Глава 36. Баба Таня и пугало. Рассказ
Может быть кто-то из старожилов вспомнит случай, как высокодержавного императора на коне деревенская старуха обозвала "пугалом". А дело было вот как.
Из далёкой деревушки Хмельники Вышневолоцкой волости Тверской губернии накануне большого праздника Рождества Христова в 1911 году в субботу рано поутру выехала к своему сыну Алексею пожилая женщина Татьяна Васильевна в город Санкт-Петербург. Добравшись до города Бологое, она села на поезд, следующий в столицу. Приезд ее был рассчитан на вечер той же субботы. Алексей был предупреждён о приезде матери письмом и она надеялась на встречу. Алексей жил у своей тетки на 11-й линии Васильевского острова. Татьяна Васильевна ехала к сыну погостить, свезти нового белья и повидаться с сестрой.
Весь мягкий багаж был уложен в мешок из холстины и пристроен за спиной на верёвочных лямках. В руках корзины. В одной везла каравай домашнего хлеба, ватрушки, пирожки с налимом и грибами. В другой корзине уложено в мягкую труху и мякину с полсотни яиц. Всю дорогу старуха корзинки держала в руках, боясь как бы они не свалились на пол. Да и сама нет, нет да уцепится руками за скамейку, когда вагон кренился на поворотах. Крестясь, спрашивала: "А мы не опрокинемся?".
Погода была ветреная, шёл густой снег. По прибытии поезда на Московский вокзал баба Таня стала ждать сына на перроне, но тот почему-то не пришел. Подождав немного среди спешащей публики, решила добираться как-нибудь сама. Адрес был на бумажке и она спросила стоящего гражданина:
- Милейший, у меня есть адрес на бумажке, но я неграмотная... Скажите, как мне добраться на Васильевский остров?
- Бабуся, идите вон в те двери на площадь. Там недалеко есть конка. Садитесь и поезжайте до Александровского сада, а там пройдёте до Благовещенской площади, потом через мост и налево. Одиннадцатая линия близко. Спросите у людей за мостом.
Только баба Таня вышла из дверей вокзала на Знаменскую площадь (пл.Восстания), как сразу растерялась. Во всех направлениях бегут люди. "Куда это они несутся, точно очумелые?" - так она подумала. "Проходу добрым людям от них нет." Лошади с лёгкими саночками и закутавшимися в медвежьи пологи пассажиры. Разного рода повозки мчатся во всю лошадиную прыть, только и слышно как кучера покрикивают:
- Гоп, гоп, поберегись!.. Куда прёшься под оглобли или жить надоело!
Голова у старухи закружилась от этой сутолоки. Она трусцой побежала через площадь по направлению к гостинице, увёртываясь от лошадей и спешащего народа. Снег хлопьями, гонимый ветром, застилал ей глаза...
Вдруг видит, на неё прётся огромная лошадь со здоровенным мужиком на спине. Руки у бабки от страха опустились, так что обе корзинки упали на снег. Из них вывалились яички и разбились, оставив жёлтые следы. Представив что её вот-вот задавит толстый верзила, баба Таня вскинула руки вверх, навстречу всаднику, она закричала:
- Тпру! Тпру! Куда прёшь, окаянный! Не видишь, люди ходят. Что пьяные глазищи-то выпучил, пугало бессовестное? Тпру! Держите, люди, а то он меня задавит! Караул!..
Теряя силы и не видя спасения, бабка упала на колени перед мордой лошади, а сама всё машет руками в её сторону, как бы отгоняя лошадь прочь от себя. Может, у лошади ума больше, чем у седока...
На это диво собралось много народа. Окружили бабку Татьяну полукольцом и кричат:
- Что, бабка, размахалась перед мордой государевой лошади? Не видишь что ли? Это наш Царь-батюшка Александр Третий!
- Пугало, родимые! Как есть пугало! Я уже подумала богу душу отдавать от страха, а он смилостивился и воздержался на меня ехать.
- Ха! Ха! Ха!.. Пугало! Вишь ты, бабку задавить удумал!
Крики, шум, хохот собравших заглушил всю площадь. Такого хохота не было даже на выдумках цирковых клоунов. Толпа растёт и растёт. Извозчики останавливают своих лошадей и, встав на сиденье, всматриваются через толпу.
- Што, братцы-ребятя, аль ково задавили? Эй, шапка лисья! Скажи, брат, што тута за толпа?
- Собирался тут один старушонку задавить, да лошадь, видите ли, мил друг, заупрямилась, не пошла... У неё все четыре ноги в камень увязли! Ха-ха-ха-ха!...
Подбежали городовые и, свистя в свистки-улитки, закричали:
- А ну разойдись! Что за невидаль! На какую-то бабу уставились, ровно на Богородицу, сошедшую с неба!
- А вы спросите её, кто собирался старую задавить! - кричали из передних рядов.
- Вон она, сердешная, даже на коленях стоит и просит, чтобы не задавил угрюмый государь своим битюгом!
Растолкав толпу и оттеснив её от памятника, городовые увидели плачущую старуху, подбиравшую уцелевшие яички и не затоптанные ватрушки.
- Ну, бабка, что ты тут нюни-то распустила?
- Как же, родимые, вон это пугало хотело меня задавить своей лошадью, да, слава богу, обошлось благополучно. Только мои корзинки хоть бросай. Что я Алёшке то привезу.
- Кто-кто тебя чуть не задавил? - с криком подскочил к бабке городовой. - Вот огрею вдоль хребта шашкой, так сразу узнаешь: перед кем тут комедию разыгрываешь!
- Ты, батюшко, больно то не кричи, ведь мне это ни к чему... Старая я... Впервые в таком городе... Растерялась... Снег сильный, ветер в спину дует... И мне показалось, что вон эта лошадь прётся на меня. А что он царь, так незачем ему тут стоять и пугать людей без надобности...
- Я тебе поболтаю! А ну, пошли со мной! Там разберёмся, что ты за кляча такая и откуда появилась! - городовой хотел было взять старуху подмышки, чтобы поднять её с колен, но она встала сама.
Из толпы прорвался к матери Алексей:
- Мама! Да как ты, старая, тут оказалась? Здравствуй, Мама! - он обнял мать и поцеловал в щёку, чуть было не выронив корзинки из её рук снова.
Городовой обратился к Алексею:
- Что за спектакли тут устраиваются? Деревенщина, право деревенщина! Ты кто такой будешь? Почему раньше не являлся? Вон она тут чёрт-те что нагавкала на Государя. За такое и в Сибирь угодить можно... Одно слово - деревенщина. Проваливайте отсюда, пока не передумал.
Видя, что положение не из приятных, Алексей подхватил Мать под руку, в другую руку взял у неё корзинки и стал выбираться из толпы к конке, чтобы доехать до Дворцовой площади. Из публики всё ещё продолжали покрикивать, но с опаской:
- Смотри, бабка, пугало-то твоё осталось стоять на месте! Другой раз пойдёшь мимо - поклонись в ножки коню и своему благодетелю за то что он тебя не задавил! Ха-ха-ха!
- А что, люди, правда Алексашка на пугало похож?
- Что за крики? Кто кричал?! Задержааать!! - закричал жандарм, прорываясь в сторону крикуна, но народ так уплотнил рады, что жандарму не удалось прорваться. Тогда он закричал:
- А ну, рррразойдись!!! Освободи площадь! Нечего митинги устраивать!
Дальше ни Алексей, ни баба Таня шуток уже не слышали. Подошел вагон конки и они взошли на второй этаж, сели на скамейку, чтобы лучше видеть город. Там и плата была поменьше.
По Невскому ехали и удивлялись соборам, витринам магазинов, украшенных к празднику. Подъехав к Александровскому саду, баба Таня увидела Дворцовую площадь и дворец.
- Алёшка, зачем это люди забрались вон на тот большой дом и стоят как истуканы?
Алёшка захохотал.
- Мама, это царский дворец. А то стоят не люди, а чучелы... Ну, как в деревне делали для ловли тетеревов. Только эти сделаны похожими на людей из металла.
- Думала, что живые...
Когда шли вдоль решётки Александровского сада против Вознесенского проспекта баба Таня увидела маленький каменный домик за решёткой сада с круглой крышей и маленьким шпилем и принялась неистово молиться.
- Мама, на что ты молишься? - спросил сын.
- Милый Алёшка, разве ты не видишь - часовенка стоит! Или ты уже Бога забыл в городе-то? Вон на крыше, верно, был крест, да сломался. Остался только столбик. Ни в одном окошечке не видать ни свечки, ни лампадки затепленной... А ведь завтра такой большой праздник! Ах, ты, Господи!
- Ха-ха-ха!.. Мама, дак это же уборная! Ну, туалетом прозывается. Одна дверь для мужиков, другая для баб. А ты молишься, чтоб у посетителей запора не было? Ну, учудила! Ха-ха-ха!..
- После такого позора я больше не буду молиться без спроса, а то понастроили сортиров вроде часовенок - только народ вводят в заблуждение.
Пройдя бульвар и выйдя на Благовещенскую площадь (пл. Труда), тут баба Таня с усердием помолилась на храм Благовещенья (ныне его нет). На мосту долго смотрела на красоту и ширь Невы, но спрашивать ничего не стала - как бы ещё чем не насмешить.
Придя к сестре, уже за чаем вновь начался разговор о пережитом происшествии, о новостях из деревни, поклоны от всех родных, о житье и вдовьей доле. Не раз пришлось всплакнуть и не раз посмеяться. А потом далеко за полночь улеглись спать, чтобы утром успеть в церковь к заутрени.
Свидетельство о публикации №214012400220