Глава 56. Похороны Отца

Теща и Валя уехали в Бологое раньше нас, а мы, заказав вагон, погрузили свои вещи и выехали в Бологое в начале ноября. Хорошо, что не отложили выезд на несколько дней. Когда приехали домой, я поднимаюсь по лестнице, а на встречу с плачем бежит Мать.
- Ванюшка, милый!!! Отцу плохо... Он умирает!
Я бросил чемодан. Маруся отнесла ребят на второй этаж и вернулась вниз. Мать ревет от горя. Отец лежит на кровати. Увидев меня, встал на ноги, придерживаясь рукой за спинку. Сам желто-бледный, качается.
- Ау, сынок!!! Умираю я... Верно отжил на этом свете... Закашлялся и повалился на скамейку.
- Что ты Папа!! Еще поправишься! Давай я тебя посажу на скамейку и поговорим. Ты расскажешь, как жил... Из той жизни, которую я не знаю...
- Нет, нет! Мне больше не любоваться вами, не видеть солнышко, так ласково светившее в наши окна...
Смотрю на лицо Отца, а он закрывает глаза и голова опускается на грудь.
- Папа, ты что?! Встань! Я тебя подержу.

Поднял его, взяв руками под мышки. Он встал, тяжело вздохнул... закашлялся... и повис на моих руках... Я положил его на кровать... Мать сказала: - Не надо его беспокоить... Видишь, помирает!
Я попытался еще приподнять Отца за голову, а он перестал уже дышать... Так и не придя больше в сознание, Григорий Иванович умер с приподнятой головой...

Набежали соседи, дядя Терентий со второй женой. Много родственников, пришедших к нам, интересовались как это мы с Марусей приехали точно к тому часу, когда к Отцу уже подкралась смерть. И еще всем было интересно посмотреть на детей, ведь они нажиты в их отсутствие. Пришли проститься Алексей Алексеич, Екатерина Васильевна. В тот же день были даны телеграммы Якову в Ярославль и Павлу в Ленинград.

Хоронить мы воздержались три дня. Держали покойника в нетопленой квартире до приезда братьев. Погода была морозная.

Список участников похорон.

Верхний ряд, слева направо:
1) Груня, жена-своячница тети Дуни.
2) Михаил Андреев, муж тети Дуни.
3) Тетя Дуня (Евдокия Ивановна), жена Михаила Андреева, мать Таси и Вали.
4) Сосед Бабышев.
5) Терентий Иваныч, брат Отца.
6) Мария, вторая жена дяди Терентия.
7) Оксинья Михайлова, племянница Отцу, из Воронова.
8) Федора Федоровна, сестра Матери, тетя мне.
9) Тоня (Антонина Павловна), двоюродная сестра мне, из Старины.
10) Василий Павлович, двоюродный брат мне, из Старины.
11) Маруся (Мария Алексеевна) Петрова, жена моя.

Средний ряд, слева направо:
12) Дядя Саша, муж Даши, двоюродной сестры Матери.
13) Алексей Алексеич Петров, отец Маруси, тесть мне.
14) Семен Фадеич Кузнецов (из Бологое), муж тёти Анны, сестры Отца.
15) Павел Давыдович (из Старины), муж тети Пелагеи, сестры Отца.
16) Мать - Устинья Федоровна.
17) Павел Григорьевич, брат.
18) Я - Иван Григорьевич.

Нижний ряд, слева направо:
19) Тетя Даша (Дарья Екимовна), двоюродная сестра Матери.
20) Иван Иваныч, друг Отца, у которого жили в Смехове.
21) Яков Григорьевич, брат.
22) Толик, сын.
23) Коля, сын Сергея Алексеича Петрова.
24) Алексей Иваныч Фадеев, муж Кати, двоюродной сестры.
25) Мария, двоюродная сестра, дочь тети Федоры.
26) Екатерина Васильевна Петрова, теща, мать Маруси.
27) Тетя Паша, жена Ивана Матвеича, троюродного брата Отцу.

Похоронили Отца на Бологовском кладбище, левее старой церкви. Поставлен деревянный крест с медной дощечкой с надписью "Иванов Григорий Иванович. 1887 г. рожд.". На заупокойной церемонии было много речей, воспоминаний, слез с плачем и причитаниями.
- Да, друзья!! Хороший был человек Гриша! - начал свою речь Семен Фадеич. - Заметьте, он за свою жизнь, я не помню, чтобы зря обидел человека. Жил он в деревне, жил в городе - везде слышишь обращение к нему с уважением "Григорий Иваныч"!
- Постой, Семен! - обратился к нему дядя Павел. - Я помню Гришу пораньше тебя! Мы деревнями почти соседи. Знали его еще мальчишкой. Как он хозяином стал с 17 лет. И Мать, Прасковья Ильинична (вечная ей память!) беспрекословно подчинялась ему во всех крестьянских распорядках.
- Ты, Павел, прав! Я младше Гриши на 8 годов. Перед ним был мальчишкой, но его слово для меня было закон, - остановил дядю Павла дядя Терентий. - Я ведь с ним рано ушел работать в Бологое на стройку веерного депо, а потом - в Питер. Что греха таить - когда я женился и мы решили разделиться, он не пожалел - отдал лучшую лошадь. Он не остался на старой степени, отдал ее мне, а сам построил себе дом-пятистенку из бывших амбаров, скотных дворов поместья Храповых. А при начале Советской власти устроил меня секретарем Наволокской волости.
- Пропоем ему все "Вечную память"!!! - посоветовала тетя Дуня. И все, встав за столом, пропели хором "Вечную память"...
- Что ж, друзья, пора нам спросить молодого хозяина, как старшего из сыновей Григория Иваныча, Ивана, - обратился ко мне с вопросом Иван Иваныч, - Где путешествовал? Я ведь Гришу и мальчика Ваню помню по Смехову, где старший был подпрапорщиком, главным строителем складов, а другой рядом с моей чайной в закуточке торговал конфетками, пряниками, баранками и прочей бакалеей.

Я встал за столом и обратился ко всем.
- Гости дорогие, спасибо вам за участие в похоронах Отца и за добрые отзывы о его жизни. Я скажу про себя, пусть не обидятся на меня братья Яков и Павел. Для меня был Отец, как поводырь для слепого. Везде во всех делах он отличал меня, толи как старшего из сыновей, толи у него была ко мне особая любовь. Вот, к примеру, дядя Иван Иваных сказал про Смехово. Торговал я, как он говорит, в закуточке не для наживы. Думаете, мне десятилетнему не хотелось бегать? Хотелось, конечно! Но наш ларек был конспиративным местом, в нем пряталось то, что не должен был знать жандарм.

Задумал Отец строить мост через озеро. Не для себя, а для людей нескольких деревень, особо - для детей, чтобы ближе было ходить в школу... Кто ездил за бревнами зимой под самые Небылицы за 12 километров? Он посылал меня, он знал, что если и опрокинется воз, так я сумею его поставить на дорогу... Все вы, наверное, помните первую молочную артель? Отец с Васей Козловым, будущим зятем Михаила Михайлыча и тети Анисьи, построили здание маслозавода безплатно. А меня, по его рекомендации, общество поселян отправило в Бель на курсы маслоделов. И я горжусь, что тринадцатилетним приносил людям пользу, работая маслоделом.

Или взять кооперацию. В Наволоке открыли магазин, так нужны были населению товары: соль, спички, керосин, табак, мыло, конфеты, баранки и прочие товары. Сначала не верили в развитие торговли у нас, никто не хотел возить товар из Валдая. Отец и тут нашел выход из положения. Поручил мне возить, и я возил. Лето, осень, зима, весна, днем и ночью, в дождь, слякоть, в метель, через грязь по ступицы колёс. Ночью рядом лошади не видно... Ездил ровно год. Когда народ поверил в полезность кооператива, стали наниматься возчиками другие.
В Воронове жил Кузьма Антоныч, вы его знаете. Он прибыл из Ленинграда в 1917 году. Привез он слесарный , кузнечный инструмент. Оборудовал кузницу. И кто стал кузнецом? Отец! Ему был нужен молотобоец. Он опять взял не Яшу, а меня. И мы с ним подковывали лошадей, оттягивали и наваривали лемеха, делали бороны с железными зубьями, перетягивали колеса телег и прочие надобности населению.
Все вы бывшие крестьяне и хорошо помните декрет Ленина о земле. В 1918 году ранёхонько весной, только сошел снег и подсохла земля. Нашим крестьянам нужна земля для работы, а она была только частично своя, а в большей части была кулацкой. На общем собрании долго кричали "Давайте скорее делить!". А как делить? Кто будет делить? И Отец, имея ввиду, что я хорошо знаю математику, геометрию, алгебру, предложил меня: "Мужики, я советую доверить раздел земли моему сыну Ване! Он на это способен!". Все закричали: "Знаем его! Пусть начинает скорей, а то земля пересохнет! Надо сеять!". Благодаря Папаше я стал землемером, поделив пахотные земли, покосы и даже леса для дров и построек.
Вам теперь ясно, кто был для меня Отец. Вечная ему память! В моей жизни есть о чем вспомнить с благодарностью!

Пока я рассказывал, Мать плакала, а вместе с ней и другие женщины.
- Правильно сказал Ваня! Мы от Отца только требовали помощи, а ты сам содержал себя, - сказал Павел. - И тебе большое спасибо! Я от себя даю обещание присылать Маме деньги, что смогу!
Яша промолчал, только потом у Мамы попросил на память отцовскую тужурку, бобриковую рыжую.