Микки

У меня есть родственница - тётя Ида, двоюродная сестра моего отца, у неё дом в Бурдаковке. Хозяйство большое – коровы, свиньи, куры, теплицы, тётка выращивает тюльпаны на продажу, огород, был даже наёмный работник Ионис, его позже убило током. Я гостила там пару раз с бабой Тасей. Вот тогда я и узнала, что такое собачий ад – это жизнь в деревне. Собаку там не кормили, зачем? Там собаке отдавали помои – воду, после мытья посуды, да то, что свиньи не съедали (а свиньи съедали всё, что можно съесть). Корову надо кормить, чтобы давала молоко, свиней, чтобы было мясо, куры несут яйца, а от собаки прибыли никакой, сытая собака будет спать, голодная собака – злая собака, так рассуждают в деревне. Собака сидела на цепи, не в состоянии сама себе добыть пропитание, кожа да кости, по ней можно было спокойно изучать собачью анатомию. Это был шок для ребёнка, настоящий шок!

Во второй свой приезд я привезла две булки хлеба, одну на стол, вторую пошла скормить собаке. Надо ли говорить, что собака жадно глотала куски, но остатки булки у меня отобрали, кощунство это – собаке хлеб отдавать, бабушка меня ругала и бранила, да-с, собаку не кормили совсем.

И вот раз тетя Ида говорит мне, что у их суки родились щенки, и не надо ли кому щеночка овчарки? Я поспрошала, моя учительница в художке Любовь Кузьминична захотела себе взять овчарёнка. Я попросила тётушку привезти самого пригожего щенка, тётка же подсунула мне самого заморыша, рассудив, что ребёнку можно дать что похуже. Этому шенку было уже четыре месяца, но по развитию он застрял на месяце, он был блохаст и глистат, грязный и голодный, тусклая шерсть вся в перхоти, дерьме и моче, а на голове гноилась рана, то ли мамаша этого последыша за голову цапнула, то ли ещё где он себе череп расшиб, но учительница моя, увидев сиё чудо, щенка брать отказалась, я же, зная что мать меня с собакой не примет, поплелась к бабушке, да там близко было, учительница моя, как и бабуля обе жили в Ново-Ленино.

Бабушка приняла приплод с условием, что я буду всячески помогать, и я стала помогать. Так-то я училась, поэтому приезжала лишь в выходные (бабушка же жила в Ново-Ленино, каждый день не наездишься). Имя Микки дала бабуля, она недавно посмотрела фильм по Джеку Лондону, где главного героя звали Микки. Но мы с сестрой это имя облагородили, и по паспорту, а я зарегистрировала щенка в ветклинике, всё честь по чести, и налог в 15 рублей ежегодно исправно платила, так вот, по паспорту он звался Йоргус Майкл Кариакус Понайоту, круто да?

Первым делом я проглистогонила щенка, никогда не до, не после я не видела столько глистов. Он был очень толстый, наш щенок, до процедуры, и стал очень худой после, он высрал целый клубок глистов, они лезли через все щели (изо рта и из попы), белые, мерзкие, шевелящиеся глисты. Потом я отмыла его от блох, специальных шампуней тогда ещё не было, купала в настое из махорки и полыни, выводились блохи плохо, много их было. Заживили рану на голове, всякими там мазями Вишневского мазали, но шрам на лбу остался на всю жизнь, как у Горбачева родимое пятно. Жил Микки у бабушки на кухне, она с ним не гуляла и не убирала, вся кухня была в какашках и лужах, кормила чуть лучше своей сестры в деревне, никаких особых деликатесов и диет, вырезки не было в меню, каши в основном, но всё же не помои. Рахитом рос Микки, но жил! У тёти Иды в деревне он точно помер бы.

Как начались каникулы, я перевезла Микки на дачу, ездила поливать огурцы, помидоры, заодно варила Микки еду на свои деньги купленную: минтай, ливерка, холодец, зельц с крупами. Деньги я «зарабатывала» так – вся мелочь от сдачи при покупке продуктов была моя, и сдавала бутылки, банки: 10 копеек за баночку из под сметаны, 15 копеек – бутылка из под сливок и 20 - литровая от молока. Сейчас минтай стоит дорого, да и ливеркой собаку уже не покормить, в советские же времена всё это стоило сущие копейки. Ходила с Микки гулять в тот же сосновый бор, что так любили Бобка с Топкой, ведь не боялась никаких маньяков, педофилов, хулиганов, да и не было их тогда там, хороший, чистый лес. Занимались дрессировкой потихоньку. Он был послушный и благодарный, только слишком добрый. Микки отлично делал выборку, мог даже выбрать по запаху нужный окурок, хотя обычно собак воротит от табака, ходил по следу, знал команды: сидеть, лежать, стоять, ко мне, апорт, барьер, место, нельзя, умри, ползи, шнурок и так далее. Работал как по голосу, так и по жестам на расстоянии. Но лапы у него были слабые, и бегать он не мог, ходил-то с трудом. Раз мы даже выступали на выставке собак на острове Юность, где он получил свою маленькую, да медальку за дрессировку.

Осенью началась школа, я уговорила маму взять Микки к себе, нет, в дом она его не пустила, Микки жил в кладовке. А в кладовке темно, а гулять я с ним могла только утром, когда ещё темно, и вечером, когда уже темно, днём школа, художка, бассейн, уроки. У Микки появились бельма на обоих глазах. Я поначалу сыпала ему по народному рецепту сахарную пудру в глаза, но проку была мало, мучений много, потом сводила к ветеринару, прописал нам уколы ФИБСом, так я научилась ставить уколы внутримышечно. Буквально на второй день прошло одно бельмо, дня через три исчезло второе, но и думать нельзя было держать и дальше собаку в тёмном сарае. Нет, мама опять не позволила мне взять Микки в дом, зато папа пропилил дыру в двери, сколотил Микки будку внутри сарая, утеплил её ватным, старым одеялом, натаскали соломы, и притащили с дачи кованную, старую цепь, теперь Микки стал цепным псом. Он мог спокойно выходить и заходить в сарай по своему желанию, видеть белый свет. Тут бабульки стали жаловаться, что Микки пугает ребятишек, это Микки то? Да это самый добрый пес в мире, из всех мне известных, зато я стала находить в сарае прутики, палочки, куски проволоки, явно детишки сами дразнили собаку, знаем мы этих детишек, те ещё садюги, тогда я, смеясь в кулак, написала мелом на двери сарая «Осторожно, злая собака» - инцидент был исчерпан.

По осени я попала в больницу с острым эрозийным гастритом, а Микки в это же время заболел лёгочной чумой. Тут мама проявила чудеса доброты и милосердия, она, пока я лежала в больнице, ставила сама Микки уколы антибиотиков по четыре раза в сутки и даже пустила Микки на время болезни в дом. Я хорошо помню, как я рыдала в больнице, услышав о чуме, у Микки гноились глаза, нос, чихал он, температура поднялась, как мама меня успокаивала, обещая, что она вылечит его. И слово она своё сдержала. Микки легко поправился от чумки, всё же дворняга, есть дворняга. А я сбегала из больницы после обеда в сон час, приезжала домой и ходила гулять с собакой. Встречала своих одноклассниц, как раз уроки заканчивались, и они из школы шли домой, а они взяли и наябедничали на меня классной, хороши подружки. И вот выписали меня из больницы, прихожу я в школу, а на меня наезды, мол почему прогуливала, и ведь ни одна сука не навестила меня в больнице, а у меня справочка наготове, что я лежала в больнице, классная извинилась, а одноклассницы чуть не лопнули от злости и конфуза.

Часто я дрессировала Микки на корте, сейчас там Прокуратура вроде, снесли корт чиновники, отрабатывали ОКД, или же ходили в школьный двор, там было бревно (бум) и барьеры, по буму Микки хорошо освоился ходит, хотя поначалу и боялся, но барьеры ему плохо давались – лапы больные, там же мы учились выборке, как он хорошо умел выбирать, я притаскивала из дома целый пакет обуви, накидывала их кучей, выбирала один башмак, давала Микки понюхать и он безошибочно всегда и быстро находил пару, Микки был очень преданным псом и послушным, он так много всего натерпелся в детстве, что был благодарен и рад, я обычно даже поводком не пользовалась, даже когда в автобус садилась или в трамвай запрыгивала, Микки всегда был рядом, он понимал меня с полуслова, с полужеста, вообще без слов понимал. С трудом удалось научить его охране, шибко добрый был, привязываешь собаку на месте, кладёшь рядом сумку и даётся команды «место, охраняй», потом подходит «хулиган» и пытается сумку забрать, собака должна лаять и не давать забрать сумку и себя, это необходимые меры осторожности, с трудом, но Микки всё же научился рычать и лаять, прутик в руках негодяя заставит любую собаку оскалить клыки, а вот фасу я его так и не обучила, да это было и не нужно.


Ещё у Микки появился друг, дядюшка Джо. Джо был щенком ньюфаундленда, ньюфы они довольно флегматичные собаки, а Микки плохо бегал, вот они и нашли друг друга, часами лежали и боролись, нежно друг друга покусывая. У Микки было много друзей, он был неконфликтным щенком, со всеми дружил, но Джо был самый лучший друг, росли вместе, гуляли вместе. Дядя Серёжа, хозяин Джо, а по совместительству полковник КГБ, как я узнала из телевизора, ждал нас каждый вечер у дома, и мы вместе шли гулять на Набережную, там собаки плавали, Микки плохо бегал, но прекрасно плавал и очень любил это дело, видимо бегать у него лапы болели, а вода всё же обезболивает и он мог двигаться без боли, а ньюфаундленды вообще без воды жизни не представляют.

Это было прекрасное время, тогда набережная была совсем другой, не было всех этих кафешек и развлечений, не было заборов на мосту. Мы неспешно шли по Карла-Маркса и через каждые пять минут здоровались то с одной тёткой, то с другим дядькой, дядю Серёжу знало полгорода, все его любили и неизменно думали, что я его сын, хвалили и говорили, что мы очень похожи, на что дядя Серёжа смущенно говорил, что я не его сын, а соседка. Ну да, у меня уже была короткая стрижка под мальчишку, я ходила в самошитых брюках из варёнки и красной рубашке, хотя я всё знала про размножение, мальчики меня не привлекали, сама тема секса вызывала отвращение, меня в тот момент интересовала только наука, звери и вот эти мои друзья великовозрастные. Кроме дяди Сережи был ещё один Сергей Долгих с Джесси , Саша Воробьёв с Терри и Саша Бойков с Мартой – это все эрдели, и я втихомолку мечтала о эрдельтерьере. Мы гуляли на острове Юность, сидели на центральной полянке на деревянных крокодиле и бегемоте, мужчины курили и травили анекдоты, собаки играли, а я слушала и молчала.

Частенько мы заходили ещё за бассет-хаундом, а раз с нами пошёл очень шустрый скотч-терьер, и вот это скотч невзлюбил Микки, он его гонял, гонял, а Микки же не любит бегать, Микки забился под крокодила, но и там его достал неугомонный пес, и вот Микки в тот момент издал такой вопль отчаяния, что все смеялись до слёз, потому что это был не лай и не визг, это был именно вопль, почти человеческий. Вообще-то Микки был под защитой дядюшки Джо, но вот именно этот скотч мог достать кого угодно.

Хотя мне вспоминается другой случай, когда мы на выставке были, и здоровяк кобель русской пегой гончей наехал на Микки решив, что он достаточно мал, тут Микки говорит своё знаменитое «АЙ!» и откуда ни возьмись возникает дядюшка Джо – самый большой ньюфаундленд из всех мною видимых, он молча встает между Микки и гончей как бы говоря «Проблемы?», и гончая трусливо сдаёт назад, обознатушки, не на того напали. Да, да, Джо всегда защищал Микки, стоит Микки сказать «Ай» и Джо тут как тут, а с Джо никто не хотел меряться силами, потому что это большая чёрная гора мускулов и шерсти непобедима и никого не боится, но сам Джо никогда первым в драку не лез, соблюдал достоинство и был спокоен и добр, как и полагается ньюфаундлендам.

Был ещё такой случай, случилось лето, а с ним и пленер, мы с художкой поехали в «Курму», с собакой туда нельзя, но у меня было плохое предчувствие, я не хотела оставлять Микки, только я ли решаю? Пленер закончился, я возвращаюсь домой и вижу, что у Микки большая рана на лапе, аж кость торчит, как выяснилось, в тот день, когда я уехала, Микки сорвался с цепи и пропал на полдня, вернулся он хромой, кто вырвал у него из передней лапы кусок мяса неизвестно, в какую он переделку попал? Я до сих пор не могу придумать никакой нормальной причины, вот что могло бы причинить именно такую травму? Дядя Сережа предлагал моим родителям помощь, хотел сам зашить рану, но мама с папой отказались от помощи, уверив, что они сводят Микки к ветеринару, и не сводили, а после шить было уже поздно. И вот дядя Серёжа на протяжении месяца, пока я была на пленере, каждый день приходил, кормил Микки мумие, делал ему уколы антибиотиками, промывал рану и менял перевязку – и всё это совершенно бескорыстно. Такой вот у меня и Микки был хороший друг. Потихоньку, спустя полгода мясо наросло, но шрам остался на всю жизнь, шерсть там не росла, а ведь если бы родители не отказались от помощи, дали дяде Серёже сразу помочь, Микки поправился бы куда быстрее.

Мне было одиннадцать (если не десять), я почему запомнила, потому как в этот лагерь с юннатки брали с двенадцати, но я так хотела туда поехать, что мама попросила, и для меня сделали исключение. Обычные пионерские лагеря я терпеть не могла, один раз была в профилактории «Изумруд», да сбежала оттуда, но побег был неудачный, я с подружкой шли лесом, чтобы нас не поймали на дороге, так вот, мы встретили в лесу рысь, она сидела на толстой ветке, вся сжавшись для прыжка, смотрела на нас холодными, внимательными, слегка презрительными, жёлтыми глазами, мы ужасно напугались и бегом вернулись в лагерь. Так вот, в обычные я лагеря не ездила, отказывалась, но тут совсем другое дело, в этот лагерь мы ехали с собаками, заниматься дрессировкой, сюда я мечтала поехать и поехала. А вот Наталья Игоревна (наш учитель) не смогла, поэтому мы совсем там не занимались дрессировкой, а ходили купаться на озеро, собирали чабрец, играли в регби, жгли костры, пекли картошку и катались на пони и лошадях в ночном. Наверно про это лагерь можно было бы написать отдельный рассказ, так много там всего было: и аист со сломанной ногой, и смерть беременной пони, и как я каталась на необъезженных пони без сбруи, просто держась за гриву, про баню, про первую любовь, но это сильно долго рассказывать, сейчас же речь идёт об Микки, поэтому расскажу лишь про то, что касается непосредственно Микки. Был такой конфуз – Микки цепной пес, терпеть не приучен, и там он стал прудить дома, пришлось переселить его жить под ёлочкой. Вообще он там был гадким утёнком, такое ходячее недоразумение, когда остальные собаки носились и резвись, Микки с трудом доходил до озера, а, придя в лагерь, падал без задних ног. Я делала ему массаж, но это плохо помогало. Не влились мы в коллектив, не влились…

Раз, гуляя на набережной, по пустынному пляжу, о это прекрасное время, есть только мы, вода и песок и Микки плавает за палочкой бесчисленное количество раз, как приятно об этом вспоминать, так вот гуляя там, мы увидели молодого бесхозного добермана коричневого, он бегал никому не нужный, я пробовала его поймать, но он не давался. Придя домой, я особо не надеясь, рассказала семье, маме, что вот бегает потеряшка, можно мы его себе возьмём? И мама на удивление согласилась, на следующий день мы снова были на пляже, доберман тусил тут же и попрошайничал – голод не тётка, часок другой я за ним охотилась и поймала и привела домой, так появился Ларри. Вот как писать про одну собаку если всё переплелось, и одна история накладывается на другую? История с Микки ещё не окончена, а уже началась история Лаврентия? Как закончить одно и начать другое? Я не знаю. Но факт в том, что одно время у меня жило две собаки. Микки и Ларри (мы назвали его в честь героя Ларри в одной компьютерной игрушке). Микки обучал Ларри всему. Я водила их в связке или в смычке, корче на одном поводке. Я говорю: «ко мне», и Микки бежит ко мне и тянет с собой Лари, учит его послушанию.

Мама поначалу разрешила жить Ларри только в коридоре  кухне, но он так громко лаял и так требовательно стучал лапой по закрытой двери, что в течении  получаса отвоевал себе всю квартиру. Микки же можно было иногда жить только в коридоре, у мамы была аллергия на его шерсть, на кухню он мог зайти только ползком, маму смешило, как он ползал. Мой маленький, добрый Микки, такой послушный, такой неприкаянный и обиженный судьбой. Ларри его тем не менее уважал и побаивался. В общем, надо уже кончать эту печальную историю.

Дело было так. Я заболела, лежала с температурой, а Микки там лаял, он сидел во дворе на цепи и хотел есть. Я не могла встать и его покормить, родным было лень, не знаю, меня била лихорадка и я плохо помню тот день. Я просто болела, а потом лай стих, я ещё удивилась, почему стало так тихо? Это не к добру. Я вот на следующий день мне стало получше и я пошла кормить собаку, выхожу во двор, а Микки нет, вот просто нет и всё.  Я пытала родных, куда они дели Микки, но они молчали, лишь спустя много лет я добилась от папы внятного ответа – Он сказал, что мама ему сказала чтобы он сделал так, чтобы Микки замолчал, и папа нет чтобы покормить голодное животное, он взял Микки и отвез его на автобусе до остановки «Шмидта» и там оставил. Ну а пока я была в неизвестности я искала Микки, ездила а дачу, думала, папа его туда отвез, ведь он мог его отдать назад бабушке, мог покормить, мог отвезти на дачу, а мог просто убить, я не знала, что именно сделал папа, но очень надеялась, что с Микки все хорошо. Мне было очень стыдно за родителей, поэтому друзьям я сказала, что Микки уехал к бабушке. Когда папа наконец рассказал мне правду, я наделала объявлений и расклеила их в том районе, надеясь, что кто-нибудь откликнется и расскажет мне судьбу Микки, но так бывает только в кино, в жизни я так и не узнала, что сталось с Микки я просто очень надеюсь, что ему повезло с хозяевами, что его подобали добрые люди и он прожил долгую и счастливую жизнь, ведь он был очень добрый, очень умный и покладистый, я очень надеюсь, что никто его не обидел, а что мне ещё остаётся?

Лет пять назад я видела у нас в районе собаку один в один похожую на Микки, сходство было столь сильным, что я  даже окликнула: «Микки», но это был не Микки, ведь настоящий Микки к тому времени уже должен был точно помереть, собаки столько не живут. Микки - это мой крест, моя боль, прокучивая в голове ту ситуацию раз за разом я не могу найти правильного поведения, все болеют, и не моя вина, что я заболела, что я сделала не так? Что я могла бы сделать, чтобы предотвратить этот ужас? Единственно, я могла увезти Микки к бабушке, но я же не ведала о намерении моих родителей избавиться от Микки. Моей вины в том нет, но всё равно я чувствую свою вину и стыд, что всё так вышло, всё неправильно. Микки был удивительным псом, и мне очень жаль, что все так вышло, я нашла в себе силы и простила своих родителей, ибо родителей не выбирают и они не ведают, что творят, но я хотела бы всё исправить, начиная с того момента, когда я взяла Микки от тёти Иды (вообще по идее он должен был не выжить), будь у меня возможность всё изменить, я взяла бы его с месячного возраста, хорошо кормила и гуляла бы с ним, чтобы он не рос рахитом, не позволила держать его в сарае, чтобы у него не было бельм, но что теперь горевать, остаётся лишь надеяться, что Микки больше повезло в той части жизни, что он прожил без меня, что он жил долго и счастливо и умер спокойно в своей постели в глубокой старости – он это заслужил.