.
- Ты думаешь, что одного зелья глухонемого достаточно для этого? – Сквозь смех и слёзы, спросил он. – Так знай, что этого не достаточно. Последнее, что делал Лука для этого… - Андрей замолчал, с усмешкой осматривая Гордея. – Он должен вдохнуть в него свой дух. А кто это сделает теперь? Ведь Лука-то сгорел!
Боярин Андрей вновь рассмеялся, видя растерянность своего брата.
А Шурка в это время отчаянно искал «своё тайное оружие» - длинные палки с боевым патроном на конце, которые он спрятал под телегу с Гордеем. Сейчас они находились в груде обломков от телеги.
«Вот два петуха? – Думал Шурка, кривя глаза на бояр, которые продолжали ругаться. – Сцепились за жирный кусок, да так, что готовы глотки друг другу драть! А ещё братья? – Шурка присел и стал разгребать обломки телеги, ища своё «оружие». – А это надо использовать против них! – Вдруг эта мысль обожгла его голову. И Любаша мне в этом может помочь!»
 Делая вид, что напуган потасовкой между братьями, он отбегает к Любаше и прячется за её спину.
-Любаша, - зашептал он ей в ухо, - помогай. Делай вид, что ты ещё под воздействием заклятья, которое на тебя наложил Шестипалый Лука. Только теперь ты должна зародить ревность между братьями. – Шурка кивнул на бояр, которые продолжали ругаться, стоя возле Гордея. – Выбери одного и любезничай с ним, а другого заставь ревновать. Поняла?
- А тебе больно не будет, сокол мой? – Тихо спросила она.
- Не беспокойся за это. Я переломлю шею любому, если только он позволит себе тебя обидеть. Так что действуй, лада моя. Вбей клин между этими петухами!
 Любаша засмеялась и, пригладив себя по бокам, чарующей походкой пошла к братьям. Её приближение они заметили и перестали ругаться.
Шурка следовал за нею, делая вид, что прячется за её спиной от страха перед братьями.
Любаша подошла к боярам и обратилась к  Афонию, полностью игнорируя боярина Андрея.
-Какие красивые вы, братья бояре! – Заговорила она, одаривая поочерёдно обоих мужчин чарующей улыбкой. И тут её взгляд остановился на Гордее. Она внимательно присмотрелась к его глазам и, повернувшись лицом к Шурке – Нилки, вдруг приказала. – Уведи его в кусты нужду справить. Посмотри на него?! Он уже переполнен!  Ты хочешь, что б он лопнул? Я – бояришна Сереброва и не намерена смотреть на его нечистоты! Выполнять, что я приказала!
Нилка не верил своим ушам. Любаша оказалась умнее его. Он ведь даже об этом не подумал. И сейчас, глядя на Гордея, он понял, как было уже тяжело богатырю. А вот женская душа это заметила и пришла на помощь.
Нилка быстро подошёл к Гордею и взял его за руку. Он рванул богатыря за руку и тот, сдвинувшись с места, послушно последовал за ним в кусты. Шурка заметил, что оба боярина на это даже не среагировали. Они были полностью поглощены очарованием Любаши, которая зря время не теряла. Толкнув Гордея в кусты, Шурка оглянулся и заметил, что обстановка накалилась до красна.
Любаша выбрала боярина Афония и «строила ему глазки», одновременно бросая милостивые взгляды и на его брата. А этого боярин Андрей выдержать не мог.
- Не трогай её! – Приказал он брату Афонию. – Она оморочена зельем Луки и говорит не то, что думает. Видел бы ты, какой она была волчицей, когда была сама собой.
- Ну и пусть! – Встал на защиту Любаши Афоний. – Чем плохо? Мне она нравится и я ей мил. Смотри, как она ко мне ластится. Чем жена не хороша?! К тому же ещё и бояришна из рода богатого новгородского боярина Сереброва. – Он обнял Любашу за талию и обратился к ней.  – Бояришна, а ну скажи, люб ли я тебе?
Любаша улыбнулась и погладила его по округлой бороде.
- Люб ты мне, боярин, сильно люб. – Сказала она. – Ты добрый, а вот боярин Андрей – злой. Посмотри на него. Волком смотрит. Ты его сторонись. Он хитрый. Он может тебя отравить. Ой!!! – Любаша вдруг воскликнула и зажала рот ладошкой. – Что со мной? Мне что-то надо сделать? Я не помню!- Любаша «вошла в роль околдованной зельем» и наслаждалась ею. – Боярин Афоний, что  со мной? Я не помню, что мне надо делать? Мне надо куда-то идти и что-то….
Боярин Афоний обнял её за плечи и зло посмотрел на брата.
- Доволен? – Зло произнёс он. – Довёл девицу до истерики? Завидуешь что ли, что меня она выбрала? Эх, и злыдень ты, Андрей! Каким был, таким и остался!...
Боярин Афоний приказал чинить телегу, а сам повёл Любашу к костру.