Демоны в пору младенчества

Приходит кто-нибудь и я отвлекаюсь от моих мыслей, смотрю на этого человека и думаю: чего ему надо от меня, и вообще... Мы разговариваем, а время идёт. В космическом пространстве Земля проделала огромный путь, а мы сидим, разговариваем. Я лежу – это мне больше нравится, чем сидеть, все члены расслаблены, смотрю то на один книжный шкаф, то на другой, – они битком набиты книгами, тут и Достоевский, и Гоголь, и Купер, и Диккенс... Очень много книг, которых я уже боюсь... Люблю книги и боюсь их, не правда ли, очень странно?!.
Рот моего собеседника то открывается, то закрывается, мне почему-то вдруг становится весело. Его лицо чем-то взволновано, он старается что-то мне доказать, в глазах – огонь неудовлетворения и вместе с тем лихорадка необъяснимого возбуждения. Я наблюдаю за ним некоторое время, потом переключаюсь на собственные мысли, думаю о чём угодно... Вот в прошлом году было такое – подумал одну интересную мысль, или лет пять тому назад...
Сумерки сгущаются... Лето ли, зима, осень, весна – уже мне дела никакого нет, с удивлением замечаю за окном, как колышутся на деревьях красные, жёлтые, зелёные листья, что-то шепчут мне, о чём-то шелестят?.. Я, думаете, поэт?.. Может быть, если каждый человек со временем становится поэтом... Может быть, я философ?.. В чём, где? – позвольте спросить!.. Мне всё равно – где я философ и в чём, это уже не имеет никакого значения, а имеет значение то, что сумерки сгущаются и нас в комнате двое: я и мой друг, моя тень, с которой я по временам люблю говорить, да и то, сказать по правде, у тени моей множество мрачных, подчас злых мыслей, а я и не разубеждаю, ибо не имеет смысла...
Моего друга что-то очень сильно заботит, не упрекайте меня в бесчувственности, если я скажу, что я не пытаюсь вникнуть в самый корень его забот; это совершенно безнадёжно, никогда я не узнаю всей правды об этих заботах, слов сказано будет много, будут и телодвижения и жесты и взгляды, лицо будет то багроветь, то зеленеть, то покрываться смертельной бледностью, – но тщетны будут попытки донести Истину, да и есть ли она? Где она, какая – никто этого не знает. На звёзды в ночном небе большинство из людей смотрит так же, как на огонёк сигареты в тёмной подворотне. И это даже не упрёк, я просто отмечаю сам факт...
Боже!.. Какой мы путь проделываем за год! На нашей планете мы облетаем вокруг Солнца!.. Своими ногами нам бы никогда такого не совершить. Несёт нас Земля куда-то, мы ползаем на ней, тешим себя разными мыслями, плачемся, успокаиваем себя, обманываемся, лжём, вредим друг другу!.. Все люди похожи на сумасшедших, да и то – громко сказано... Сказать, что все люди сумасшедшие – это, я полагаю, слишком приподнять их!.. Люди гораздо ниже этого, в основном они все нормальные, до того нормальные, что жаль смотреть на них... Прожить жизнь и не подумать ни одной сумасшедшей мысли – считается нормой!.. И хоть бы раз этот маленький, нормальный человечек вышел бы за пределы своей нормальности!.. Но это уже был бы прогресс в мировом масштабе... Нет, никогда не будут все люди писателями, это не угрожает нам, всегда найдётся уйма тех, кто предпочтёт подвизаться в любой самой трудной, изнурительной работе, лишь бы не утруждать свой дух и свою мысль...
Идёт час, два, пять часов: а беседе нашей не видно конца... Меня тоже захватывает какая-то мысль и я начинаю втолковывать её моему собеседнику, он с недоверием, не понимая, к чему я клоню, слушает меня – и с трудом переваривает мысли, которые я ему втолковываю. Мысли мои для него неудобоваримые, отпугивающие, вот почему он напоминает мне шарахающуюся лошадь, почуявшую волчий запах... Он долго, с напряжением обдумывает сказанное мною, всё не может прийти в себя, в нём идёт умственная работа...
Иногда он пытается взять реванш и пытается подавить меня своими мыслями, но это ему не удаётся, он выходит из себя и начинает толковать, что я ошибаюсь, что я говорю ерунду, что я ничего путного не написал и картины на стенах моей комнаты – дрянь и ни в какое сравнение не идут с Рафаэлем и Тицианом... А я тогда тоже выхожу из себя и утверждаю, что он подлец и завидует моим талантам и работам. А он делает на лице кислую мину и в глазах его я читаю ненависть!..
Разве я виноват, что посвящаю себя творческому труду?.. Разве я виноват перед кем-то за то, что, как и он, явился в этот мир?.. Только он занимается одной деятельностью, а я другой... Он, к примеру, топчет где-то грязь сапогами, вбил где-то гвоздь в стену: и считает, что выполнил своё назначение в этом мире! Мне этого мало, я не гвозди пришёл вбивать, а мысли, может быть, какие-нибудь, ненормальные, сумасшедшие для маленького человечка, думающего робко, с оглядкой...
Разве я виноват, что мы с ним оба считаемся людьми, и разве я виноват, что людей много и все они внешне на одно лицо?!.
Конечно, между нами стена непонимания, или пропасть, бездна непреодолимая... Слова я презираю, ими можно жонглировать как угодно и в общем они служат для того, чтобы больше напускать мрака на предметы, чтобы мысли настоящие утаивать... У животных всё ясно – прикосновение, взгляд говорят обо всём... Люди же не прикасаются, подают руку, как пять холодных сосисок, с отвращением, смотрят кротко, невыразительно, боятся, как бы их не разгадали!.. Вот почему среди всего прочего бросаются в глаза и слишком поражают нас только две крайности: любовь и ненависть!.. Потому что эти две вещи невозможно скрывать, ибо в них человеческие отношения доходят до абсурда и есть следствие ненормального общения...

Когда никого нет рядом и слышен только монотонный ход часового маятника – самое время предаться раздумьям... За стенами дома темнота, она обнимает землю наполовину, как наполовину обнимает её свет. Она ещё хранит тепло солнечных лучей, пусть они и не достигли своего, не испепелили поверхность планеты, защищаемую толстым слоем атмосферы, земля лишь слегка обогрелась, чтобы снова уйти во мрак, ей всё время холодно, вот почему она подставляет солнцу то один, то другой свой бок... Так же и нам: то холодно, то жарко, то скучно, то весело, мы те же самые планеты, мы движемся по своим орбитам и часто сталкиваемся – эти кружения влекут за собой неисчислимые беды человечества. Казалось бы, места хватит всем и счастья хватит всем, однако, для многих счастье – это когда рядом кто-то несчастлив. При таком положении дел – счастья для всех никогда не хватит, люди обречены, унылая жизнь – их удел...
Свет от звёзд шёл до нас миллионы лет, а мы смотрим на них безо всякого труда... Часто я задумываюсь над тем, что бы они для меня значили и прихожу к выводу: это повод удалиться от мелочных забот и поразмыслить о вечности... Мы, люди, дорожим только мнением друг друга, мы думаем, что положение наше основательно, что здание нашего существования добротно и незыблемо... В один день может рухнуть всё – это когда-то уже было, но люди забыли, потому что это было очень давно...
Звёзды над нами и звёзды под нами, везде звёзды, они вне нас и они внутри нас... Я уже начинаю мыслить звёздами, каждая звезда как бы является мыслью... По крайней мере, звёзды должны внушать мысли и отчаяние!.. Жаль мне, что они так далеко, а мы так неумелы, что не можем добраться до них, разве что мысленно, этого у нас никто не может отнять... И мысленно мы должны быть там, это наш долг – чтобы здесь чувствовать себя не такими несчастными... Мы любви и признательности не друг у друга должны добиваться, ибо все мы одинаково жалки, а у пространств мировых, которые одни могут вознаградить нашу жажду, накопившуюся в нашей крови с тех времён, когда ещё человек не был человеком...
Звёзды – это наша единственная надежда, а может быть, кроме них у нас ничего больше и нет!.. До сих пор они ничего нам не говорили, а теперь должны многое сказать... Там, среди звёзд, есть свои улицы и проспекты, есть свои бульвары и сады, и теперь о них можно только мечтать, хватаясь за горло и покашливая, проклиная наши недуги, наши физические и духовные ограниченные возможности, нашу умственную бедность, которую мы должны оплакивать при виде недосягаемых величин... Велико наше ничтожество и успокаивает как-то только одна мысль, что мы это хоть понимаем, не считая себя всесильными в своей беспросветной дремучести ума...
Я всецело могу полагаться на звёзды. Если не здесь, то где же потом найдёт воплощение одна какая-нибудь самая безумная моя мечта, изгнанная тупой действительностью этого мира, где я влачу жалкое существование... Но мысль моя бьётся о стену, то непробиваемая стена Забвения, она как бы хочет раздвинуть для себя границы существующего бытия, и стена нет-нет да и отступит... а может быть, это только иллюзия, плод моего воображения, и на самом деле это я становлюсь всё мельче и мельче и ухожу куда-то вглубь самого себя и обретаю пространство для житья где-то в безднах микромира, а мне кажется, что отступает стена Забвения...
Я – многообразен, прихожу к самому себе в облике кого-нибудь другого, окружаю самого себя самим же собой, но слышу я через шумы, доносящиеся до меня, призыв, взывающий к истинному, умному слову, которое жажду я и без которого сохну, как в пустыне...
И всё же я отвергаю ненависть, приглашая в гости тихую, торжественную любовь, величавую в своей скромности, и ещё жалость примешивается и окрыляющая надежда на просветление...
Тишина объяла меня, ибо возвышенный ход мысли кощунственно не может нарушить дикая необузданность природы, она вслушивается, она постигает сокровенное... Ну что ж, это твоё священное право!..

На небе нынче ни одной звезды не видно, только в неоновом свете уличных фонарей отливают серебром колышущиеся кроны гигантских деревьев, они возвышаются надо мной, как инопланетные существа, они о чём-то друг с другом говорят, а я их не понимаю, но в отдельные минуты что-то вспыхивает в моём умолкнувшем сознании и я, поражённый, прозреваю! Я один на дороге к Истине в эту удивительную ночь, я слышу собственные шаги... Но меня уже там нет...
7 октября 1981 г.