Рояль и другие

Первые шесть лет своей жизни я прожила вместе с родителями на окраине города, на улице " Девятнадцатого Партсъезда". Наша остановка называлась Ермак и была конечной для троллейбусов. Кто такой Ермак в то время я , конечно , не знала.  В моей детской голове звук этого слова вызывал образ красной мужской шапки, некую смесь из " ермолки" и "мака". В более позднем возрасте, увидев картину с фигурой славного Ермака- покорителя Сибири, я действительно отметила на нем красный головной убор, ничего общего с ермолкой, впрочем, не имеющий.
Слово " партсъезд"в моем понимании находилось рядом с привычным словом " подъезд". Подъезд и Партсъезд  были родственниками:  к первому подъезжали, а со второго-  съезжали. .

 Наше жилище - панельная " двушка" в 28 квадратных метров-мне чрезвычайно нравилось. В маленькой квадратной прихожей возле вешалки жили облупленные  лыжи. Летом было приятно запрятаться под куртки и гладить их, мечтая о снеге.  Входная дверь была обшита черным дерматином и испещрена золотыми кнопочками. Каждое утро я прижималась щекой к прохладным выпуклостям дерматина, ожидая металлический звон тары в гулком подъезде и женский голос:  "Молоко-о-о!" Мама открывала дверь, звякали монетки , и на кухонный столик шлепались холодные запотевшие пакеты-пирамидки с молоком и кефиром.

 На кухонном потолке у нас висел матовый белый плафон. Я  всерьез  считала, что это унитаз, подвешенный вверх тормашками. Такой же, только уже правильно приделанный к полу, и с ржавой цепью сбоку, был в " ванной". Но основной достопримечательностью ванной был пол, выложенный коричневыми плиточками-восьмиугольниками.
 Этот пол мне довелось изучить во всех подробностях, когда случайно я задвинула маленький засов- "шпингалет" изнутри, а открыть не получалось. Пока родители снаружи дергали дверь и выкрикивали мне инструкции, я сделала важное открытие : когда плачешь- виден радужный плиточный узор, а когда перестаешь- проявляется  черная сеточка  трещинок на них.

До трех лет я спала в детской кровати с деревянным заборчиком, слева  у стены. Затем меня переселили на взрослую кровать, где спалось очень беспокойно. Ночью мне снилось, что я встаю на кровати во весь рост и вот- вот упаду в черную бездну за ее краями. В одну такую ночь мама поймала меня чуть ли не в полете. Проснувшись у нее на руках, я успокоилась и кошмары отступили.

В углу возле окна помещалась небольшая трехъярусная полочка с Гжельскими глиняными фигурками. Там же стоял деревянный матрешечный морячок. Каждую фигурку я нежно любила и составляла из них всякие " истории". Например, за глиняной Бабой с ведрами охотился глиняный раскрашенный Козел, а лихой Морячок ее спасал. Козла с позором изгоняли с полочки и запирали в " тюрьме" под кроватью. Заканчивалось действо веселой свадьбой , раскаянием Козла и торжественным возвращением его на родную полку.

Окно спальни выходило на пустырь, через который зимой народ протаптывал тропинку к продуктовому магазину. По утрам  я в длинной ночной сорочке любила стоять перед окном, наблюдая за прохожими. От этой   привычки меня отучил странный случай:  перед окном вдруг остановился мальчик и уставился прямо на меня. Так мы пялились друг на друга несколько секунд, и вдруг мальчик сделал страшную рожу, широко открыл рот и высунул розовый язык. Это зрелище повергло меня в ужас, я  кубарем скатилась вниз и больше к окну подходить не решалась.

Свой пункт наблюдения я перенесла в " большую комнату" . Окно там было поменьше и выходило на задворки ларька " Овощи-Фрукты". Из людей там обитала только пара алкоголиков, да иногда выскакивала покурить продавщица в грязном халате. Зато был разнообразен ассортимент овощей: россыпи картошки сменяли капустно-морковные горы, мешки заменялись  ящиками, а ящики- клетями с арбузамии  и дынями. Ранней весною в ларьке можно было купить душистые огурцы и зеленый лук, а зимой все заносило снегом и жалобно скрипел и метался в ночи на ветру уличный фонарь.

Еще одним очень интересным местом в  " большой комнате"  был промокший с грязными потеками угол.Взрослые почему- то считали такой угол крупным недостатком, я же видела в нем массу достоинств: в зависимости от погоды форма пятна менялась, и можно было угадать в нем разные фигуры; зимой же угол расцветал инеем и снежными звездочками . Всю эту красоту можно было часами разглядывать и оттаивать теплом ладошки. А хочешь- выскоблить ногтем свое имя или нарисовать кошку . В общем, взрослые совершенно не понимали как же им, в сущности, повезло..

На полу у нас жил красный узорчатый ковер. Он был очень старый, с участками выщербленного ворса и обнаженной плетеной основы, с обтрепанными пушистыми кистями по  периметру. На ковре я кувыркалась, а , услышав мамины шаги- застывала в самых трагических позах , зажмурив глаза. Мой расчет был прост- мама заинтересуется , я попритворяюсь еще чуть- чуть , а потом радостно " оживу". Но мама в такие игры играть явно не хотела. Не отдав должное моему актерскому мастерству, она буднично говорила:" Пойдем кушать", и исчезала. Эти простые слова воскрешали меня моментально: кушать я любила.

 Самым значительным обитателем большой комнаты, да и всей квартиры , был , конечно, рояль.  Величественный  концертный инструмент каким то чудом был внесен внутрь и по праву занял половину комнаты. У рояля было  необычное красивое имя: Блютнер.
Родился  рояль в Германии,  проделал длинный  путь до Сибири в качестве трофея,  и в 50е годы был куплен моей бабушкой для ее младшей дочери, моей мамы. Можно только представить, какой ценой бабушке достался  этот экзотический предмет-жили они с моим дедушкой в бедности, деньги собирали и занимали у кого только можно. 
 Мама моя тогда только закончила ленинградскую консерваторию, была не устроена, жила  в очень  стесненных жилищных условиях . Бабушке  она про свои трудности не писала, а напротив, уверяла, что у нее все складывается замечательно в городе на Неве. Бабушка, ободренная маминым оптимизмом, решает отправить рояль в Ленинград по железной дороге- сюрпризом..
На вокзал мама  пришла с квитанцией, не имея ни малейшего понятия о том , что ее ожидает.  Громадный концертный рояль никак не вписывался в ее жизнь на нескольких съемных метрах. Пришлось маме отыскивать средства на отправление Блютнера  обратно в Омск   , а с бабушкой иметь не очень приятный разговор о вреде подобных " сюрпризов" . Рояль вернулся в Омск, вслед за ним приехала и мама по вызову из филармонии. Поработав в филармонии, мама получила вот эту  самую квартиру, рояль поселился в большой комнате, а вскоре родилась и я.

В основном за рояль садилась мама. Редкий день проходил без того, чтобы она не открывала тяжелую черную крышку , и божественные хрустальные звуки наполняли наш дом. Любимым маминым композитором был Шопен. Звуки ноктюрнов проникали мне глубоко внутрь, нежно и щемяще свивались где-  то внутри живота, устремлялись наверх, к горлу ,закручивались и щекотали там , прежде чем вылиться  тихими слезами  неимоверного счастья .

Я любила забираться под рояль, когда мама играла.  Там было как в соборе: музыка гремела с потолка божьим знамением,  ножки были резными стройными колоннами, а педали -алтарем . На этот алтарь я приносила мелкие девчачьи  сокровища- стеклянные пуговки, обрывок цепочки, поломанную брошку, перламутровую ракушку с моря...
 Иногда педали- алтарь превращались в подставку для королевского трона, а собор становился королевским дворцом. На трон я усаживала самую красивую куклу, и сокровища снова шли в ход, уже  в качестве  королевских украшений. Устраивала я  под роялем и  театр- игрушек было немного, красивая кукла была главной героиней, а ее романтическим партнером-Алладин, в расшитом халате и шлепанцах. Остальным персонажам- резиновому олененку, заводному медведю и пушистому зайчику -предписывались  роли друзей и злодеев.

Под роялем же я сервировала роскошные банкеты на пластиковой игрушечной посуде. Мама выдавала мне сухари или печенье, в чашки наливалась вода , обрезки  тряпочек превращались в скатерти и салфетки, приборы аккуратно раскладывались в соответствии с этикетом.

Эти часы, проведенные под роялем, остались одним из самых моих дорогих воспоминаний. Звучащая музыка сопровождала мои игры и придуманные истории , определяла в них ход сюжета. Музыка серьезная , трагическая и печальная иллюстрировала проблемы и неприятности действующих героев. Музыка веселая и бравурная означала счастливые события и преодоление преград.

Отец тоже садился за рояль. Он играл без нот, легко перебирая клавиши и находя аккорды такие неустойчивые, такие балансирующие, что они неизбежно перетекали в другие аккорды    и созвучия , такие же зыбкие и непостоянные . Это называлось " джаз". Если классическая " мамина"  музыка восхищала совершенной гармонией и логическим развитием, то джаз буквально останавливал мое дыхание свежими созвучиями и непредсказуемостью.

Все , что я могла сыграть на рояле, был Собачий Вальс. Отец показал мне ради шутки, я тут же запомнила и стала веселить приходящих  в гости родственников шумным исполнением на " бис".

Время шло, мама обменяла нашу квартиру на другую- в центре города, близко к работе. О том, чтобы тащить рояль на 5 этаж, не могло быть  и речи. В  новой квартире были балкон и телефон, они -то и завладели полностью моим вниманием . Я с восторгом кому -то звонила целыми днями  , делая перерыв только на посещения балкона.
Появился у нас и новый инструмент- старинное немецкое пианино , все резное, с медными подсвечниками. Как сложилась дальнейшая судьба Блютнера -моего Храма Музыки- я не знаю. Надеюсь , что он еще долго служил и не одно поколение девочек и мальчиков выросло под его благодатной сенью.