Глава 67. Война

Двадцать первого июня легли на свои места на нарах. Ночь была теплой и уставшие люди спали крепким сном. Рано утром, вдруг, подъём на большой сбор. Все люди от неожиданности, не поняв в чем дело, суетились, разыскивали свои ботинки и портянки с носками. Дело доходило до драки... Кое-как разобравшись, выбежали из бараков, столпились около командного состава. Вдруг дается команда:
- Слушайте все!!! Граждане и гражданки! В шесть часов утра началась война с гитлеровской Германией. Гитлер без объявления войны дал своим войскам приказ о наступлении на нашу страну. Приказал переходить, перелетать через наши границы, жечь города и села, убивать ни в чем не повинных людей. Нам надо быть готовыми ко всему. А, главное, ускорить строительство аэродрома. Бетонным рабочим - начать настил бетонных плит на взлетно-посадочной полосе. Прошу разойтись на завтрак и - на работу!

Сидел я около подшефного титана, подбрасывал в топку щепки от плотницких работ, готовя кипяток к обеду. Смотрю, как серые облака играют с солнцем. То закроют его, отчего кругом становится мрачнее, то откроют, и зелень вся повеселеет и даже птички активнее начинают перекликаться...

Закурил. Подходит ко мне мужчина, крепкий, здоровый, с давно небритой бородой. Спрашивает:
- Дай, друг, прикурить у твоего огонька!
- Прикуривай, да садись подымить!
Человек сел на толстый чурбан, смотрит на меня, видно, что-то спросить хочет. Наконец, побольше затянувшись, спрашивает:
- Скажи, пожалуйста, за что наказание терпишь?
- Терплю, переживаю сто вторую "а". А ты?
- Указник я. Опоздал на работу на 22 минуты. Шесть месяцев припаяли.
- Это что - половина моего!
К нам на дымок подошли еще трое. Закрутили из газеты с махоркой "козьи ножки". Тоже присматриваются...
- Слышу я, у вас тут разговор интересный: кто да за что тут находится... Вот, к примеру, возьмём меня. Доделывая опалубку на крыше, вижу, опаздываю кончить работу к концу дня. Бросил инструмент в ящик и бегом с крыши по лестницам. По спешке ватника с плеч не снял. Внизу останавливают меня и учиняют обыск. И, что вы скажете, достают из кармана пять гвоздей. Сразу меня - в машину и в милицию. Там написали протокол: "Идя домой, нёс государственное имущество". Судили-рядили и постановили: год тюремного заключения по 102-й.
- А я - грузчик. Возили мы муку на хлебозавод и на обратной дороге останавливают. Ничего не нашли подозрительного. Собрали разосланный по кузову брезент, стрясли всё на середину - и на весы. Было что-то около полутора килограмма. В суд - шофёра и меня. Признали муку ворованной. Получил год по 102-й.
Третий рассказал еще любопытнее (тоже грузчик).
- Носил я ящики с картошкой, привезенные в овощной магазин. Носить было трудно. Магазин - в полуподвале. Идешь с ящиком на плече, а в дверях надо наклоняться. Картошка нет, нет, да и просыплется. Ну, думаю, бес с ней! Подберут!.. Разгрузив, поехали в гараж, а там нас остановили и устроили обыск. И что же? Находят несколько картошин в капюшоне одетого на плечи брезента. Тоже дали год тюрьмы.
- Эй, что там за сборище у кипятильника?! - кричит бригадир. - Долго раскуриваете!
Мужики, побросав окурки в топку, разошлись. Я остался один. Стал про себя обдумывать: "Неужели в верхах знали о нападении немцев и таким способом мобилизовали народ на оборонные работы? Решать не мне... Мне надо ждать, когда будет звонок - по домам."

Первые немецкие самолёты-разведчики появились внезапно из-за леса. Люди, вместо того, чтобы прятаться, наоборот выскакивали на открытые места, чтобы посмотреть на самолеты. Покружившись над лагерем, самолеты так же внезапно скрылись за горизонтом.

Несколько дней в напряженной обстановке прошли без налетов, а потом самолеты стали появляться чаще. К сожалению, в лагере не было зениток. Даже, видимо, винтовок было мало. Тюремщики имели только наганы в кобуре. Самолеты бросали листовки, летая низко над лагерем. В листовках были призывы саботировать стройку.

В один из пасмурных дней появился бомбардировщик. Люди, увидев такой самолет, с криками бросились кто куда. Кто - под машины, кто - в ближайший кустарник. Самолет, спустившись низко над бетонными плитами, сбросил всего одну бомбу небольшой мощности. Взрыв повредил три плиты на стыке. Потом он взлетел высоко в небо, а за ним в хвост пристроилась наша маленькая "Чайка". Самолеты скрылись из виду. Один удирал, а другой пытался нагнать и сбить.

Работавший недалеко от столовой пожилой мужчина подошел ко мне, чтобы прикурить из топки. Усевшись на камень и затянувшись цигаркой, полушёпотом сообщил:
- Я надеюсь, вы не выдадите меня? Я от сведущего человека слышал, что в нашем лагере будут создавать отряд ополченцев и отправят на фронт. Немцы-то уже Лугу заняли! Вот оно дело-то какое...
- Дядя, здесь-то ведь тоже люди нужны!
- Наше дело работать, а что решит начальство - узнаем позднее.
- Что ж, будем ждать! - на этом наш разговор окончился...

Налеты немецкой авиации участились. Но пока наш палаточный городок был невредим. Им, видимо, важнее разрушить железную дорогу, идущую к Ладожскому озеру. Издали слышны разрывы снарядов, но к нам прорываются самолеты без бомбозапаса, который они разбрасывали где-то около озера.