Обычным субботним днем

           Человек по своей природе устроен так, что смотря в будущее, он старается видеть там только хорошее. Светлое. Он не хочет думать о плохом глядя вперед. Все мы этого не хотим. Каждый надеется на хорошее, и Герд не был исключением. Он был самым обыкновенным парнем лет 25, с длинными каштановыми волосами и  необычайно выразительной улыбкой. Ему принадлежал этот редкий дар покорять сердца девушек одним лишь взглядом. До Революции мы часто знакомились с девушками, конечно по его инициативе. Я долгое время не понимал – зачем он знакомится с ними? Ведь он знакомился с кем-нибудь, и после недельного общения выкидывал новоиспеченную знакомую из своей жизни, словно избалованный малыш, которому не понравилась очередная игрушка.               
              Обычным субботним днем я решил нанести визит Герду. Это стало нашей традицией. Каждую субботу я навещаю его, а на следующий день я жду его у себя. Всю дорогу я провел в своих раздумьях и поэтому даже не заметил, как оказался у двери своего друга.  Зайдя на кухню, мы сели за стол.
- Ну что, может, выпьем кофе?- предложил я.
-Пожалуй.
Пока Герд ставил чайник, я достал из кармана куртки свернутую бумажку и пачку сигарет.  Высыпав табак из сигареты, я развернул бумажку и принялся засыпать её содержимое в опустошенную сигарету. Закончив, я передал сигарету Герду, который уже сидел напротив меня, помешивая сахар в кофе. Как только он раскурил её вся комната наполнилась едким запахом, который ни с чем не спутаешь.  Я сделал затяжку и глотнул кофе. Откуда я знаю его? Откуда я знаю Герда? У меня совсем вылетело это из головы. Мне казалось, что я знал его всегда, что он всегда был рядом со мной, как будто он неотъемлемая часть меня.
-А что если…, - начал я, - что если вселенная – это живое существо?
Герд, который мгновение назад пускал кольца дыма в потолок, посмотрел на меня полностью готовый слушать.
-Чем больше существо, - продолжил я, - тем медленнее бьется его сердце, так?
-Вроде как.
-Наше сердце бьется с периодичностью несколько секунд, а у кита в несколько минут. Тогда, может быть, расширение вселенной – это сердцебиение? Вдруг её расширение и сужение не что иное, как ритм её сердца?
-Если вселенная живая, то её должен был кто-то родить.
-Боженька?
-Почему бы и не он?
-Но если Бог создал вселенную, то кто создал его? И если он был всегда, то почему мы не могли быть всегда?
Герд ухмыльнулся. Немного помолчав, он указал на горку травы на развернутой бумажке.
-Может еще одну?
-Почему нет, - я принялся вытряхивать табак из сигареты.
-А я вот о чем подумал, - Герд глотнул кофе, - Что если убить всех людей на Земле, всех до единого. Уничтожить все изобретения, все нажитое человечеством. Вырастить людей в инкубаторах и расселить всех заново. Все будет другое. Новые языки, новые изобретения. Все новое.
Я улыбнулся и передал сигарету Герду.
-Может, стоит завязать с наркотиками? - я засмеялся.
-А смысл-то от этого какой?- он закурил, - И уж точно не сейчас, когда амфетамин и кокс свободно продают в аптеке дешевле, чем лекарство от простуды. Мечта.
-Да уж, мечта…
Я вспомнил детство. Конечно, людей уже тогда было немерено и малообеспеченным уже тогда не хватало еды, но людей все еще любили, и ставили за что-то живое.  Мне было 17, когда произошла Революция. После неё мир как будто стал серее. Никто не знает, откуда появились эти люди. Кто-то говорит, что они из рода создателей коммунизма. Кто-то говорит, что из рода фашистов, но все это слухи, и правды мы не узнаем. Они запретили говорить о них. Это был их первый указ при получении власти – не обсуждать политику. Через год они стали свободно продавать наркотики в аптеках – ведь нужно как-то сокращать население. Школы теперь работали только для детей правительства. Обычные люди могли делать что угодно, убийство больше не преступление – убивай, сколько влезет или насколько хватит сил. Но через полгода еды не хватало совсем. Заводы слишком загрязнили атмосферу. Вот уж замечательное наследие оставили нам предки. Еще через год они начали переходить все границы разумного. Преступников, которые сидели в тюрьмах за воровство или бурную политическую деятельность больше не содержали. Их отправляли на мясокомбинат, ведь еды больше не было даже у правительства. Рождение ребенка без ведома государства теперь было преступлением, которое неминуемо отправит тебя и твоего новорожденного в мясорубку. Тем, кто не прошел собеседование,  воспрещалось рожать детей…
              Мои воспоминания прервал детский плач. Он доносился с улицы. Мы переглянулись с Гердом и встали из-за стола. Я взял пачку сигарет, и мы направились на балкон. Тишину прервал выстрел.
- Двигай быстрее!  - мужик с автоматом стрельнул в воздух еще раз. Он заталкивал в машину женщину с ребенком на руках.
-Пожалуйста, отпустите нас… Пожалуйста! – она рыдала. Её глаза постоянно метались. У неё была паника.
-Заткнись, - он закричал, - или ты хочешь кончить как твой муженек?
Он отвел глаза в сторону, и какое-то время не шевелил ими. Было понятно, что он не хочет этого делать. Просто он должен. Он любит свою семью ничуть не меньше чем эта женщина свою.
-Нам нужно ей помочь! – Герд повернулся ко мне.
-Что?! Нет! Ты сдохнуть хочешь?! 
-Может и хочу…Мы ведь ничего не потеряем. Умрем, так умрем. Неужели ты так хочешь вечно сидеть в этих четырех стенах? От того что мы будем сидеть тут ничего не изменится. Рано или поздно мы все равно станем чьим-нибудь обедом.
Я молчал и обдумывал его слова. Ведь Герд прав. Чего нам терять? Рано или поздно к нам все равно вломятся в дом и съедят ни за что.
-И что ты предлагаешь? – я посмотрел на Герда.
-У меня в столе есть пистолет…, - он жестом указал на соседнюю комнату, - думаю, он поможет нам.
Мы молча посмотрели друг на друга. На улице хлопнула дверь машины.
-Тогда идем…