Болото. Глава 1. Подмена
За этой картиной Морика наблюдала из окна своего дома. Когда повозка поравнялась с её окнами, незнакомец вдруг открыл глаза и посмотрел вверх. Их взгляды встретились. Телега уже скрылась за углом домика для монахов, что был построен при храме, а девушка всё смотрела ей вслед. Взгляд незнакомца словно прибил её к земле, он прожег насквозь, поднял боль с самых потаённых уголков души. Нехорошее чувство охватило Морику в тот момент. Из этого состояния её вывела мать:
- Опять в храм больного повезли. Мне кажется, что уж и не жилец вовсе. А ты сбегай к отцу, узнай, придет ли к ужину? Или будет грехи отпускать перед смертью?
- Зачем Вы так, мама? Он же еще не умер! Лучше бы помолились за него!
- Вот, малахольная! Да если молиться за каждого больного и юродивого, язык сотрёшь. Да ты и сама-то давно стала ль такой? Молиться она за него мне предлагает... Ой, что-то не так, чует сердце. Аль приглянулся он тебе?
Морика молча, накинула на голову платок, надвинула на ноги стоптанные башмаки, и бесшумно закрыла за собой дверь.
- Вот дура, блаженная. Прости, Господи! - вздохнула Ядвига и перекрестила дверь, - Храни ее, Боже!
Зайдя в храм, Морика остановилась в тёмной прихожей. Незнакомец лежал под образами. Лицо его было белым, словно рубаха, в которую он был одет. Над ним склонились старик-лекарь и священник. Они разговаривали между собой. Морика не осмелилась прервать их разговор:
- Что за болезнь у него? - поинтересовался священник.
- А то ты сам не догадываешься? С болота его привезли, а там только одна болезнь. Крепко держит их Дракон. Попал к нему в пасть, не выбраться обратно, - лекарь вздохнул.
- Значит опять Дракон. А парню повезло, обычно от его укусов помирают быстро. Этот крепкий оказался.
- Это конечно да. Но дальше я ему ничем не могу помочь. Нет у меня лекарств от Драконовых укусов. Будем ждать. Если нутро у него совсем гнилое – значит, умрет до зари. А коль жизненный стержень не сильно поржавел - выживет. Будет так, как Богу угодно.
- Ты прав, старина! Ты всегда прав! Я буду молиться за него, может Господь не заберет его к себе, - священник выпрямился и посмотрел в ту сторону, где стояла Морика.
- Я все слышала, отец! Простите ради Бога!
- Бог простит, доченька! Бог всех нас простит...
Лекарь собрал свои инструменты в чемодан. Проговорив негромко, что удаляется, дабы не мешать молитве, он скрылся за церковной дверью. Отец Матьяс постоял ещё пару минут возле больного, потом поднял глаза в молитве, и после всего повернулся к дочери:
- Пришла звать меня к ужину? Я готов. Пойдём уже... - заметив непонимающий взгляд Морики, промолвил. - Что-то не так?
- Отец, Вы оставите больного здесь одного? А если ему будет нужна помощь? А молитва? Вы не можете бросить его?!
- Он обречён, Морика. Укусы Дракона смертельны. У него нет шансов... к сожалению... Мы можем спасти только его душу, но для этого надо много молиться. Может быть, тогда Господь простит ему его прегрешения и облегчит страдания.
- Хорошо, пусть будет так. Значит, я буду молиться за его спасение.
Три дня неустанно горел огонь лампады в комнате Морики. Три дня, не мигая, смотрела Морика на этот огонь, боясь, что он погаснет. Огонь горел. Первый день пламя было настолько мало, что Морике приходилось то и дело подливать в лампаду масло. Сердце девочки билось так сильно и часто, что ей казалось, будто оно в неистовстве разорвет ее плоть. На второй день, дышать стало немного легче, хотя легкие Морики превратились в огромные меха и все еще продолжали перекачивать двойное количество воздуха. Пламя лампады горело прерывисто. Оно, то почти совсем гасло, то возгоралось снова, словно неведомая сила, пыталась его задуть, а оно сопротивлялось. Морике даже показалось, что эта, невидимая глазу нечисть, становиться осязаемой. На исходе третьего дня, между пространством комнаты и огнем наступило хрупкое перемирие. Лампада начала гореть ровно и спокойно. Морика внезапно почувствовала смертельную усталость. На ватных ногах она дошла до кровати и повалилась на неё. Сон её был крепок и спокоен.
А под утро, когда заря начала лишь только брезжить на востоке, было у Морики видение: как будто бы идёт по краю берега босоногая девчушка в белом длинном балахоне. Оборачивается время от времени и манит её за собой. А она – Морика, и сама за ней идти не прочь. И вот так вдвоём добираются они до покосившегося домика. Входят в него, а там, на подстилке из соломы лежит тот самый молодой мужчина. Вид у него очень бледный, похоже, что он больше мёртв, чем жив. Девочка подходит к нему, наклоняется низко-низко, проверяет: «Дышит ли?»… Потом снимает с себя нательный крестик и надевает на незнакомца. Даёт знак Морике, что и она должна сделать так же. Затем исчезает. Растворяется в воздухе, словно и не было её вовсе…
Морика проснулась, села на кровати. Видение не давало ей покоя. Недолго думая, соскользнула на пол, и через окно оказалась на улице.
Темноте, царящей в храме, мешала лишь одиноко горящая свеча. В её робком свете, незнакомец казался неподвижной восковой фигурой. Только испарина на лбу, выдавала наличие жизни в его теле. Морика спешила. Она до смерти боялась, что кто-нибудь может внезапно войти в церковь и помешать тому, что она должна была сделать. Быстро поменяла кресты: свой надела на незнакомца, его - крепко сжала в ладони. Вот так. Прежде, чем уйти, наклонилась к самому его лицу и горячо прошептала: "Ты только живи! Живи, пожалуйста!"
Свидетельство о публикации №214012501599