Был в моей жизни Орлёнок...

    Я училась в деревенской  восьмилетней школе на Пинежье, училась хорошо,  отличницей не была, но активно участвовала в общественной жизни класса и школы.  Классные руководители у нас менялись ежегодно, и к 6 классу мы казались себе уже довольно самостоятельным народом. В классе у нас было самоуправление, свой печатный орган, в котором мы без всяких притягиваний за уши со стороны классного руководителя писали о делах и проблемах класса, высмеивали, хвалили тех или иных одноклассников, сочиняли юморески, стихи, рисовали дружеские шаржи.

    В декабре 1967 года (мне было 12 лет) школе выделили путёвку во Всероссийский пионерский лагерь «Орлёнок». В то время получить подобную путёвку  было событием, сравнимым с крупным выигрышем в лотерею. Очень редко выпадало такое счастье маленьким школам - путёвки в Артек и "Орлёнок". Мне неизвестно, как реагировала администрация, о выборах кандидатуры было объявлено на совете дружины. Не помню, кем была предложена моя кандидатура, но члены совета дружины её поддержали. Конечно, меня переполняли самые неожиданные и разнообразные чувства: от страха (нигде не бывала, кроме райцентра) - до огромной радости: я ведь уже изучала географию и понимала, что ехать надо через всю страну. Очень мечтала побывать в Мавзолее Ленина, очень хотела увидеть море не на картинке, а воочию…Много было всяких чувств и желаний. Переживала за меня и мама. Как ехать? В какой одежде? Сколько брать денег с собой?

    Из района мы летели в областной центр вместе с Володей Рубцовым,моим ровесником, тоже из маленькой восьмилетки в лесном посёлке Пачиха. Сопровождала нас до Архангельска его мама. Даже Архангельск и Северодвинск, куда мы ездили к родственникам Володи, произвёл на меня неизгладимое впечатление: столько огня, света, новогодние украшения (мы ехали как раз в новогодние дни). В Северодвинске я впервые увидела телевизор. Из Архангельска в Туапсе нас набрался уже целый вагон. Путешествие по железной дороге для меня было тоже в новинку: в нашем районе единственным видом транспорта из-за отсутствия дорог был самолёт. Я даже не думала, что для кого-то самолёт тоже был объектом зависти! Полетали бы на наших «Аннушках» - маленьких 12-местных самолётах, постоянно ухающих вниз в воздушные ямы, что было испытанием для содержимого желудков, - живо бы улетучилась зависть!

   «Орлёнок» - лагерь круглогодичного функционирования. Нам выпала смена зимняя – с 4.01 по 23.02 – то есть, практически два месяца  я пробыла в этом прекрасном лагере. Тогда в лагере было только 3 или 4 корпуса, в каждом из которых сформирована была пионерская дружина. У каждой дружины – своё название, своя форма. Например, в дружине «Звёздной» - голубая форма. В «Стремительной» - светлая. Нам, я считаю, повезло: мы попали в лагерь «Штормовой». Корпус лагеря,  похожий на корабль, красивый, из стекла и бетона, возвышался на самом берегу моря, рядом с пирсом, к которому приставали корабли. Однажды во время шторма волны били прямо в стёкла нашего кубрика – так называлась комната, где мы спали на двухъярусных кроватях, и было жутковато ощущать совсем рядом разбушевавшуюся природную стихию. Но прочность стройматериалов была высока, и ничего не разрушилось. http://vk.com/photo75176062_212466582

   Мы гордились морской формой одежды: настоящие тельняшки, тёплые, на случай прохладной погоды, и простые, х/б, лёгкие. Поверх тельняшки надевали робу, светлую – для повседневной носки, и тёмную, шерстяную, на выход из корпуса. Обязателен был гюйс, матросский воротник. Причём в моряки-орлята нас посвящали на торжественном сборе отряда, который назывался взводом. За неблаговидные поступки можно было гюйса и лишиться. Был во взводе такой случай: мальчик украл деньги и был лишён права ношения матросского воротника на неделю. Я помню, как он переживал, тем более, что выпало время фотографироваться взводом на память, а он на этой фотографии без воротника. И у мальчиков, и у девочек были чёрные брюки для выхода. А в корпусе – лёгкие, синего цвета. Поверх робы надевались бушлаты с блестящими пуговицами, как у настоящих моряков. Головные уборы – настоящие бескозырки с ленточками. Понятно, почему все «штормовые» очень гордились своей формой и были уверены в своей неподражаемости настолько, что думали: и «Звёздная», и «Стремительная» нам тихо завидуют. При встречах мы приветствовали друг друга, вожатых, работников лагеря словами «Доброе утро!», «Добрый день!», «Добрый вечер!»
 
   Жизнь была очень интересной, заполненной событиями. Во-первых, время-то учебное, и мы ходили в школу. Школа огромная, светлая-светлая, тоже из стекла и бетона, а парты там были такие, что и до сих пор не во всех школах есть: одноместные, индивидуальные, по размеру, с регулирующимися крышками. Домашних заданий не задавали, но, как ни странно, учились все успешно: я вернулась домой, не пропустив материала. Я училась в 6 «М» классе во вторую смену, в день было по 4 урока. После буквы «М» ещё были другие буквы…   Вместо рисования, физкультуры, музыки - занятия по интересам в лагере. Песен разучили – всю жизнь   пою!   https://vk.com/photo75176062_212466796

   Каждый день обязательно - «Час письма», на котором мы  писали письма домой. В первом своём письме домой я на двух страницах описывала море: его размеры, цвет – всё меня поразило необычайно! Днём после обеда – тоже обязательно – ПЧМ, или «полтора часа молчания»: если не хочешь спать, то просто отдыхай, лежи в кубрике на кровати. Иногда мы потихоньку беседовали. Всем нравились ежедневные занятия в спортзале: игры в пионербол, в волейбол, баскетбол, регулярно проводились различные спортивные соревнования. Дважды  в неделю мы ходили «на ультрафиолет», как мы называли этот процесс: стоя в зале в купальниках и в специальных очках, мы загорали под специальными лучами. Бассейн тогда ещё только строился, поэтому мы не купались. Нас возили на экскурсии в Новороссийск, на Малую Землю, в музеи, знакомили с биографиями героев Советского Союза, погибших на Малой Земле. Так, наш взвод носил имя Героя Советского Союза Николая Ивановича Сипягина, нас так и звали – не 3-й взвод, а «сипягинцы». Я не помню, и в моих записях нет упоминания о Л.И.Брежневе, как герое-участнике боёв за Малую Землю. В гости к нам с интересными историями приходили пограничники, так как море – это не одна пограничная тропа, а на берегу много пограничных застав.

   А какие у нас были вожатые! Мы называли их по именам. Толя Рейда, бывший военный моряк, ему уже было за 30 – красивый, подтянутый, все девчонки лагеря были в него тайно влюблены, а мы так гордились, что он – наш. Люба Дмитриева, из Ивановской области, педагог. Она уехала вместе с нами домой, в Шую, где её ждала мама, а Люба после лагеря работала в Шуе учителем в одной из школ. Мы с ней даже переписывались немного.
 
  На занятиях в школе пионерского актива – кратко она называлась «ШПА» -  мы учились вести пионерскую работу в отряде, звене, дружине. Я привезла много материала: разработки линеек, отрядных и дружинных сборов, которые передала потом в райком комсомола, оставив себе копии - копировали сами, переписывая через копировку.  (Естественно, не обошлось и без сувениров: наборы открыток с видами Кавказа; бутылка с морской водой, которую дома, в школе, по моему приезду, пробовали все желающие убедиться, что вода солёная;  ракушки, выброшенные морем и подобранные на берегу, а также купленные в киоске.)

   После пребывания в «Орлёнке»  работать стало интереснее. Я стала лучше разбираться во многих вопросах, чаще могла  проявить инициативу. А занятия по интересам, разговоры по душам, игры – тренинги! «Орлёнок» много дал нам в плане общения, умения вести диалог. Вечер обычно заканчивался отрядным огоньком. Если позволяла погода, мы  сидели у костра, у живого огонька на берегу моря, пели песни, говорили о том, как прошёл день, подводили итоги, меняли командиров. Мы учились и командовать, и подчиняться, так как командир взвода (капитан) менялся каждые 10 дней, командир отделения (звена) – каждые три дня. Я дважды была командиром отделения, а до командира взвода не дошла очередь.  Перед прощальным «Огоньком» каждый готовился сказать последнее слово. Мы с  подружкой, рыженькой хохотушкой и заводилой Иркой Ивановой, сочинили песню: я написала стихи, а она, игравшая на фортепиано, - музыку. По просьбе ребят мы трижды исполнили песню, а на следующий день все списывали слова. Я до сих пор помню  её незатейливые слова и нехитрую мелодию, частенько напеваю.http://vk.com/photo75176062_212469773

Ах, море, море Чёрное, прощай, прощай, прощай!
А ты бурлишь, огромное: «Не уезжай!
Не уезжай, не уезжай!...»
Чёрное море, прощай!
Припев: Бьётся, бьётся пенный прибой
               О берег, берег, берег морской…
               Прощай, «Орлёнок» дорогой!
               Прощай, наш «Штормовой»!
Сколько разучено песен, стихов,
Сколько здесь сказано ласковых слов…
Сколько подружилось ребят,
Объединившись в крепкий отряд.
    Припев.
Скоро мы разъедемся в родимые края
И, может быть, не встретимся ни ты, ни он, ни я…
И уж не прозвучит для нас
Моря тревожный рассказ.
    Припев.
     Много лет я получала письма от Ивановой Люды из Вологодской областиhttp://vk.com/photo75176062_212471036, Ивановой Ирины из г.Любим Ярославской области http://vk.com/photo75176062_212470940, от Лены Богдановой из Иванова http://vk.com/photo75176062_212471250, Милы Максимовой из Мелекесса http://vk.com/photo75176062_212471133, от своих землячек из Архангельской области Оли Бачиной, Тани Болдиной, Наташи Ушаковой. В 2011 году не стало моей орлятской подружки Люды Ивановой, и мне горько, что мы не успели с ней встретиться. Но как дороги все воспоминания, все письма, общение в Интернете, телефонные звонки…  С Людой мы общались всю жизнь, переписываясь, а потом перезваниваясь и отправляя сообщения по Интернету… И хоть на время общение прервалось – после отъезда её с мужем в командировку в Монголию на несколько лет прервалась переписка, и мы «потерялись», но с появлением в моём доме Интернета я стала искать Людочку. И каково же было моё счастье, когда я вновь её обрела. Как волнительны были наши разговоры по телефону! Как будто не было длительного перерыва в общении! Наши души были родственны, как и прежде, ведь человек, взрослея, не меняется по сути своей, оставаясь верным своим нравственным принципам и привычкам на всю оставшуюся жизнь. Поздравляя Люду в последний её день рождения, в январе 2011г, я пела ей песню по телефону, пела, мечтая о встрече, которой не суждено было сбыться: Люда умерла весной…
 
  Моё пребывание в «Орлёнке» не повлекло за собой коренных изменений в моей судьбе. Думаю, я прожила бы ту же самую жизнь, если бы не съездила туда. Наверняка ничего особенного не приобрели от знакомства со мной и те, кто стал в лагере моими друзьями: слишком мала я была тогда, чтобы повлиять на кого-то рядом своим духовным содержанием… Но моя душа стала богаче: я увидела иной мир, другую жизнь, отличную от существования глухой, затерянной в снегах деревни. У меня появилось много друзей, я писала им письма, а значит, развивала свою речь, мировоззрение, кругозор. География стала мне ближе: я смотрела на карту и видела не названия городов, а вспоминала конкретных друзей. А как много было привезено мною песен, среди них многим известная – «Звездопад» сл. Н.Добронравова, муз. А.Пахмутовой. А ещё песни Визбора, «Лыжи у печки стоят» и «Серёга Санин», песни, авторов которых я не знаю: «Октябрёнок», «Вовка-футболист», «Чайка», «Зеленоватые глаза», «Вожатский вальс», «Шофёры «Орлёнка» и много других, ставших моими спутниками на всю жизнь.  https://vk.com/photo75176062_212467057

Когда я достаю из своих архивов старые письма моих орлятских друзей, я возвращаюсь мыслями в невозвратное прошлое, и на душе светло и тепло, как будто я вновь сижу со своими друзьями у орлятского костра. Переглядываюсь с рыженькой Светой Осюхиной, в бок меня подтыкает весёлая Ленка Богданова, Иринка Иванова вновь придумала какой-то очередной розыгрыш и весело смеётся, поглядывая на меня… Подмигивает Коля Айзатуллин, а я стеснительно отворачиваюсь, хотя мне приятно его внимание. Важно говорят о важных вещах Таня Рябчикова, наш капитан, степенно поправляет её Рафик Махмутов… и вдруг что-то невпопад брякнул Вовка Попов, и все весело смеются… Где вы, мои дорогие друзья ушедшего детства? Как поимела вас жизнь? Пусть вам живётся удачно и успешно, орлята!
  С пламенным пионерским приветом, с нежностью и любовью к нашему общему прошлому - одна из взвода "сипягинцев" январской-февральской смены 1968 года лагеря Штормового - Валя Исакова, которую вы называли "Зыкина", которая пела любимую песню на вечерах о русской гармони "По опушкам, по огнищам...".   http://vk.com/photo75176062_212466135