Очень мало людей

Камп рассматривает меня враждебным и испуганным взглядом, в его руке кусок ржавой трубы. Он как бы прикидывает в уме, стоит ли со мной связываться. Таким я и запомнил его и таким помню до сих пор, это первое впечатление о нём. Потом я его знал другим, добрым, радушным, подавленным, но враждебность ко мне я прочёл в его глазах только раз, в тот первый раз, когда у нас с ним произошла встреча.
– Эй!.. – крикнул он каким-то странным, неуверенным голосом, вдруг увидев меня перед собой. – Что ты здесь делаешь!?.
– То же, что и ты, – ответил я, стараясь придать своему голосу мужества. – Ищу, что бы пожрать!..
– Пожрать – это не мешает!.. – бросил он.
– Я не один, – сообщил я на всякий случай.
– А кто ты? Сколько вас?..
– А вас? – ответил я вопросом на вопрос.
– Четверо, и кроме меня две женщины и девочка...
Мы дружески побеседовали, хотя до этого друг друга никогда не видели. Люди должны объединяться, когда им плохо, иначе им не выжить, просто не выжить...
До бедствия я был журналистом, между делом пописывал рассказики, состряпал даже один роман, назвал его «На городской свалке», где описал жизнь бродяг всех мастей...
Надо сосредоточиться, надо собраться с мыслями, надо решить, как дальше жить. Нас десять человек, из них трое взрослых мужчин, трое детей – два мальчика лет девяти и девочка пяти лет, и четыре женщины, из них – одна девушка восемнадцати лет, другим двум женщинам лет по тридцать, а четвёртая женщина – почти старуха, ей шестьдесят два года...
Кому я это пишу и зачем!?. Людей осталось мало, и мы, конечно, будем учить наших детей тому, что знаем сами, но этого мало, бесконечно мало перед тем исчезнувшим безвозвратно, чего они никогда не увидят... Разве мы сумеем сохранить знания, накопленные человечеством за несколько тысячелетий?!. Нет, это не под силу горстке людей, которые должны отстоять себя в борьбе за существование. Мы должны выжить, это первое, что мы должны иметь в виду...

Кончилась война, теперь настали будни, люди прячутся друг от друга, ибо озверели. Всем нам грозит одичание...
Пока ещё у нас есть запасы питания, но это только в первое время, дальше будет труднее, придётся всё делать самим – и сеять хлеб и держать домашних животных...
Когда Камп был с нами, мы с ним много говорили и мне было легче; всегда легче, когда есть рядом человек, который понимает тебя...
Кому я это пишу? Зачем?.. Записки человека, видящего полную бессмысленность своего невинного занятия!.. Тут есть книги, их можно читать, но вся беда заключается в том, что их уже НЕ НУЖНО читать, совсем НЕ НУЖНО... Так легче будет выжить... Мы станем дикарями, мы будем бороться с природой, с её слепыми, стихийными силами, со зверями. У нас когда-нибудь ведь кончатся запасы оружия, а бензин уже почти на исходе... И мы будем привязаны к одному месту, а где-то, не так далеко, будет жить другое племя людей, и пройдёт много времени, прежде чем мы свяжемся с ним и соединим наши усилия... Да и для чего?!. Сколько на земле осталось людей?.. Человек сто или тысяча, или, может быть, гораздо больше, и мы просто не знаем об этом ничего?!. Во всяком случае, мы отрезаны от остального мира и к нам никто не идёт на помощь...
Трупы людей на улицах городов гниют, уже белеют кости и черепа, черепа, когда-то живых людей, наполненные мозгом... Что же эти мозги бездействовали и допустили всё это безобразие на нашей Земле, где жили поколения людей, рождались и умирали, чтобы теперь и память о них стёрлась навсегда среди уцелевших среди ядерной катастрофы!?.
Мы ещё стараемся следить за собой, за своей одеждой, но это тщетно, скоро мы за-растём бородами, станем грязными и одежды наши превратятся в лохмотья, а герои моего романа «На городской свалке» будут для меня недосягаемым совершенством, до которого тысячелетия и тысячелетия...
Когда-нибудь я разучусь писать и вся эта бумага, имеющаяся сейчас в моём распоряжении, будет использована по иному назначению... Но неужели я деградирую, и неужели я без всякого сопротивления сдамся и превращусь в тупого скота?.. А, может быть, мы всегда были тупыми скотами, но не хотели этого признавать, и по этой причине с нами произошла эта трагедия?.. Как тени, бродим мы по Земле, не зная, зачем мы!.. Мы могли завоевать космос, а предприняли путешествие в каменный век...
Я вспоминаю свою прежнюю жизнь, множество мелочей врезались в мою память и не дают ей покоя... Деньги, которых мы жаждали, вот они лежат передо мной, я могу их рассматривать сколько угодно, во мне ещё не угасло влечение к ним, мне жаль их бросить в огонь, хотя ведь они теперь совершенно бесполезны... Но даже если сохранить их – они разложатся со временем от плесени и сырости, они превратятся в ничто...
И мы... мы что теперь?.. Что мы теперь значим!?.

Все бесполезно, все попытки сохранить в себе какую-нибудь культуру, обречены на неудачу. Мы скатываемся всё ниже и ниже. Когда-нибудь мы умрём и наши дети будут настоящими дикарями...
И мы живём лишь для того, чтобы спустя много тысяч лет размножившееся человечество снова обрело то, что мы называли когда-то цивилизацией... Эти книги, которые у нас есть, полетят в огонь или истлеют, уничтожатся эти строки, которые выводит сейчас моя дрожащая рука, отвыкшая писать. Поэтому мой почерк так груб... да и кому всё это нужно!?. Было множество блестящих, глубокомысленных писателей, но разве их книги предотвратили катастрофу?..
Дети смотрят, как я пишу, им ни к чему умение писать, им будет легче, когда они ничего не будут знать из того, что знаем мы. И они выживут только благодаря грубой силе и инстинкту, побуждающему жить, несмотря ни на что... Глядя на них, я думаю: «Знания можно приобрести через тысячелетия! Человека уже никогда не будет, если погибнем мы!..»
29 августа 1981 г.