Малая долина

Раздался привычный шум мотора и Сергей Васин, отбросив тяпку, которой он пропалывал грядки от сорняков, задрал голову. На небольшой высоте делал последний разворот перед заходом  на посадку пассажирский самолет. «Австрияк» - подумал Сережа. Ему было приятно узнавать самолеты разных компаний, которые летали над его домом тогда, когда дул северный ветер. Казалось, уже можно было бы привыкнуть, и не отвлекаться при приближении очередного воздушного судна, но Сережа не мог отказать себе в удовольствии понаблюдать за махиной весом почитай пятьдесят тонн, которая лениво пролетала в воздухе. За это свое увлечение он не раз подвергался кривым взглядам своей жены и тещи. Они считали, что в доме и на участке всегда есть чем заняться, а самолеты эти летают каждый день, и нечего на них пялиться. 
Сережа Васин был мужчина за сорок, среднего роста, простой, но интеллигентной внешности. Женился он еще в институте. Все радости семейной жизни были в далеком прошлом. Любовь, ухаживание, прогулки до утра, луна, ночные купания, свадьба,  рождение и воспитание дочери, скандалы, безденежье, угроза развода, новая работа, поездка в Крым – все это было уже делами давно минувших дней.  В семье давно установилась вялотекущая атмосфера косых взглядов, мелких придирок, стабильно спертой  и никуда неисчезающей атмосферы, свойственной многим бракам. Но супружеские отношения Сережи Васина были очень крепки тем, что он, как ему казалось, точно знал, что в них ничего не может  поменяться. Взрослая дочь  заканчивала учебу в столице в университете  и планировала там остаться работать.
Сережа был творческим человеком. Он писал романы. И его интерес к самолетам был совсем не праздный.  Он часто думал о том, как к нему прилетит издатель, и нужно будет встретить его в аэропорту. Как он узнает его по фотографии, и после радостного приветствия и дежурных шуток, посадит к себе в машину и повезет в гостиницу. Небольшая гостиница была давно присмотрена Сергеем, она была удачно расположена – недалеко от моря, в курортном месте и близко к поселку, в котором находился дом Сережи, его жены и тещи. А жили они недалеко от крупного города, в получасе езды. От аэропорта до гостиницы было две дороги, одна через малую долину, другая - через большую. Дорога через большую долину была короче, но по ней сновали тяжелые фуры, она вечно была запружена транспортом, да и вида красивого не было. А дорога через малую долину была длиннее, зато транспорта там было гораздо меньше, и местами открывался прекрасный вид:  в одну сторону - на море, в другую – на бескрайнюю степь. «Повезу через малую долину, - подумал Сережа».
Эти мысли часто посещали Сережу. Почти каждый раз, как над головой пролетал красавец-лайнер. Но когда собственно, должен прилететь издатель, было неизвестно. Дело в том, что Сережу пока еще нигде не печатали, его имя никто не знал, и в литературных кругах у него не было никаких связей. Активно писать он начал два года назад, после того как устроился работать охранником на автостоянке сутки через трое, и у него появилось свободное время.  До этого, до кризиса, у него была приличная работа на фирме замдиректором отдела логистики, но начался кризис и генеральный решил, что зам в этом отделе не нужен, и Сергею пришлось уйти с фирмы, в которой он проработал почти десять лет. По случаю потери работы в зрелом возрасте он переживал, как и его жена и теща, но, втайне от них, он еще и радовался, что уже нет наскучившей работы, а есть время, которое можно посвятить затаенной мечте детства – стать писателем. Сережа засел за стол и написал потихоньку за год роман о потерянном поколении, то есть о своем поколении, и в роли главного героя он вывел самого себя. Файлы с текстом романа он разослал в тринадцать самых лучших, по его мнению издательств, но не получил ни одного ответа. Сережа не отчаивался, он сел писать второй роман, о предыстории потерянного поколения, о формировании его еще в советское время, и две третьих романа были уже написаны. Родных он не посвящал особенно в свое творчество, для себя он решил, что откроется им только тогда, когда достигнет его волна народного признания. Раструбить всем, что ты являешься писателем, не будучи изданным, было стыдно, так как могло случиться так, что его вообще никто никогда не издаст, и насмешек тогда не избежать. Жена, конечно, видела, что он что-то там пишет, и Сережа ей даже как-то намекал, что он пишет роман, но ее это, по-видимому, мало интересовало. Главное, чтобы он не пил, приносил хоть немного денег, и делал работу по саду  и дому.
- Ну что там, с грядками, много еще, - окликнула Сережу жена.
- Скоро заканчиваю, - очнулся Сережа.
- А полку в сарае когда повесишь?
- Повешу, повешу, я же обещал. На днях.
- Давай заканчивай, скоро обедать, - сказала жена и ушла в дом.

Сергей посмотрел ей вслед. «Она хорошая, - подумал он. – Только меня не понимает». И он задумался о женах знаменитых писателей. Жена писателя Бредбери сказала своему мужу, когда его еще никто не знал: «Пиши, ты станешь знаменитым». И успех пришел к нему, через шесть лет, после того, как эти слова были произнесены. А жена Генри Миллера Джун Эдит Смит вообще настояла, чтобы он бросил работу и всецело отдался писательству. Какие женщины! Сережа представил себе, как его жена кричит ему: «Брось тяпку, иди пиши». Да уж. А ведь придет когда-то время, когда жена будет красться на цыпочках в его комнату, чтобы позвать к обеду, и, увидя, как он погружен в раздумье, как страстно и сосредоточено он пишет, будет бояться помешать ему. И на его грозный взгляд тихо и с пониманием скажет: «Пиши, пиши, Сережик». Но пока этого нет, Сережа не обижался на жену. В конце концов, он жил в ее доме. Брак с ней хоть и был скучным, но прочным. Так ему казалось. Хотя иногда его посещала неприятная мысль, а не может ли жена «попросить» его, так сказать. Как-то раз, она сказала странную фразу, в которой как-будто был скрытый намек. Нет, все это ему померещилось. Жену и тещу он вполне устраивает.
Вечером, когда все дела были закончены, Сережа уединился, включил компьютер, открыл недописанный роман и задумался. Думать о том времени, когда он станет знаменитым, было его любимым занятием. Как это произойдет? Наверняка, после того, как его роман прочитают, кто-то, скорее всего редактор, а может даже сам хозяин издательства, позвонит ему со словами восхищения: «Дорогой Сергей, позвольте Вас поздравить. Наконец в нашу литературу пришел настоящий талант. То, что Вы пишите – это свежо, это здорово, это в лучших традициях классиков, Вы по-новому осветили старую тему «маленького человека», так как это никто не делал до Вас! Мы с нашим корректором Верой Лукиничной читали Вас до утра!». «Надо будет вести себя сдержанно»,- подумал Сережа. Почему-то ему было очень важно не выдать свое волнение, показаться этаким мэтром, милостиво принимающего заслуженные восторги. А потом будет и первое интервью. В роли собеседника Сережа представлял себе известного журналиста, ведущего центрального телеканала. Все ответы на всевозможные вопросы Сережа подготовил заранее. Наверняка его спросят, кто его любимые поэты. Сережа планировал не оригинальничать – Пушкин, Лермонтов, Тютчев. А может поставить Тютчева на первое место? Сергей представил себе удивленный взгляд журналиста. Нет не надо, первые интервью должны быть скромными, без закидонов, чтобы о нем чего плохого не подумали. Это потом, когда зрители к нему привыкнут, можно будет и пофантазировать. Пусть Пушкин будет первым. Конечно, его спросят о современных поэтах. Он не назовет никого. «А Бродский?» - спросит ведущий. Тогда Сережа снисходительно скажет, что да, Бродский – хороший поэт, он даже написал несколько интересных стихотворений, но слава его, мягко говоря, преувеличена. Но чтобы сбить накал обсуждения, потом добавит, что Бродский значительный поэт, но просто не его. Бывает же такое. А еще наверняка его спросят о Булгакове,  о «Мастере и Маргарите». Сережа скажет, что ему очень нравится Булгаков, и что «Мастер и Маргарита» - замечательное произведение, единственное в своем роде, но … с другой стороны, Булгакову оно не вполне удалось. Есть ощущение, что глобальный замысел раскрыт не до конца. Не зря ж Булгаков хотел роман сжечь.
Сережа предавался и другим мыслям о своем прекрасном будущем. Завтра был важный день. Должен был быть объявлен лонг-лист крупного литературного конкурса, на который Сережа отправил свой первый роман. Это должно было произойти вечером. Сережа уже сегодня несколько раз заходил на сайт конкурса, как будто от частого посещения там что-то могло измениться.
Но, наряду с ожиданием, была и тревога. А вдруг его роман не попадет в лонг-лист? Ведь один раз так уже было. Роман прекрасный, но ведь общеизвестно, что происходит на этих конкурсах, и как там выбирают лаурятов. И Сережа начал думать, что ж тогда будет. Его безмятежное ожидание славы сменилось неприятной тревогой за свое будущее. «Опасайся своих желаний» - вспомнил он китайскую мудрость. Неужели он так и не станет знаменитым писателем? И все его мысли, красота слога и глубина души не дойдет до читателя? Он уйдет, и его целая прожитая жизнь со страданиями и достижениями никому не будет интересна?  Только некоторые будут посмеиваться, что вот еще один «непризнанный гений» сотрясал воздух, да не вышло ничего. Вот это словосочетание «непризнанный гений» - тоже, придумали. Поисковик по этому запросу выводит только на медицинские порталы, где эти слова рассматриваются не иначе, как диагноз. Умники. Непризнанные гении реально существуют просто потому, что их никто не открыл, а их никто не открыл, потому что тех, кто мог бы открыть, просто нет. Девяносто девять процентов так называемых творческих людей вообще не способны воспринимать новое, ездят «на старом багаже».
К этим невеселым мыслям прибавлялась еще одна - а может ли действительно он, Сережа Васин, человек с такой простой фамилией, парковщик, который живет в деревне, и понукаем женой и тещей, над которым подшучивают коллеги по работе, стать знаменитым писателем? Знаменитые люди живут где-то в Нью-Йорке, Париже или в Москве, а не в Кацапетовке (Сережа был один раз в Москве еще будучи школьником, ну а про Париж или Нью-Йорк говорить не приходится) и выглядят они по другому, как-то уверенней. В том, что ему, Сереже Васину, простому человеку с простой судьбой выпадет шанс прославиться, не было никакой логики. Он не воевал, как Хемингуэй и Толстой, он не был графом, в его биографии не было ничего необычного, он не был даже ни сыном, ни другом какого-либо известного человека. Разве может быть такое, что про него когда-нибудь напишут, может быть после того, как он покинет этот мир: « В лице Сергея Васина мы потеряли умнейшего из людей, в котором, несмотря на кажущуюся внешнюю простоту, была   глубокая страдающая душа, с тончающей организацией, которая как бы принимала на себя удар и защищала нас всех от несовершенств мира». Сережа, конечно, знал о своей скрытой гениальности, но о ней не догадывались даже самые близкие люди – жена, теща и дочка. Разве могло случиться так, что эта тайна вдруг открылась бы миру?
А если даже суждено Сереже прославиться, не случится ли это именно после его смерти? Сколько великих писателей прожили свою жизнь впроголодь и умерли в нищете? И в чем тогда смысл, если нельзя при жизни получить от своей гениальности немного дивидендов.
От таких мыслей Сереже становилось совсем плохо. Что-то безжалостное сдавливало ему грудь, что-то страшное и непреодолимое. Весь прекрасный мир планеты Земля сжимался до размеров небольшой, темной, едва  обставленной комнаты. Сереже становилось жалко себя. «Нельзя надеяться» - подумал Сережа. Он укорял себя, что не может сдержаться и обуздать надежду. Ведь если не надеяться, то тогда и расстраиваться не надо. «Ну не попадешь в лонг-лист, так что уж… Все равно надо работать, надо пытаться, не останавливаться... Зачем сидеть у компьютера и беспрестанно проверять обновления? Не лучше ли спокойно работать на огороде, а уже потом, поздно вечером просто посмотреть результат?» Конечно, так было бы лучше, но Сережа знал, что завтра он целый вечер проведет возле компьютера, постоянно обновляя страницу конкурса, нервничая и не успокаиваясь. С такими тяжелыми и темными, как ночь мыслями, ему едва удалось заснуть.
Наутро ему стало легче. Светило солнце, пели птицы, мрачные мысли как-будто отступили. Работы по саду и огороду было много, жена и теща его не трогали. Сережа посмотрел на соседский гараж. Когда сосед недавно его строил, он захватил где-то полметра улицы. Вообще-то Сергею не было дела до этого, но его смущало, что ширина улицы уменьшилась, что может создать неудобства для туристического автобуса. «Как бы не пришлось потом этот гараж сносить» - подумал Сережа. «А да ладно, там разберутся» - решил он. Туристический автобус может заехать сюда в далеком будущем, когда на это место будут приезжать поклонники Сережиного таланта. Но  поскольку, вероятно, это будет еще не скоро, то Сережа простил соседу его нахальство.
Перекапывая участок, Сережа задумался о своих будущих отношениях с пишущей братией - журналистами. «Среди них есть совершенно невозможные люди, - думал Сережа, - те, которые ради сенсации готовы заключить сделку с совестью». Сережа вспомнил недавнее сообщение о том, что журналист, переодевшийся в священника, пытался проникнуть в больницу, где после тяжелой травмы лежал без сознания известный спортсмен. Сережа задумался, а как он будет обороняться от наплыва незваных гостей. Его забор-сетка не внушал ему доверия. «Ведь могут засесть там, напротив через дорогу, и видеть все, что происходит у меня». Мысль о том, что тонкости его взаимоотношений с женой и тещей станут доступными широкому кругу незнакомых людей, была ему неприятна. «Нужно будет поставить двухметровый забор. Только ж где деньги взять?.. А, деньги ж будут, когда стану известным». Эта мысль его немного утешила. Хотя его расчеты показывали, что даже при самой высокой ставке роялти первый тираж мог принести ему доход, лишь немногим превышающем его долг. На забор точно не хватит. А последующие доходы будут всецело зависеть от того, как книга будет продаваться. «Мало, очень мало сейчас платят писателям, - подумал Сережа.- Состоятельным станешь, только если книгу переведут на иностранный язык, лучше всего на английский». Сережа замер и прокрутил в своем мозгу переговоры с переводчиком. Мысли были приятные, но вдруг он снова вспомнил журналистов: «А вдруг они раскопают эту историю с Нюшей?» - испугался не на шутку Сережа. Сережа знал, что эти вездесущие писаки посещают друзей детства знаменитых людей с просьбой рассказать им что-то пикантное. Хоть дело было давнее, но Сережа не хотел бы, чтобы эта интимная история стала известной. «Ничего, даже если найдут Нюшу, она будет молчать, не в ее интересах» - успокоил себя Сережа.
В этот момент раздался знакомый звук. Очередной самолет пролетал над домом Сережи. Он задрал голову. «Поляк» - заметил Сережа.
День проходил в обычных заботах. Завтра Сереже нужно было идти  на очередное дежурство. А сегодня ему предстояло узнать, вытянул ли он на сей раз лотерейный билет.
Вечером, сидя у компьютера, он многократно обновлял страницу конкурса, словно стараясь первым узнать результаты. Он думал о том, как повезет издателя через малую долину, это он решил окончательно. В его голове проплывали фразы, шутки, которые он будет говорить издателю, и его, издателя, остроумные ответы. Первые переговоры с издателем он проведет в давно выбранном кафе на берегу моря. Сережа представил себе фотографию этого кафе в википедии. Кафе, где любил бывать знаменитый писатель Сергей Васин.
Пребывая со своими любимыми мыслями, Сережа минут на десять как бы впал в забытье, но вдруг очнулся. Обновил страницу. Вот они - тридцать романов, попавших в лонг-лист. Его фамилии и названия его романа не было. Он стойко принял это известие. Даже подумал: «Здорово, что я не сильно переживаю». Но вслед за этой мыслью его накрыло нехорошее ужасное чувство, чувство одиночества, ненужности и бесплодности усилий. «Дилетанты, сволочи, ретрограды, что они понимают в литературе. Позанимали места. Все куплено. Талантливому человеку не пробиться». Сердце не билось сильно, но болело. «Ничего, ничего, - успокаивал он себя, - я еще повезу через малую долину».