***

С каждым днем Апатия все болезненней обвивает мои иссохшие плечи. Все глубже проникает костлявыми пальцами в мое нутро, оставляя кровавые отпечатки. С каждым днем она все четче зовет меня за собой. В бездну. Еле слышный шепот сменяется душераздирающим криком, от которого перепонки верещат в дикой агонии, а лобные доли содрогаются в ужасе.
Я преданный послушник. Я иду за ней. Но периодически с грохотом падая на колени, обхватываю уши, запуская охладевшие руки в волосы. Я не хочу слушать ее визг. Не могу больше содрогаться от её шепота, вонзающегося в меня своими покатыми звуками.
Меня тошнит миром.
Изо рта капает черная, вязкая жидкость.
В кровь разбивая колени, я бьюсь ими о бетонный, обдающий меня ледяным дуновением. Съежившись калачиком я пытаюсь вообразить нечто хорошее.
Что-то светлое и веселое, но стоит лучикам света вот-вот пробраться под кожу, я убиваю их. Просто выдергиваю с корнем, не оставляя им даже малейшего шанса на обитание во мне. Заметив это, Апатия с треском и некоторым ликованием протягивает мне руки, на лице ее жалостливая улыбка:
- Я помогу тебе - шепчет она своим металлическим голосом, - Руку, хватает мою руку.
Изо рта у нее летят мелкие, терпкие песчинки зловонной грязи. Они оседают на мои волосы, одежду, ресницы и кожу. Они проникают в меня, образовывая колонию, пробираясь к самому основанию моего мозга. У меня не осталось сил им сопротивляться. Я поднимаю глаза и сквозь слезы вижу эту улыбку. С жадностью хватаю ледяную руку, пытаясь покрепче зацепиться изуродованными пальцами за её ладонь.
На лице ее нет и тени жалости. Именно поэтому её улыбка останется самой искренней для меня.
С трепетом она одевает мне на голову черный венец и утирает слезы с впалых щек. Ощущаю её прикосновения и расправляю плечи, несмотря на то, что они больные, жгучие, словно удары плети. Но знаете, живые. Они дают мне ощущение свободы. Иллюзорной свободы. На самом деле я понимаю, что она сковала меня, одев тяжелые кандалы серебристого цвета. Цвета умиротворения, дабы спутать моё сознание. Одна из их частей опускается на её руку, прочно закрепляясь там
теперь мы - единое целое
и как бы сильно я не бился головой о стену, как бы сильно я не орал, она теперь всегда будет позади
всегда будет сидеть в мягком кресле, наблюдая за моими страданиями
будет шептать слова "помощи" своим металлическим голосом и постепенно сдавливать глотку.
Постепенно,
пока мое нутро не взорвется.