Бессонница. Тринадцатая глава

Глава 13.
Каждый день на протяжении следующей недели я спал по двенадцать часов в сутки. Не мог заснуть очень долго, просыпался с болью в сердце, а ведь надеялся, что за время сна она рассосется по телу, и испарится через поры. Я не хотел что-то делать, чтобы избавиться от нее самостоятельно, я надеялся на случай, на фатум. Пусть судьба сама меня спасает, а я пока полежу. Но этого  не происходило, а я по-прежнему ждал. Иногда, я начинал думать, что все это мне приснилось, но потом в голове выстраивалась цепочка из событий, и я снова забирался под одеяло. И вот, на восьмой день, раздался звонок.  Из-за того, что я никак не ожидал такого невероятного события, которое бы так грубо вмешалось в мою наполненную самоистязанием жизнь, я сначала прослушал весь припев  Foo Fighters, пока не понял, что это мой телефон издает такие звуки, а вовсе не сосед с хорошим музыкальным вкусом. С перепугу я не догадался даже взглянуть на экран. Настя не стала утруждать себя приветствиями, и только я хотел показать свою независимость, дать ей понять, что я не ее ручная собачка, чтобы побежать к ней при первом зове, как она предложила встретиться и что вы думаете? Я затряс головой и яростно принялся соглашаться, как та самая собачка.
Ну что за чушь? Я ведь был самодовольным, эгоистичным, замкнутым,  – и меня это устраивало! А сейчас я больше похож на старшеклассницу перед выпускным – дерганный, нервный, жаждущий любви и внимания. Не зря Денис называет меня принцессой, хоть когда-то он бывает прав, но я ему все равно в этом не признаюсь.
В назначенное время я был на месте. Точнее, я прибыл туда даже раньше положенного, боялся, что могу опоздать, и она уйдет, так и не дождавшись. Если, конечно, она вообще бы стала ждать. Через полчаса, так и не увидев её, я все еще сохранял слабый огонек надежды.  Надо отметить, что погода была на редкость знойная, парящая, а в городе, расположенном рядом с морем, это вообще равносильно адскому пеклу,  и даже вечерняя прохлада не особенно спасала.
Что меня так держит, что в ней есть такого, чего нет в остальных? Она не дурна, но красавицей ее не назовешь. Прескверный характер, вкупе с плохими привычками, которые на удивление ей шли.  Абсолютное, идеально выточенное, вышколенное равнодушие ко всему окружающему. Вроде болезнь такая была, когда человеку становится наплевать даже на самого себя, аффективный тупизм называется.  Удивительно прозрачный взгляд ее холодных глаз может заставить оцепенеть любого, кого она им одарит. Не так уж важно, будет ли он в этот момент злобным, оценивающим или еще каким-то. Такие глаза не могут смотреть ласково или влюбленно. Таким, как она, это просто не дано. Но она может быть и такой же, как все, просто я люблю именно ее? И потому приписываю ей какие-то невероятные черты, которых у нее и не было никогда. Не так уж сложно любить того, кто не отвечает взаимностью, достаточно время от времени удрученно вздыхать и пускать слюну на фотографию желанного объекта (слюной можно и не ограничиваться, если вы понимаете, о чем я). На том и построены все душераздирающие истории - человеку нужен тот, кто позволил бы ему впасть в депрессию.
 Еще через полчаса ожидания, я плюнул на все и направился обратно в студию. Солнце уже начинало свое путешествие на запад, орошая красной пеной свои угодья. Я сел в автобус напротив маленькой девочки, рядом с которой сидела ее мать. Сложно поверить, что когда-то мы все были детьми. Когда мы видели, что кто-то целуется, мы орали и закрывали лицо руками – как можно облизывать с чужого рта слюну!  Мы давали себе обещания, что не будем пить, курить, о наркотиках и подумать было страшно, обещали не красить волосы, не материться и не заваливаться домой бухими, чтобы не расстраивать мать. Мы так много обещали себе и обещаем по сей день.
Высунь свою голову из задницы и сделай уже что-нибудь со своей жизнью.
Девочка, которая возможно в будущем собьется с пути и станет проституткой, отсасывающей за пару сотен,  улыбнулась мне своей пока еще беззубой  искренней улыбкой и протянула старую куклу Барби, с аккуратно остриженными желтоватыми волосами. Я улыбнулся в ответ, повертел куклу в руках и отдал ее обратно хозяйке. Мама ребенка сидела рядом и мучилась последствиями бессонной ночи.  Я поймал себя на мысли, что этот день прожит просто бездарно.  Злости на Ненс у меня не было, как не было и телефона, чтобы позвонить ей и сказать все, что я думаю по поводу таких ложных вызовов. Да и будь он у меня, можно подумать, я бы позвонил…  Я вышел на своей остановке и отправился в круглосуточный супермаркет рядом с домом.  Народу почти не  было, и я несказанно этому обрадовался, потому что людей с меня на сегодня было достаточно. Я налюбовался ими сполна, когда ждал свою безумную спутницу. Купив две замороженных пиццы и три бутылки пива, я отправился  к себе, смотреть фильмы и наслаждаться обществом меня и меня. Снова. Поднявшись на свой этаж, я обнаружил  сюрприз на лестничной площадке.  Прислонившись к дверному косяку, на коврике сидела Ненси. Я стоял и смотрел на нее, смотрел, как мерно опускается и поднимается ее грудь. Она резко открыла глаза и сонно улыбнулась мне.
- Привет.- Самый приятный в моей жизни привет звучал именно от нее. Вообще все самое приятное, так или иначе, касалось Насти.
- Ты не пришла на встречу.
- Да, я сразу направилась к тебе.
- Я забыл телефон дома, поэтому не видел твоего сообщение о том, что ты изменила планы.
- А я и не писала его.
- Весело как с тобой.
- Может, пригласишь зайти?
Я не умею просить прощения, поэтому, чтобы защититься от нее,  я делал ужасно раздраженный вид. Открыв дверь, я бесцеремонно прошагал внутрь, думая про себя,  что выгляжу как полный недоносок.  Она беззвучно хмыкнула и поднялась с пола.
Скинув  босоножки на небольшом каблуке, она  двинулась в направлении кровати и уселась на пол рядом с ней. Я же отправился на кухню.
- Будешь пиццу?
Я услышал щелчок  зажигалки и легкий хруст пепла в полной тишине.
- Так будешь или нет?
- Я же кивнула.
Замечательно, она кивнула. Я поставил наш скромный ужин в микроволновку на три минуты, а сам пошел к ней.
- Не хочешь мне ничего сказать?- я осведомился о ее намерениях  сам, потому что просвещать меня в детали своих решений она явно не собиралась.
-Хочешь узнать как умер мой отец?
- Что? При чем здесь...
- У него случился сердечный приступ. Распространенная причина смерти, однако, я никогда не думала, что она случится именно с моим отцом. Я вообще не думала, что он когда-нибудь умрет и оставит меня одну.
-Ну, технически ты не одна, у тебя есть еще и брат.
- Заткнись, Леон. Рано утром, когда это случилось, я была в парке, выгуливала нашу собаку. Мне позвонил Денис и сказал, что папу увезли на скорой - что-то с сердцем.  Я рванула туда сразу же, оставив бедного пса какому-то прохожему. Я была напугана, но как-то спокойно напугана, когда сохраняешь здравый рассудок. Папа был в сознании, но всем было насрать на то, что он умирает.  Потом его, конечно, приняли. На третий день врачи сказали, что страхового полиса у него с собой нет, и начать лечение они не могут. Денис нашел эту чертову бумажку, но к тому времени было слишком поздно. Нам позвонили, он взял трубку. Он молча выслушал и отключил телефон. Бросил полис на стол. Сел за него и вцепился себе в волосы,- из правого глаза Ненс покатилась слеза, прочертив мокрую полоску на бархатной коже. Она не пыталась ее вытереть. Казалось, совсем ее не замечала. Просто сидела на полу скрестив ноги.-Он качался из стороны в сторону и все сильнее сжимал пальцы. Я никогда не видела его таким.  Я пошла в душ, а дальше не помню абсолютно ничего. Потом он рассказывал мне, что слышал ужасный крик, который понес за собой рыдания. Мои рыдания. Говорит, кровь в жилах застыла. Мне не было так больно, даже после смерти матери. Отец всегда был для меня идолом. Я всегда подражала ему. Училась быть сильной, как он. Как мой папа. Всегда стояла за себя, не позволяла чужому мнению меня сломить. Иногда, когда он приезжал с работы пораньше, мы выходили из дома и шли, куда глаза глядят. Ничего с собой не брали, гуляли налегке, просто так. Только он и я, да, я определенно была папиной девочкой. - Она коротко и тихо засмеялась. - С нами, помню, еще дворняга черная всегда увязывалась. Смешная такая была, добрая. Как-то раз папа отвел меня на самую высокую из сопок в нашем городе. Мы взбирались по зарослям наверх, и когда я уже начала злиться, он вдруг сказал: "Подними, пожалуйста, голову". Именно в этот момент я увидела, какое все маленькое там, внизу. А он ответил, что все, что меня окружает, будь то проблемы, неприятности, переживания и даже люди, должно быть таким же крохотным и незначительным. И знаешь, Леон, я запомнила это навсегда. Я знаю, что ты осуждаешь меня за очень многое, что я приношу в свою жизнь. Я просто не хочу признаваться в том, что на самом деле слаба. Что я не такая сильная, как он хотел. Еще из-за него я влюбилась в рок, и это он подарил мне моих любимых  Iron Maiden. – Ненс улыбалась, поглощённая воспоминаниями.-  А  на следующий день, после его смерти, мне нужно было идти в школу, начинать последний год обучения в новом классе, где я никого не знаю.  Это стало первым для меня уроком, еще до начала занятий: смерть прихотливая сучка, способная забрать любого, кого ей только захочется. В любой момент, всегда. А ты даже сделать ничего с этим не сможешь, тебя просто поставят в известность, официально сообщив, что, мол, извините, самый дорогой человек вас только что покинул, перестал дышать, теперь вот лежит, остывает. Мы вернем вам его тело, как только его разрежут, вывалят все органы на железный стол, отрежут от каждого по кусочку и забросят обратно. Все, ****ь, настолько мерзкое, настолько материальное, человеческое, кровавое, грязное, приземленное – тошно становится, а сделать с этим ничего не можешь. Ты задаешься вопросом: почему я так веду себя, почему мне наплевать на все? Да потому что я не хочу больше за кого-то переживать. Не вижу больше смысла быть охваченной заботой о ком-то, кроме себя.
-Я люблю тебя.
Она улыбнулась и потрепала меня по руке.
 Успевшая остыть пицца, так и не дождалась, когда будет съедена.  Всю ночь мы провели с Ненс вдвоем,  забываясь друг в друге, захлебываясь, как в последний раз. Последним, что я увидел, был ее голый силуэт. Она встала, взяла пачку сигарет с прикроватного столика, зажала одну сигарету в зубах и сделала пучок на голове. Медленно прошла к окну и закурила. Я хотел встать и подойти к ней, обнять, показать ей, что она не одна. Но ее темный силуэт совсем не хотел, чтобы кто-то нарушал его нетронутую пустоту.