Глава 35. Деревня Хмельники. Маруся Петрова

В пятницу, как было условленно, мы готовились к поездке в Хмельники. Я одел рубашку с галстуком, осеннее пальто на пиджак и кепку. Алексей Алексеевич купил кое-что на базаре и взял с собой фонарь "летучая мышь". Темень нас застанет в пути вечером и в понедельник рано до рассвета.

Не доезжая до Мсты начался мелкий дождик. Темнота настала раньше обычного. Выйдя из вагона увидели грязь.
- Эх, попали мы с тобой, Ваня, в непогоду!... Вон уже Холщебинка видна... Сейчас зажгу фонарь. Со светом в лужи не попадём...
- А земелька-то у вас так себе, суглинистая. Наверное, грязь весной долго не просыхает?
- Чего-чего, а грязи хватает, да и мужики не те стали - не хотят дороги чинить...

На мелководье перешли реку, прыгая с камешка на камешек. Идём дальше, а дождь, как на зло, усилился. Пальто и пиджак на плечах уже промокли.
- Алексей Алексеич, большая ваша деревня?
- Домов тридцать будет. Уже давно, как стала убывать. Люди в город подаваться стали. Земли у нас плохие. Мы арендовали покосы и там сеяли ячмень, лён. Это около десятка километров.
- Вот и мы, пока жили в деревне, тоже арендовали у кулаков их пустоши.
- Слава богу, наконец пришли! Наш дом слева второй от края. Свет горит, наверное ждут.

При входе в деревню ворота были закрыты. Под ними большая лужа. В ботинках не пройти. Мне пришлось лезть через изгородь. Подошли к дому. В правой избе светились три окна, в левой избе тоже три окна. Промежуток между избами, крыльцо в три или четыре ступеньки, длинный коридор параллельно избам, довольно широкий, за коридором скотный двор и огород с колодцем.

Алексей Алексеич открыл дверь и вошел в избу.
- Принимайте гостей! Иван Григорьевич, заходи да снимай с себя мокрую одежду.
Войдя вслед за хозяином, я поздоровался сначала общим поклоном, а потом по деревенскому обычаю стал подходить и здороваться с рукопожатием. Алексей Алексеич комментировал.
- Это жена, Екатерина Васильевна. Сыновья - Пётр и Сергей. Дочери - Маруся и Валечка. Будьте знакомы: Иван Григорьич, сын моего товарища по работе Григория Иваныча. Я с ним только на днях познакомился и уговорил съездить к нам на выходные. Маруська, приготовь-ка самовар! Надо с дороги погреться, мы ведь промокли.

Фото: Мария Петрова - 20 лет, 1929 г.

Самовар стала ставить девушка лет за двадцать, полная, красивая с лёгким овалом лица, волосы русые, заплетены в две косы. Ей помогала мать. Женщина ростом выше среднего, не седеющая, с красивыми чертами лица и всей фигуры. Самая обыкновенная крестьянка, лет около пятидесяти. Алексей Алексеевич против жены много старше выглядел.
Парни с коренастыми фигурами и приятной наружности. Больше прибавить нечего, кроме того, что Сергей немного потоньше Петра. Ну а школьница, как её отрекомендовал отец: "Валя у нас как будто хлеба не ест". Тощая, но лицом симпатичная, больше похожа на мать. Сидела на лавке и всё разглядывала - кого привел отец.
- Маруська, сбегай в ту избу, принеси молоко, а я буду собирать на стол, - распорядилась мать.
- Батя, я в прошлом месяце был в Бологое и заходил к дяде Грише, но этого их сына не видел. - сказал Пётр.
- Он недавно приехал из Ленинграда, куда ездил устраиваться на работу, но не удалось. Мне тоже, Григорьич, пришлось там пожить, горюшка тяпнуть. Как-нибудь расскажу...

Хозяйка собрала на стол, пригласив и меня сесть. Я сел на лавку рядом с Петром. Смотрю, хозяин достаёт из-под лавки бутылку водки.
- Катерина подай стаканчики!
- Что ж, Григорьич, для знакомства выпьем может не последнюю. Когда в будущем захочешь погулять в деревне, приезжай сам. Ты ведь из деревни и деревенская жизнь - родная стихия. Молодёжи у нас много.
- Спасибо за приглашение! Дело о приезде "треба разжувати", как говорят украинцы.
Все взяли стопки, кроме хозяйки и Валечки, чокнулись. Закусывать стали горячими щами с бараниной, домашним мягким хлебом.

После ужина девчонки принялись убирать со стола посуду, а мужчины вышли перекурить на крылечко. Дождь перестал, только с крыши шлёпала крупными каплями вода в деревянную бочку. Алексей Алексеич стал рассказывать.
- Я ведь тоже жил в Питере. Уехал из дома, когда было мне только 14 лет. Начинал работу у одного огородника. Днём пас корову и коз, а ночью нянчил плакливого ребёнка. Бывало, если засну, то и подзатыльников хватало. Помучился я немало. А потом знакомый слесарь с Балтийского завода пристроил меня на завод обслуживать горно - греть заклёпки и подавать их клепальщикам, собиравшим секции корабля. Иной день так употеешь, бегая от горна по сходням к клепальщикам и обратно, что вечером есть уже не хочется - скорее спать. День то рабочий был четырнадцать часов. Хорошо еще жил близко - на 11 линии у двоюродной сестры. Не надо было ездить на конках и дрянных трамваях. Пешком скорее дойдёшь, чем на таких хламинах.

Жизнь в Питере мне запомнилась на всю жизнь. Когда на заводе был построен крейсер "Орёл", было это в 1904 году, то его надо было своим ходом перегнать на Дальний Восток. Я с командой попал на ходовые испытания, а было мне тогда двадцать лет. Путешествие было для меня очень интересным. Море, разные страны. Я всё ходил по палубам, изучал, как работают механизмы, мною до тех пор не виданные. Корабль качает, мачты клонятся во все стороны... И мне захотелось забраться на мачту и покачаться. Залез высоко и любуюсь, как волнуется море. От морской болезни я не страдал, а тут на высоте она меня одолела. Я не удержался и упал на огромную дымовую трубу крейсера. Хорошо, что она была покрыта сеткой и в трубу я не попал, а упал на сетку, свалился с неё, зацепившись ягодицей за крюк. Сначала потерял сознание от боли...

Кровь потекла на палубу. Команда заметила лужу крови, заиграли тревогу. Сняли меня и отправили в лазарет, где зашили рану. Сколько пролежал в лазарете не помню. Рана стала заживать и меня в Риге, куда заходил корабль на заправку углём и водой, высадили, отправили в Питер поездом.
- Вы опять стали работать на заводе? - спросил я.
- Нет. Дождавшись окончательного заживления, завербовался в Москву учеником трубопроводчика. Мы проводили трубы для уличных газовых фонарей и в некоторые дома фабрикантов и банкиров. Когда приобрёл высокую квалификацию приехал домой на лето, женился на Екатерине Васильевне. Уехали с ней в Москву...
Вышла Екатерина Васильевна в коридор.
- Алексей, пора спать! Гость-то, наверно, умаялся?
- Нет, я привык долго не спать. У нас на работе разные смены и приходится бодрствовать то до двенадцати, то после.
- Петя, ты забирайся на печку, а твою кровать предоставим гостю. Серёга сказал, что не придёт, он ночует у Ивана.
Войдя в избу, увидел, что девчонки уже в постели на лавке в переднем углу.

Утром я проснулся, когда женская половина хлопотала у печки. У шестка повизгивал самовар. Алексей Алексеич работал в огороде. Я наскоро оделся, умылся. Вошёл в избу хозяин за ним Петя и Сергей.
- Слава богу, вы собрались! Садитесь за стол есть горячие блины и чай пить. Маруська собирай на стол! - скомандовала хозяйка.
Все уселись за стол, только хозяйка перекрестилась на иконы в переднем углу.
Во время завтрака Алексей Алексеич распределил кому что делать днём. Потом стал рассказывать про свою жизнь в Петербурге и историю с его матерью, приехавшей на Рождество в город. Его рассказ за столом я обработал, чтобы он был более понятным для будущих читателей.